Судебное заседание

У Трухина нервно тряслись колени и предательски подергивалось правое веко. Мандраж. Неприятно. Выходить в заседание в таком состоянии – большой риск. Процессуальный оппонент его просто размажет… Трухин много раз сталкивался с чрезмерным волнением перед выступлением в суде и имел на этот случай проверенный рецепт: он опустил руки на холодный эфес и закрыл глаза, после медленного вдоха просчитал про себя до десяти, затем резко выдохнул. Повторил три раза. Полегчало. Чтобы отвлечься он засунул в ушные раковины наушники и включил успокаивающую мелодию: послышались мягкие вибрации «Free Bird» группы «Lynyrd Skynyrd». Уже через мгновение Трухин расслабился, непроизвольно покачивая подбородком в такт гитарному соло – этот флоридский романс всегда успокаивающе действовал на его нервную систему.

На самом деле так волноваться не стоило. Трухин подготовился к сегодняшнему заседанию: хорошенько выспался, залатал прореху на нательной кольчуге, наполировал видавший виды клинок. Он использовал раритетный образец, доставшийся трухинской семье от легендарного предка-ветерана: златоустовскую шашку образца 1927 года для комсостава РККА. Конечно, за годы судебной работы Трухин давно заработал на что-то более шикарное: изящную катану от «Nippon Steel», а может быть даже элегантный тевтонский панцерштокер «Thyssen». Однако он не собирался отказываться от проверенного дедовского оружия, давно превратившегося в настоящий талисман. Да и как не поверить в чудесные свойства? Как-никак семь лет судебной практики без серьезных ранений (несколько царапин и заштопанное ухо не считаются).

Трухин помнил, как седовласые метры от адвокатуры роптали против возвращения в гражданский процесс судебного поединка. «Как же так? Средневековье!» Слава богу, борцы за традиционные ценности быстро приструнили несознательных правоведов, напомнив, для чего нужен меч в руке Фемиды. Так, звезда «Dei judicium»[1] вновь засияла на небосклоне правосудия. Уже через полгода уровень судебной коррупции в стране упал до самого низкого уровня за всю современную историю, а вместе с ним сократилось и количество профессиональных представителей: высокий риск увечий или гибели привел к тому, что выступать в судах остались лишь самые подготовленные либо напрочь отбитые юристы (впрочем, большинство последних вскоре сменило судебные залы на погосты).

Если для кого-то новая реформа была концом карьеры (не каждый оказался готов сменить состязание в красноречии и составлении бумаг на сражение до первой крови), то для Трухина с его юношеским разрядом по фехтованию новые правила стали путевкой в жизнь: клиенты быстро выделили молодое дарование, владеющее казачьим ударом наискосок с оттягом. Действительно, какие шансы были у молодого выпускника юрфака во времена, когда работой судебника была гонка на звание «лучшего инкассатора»: кто быстрее добежит с чемоданом? Теперь же судьи следили лишь за соблюдением правил честного боя – исход зависел лишь от сноровки и удачи, а с этим у Трухина было все в порядке.

Размышления Трухина прервал работник суда, вышедший в коридор для приглашения сторон в заседание. Из отворившей за его спиной двери появился и ловко отсалютовал рапирой лучащийся торжеством победитель. Следом, пошатываясь и зажимая рукой колотую рану на боку, вышел менее удачливый участник процесса.

Объявили следующее разбирательство. Скоро очередь Трухина. Он начал незаметно оглядывать окружающих, пытаясь угадать своего соперника. Интересно, кто? Может этот дылда с двуручным мечом? Но вряд ли Трухину так повезет: выбравший столь неудобное оружие для боя в тесном помещении долго не протянет. Сидящий в углу доходяга в хоккейном шлеме с алюминиевой битой в руках? Тоже сомнительно – это явно простой обыватель без средств на профессионального представителя.

В этот момент на скамейку рядом с Трухиным села затянутая в черную кожу брюнетка; прислонила к стене инкрустированный камнями ятаган без ножен. Заметив оценивающий взгляд, улыбнулась в ответ. Резкий контраст между белизной виниров и кровавым пламенем раздутых губ заставил потускнеть жемчуг на рукояти османского клинка. Неужели она? Трухин подумал, что такую жалко будет рубить: нужно попробовать обезоружить или хотя бы постараться не задеть ей эти напомаженные вареники…

Немного в стороне перешептывалась команда подтянутых атлетов в одинаковых кевларовых костюмах. У каждого на боку висит короткая рапира, за поясом – дага. Даже на расстоянии видны выходцы из модной столичной юрфирмы – эти не жалеют средств ни на экипировку, ни на тренеров. Один из них кивнул Трухину и подошел поздороваться.

– Дарова, Леха!

– О, привет! – Трухин пожал руку и приветственно вынул наушник из уха. Он с трудом узнал в лощеном коллеге бывшего соседа по общаге – замученного учебой очкарика со старшего курса. – Ты где сейчас? Слышал, у англичан работал? «Мейджик серкл» или как там это называется.

– Сейчас возглавляю практику разрешения споров в «Иванов, Петров, Сидоров», – ответил подошедший. – Сам знаешь, после ухода иностранцев пришлось крутиться самостоятельно. Так что у нас теперь собственный юрбизнес. Как говорится, покупай отечественное!

– Да уж. Тоже мне конкуренты на голову, – вежливо ухмыльнулся Трухин. – А что это у тебя со щеками?

Лицо собеседника пересекало несколько длинных шрамов.

– Отметины после одного дела в МКАСе. Клиентом нашим был эстет-германофил: вписал в арбитражное соглашение, что все разногласия между сторонами разрешаются по правилам мензурного фехтования. Вот и пришлось адвокатам стоять неподвижно и полосовать друг дружке рожи. Хорошо хоть глаз не потерял…

Вновь появившийся в коридоре секретарь громко объявил: «Трансстальмаш» против «Бык-Банка». Трухин тут же вскочил на ноги и, не прощаясь, бросился к двери. С другого конца коридора к нему спешил лысый бугай в строгом синем костюме с пухлым портфелем за вишневой кожи.

В центре пустого зала Трухина встретил усталого вида судья в черной мантии. В руках папка с рассматриваемым делом. Молчаливый кивок перед собой. Трухин встал напротив судорожно роющегося в портфеле противника, протянул документы. В углу за монитором спрятался секретарь: изучает доверенности, дипломы об образовании, вбивает данные в протокол. Начали слушать дежурную скороговорку: «Рассматривается дело по иску Общества с ограниченной ответственностью «Трансстальмаш» к Акционерному обществу «Бык-Банк» об оспаривании одностороннего расторжения договора. В судебное заседание явились представители истца и ответчика. Полномочия проверены. Дело рассматривает судья Тухманов с участием секретаря Зелевского. Права известны, понятны? Отводы? Ходатайства и заявления, в том числе препятствующие рассмотрению дела?»

Мотавший до этого головой Трухин внезапно прервал судью: «Уважаемый суд, я не вижу, каким оружием будет отстаивать свою позицию мой оппонент? Они что признают требование? Или хотят примириться в заседании?»

В этот момент бугай наконец-то справился с сумкой, явив взору удивленного Трухина знакомую по гонконгским боевикам конструкцию из полированных металлических труб, скрепленных короткой цепью. Отбросив в сторону портфель с бумагами, владелец нунчаку со свистом прокрутил несколько восьмерок в разных плоскостях с перехватом через плечо, а затем замер, сжимая экзотическое оружие под мышкой.

Не отвечая на потерявший смысл вопрос Трухина, судья шагнул назад со словами: «Вижу все готовы. Стороны могут приступать». При этих словах Трухин едва слышно прошептал «Алле!» и занял фехтовальную стойку, убрав левую руку за спину.

Противники начали перемещаться по кругу, медленно переставляя ноги и не отрывая друг от друга взгляда. Трухин впервые вышел против бойца, вооруженного нунчаку: они буквально пели в руках лысого бугая, соревнуясь в скорости и непредсказуемости траектории с полетом электрона вокруг атомного ядра. Это был настоящий мастер: предприняв несколько пробных выпадов, Трухин быстро осознал, как нелегко пробиться сквозь окружающее противника стальное облако, а хлесткий встречный удар по трухинской шашке чуть не привел к досрочному окончанию поединка.

Однако преимущество более длинного оружия никто не отменял, и пока Трухину удавалось держать дистанцию, выжидая и выискивая слабое место в обороне оппонента. К счастью, ждать пришлось недолго: сменяющие друг друга дуговые движения под разными углами сопровождались регулярным перехватыванием нунчаку, в том числе за спиной. Стремясь воспользоваться открывшейся в одно из таких мгновений прорехой в защите, Трухин стремительно ринулся вперед. Однако он недооценил вражескую скорость, поскольку бугай все же успел перехватить нунчаку и нанести блокирующий диагональный удар снизу вверх. Оружие встретилось в воздухе со громким клацаньем: трухинский удар не достиг противника, разрубив при этом соединяющую нунчаку цепочку.

Стальная труба звонко покатилась под ноги наблюдающему за поединком секретарю. На шаг отступивший Трухин устало утер пот со лба: стало понятно, что победа у него в кармане. Медленно приближаясь к сжимающему бесполезный обрубок металла неприятелю, он приготовился к финальному удару. Подумал, что колотой раны левой руки будет достаточно для завершения «заседания».

В этот момент он заметил движение черной мантии у себя за спиной: материализовавшаяся в руке судьи телескопическая дубинка была последним, что успел увидеть Трухин.

* * *

«Что с ним? Люди, у кого есть вода? Человеку плохо!» – голоса звучали приглушенно – словно к нему пытались докричаться через подушку. «Скорую можете вызвать?»

Трухин почувствовал, что ему в рот вливают жидкость: теплая, с легкой кислинкой во вкусе, газированная (трухинский нос изнутри защекотали лопающиеся пузырьки). Он открыл глаза и увидел склонившуюся над ним женщину с пластиковой бутылкой в руке. «Вы упали в обморок прямо во время объявления решения. Вас коллеги на руках сейчас вынесли, – звонко затараторила владелица пластиковой тары. – Не нужно все принимать так близко к сердцу. Это всего лишь судебный спор…»

Болела спина – его неуклюже уложили спиной на ножны. Пустые? Интересно, а шашку его не забыли забрать из зала? Трухин засунул руку под себя, но нащупал лишь жесткое ребро мобильного телефона.

[1] Суд Божий (лат.).