Студенты и зомби.

Конец ноября в Иркутске выдался на удивление тёплым. Я всё ещё обходился осенней курткой и кофтой, разве что сменил лёгкие штаны и кроссовки на тёплые джинсы и сапоги. Хотя мать, конечно же, по телефону, как всегда, уговаривала меня одеться теплее. Заботливая она у меня.

Я поднял взгляд к небу. Красиво падающий снег, медленно опускался мне на лицо и холодил кожу. Вот как такое возможно? Люблю и ненавижу зиму. Ненавижу, потому что уже раз пять поскользнулся на наледи и чуть было не раздавил телефон, а люблю за такие красивые моменты.

Рядом со входом в институт стоял слегка пухлый, с меня ростом парень. Его русые волосы разметались по лицу закрывая его. Одет он был точно также, как и я. Кофта джинсы да куртка. Улыбка сама по себе появилась на моём лице. Я ускорил шаг, спеша подойти к нему по он не обернулся. К сожалению он обернулся и махнул мне рукой.

— Здарова, Артур! Чё, как настроеньеце с утречка? — Я пожал протянутую руку и опустил наушники на шею. На самом деле сейчас был почти обед и его звали Артёмом, но я почему-то имел привычку коверкать имена.

Артёмка кивнул и поправив рюкзак произнёс.

— Здарова Ванёк. Да нормально, только сегодня пересдача по археологии в час. А так норм. — Пожал плечами Артём.

— Ёпта, это же последняя? — Я облокотился плечом о стену здания.

— Ага. И главное, что меня бесит. Я же когда в прошлый раз пересдавал, то там был какой-то парень, вместо препода и сказал, что норм ответ. Я вышел радостный такой, сел на трамвай и тут приходит сообщение. Догадайся какое? — Артём достал мобильник и начал там что-то искать.

— У меня есть догадки, но я не колдун еб... Просто колдун. — Я криво улыбнулся.

Наконец, что-то найдя и показал мне экран телефона. Опа, чат с деканатом.

— Что я не сдал! Ты прикинь?! — Артём устало провёл рукой по лицу, снова убрав телефон в карман. — Этот тип, который меня принимал, оказался лаборантом. А профессор Крутов в тот день на выезде был, в Усолье. И вот, лаборанта оставили послушать, вроде кивнул, а сам ничего решать не может. Отправил записку Крутову, тот посмотрел оценки и зарубил. И теперь мне красоваться перед самим его величеством Яйцом.

Я присвистнул. Крутов был легендой института. Суровый, как сибирский валун, и принципиальный до мозга костей. Вроде бывший вояка. Говорят и Афган и Чечню прошёл. И у него было тяжело сдать. Но случай «не сдал, хотя сдал» был бы смешным, если бы не был так трагичен для моего друга. Я же Крутову всё сдал, как по накатанной, хотя есть кое-какие нюансы.

— Ну что, братан, — я оттолкнулся от стены. — Значит, план такой. Идём в буфет, ты выпиваешь кружку горячего чая, а потом мы с тобой штурмуем кабинет Крутова. Вдвоём.

Артём удивлённо поднял брови.

— А нафига? Ты ж Крутова не переносишь. Зах тебе со мной идти?

Я махнул рукой и поморщился. Крутов меня реально бесил. Препод то он норм, правда только, когда лекции читает. Прям заслушаться можно. Типо, реально, оторваться невозможно! А вот когда доклады ему сдаёшь, не то что блевать тянет. Тянет купить верёвку, сделать петлю и закосить под вишню.

— Не задавай вопросов. Заходи пока, а я покурю. — Я подтолкнул друга ко входу, а сам расстегнул куртку и потянулся за пачкой.

Я уже достал сигарету, как замер и так и не решившись закурить. Сплюнув, я засунул сиги в рюкзак под тетрадки. Так меньше будут мозолить глаза. Раз дал себе слово, что брошу, значит брошу. Хотя уже воротит, как хочется затянуться.

Курение — дурацкая привычка, от которой я сто раз пытался завязать и, вроде как, есть успехи, в такие моменты курение было моим единственным оправданием остаться одному, передохнуть и подумать. Почти все мои друзья не курили, кроме одного, и всегда спешили отойти от меня, когда закуривал. Сестра мою привычку тоже не переносила. А родители пока не знают, что сиги посасываю. Да чёт стрёмно. Папка точно даст подзатыльник или чего похуже. Например, выдаст рюкзак полный камней и заставит пробежать от леса до дома, а там километров семь только в одну сторону. Сейчас же я не позволял себе этого сделать. Побыть одному и подумать можно и без сиг.

Мысли сами собой вернули меня к недавнему разговору. Артёмка... Нужна ему была эта пересдача. Не то чтобы он был плохим студентом, просто археология давалась ему тяжело, а Крутов был не тем человеком, перед кем можно было «выкрутиться».

Из-за двери послышался знакомый кашель — прерывистый, с хрипотцой. Сердце ёкнуло. Неужели? Я медленно повернул голову. Из института вышел Крутов. Высокий, жилистый, в своём неизменном потрёпанном пальто, с папкой под мышкой. Он не заметил меня сразу, закуривая свою вечную «Беломорку», и лишь потом его взгляд упал на меня.

— Пухов, — произнёс он негромко. — Опять травишь себя и окружающих? Или мозги проветриваешь? Мозги надо беречь, а то совсем плохо будешь думать.

Я усмехнулся. Вот же шутник, блин.

— Не, я бросил, так что перестаньте меня травить своими сигаретами. — Я широко улыбнулся, показывая зубы. — И я просто здесь стою, воздухом дышу.

Крутов хмыкнул, выпустив струйку дыма в морозный воздух.

— Воздухом... — повторил он скептически. — А твой друг, Пономарёв, он тоже воздухом дышит? Или всё-таки пытается наскоро проглотить то, что не смог переварить за семестр?

— Артём готов, — Произнёс я. — В прошлый раз была недоработка лаборанта, а не его.

— Лаборанты ставят оценки? — Крутов поднял густую, нависшую над глазами бровь. — Новость для меня. В моё время лаборанты мыли пробирки и раскладывали бумажки. А экзамены принимали профессора.

— Ну, вот... — я расплылся в ещё более широкой улыбке. — Вы и примите. А не какой-то идиот, которого поставили вместо вас на пересдачу. По-честному. Он парень толковый, просто волнуется.

Крутов внимательно посмотрел на меня. Взгляд у него, ска тяжёлый, не зря говорят, что девяностые закалили и сломали людей. Дьявол, как же неприятно смотреть ему в глаза, но я не отведу взгляд. Хрен ему.

— Толковый... — он снова хмыкнул, но на этот раз в интонации проскользнуло нечто, отдалённо напоминающее интерес. — А ты почему так за него горой встаёшь?

— А чё, нельзя за друга вписаться?

— Резонно. Ладно, Пухов, стой, дыши, а я пошёл внутрь.

Я проводил взглядом удаляющуюся фигуру в пальто. Сплюнув, я глубоко вздохнул и вошёл в корпус. Чё стоять, да яйца морозить?

Артёма я нашёл в буфете, где он, усердно работая челюстями, ел круассан и запивал его чаем. Мой живот, смотря на это, заурчал. Я, похлопав по нему, купил такой же круассан и сел напротив друга. Ух, обожаю эти круассаны, всегда горячие, большие и недорогие.

— Слушай, пока я курил, с Крутовым встретился.

Артём поперхнулся чаем.

— Серьёзно? И что?

— А то, что мы с ним мило побеседовали. И я ему намекнул, что с лаборантом была лажа.

— Ты чего, Вань?! — глаза Артёма стали круглыми. — Ну и как он?

— А ничего. Вроде воспринял насчёт лаба и что ты не хер с горы. Уже плюс.

Артём сглотнул, доедая круассан.

— Плюс? Мне кажется, теперь он меня будет знать и придираться начнёт вдвойне.

— Да расслабься ты. Лучше уж он тебе знает, чем думает, что ты безликий троешник, который даже явиться не может. Ты же готовился?

— Ну да. Неделю на энергосах жил.

— Вот и бодрей. Сейчас допьёшь чай, и в бой. Ну, точнее через полчаса.

Через тридцать минут мы уже стояли перед дверью кабинета № 314. Из-за двери доносился приглушённый голос Крутова. Он с кем-то разговаривал по телефону. Артём нервно переминался с ноги на ногу, поправляя рюкзак.

— Вань, может, не надо? Я сам...

— Да ты не очкуй, — отрезал я. — Мы уже здесь. Ты не один.

Дверь открылась, и из кабинета вышел заплаканный студент-второкурсник, судорожно сжимая в руках зачётку. Он, не глядя на нас, прошлёпал по коридору. Моё сердце неприятно сжалось. Не самый обнадёживающий знак.

Крутов стоял у окна, спиной к двери, и смотрел на заснеженные деревья на набережной перед институтом. В кабинете пахло старыми книгами, кофе и слабым, но стойким запахом «Беломорки».

— Заходите, не стесняйтесь, — произнёс он, оборачиваясь. — Пономарёв, если не ошибаюсь? И... группа поддержки.

Мы вошли. Я прикрыл за собой дверь и остался стоять у косяка, давая понять, что я просто зритель. Артём неуверенно подошёл к столу.

—Здравствуйте, Игорь Васильевич. Я по поводу пересдачи...

—Я помню, — Крутов наклонил голову набок. Его взгляд скользнул по мне, а затем уставился на Артёма. — Ну, давайте. Что вы можете мне рассказать о погребальных практиках пазырыкской культуры?

Артём замолчал. Я видел, как у него дрожат пальцы. Чёрт, надо было ему успокоительное дать. Лежит же в рюкзаке.

— Пазырыкская культура... — начал он, запинаясь. — Это скифский период, Горный Алтай... Мерзлота... Они хоронили в курганах, в деревянных срубах... Из-за вечной мерзлоты многое сохранилось...

Голос его был тихим и неровным. Он путался, терял нить. Крутов слушал, не двигаясь. Я стиснул зубы. Всё шло под откос. Но вдруг Артём глубоко вздохнул и начал уже спокойнее говорить.

Он говорил о знаменитых Пазырыкских курганах, о льдах, сохранивших для истории расшитые одежды, войлочные ковры с изображениями всадников и татуировки на телах знатных мертвецов. Он упомянул про ритуальные статуэтки в виде лошадей, погребальных коней в полной сбруе и о том, как по находкам можно судить о сложных верованиях в загробную жизнь.

Я смотрел на Крутова. Тот по-прежнему стоял неподвижно, но его пальцы медленно барабанили по столешнице, и в его глазах, казалось, мелькнула искра одобрения. Артём, разошедшись, дошёл до теории о том, что «замёрзшие» могилы пазырыкцев — это не просто следствие природных условий, а часть сложного погребального обряда, направленного на сохранение тела для вечной жизни.

— Интересная интерпретация, — наконец, прервал его Крутов. — Правда, не лишённая спекуляций. Но фактологическую базу вы знаете. В отличие от прошлого раза.

Он медленно подошёл к столу, взял зачётку Артёма, которая лежала на краю, и развернул её.

— У вас есть склонность к обобщениям, Пономарёв. Это не всегда плохо. В нашей науке иногда нужна смелая мысль, но она должна стоять на прочном фундаменте из фактов. Вы этот фундамент сегодня, с грехом пополам, но показали.

Он достал из жилетного кармана серебряную ручку и с размахом поставил в зачётке оценку. Я затаил дыхание.

— Всё, — сказал Крутов, протягивая зачётку Артёму. — И в следующий раз готовьтесь основательнее.

Артём, не веря своим глазам, взял зачётку. В графе «Археология» стояла жирная четвёрка. Его лицо расплылось в такой широкой улыбке, что, казалось, вот-вот треснет.

— Спасибо вам огромное, Игорь Васильевич! — выпалил он и, почти не помня себя, рванул к выходу, заодно подхватив меня под руку.

Мы вывалились в коридор и тут же рухнули на диванчик.

— Ванёк.

— А?

— Я чуть не обосрался.

— Я тоже.

— ...

— ...

— ...

— Погнали на пары? Щас как раз лекция по средневековью. — Предложил я, снимая кофту и оставаясь в чёрной футболке.

— Погнали.

Мы ввалились в аудиторию, когда лекция уже началась. Преподаватель, суховатый доцент Синицын, лишь бросил на нас короткий взгляд поверх очков и продолжил монотонным голосом вещать о трудностях перевода текстов викингов.

Мы прокрались на задние ряды, куда уже традиционно садились все, кто не жаждал знаний в первых рядах. Артём всё ещё не мог прийти в себя, периодически разглядывая свою зачётку, как будто боялся, что оценка исчезнет.

— Не верится, — прошептал он, отрывая наконец взгляд от зачётки. — Я думал, он меня сейчас сожрёт с потрохами. А он... четвёрку.

— Я же говорил, ты толковый, — я усмехнулся, скидывая куртку на спинку стула. — Просто твоя толковость иногда в кустах прячется.

— Вань, спасибо, что со мной пошёл — Артём посмотрел на меня с искренней благодарностью. — Серьёзно. Я бы один, наверное, сдох.

— Да ладно тебе, — я отмахнулся, чувствуя лёгкую неловкость. — Всё равно делать было нечего.

Для меня это была своеобразная отработка долга. Полгода назад, когда я завалил английский и был в подобной же жопе, Артёмка, не особо разбирающийся в этих хэло и пипл, просидел со мной неделю, пытаясь втолковать азы. Он тогда сказал: «Я хоть и не шарю, но моральную поддержку оказать могу». Сейчас я просто вернул должок.

Лекция тянулась медленно и нудно. Я уставился в окно, где за стеклом кружились снежинки. Я засыпал, то и дело опуская голову и тут же поднимая.

— Не спать.— Прошептал я и укусил себя за палец. Сон тут же испарился.

Артём, сидящий рядом, посмотрел на меня с недоумением.

— Ты чего это? — прошептал он.

—Ничего, боролся с системой, — буркнул я. — И победил.

Синицын на кафедре что-то монотонно бубнил про викингов. Я попытался вникнуть, но буквы на слайдах расплывались в замысловатые узоры. В кармане джинсов завибрировал телефон. Доставать его на лекции у Синицына было чревато, но я рискнул.

Сообщение от мамы.

«Ваня, ты тепло оделся? Вечером похолодает, обещают минус двадцать».

В груди тут же потеплело. Она в четырехстах километрах от меня в Бурятии, где морозы и снег сейчас лютуют, судя по фоткам, что скинул отец, а она обо мне думает, когда Иркутске сейчас минус два. Я быстро отписался.

«Норм. Куртка, кофта тёплая. Я щас на парах.» — И тут же убрал телефон.

Протерев глаза, я потянулся и огляделся. Хех, почти всех рубит, как и меня. Витёк вообще слюни пускает на парту. Я быстренько достал телефон и сфоткал его. Поржу с ним на физре.

— Так вот. Йомсвикинги отпра... — Синицын запнулся и уставился в пустоту. Как и вся аудитория. Как и весь мир в эту секунду.

Перед моими глазами возник текст, что горел кроваво-красными буквами. И мне очень не нравилось его содержание.

«Смертные. Сегодня настал день Великого горя для вас. Живые станут мёртвыми и отправятся убивать и есть. Вас ждут и другие испытания. Множество умрут, множество сдастся. И лишь немногие останутся в живых. Выживайте. Сражайтесь. И докажите, что вы достойны жизни.»

Текст исчезает.

— Ванёк, это чё за ху...

Сбоку раздаётся рычание. Я поворачиваю голову и вижу, как Витек встаёт из-за парты. Его лицо, ещё секунду назад безмятежно спящее, теперь было искажено гримасой злости. Глаза заволокла мутная, молочная пелена, из уголков рта стекала густая слюна, окрашенная в розовый цвет.

— Вить, ты чё, кошмар приснился? — кто-то неуверенно попытался пошутить.

Витёк резко дёрнул головой в сторону голоса и, не разбирая дороги, рванул через парты, снося всё на своём пути. Его движения были резкими, дерганными и неуклюжими. У самбиста-то и чтобы ноги заплетались?

В аудитории на секунду воцарилась гробовая тишина, которую пронзил душераздирающий крик девушки с соседней парты. Витёк вцепился зубами ей в плечо. Хруст кости, брызги крови, что попала на лица нашего ряда.

Тёплая кровь брызнула на моё лицо, на тетрадь с конспектами по средневековью, оставив на бумаге красные кляксы. На секунду всё замерло, будто кто-то нажал паузу в фильме ужасов.

Затем тишину взорвал всеобщий хаос.

Крики, вопли, грохот опрокидываемых парт. Девушка, в плечо которой Витёк вцепился с хрустом, дико забилась, её глаза, полные невыносимого ужаса, смотрели в никуда. А Витёк... Он рвал, трепал головой, как бульдог, вырывая куски плоти.

— Какого хера ты творишь! — рявкнул кто-то с первого ряда.

Синицын, наш препод, застыл у кафедры, бледный как мел, судорожно сжимая указку.

— С-студент! Немедленно прекратите!

Я оторвал взгляд от этой бойни и посмотрел на Артёма. Он сидел, вцепившись пальцами в столешницу, его глаза были выпучены, дыхание сбилось. Похоже, он вот-вот впадёт в панику.

«Бзз-зинь!»

Перед глазами возник текст.

[Система инициализирована. Приветствуем, Иван Пухов.]

[Мир модифицирован.]

«Статус»:

[Текущий класс: Не выбрано.]

[Достижения: Отсутствуют.]

Ничего не понятно. Какая система?! Что, сука, значит мир модифицирован?!

Я вновь слышу крик и срываюсь с места. Витек уже вцепился в другую девчонку. Кажется Лера. Схватив его за руку, я заламываю её, подсекаю ногу и валю его на пол, надавив коленом в его спину.

Витька, казалось, не чувствовал ни боли, ни дискомфорта. Он лишь сильнее зарычал, извиваясь подо мной, как пойманная рыба, пытаясь перевернуться. Пальцы его свободной руки, царапали по линолеуму.

— Артём! Держи его за ноги! — крикнул я, чувствуя, как мышцы на руках горят от напряжения.

Но Артём не двигался. Он смотрел на Леру. На её плече зияла рваная рана, кровь хлестала из разорванной артерии, заливая пол. Её глаза были полны ужаса. И тут они закатились. Тело дёрнулось в последний раз и замерло.

— Вань... — прошептал Артём. — Она... она не дышит.

Внезапно тело подо мной с силой брыкнулось. Витёк рывком перевернулся, сбросив меня. Его мутные глаза были теперь прикованы ко мне. Из горла вырывался рёв. Я отпрыгнул, скользя по липкому от крови полу и натыкаясь на чьи-то ноги.

«Бзз-зинь!»

[Обнаружена угроза: Заражённый.]

[Обнаружена угроза: Заражённый.]

[Обнаружена угроза: Заражённый.]

Я огляделся. Начал подниматься Витька и я, пинком, отправил его обратно на пол. Лера... её тело начало дёргаться. Сначала слабо, потом всё сильнее. Её пальцы затрепетали, а затем с силой впились в пол. Голова неестественно дёрнулась, и глаза открылись. Та же мутная пелена, тот же животный голод. Она медленно, неуклюже поднялась на ноги, поворачивая голову в нашу сторону. За ними двумя поднималась первая, укушенная девчонка. Она новенькая. Перевелась с педа к нам. Прикольная она... Была.

— Помогите! — Закричала Света Смирнова выбегая из кабинета. За ней побежали остальные. Вместе с ними побежал и препод.

Лера, издав булькающий стон, медленно поплелась прямо ко мне.

— Лера! Стой... Стой, твою мать! Я тебя сейчас ударю! — Она, казалось, не слышала, что я ей кричал.

«Бзз-зинь!»

[Рекомендация Системы: Выберите класс для противодействия угрозе.]

Перед глазами возник текст и он перекрыл мне обзор. А судя по звукам Лера была уже совсем близко.

— А-а-а-а! — Раздался крик Артёма, а затем громкий стук. Что-то хрустнуло. Затем послышался какой-то сухой треск.

— Ванёк! Ты чё застыл?! — Раздался сбоку его голос.

— Я не вижу ничего! Хрень какая-то перед глазами!

— Подумай, чтобы эта хрень исчезла!

Я мысленно скомандовал.

«Убрать!» — Текст тут же растворился. Картина, открывшаяся мне, была хуже любого кошмара.

Лера лежала в паре шагов, её голова была свёрнута набок, грудь была словно прожжена и дымилась и вокруг неё валялись обломки стула.

— Всё?! — Закричал прямо в ухо Артём.

Я повернулся и увидел его. Он тяжело дышал и держал в руках сломанные ножки стула. А от его пальцев шёл дым.

— Рыар! — Зарычал кто-то передо мной и я повернулся обратно.

Витька неуклюже пытался переступить через безжизненное тело Леры, но ему мешала новенькая, что пыталась прорваться к нам.

— Выбирай уже свой класс, долбоёб! — рявкнул Артём, отскакивая от Витька и оттаскивая меня заодно. — Я их долго не продержу!

— Какой к чертям класс?! — Заорал я и с разворота вмазал пяткой в голову Витька.

Его голова дёрнулась, и он отлетел в сторону, упав на пол и увлекая за собой новенькую. Но это его не остановило. Он лишь медленно, с противным хрустом позвонков, повернул голову обратно, его мутные глаза снова нашли меня.

Меня заворотило от этого зрелища. Такой удар должен был сто процентов свернуть ему шею и убить. Но Витька лишь зарычал и вновь начал пытаться встать.

— На выход! — Меня потянул Артём на выход из кабинета.

Мы вылетели в коридор, захлопнув за собой дверь аудитории. Из-за нее тут же послышались глухие удары и яростное рычание.

— Держи! — закричал я, прислонившись спиной к двери.

Артём, не выпуская из рук ножки от стула, прислонился рядом. По коридору раздавались крики, сливавшиеся в один сплошной вопль ужаса. Из других аудиторий выскакивали перепуганные студенты, кто-то падал, и по нему тут же топтались бегущие следом. В конце коридора возникла давка.

«Бзз-зинь!»

[Рекомендация Системы: Выберите класс для повышения шансов на выживание.]

— Опять эта хуйня! — выругался я, но уже понимал, что отмахиваться бесполезно.

— Да выбери ты уже! — Зарычал Артём сильнее налегая на дверь.

— Похер, валить надо! — Я уперся ногами в пол и вдавил плечом дверь.

— Куда?! Давка!

— На пожарную! Там в окно!

— Второй этаж!

— Хочешь чтобы нас загрызли? Тогда насчёт три рванули!

Артём, не раздумывая, кивнул. Вариантов и вправду не было. Дверь содрогалась от ударов, и вот-вот могла не выдержать. Мы рванули от двери, оставив однокурсников за нашими спинами.

Мы бежали по коридору, петляя между свалками мебели, которую кто-то пытался использовать как баррикады, и телами. Некоторые были неподвижны, другие дёргались в агонии или уже медленно поднимались с мутными глазами. Воздух гудел от криков, рычания и этого проклятого «Бзз-зинь!», который, видимо, теперь раздавался не только у меня в голове. По всему коридору люди вскрикивали, замирали, тыкали пальцами в пустоту, видя те же самые сообщения.

Пожарный выход. Вот что было нашей целью. Проход к главной лестнице в конце коридора была забита обезумевшей толпой, да и там уже слышался нечеловеческий рёв. Наш путь лежал в противоположную сторону, к неприметной двери с знаком «Выход» и табличкой «Не блокировать».

Я дёрнул её и она открылась, открытая вид на лестницу и окно.

— Пошёл! — я толкнул Артёма внутрь.

Я влетел на лестницу и изо всех сил захлопнул дверь. Замка не было, только ручка с нашей стороны. Я схватил из рук Артёма ножку и вставил её в проушины ручки, сделав импровизированную задвижку.

Тут же в дверь грохнулись первые тела. Ножка треснула, но она держала. Ненадолго.

— Вниз! — скомандовал я.

Мы бросились вниз по лестнице, перескакивая через два шага, прямо к окну.

— Может на первый? — Произнёс Артём, смотря как я открываю окно.

— Там окна нет. А если решим выйти на первый, то увидим то же самое, что и на нашем этаже. Всё я погнал, ты за мной. — Сказав это, я выпрыгнул наружу.

И приземлился в сугроб, смягчивший падение. Через секунду рядом бухнулся Артём, отчаянно ругнувшись.

— Аааргх! Ноги! — зашипел он, хватаясь за голень.

Второй этаж — это вам не шутки. Высота приличная, и даже сугроб не спас от отдачи в ноги. Я отряхнулся, встал и протянул ему руку.

— Жив?

— Вроде... Охереть, как встряхнуло.

Со стороны главного входа института доносились самые настоящие адские звуки: душераздирающие крики, звон разбитого стекла, выстрелы

«Показалось?»

И то самое жуткое, скулящее рычание, которое стало слышаться уже отовсюду.

«Бзз-зинь!»

[Рекомендация Системы: Выберите класс для повышения шансов на выживание. Оставшееся время для выбора: 01:59. Если класс не будет выбран, то система сама решит на основе ваших действий, какой выдать.]

Сообщение мигнуло перед глазами и исчезло. Две минуты? Похоже, мне не собирались давать вечную отсрочку.

— Чё завис? Чё там? — спросил Артём, заметив моё выражение.

— Эта хрень даёт пять минут на выбор «класса». Иначе выберет за меня.

— Тогда быстрее думай! — он, прихрамывая, подбежал к углу здания и выглянул. — Сюда уже бегут!

Я отвёл его назад, вглубь узкого прохода между корпусами, где нас скрывала тень и кучи снега. Мы прижались к холодной кирпичной стене. Нужно было принимать решение. Сейчас.

— Аргх!

Сзади раздалось рычание и мы развернулись на него. Это был полицейский. И явно заражённый. Он был в разодранной форме, из-под которой виднелась синяя рубаха, залитая кровью. Одна рука висела плетью, но в другой он мертвой хваткой сжимал пистолет. Его лицо было обезображено. Одного глаза не хватало, кожа с нижней челюсти и вовсе как будто сорвали. Он шёл на нас, издавая хриплое рычание.

— Стоять! Вы... нарушаете... — Промямлил он и навёл на нас пистолет.

Я, не раздумывая, толкнул Артёма в снег и понёсся на полицейского. Я увидел, как напрягся его палец на спусковом крючке и тут же рванул в сторону.

— Бам!

Пуля прожужжала в сантиметрах от виска, вонзившись в стену позади, выбивая кирпичную крошку и пыль. Адреналин ударил в голову, превратив мир в замедленную съёмку. В груди начинает жечь. Я уже не думал, я действовал на инстинктах, вдолблённых за годы тренировок.

Полицай, вернее, то, что от него осталось, не успел перевести дуло на меня. Я сделал два стремительных шага, пригнулся и нанес короткий, но мощный удар. Раздался хруст и его челюсть ушла вбок. Хватаю его за руку с пистолетом и выворачиваю. Пальцы хрустят и в моей руке остаётся пистолет.

Перехватив пистолет за ствол, я вдариваю его в висок мента и с влажным чавканьем проламывается череп.

«Бзз-зинь!»

[Класс так и не был выбран. На основе ваших действий и личности присваивается класс: Огненный змей Тёмных земель. Золото.]

— Сука!