Судьба в небесах

Цикл: «ВЕКА, ПРОНЗЕННЫЕ СУДЬБОЙ»

Судьба в небесах, броня на груди, успех в ногах.

Если покинешь дом, знай, что больше его не увидишь.

Мир в постоянном изменении, но воин не думает об этом,

ибо его судьба предопределена.

Уэсуги Хенсима Фантастический роман "СУДЬБА В НЕБЕСАХ"

КНИГА ПЕРВАЯ. "В СЕРДЦЕ ХАЗАРИИ"

Глава 1. ПОД НЕБОМ ГОЛУБЫМ.

1.

Скрипучая кибитка, неприятно качнувшись, замерла на месте. Из нее неловко слез на сухую траву худощавый юноша в обтягивающем зеленом комбинезоне, а следом показался парнишка лет восьми в таком же комбинезоне с капюшоном. Мальчик с опасением посмотрел на серую предрассветную равнину.

– Сережа, мы точно приехали?

– Степь закончилась, Леша. Дальше можно только плыть!

Юноша поставил паренька на землю и провел его мимо пахучих лошадей к обрыву. Еще невидимое солнце гасило в светлеющем небе своих далеких конкурентов, но внизу, словно в бездонной пропасти, мрак только сгущался. Бесконечная плоская степь, до одури надоевшая своим жаром и однообразием, вдруг круто ныряла в клочковатую тьму навстречу новому заманчивому миру.

– Это уже Волга? – паренек с надеждой посмотрел своим странным, чуть пучеглазым взглядом на старшего спутника.

– Почти. Это пойма Волги.

Сергей снял с пояса фляжку, закинул в рот пару капсул и запил их водой.

– Ломит в позвоночнике. Никак не привыкну к тяжести Земли. Ты как?

– Тошнит. В телеге растрясло. Где Руслан?

– За багажом присматривает. – Юноша что-то поправил в настройках фляжки и пояснил. – Комары закончились, пора переключаться на мошку. Скоро попрет.

Струи сладкого ванильного запаха расползлись вдоль обрыва. Оба путешественника с нескрываемым удовольствием втягивали в себя сладкий аромат. Мрак в низине неуловимо распадался на сиреневые пласты и превращался в аппетитный клочковатый туман.

– Торт хочется с чаем.

– Спустимся к реке, заварим чай, но без торта. – Сергей осторожно вытянул руку вперед. – Смотри! Орел!

Напротив из слоеного тумана торчали широкие кроны дубов. На самой высокой, засушенной молниями верхушке сидела крупная птица. Она так же внимательно следила за людьми.

– Конец нашей степной жажде. Здесь фляга быстро насосет воды. – Сергей поспешно сделал несколько глотков.

На тишину раннего утра наехал скрип отставшей кибитки. Конский храп и бормотание степняков вдруг переросли в бурный скандальный галдеж. У дальней повозки Руслан, старший группы, на повышенных тонах разбирался с перевозчиками.

– Сереж, помоги Руслану, а то он там один.

– Как я ему помогу? Я этих пастухов в упор не понимаю. – Сергей повесил фляжку на пояс. – Как можно жить в этой сухой степи, когда рядом чудесная и живая река! Ладно, пойду покричу.

Алексей остался один на один с орлом. Птица понимала свою природную красоту и охотно демонстрировала ее.

Наконец затихли бурные разборки, недовольно зафыркали лошади, и резко запахло конским навозом. Алексей обернулся посмотреть, что за суета началась, но Солнце, вспучив горизонт, растворило в своих лучах и людей, и лошадей. Опять надоедливо, как зубная боль, заскрипела кибитка, которая поползла по крутой глиняной дороге вниз, где сквозь мощные стволы дубов местами просвечивала близкая река. Оба спутника Алексея сдерживали ее, вцепившись в задний борт, отчаянно пыля ногами.

Слева от деревьев в бескрайней пойме зеленел ровный луг, усыпанный стогами серебристых кустов. Мошка, безобидно кружившая вокруг головы, начала настырно лезть в глаза, нос и уши. Алексей включил на своей фляге защиту от насекомых. На сладкий запах повелись четверо оставшихся на верху пастухов. Окружив паренька, они постепенно прижимали его к обрыву, жадно облизывая взглядами изогнутый чудодейственный кинжал. Алексей надул костюм в локтях и коленях, накинул капюшон и всем видом показал, что прыгнет вниз. Обрыв был крутой, с вертикальными стенками, переходящими в склоны, заросшими жесткой колючей травой. Прыгать было очень опасно. Нужно было набраться решительности. Пастухи это понимали и готовились упредить паренька, но в самый напряженный момент над головой что-то заклекотало и громко захлопали крылья. Орел пролетел по дуге вокруг Алексея, нацеливая лапы с огромными когтями в лица пастухов. Степняки отпрянули, а Лешка вслед за птицей пробежал по краю обрыва и, сорвавшись, кубарем скатился по откосу на дорогу, ломая засохший бурьян. Вскочил и, не оглядываясь, понесся вниз к старшим товарищам.

***

Не широкая река встретила кислым болотным запахом, тучами злобной мошкары и бешеными плясками рыбы. На взгорке у засохшего дерева стояла груженая кибитка. Ее хозяин увел лошадь на близкий песчаный пляж. Сергей в подводной маске уже болтался в реке, держась одной рукой за корягу, а другой колол рыбу своим длинным мечом. Пастухи - похитители с распряженными лошадьми тоже спустились на пляж к соплеменнику.

– Руслан пошел на переправу с лодочником договариваться. – Сергей протянул свой меч с тремя колотыми рыбами.

– Эти пастухи стали опасны. Они хотели меня украсть. Хорошо, орел защитил, и я успел убежать.

Лешка забрался на затопленное дерево ближе к товарищу, срезал веточку и нанизал на нее добытых судачков. Оба путешественника следили, как степняки, напоив лошадей и немного подмывшись, вышли на пляж и откровенно стали присматриваться уже к ним обоим.

– Видишь! Они боятся только Руслана.

– Еще бы, у него два волшебных меча! А у меня только чарующая ямочка на подбородке... – Сергей взглянул на пацана и озорно подмигнул ему. – Ладно, кто не рискует, тот не пьет чай. Я обкромсаю сухую ветку на дрова, а ты доставай котелок. Потом судачков запечем.

Руслан вернулся на длинной лодке с двумя молодыми местными гребцами.

– Знакомьтесь. Это Винт, а с бородой Еремей. Их прислали нас встретить.

Кряжистый, с длинными крепкими руками Еремей поприветствовал новых знакомых из тучи налетевшей мошки. Моложавый Винт, отмахиваясь веточкой, лишь кивнул, прощупав путешественников цепким оценивающим взглядом.

Выслушав сбивчивый рассказ паренька, Руслан недовольно заиграл скулами.

– Инцидент неприятный, но не опасный. Эти пастухи остались недовольны оплатой.

– Наши монеты им не понравились. А где мы другие возьмем? – пояснил Сергей.

– Серебро оно и в Хазарии серебро. Правда? – Руслан повернулся к местным встречающим.

Еремей согласно закивал и бросил конец замусоленной веревки сошедшему на берег Винту.

– Он тебя понимает?

– Может, понимает, а может, просто кивает. – Руслан мечом нарубил из толстой ветки чурбаков и расставил вокруг костра. – Садимся.

Лешка раздал походную посуду. Все пристроились позавтракать сочными, но костистыми судачками. Оба гребца настороженно следили за спуском в пойму.

– Ешьте побыстрее. – Руслан решил поторопить расслабившихся компаньонов. – Лодочник предупредил, что хазарские разъезды близко. Так что в темпе грузимся и отчаливаем.

Неудачные похитители набрали в бурдюки речной воды и понуро повели груженных лошадей по крутой дороге в степь. Лишь хозяин кибитки остался за деревьями ждать, когда она освободится. Еремей начал подавать ящики в лодку, где их принимал и укладывал Винт. Путешественники с завистью наблюдали за работой крепких загорелых парней.

– Таблетку будешь? – Руслан протянул упаковку Сергею и одел защитные очки.

– Пока нет. В воде побултыхался, и позвоночник ныть перестал.

– До Волги далеко? – Лешка проглотил предложенную капсулу и запил ее из фляги.

– Видишь, ниже по течению река раздваивается? Правый рукав в сторону Волги течет. По нему к вечеру должны доплыть, – коротко объяснил Руслан, и полез в лодку крепить веревками ящики.

– Всадники на дороге! – Неожиданно и сипло заорал Сергей.

Из степи вниз, в пойму, сбрасывая на дорогу курдюки, неслись бывшие похитители. Хозяин кибитки тоже вскочил на лошадь и поскакал вслед за соплеменниками к развилке реки. Алексей, по примеру старших товарищей, тоже одел очки. Тем временем на краю обрыва столпились всадники в кольчугах и шлемах. Самые резвые из них стали спускаться по дороге, остальные готовили луки к стрельбе.

– Давай! Давай! – завопил Сергей, не успевший добраться по ящикам к своему веслу.

Тяжелая плоскодонка, чуть тронувшись, уперлась в затопленную корягу. Сверху пошла сигнальная стрела.

– Разворачиваем щиты!

Сергей с Алексеем вразнобой начали лепить из своих гаджетов непонятные конструкции. Винт оттолкнулся от коряги, и лодка медленно поплыла по течению, опасно покачиваясь.

– Сделайте щиты шире! – Руслан тоже пытался превратить свой меч в щит. – Прикройте гребцов! Прозрачные! Выше! Загиб над головами!

С обрыва дали залп. Стая долетевших стрел забарабанила по укрывшим лодку щитам. Драпающие пастухи с разгона врезались в левый рукав реки. Их кони лихо разбрызгивали воду на меляках, лишь иногда проваливаясь по брюхо в воду.

– Если и наш рукав такой же мелкий, нам хана! – Сергей закрепил на борту свой щит и неловко начал грести тяжелым веслом.

Спустившиеся на пляж всадники стали прицельно бить по лодке. Стелы с треском ударялись о замутневшие щиты, пугая гребцов.

– Нава-лись! Нава-лись! – Винт выкриками начал задавать темп.

Наконец, бодрое течение подхватило беглецов и потащило к развилке реки.

– Вот, Леша, это и есть те самые хазары, которых мы опасались в степи! – Руслан переставил свой щит на корму. – Какие черти их сюда принесли? В округе трава от Солнца выгорает. Они сейчас должны кочевать далеко на севере!

– В пойме они нас не достанут, – Сергей, отбиваясь от насекомых, включил флягу. – Это я о хазарах.

– Гребем! Гребем! – Не давал расслабиться Винт.

2.

И догребли. Узкий напористый ерик раздался вширь. Его гладь стали резать песчаные косы, заросшие зелеными бархатными колючками. Косы сливались в не широкий пляж, над которым плотно росли деревья. На самых высоких из них, с толстыми сухими сучьями, сидели орланы.

– Прямо по курсу судно! – Сергей привстал, держась за ящики.

Против ленивого течения на веслах шла речная ладья.

– Наши? – Руслан придирчиво всматривался в загоревшие лица проводников.

– Наши, наши, – поспешно заверил гостя Еремей и махнул рукой встречающим.

С борта ладьи свесился седой бородатый священник в белом замызганном подризнике. На толстой добротной цепи раскачивался увесистый серебряный крест, заостренный к низу. Монах трижды перекрестил всех прибывших и, расхохотавшись, полюбопытствовал:

– Ну что, Леша, узнал?

– Конечно. Вы, Морозов Михаил Михайлович. Были раньше зоотехником, а теперь стали… совсем седым. – Лешка сглотнул слово “старый”.

– Красивая седина - это у нас семейное, – священник подал мальчугану руку и помог заскочить в ладью. – Зоотехником я был в позапрошлой жизни, а здесь скромный пастырь. И ваш тоже.

– И я узнал, – Руслан натянуто улыбнулся. – У меня шея еще болит от ваших подзатыльников!

– Тумаки, наверное, получал за дело. Но здесь ваше воспитание закончилось. Если что не так, сразу к Господу нашему попадешь. Понял?

– А я не узнаю. Наверное, мозги еще не оттаяли. – Сергей вклинился в разборку между другом и стариком.

– Это не страшно, Сережа. Мозги у тебя никогда не были на первом месте. – Монах чуть усмехнулся и тут же озабоченно собрал свои густые брови в дугу. – Как вас провожали на Станции?

– Да никак! Робот пинка дал, и полетели, – буркнул Сергей.

– Вижу. Даже загар вам не восстановили. Бледные, как поганки. Очки свои спрячьте! Здесь такое не любят. – Монах присматривал за перегрузкой ящиков.

– У нас мазь есть. Не обгорим. А вот к гравитации никак не привыкнем. Спину ломит, – осторожно пожаловался Руслан.

– Ничего. Молодые. Притретесь.

Монах коротко переговорил с Еремеем о хазарах и недовольно покачал головой.

– Забирайтесь в ладью. Я вам одежду приготовил. Костюмы сделайте прозрачными и без заморочек. – Старик строго осмотрел новичков. – Мечи покороче и лица попроще. Не стоит к себе привлекать внимание.

Еремей с Винтом погнали пустую лодку вниз по течению к лагерю. Михайлович представил вновь прибывших гостей гребцам.

– Вот моя команда. Они все греки. – Старик, как опытная стюардесса, обеими руками указал на бородатых монахов в серых не крашеных рубахах. – С ними и со всеми другими можете общаться на своем языке, но медленно. Слова подбирайте не сложные и обязательно контролируйте, что вас люди понимают.

– Так здесь же древние наречия, как они нас поймут?

– Сейчас у каждого племени свое наречие. Ничего, приспособились понимать друг друга через простые слова, подкрепленные жестами. Главное донести смысл, остальное не важно! – Михалыч открыл ящик с надписью “СКАНЕР”, достал из него датчики. – А вот это важно! Развесьте их. Надо прибор проверить.

Старик порылся в следующем ящике с надписью: “МММ”, извлек из него два длинных бесформенных чулка и очень недовольно возмутился:

– Опять обдурили! Зачем прислали эту фигню?

– Это же сапоги. Вы же сами их просили. Одевайте. Им сносу нет.

– Вранье! Этих колготок и на год не хватит! – Михалыч снял свои раскисшие от воды кожаные чуни, сморщился от запаха и выбросил их за борт. – Они хоть сами надеваются?

– Конечно, сами. Попробуйте! – Сергей подождал, пока сапоги приладятся к растоптанным старческим ступням. – А рыба не отравится вашими чунями?

– Они кожаные. Питательные. Переварит.

Старик достал монитор Сканера и сел на его ящик, с наслаждением шевеля пальцами ног в мягких сапогах. Опущенные в воду датчики начали формировать картинку коряжистого дна ерика на мониторе. Вдруг меж затопленных деревьев нарисовался огромный сом.

– Кто сможет вытащить эту рыбку? – Михалыч с надеждой переглянулся с одним из греков. – Вот наш Костровой шашлычок для Кагана и его своры запечет.

– Хотите князя кормить старым сомом из болота с вонючими чунями внутри? – удивился Руслан. – А до Волги далеко? Там рыбка благороднее будет.

Монах насупился. Борода с проседью встала торчком. Поднялся с ящика во весь свой немаленький рост и показал правой рукой в сторону пляжа с ладьями.

– Мы припарковались на узком острове. Кабаньим его называют. За ним река Итиль, она же Волга. Во-он за деревьями. Пройдите остров поперек и по Волге сплавляйтесь вниз. Осторожней будьте. Под тем берегом острова целый лес затоплен. А ниже этого завала протока. По ней Волга в этот ерик перетекает вдоль высокого берега следующего острова. Видите? По протоке и вернетесь. – Михалыч ехидьненько усмехнулся. – И осетров добудьте для княжеского угощения. Не вонючих.

– Мы не в магазин идем. Что добудем, то и поедим.

– Вот поперечный ты. За это и подзатыльники получал.

Ладья уперлась в старую рыбачью лодку, переделанную под причал. Багаж выгружать не стали. Сергею пришлось вернуться на борт, чтобы взять с собой две маски и моток веревки.

– Флягу снимай. И мою принимай! – Руслан отпил и бросил свой гаджет в ладью. – Вечер. Мошки больше не будет.

– А можно и я с вами? – Алексей умоляюще посмотрел сначала на Руслана, потом на старика. – Я рацию возьму. Связным буду.

– Ладно, Леша, иди. – Монах цепко из-под нависших бровей осматривал пляж и работу своих подручных. – Сам видишь, мне некогда за тобой следить. А вы за него отвечаете своими головами. И здесь это не образно, а буквально!

Михалыч грозно прокаркал какие-то указания. Помощники засуетились, а двое бросили дрова в кучу и подошли ближе.

– Возьмете этих двоих с собой. Тут на острове посторонних нет, но пусть они за мальцом присмотрят и вам помогут. – Монах криво усмехнулся. – Они братья - близнецы. Всегда вместе. Я назвал их Попандопуло. Хотел поначалу это имя поделить между ними, но их фиг отличишь друг от друга. Вот один должен меня быстренько подстричь, а второй вас накормит.

3.

Остров недавно заливала вода. Песок уже подсох, но мощные течения меж толстых деревьев нагребли веток и мусора столько, что пройти сквозь перелесок стало практически невозможно. Пришлось выше по течению искать проход. Смеркалось. Руслан пожалел, что потратили время на еду. Греческие пирожки с сомнительной начинкой можно было пожевать на ходу. Дойдя вдоль ерика до небольшого овражка, он попробовал пройти по нему вглубь зарослей.

– Там впереди тропа! – Сергей с Лешкой уже прошли дальше.

– Давай по ней пойдем. Здесь еще топко.

Руслан махнул рукой нерешительным грекам в сторону своих расторопных друзей, которые по едва различимой тропинке свернули к Волге.

В перелеске мощные деревья с густыми кронами росли на удивление плотно. Под ними сумерки быстро превратились в ночь. Сергей, дожидаясь своих попутчиков, настроил меч на слабое свечение. Тропа часто пересекала крохотные изрытые полянки.

– А чья это тропинка? – спросил Алексей, споткнувшись о комья.

– И я вот думаю: «Чья?». – Сергей остановился, и все замерли. – Слышишь?

Что-то впереди фыркало и трещало, ломая ветки. Через несколько шагов тропа раздвоилась: одна так и шла к Волге, а вторая загнулась в сторону овражка. Именно оттуда слышен был шум.

– Идем, идем. Тихо. – Руслан пропустил вперед греков и потом раскрыл свой второй меч.

Волга впереди светилась отражением потухающего неба. Над головами зависли звенящие тучки комаров. Руслан остановился. Сквозь комариный зуд нарастал шум, который быстро превратился в треск, храп и топот. Темное чудовище неслось по тропе.

– Все бегом! – Руслан удлинил свой меч и упер его рукояткой в толстый ствол близкого дерева.

Из второго меча раскрыл щит и прикрылся им. Зверь хрипел в темноте совсем рядом. Руслан успел заметить кабаньи клыки у самой земли, и тут же чудовищный удар перевернул небо и деревья. Огромный вепрь проскрипел копытами по брошенному щиту и завалился на бок. Сразу вскочить у него не получилось, и зверь, судорожно рыгая кровью, пополз к Руслану. В загривке тускло отсвечивала рукоятка меча, но животная ярость толкала кабана к человеку. Из темноты вышел Сергей и толстым ребристым ломом сверху вниз пробил секача. Вепрь замер. Лом прошел сквозь тушу и пригвоздил его к земле. Из раны брызнула черная липкая кровь.

– Где Лешка? – Руслан уже был на ногах.

– Там, на берегу.

Сергей свернул лом обратно в компактный меч, нагнулся поднять щит и тут же получил мощный кабаний пинок. Руслан поймал пролетающий мимо щит, подхватил кувыркающегося по тропе друга и потащил его к близкой реке. Оба, не раздумывая, спрыгнули на песчаный уступ, а потом в липкую болотистую глину у кромки воды. Замерли. Наверху тишина, и только вокруг стонали полчища комаров.

– Я их разгоню.

Алексей сидел недалеко на упавшем с обрыва дереве. На этом же стволе, у разлапистого корневища, цеплявшегося за край обрыва, сидели оба грека. Комары смолкли. Клыкастый месяц подсвечивал заваленный рухнувшими стволами берег. Еще больше деревьев было затоплено в реке, да так плотно, что саму Волгу не было видно. Лишь время от времени было слышно, как бьется на течении крупная рыба, да ворчат струи на корягах. Сергей, проваливаясь в речной ил по колено, с трудом добрался до притопленного бревна.

– За клинком возвращаться будешь?

– Потом. Пусть эта тварь сдохнет!

Руслан тоже долез до бревна и начал отмывать от липкой глины ноги.

– А если уйдет?

– Тем более не надо. Тогда в темноте эту тушу точно не найдем. Главное, чтобы его никто не утащил.

Руслан свернул щит и попытался из него сделать острогу.

– Не так.

Сергей сделал из своего меча длинный шестигранник, повертел его, подумал и укоротил, затем вырастил ручку и установил на ней функционал.

– Видишь? Сбоку жмешь - подсветка. На курок нажмешь - гарпун выскочит.

Руслан повторил его манипуляции. Направил переделанный меч на соседнее бревно, включил яркий направленный свет и нажал на курок. Гарпун глубоко вошел в подгнивший ствол и застрял в нем.

– Вот с левой стороны кнопка. Нажмешь, лепестки сложатся и спокойно вынимаешь, – подсказал Сергей. – Леша, перебирайся к воде. Будешь рыбу у нас принимать.

Руслан поправил настройки и легко выдернул гарпун.

– Леш, Михалыч уже в курсе наших событий?

– Нет, он там всех гоняет. Не до нас.

– Ты ему скажи, что мы с Серегой кабанчика завалили на барбекю. И без подробностей. Запомни: ты в это время был далеко и в безопасном месте. Папандопулам это объясни, если сможешь. – Руслан закашлялся, помолчал и повернулся к Сергею. – Я в последний момент увидел, что он голову к земле прижал. Не успел даже мечом пошевелить.

– Он тебя снизу поддеть хотел. Меч и надо было в холку направлять, только круче. А в рыло его бесполезно колоть. У меня дед в армии стрелял кабану в лоб из "калаша". Пули только рикошетили.

– А кабан?

– Он в петле сидел. Целую траншею вокруг дуба прокопал.

– Ломом закололи?

– Нет. Ротного снайпера из части вызвали.

– Здесь за ротным снайпером не сбегаешь. И мы об этом не раз пожалеем.

– Нас тоже неплохо укомплектовали.

Сергей поднял из воды ноги. Подошва обоих сапог выросла в длинные ласты.

– Ого, а у меня куцые получились.

– Расти их больше. И гарпун не свети перед греками.

Сергей надел маску и нырнул. На глубине порядка трех метров попал в холодную струю. Костюм среагировал на холод: надулся и потащил своего хозяина вверх. Рядом всплыл и Руслан.

– Что, костюм вытащил?

– Надулся, гад! А сверху завал. Еле вылез. Хорошо маски у нас с жабрами! – Руслан закопался в настройках. – Лучше немного померзну, чем болтаться, как надутая лягушка.

– Ты на жабры не очень надейся. Они для морской воды. А здесь пару раз неосторожно вдохнешь и забьешь их грязью.

Сергей тоже изменил настройки костюма и еще раз нырнул. Прошел из теплой воды в холодную без проблем. После термоклина прозрак стал гораздо лучше. Рядом метался яркий луч товарища. Сергей отплыл в сторону и настроил свой свет. На дне оказался сплошной завал из веток и кустов, в котором копошились крупные горбатые окуни, поднимая муть. Больше ничего увидеть не удалось. В холодной воде сначала пятнами, а потом полностью запотела маска. Пришлось осторожно всплывать. Оседлав наклонный ствол тополя, торчащего из воды, снял и промыл маску. Недалеко Алексей переговаривался с Русланом.

– Всякой навороченной фигни понаделали, а маску приличную не смогли?

– Это все из-за жабр. Под водой дышишь, и стекла враз потеют. Я их отключу и буду нырять на задержке дыхания. Руслан, рыбу видел?

– Он не только видел, но уже притащил ее ко мне. Судак. На пять кило потянет.

– Уже хорошо. А сейчас он где?

– За деревья на русло пошел. Сказал, что там много рыбы прыгает.

– Та рыба, что прыгает, нас не подпустит. Наша рыба в корягах стоит.

4.

Сергей продышался и ломанулся вниз. На ощупь добрался до холодной воды и только тогда включил свет. Тут же от него шарахнулась стая широких блестящих рыб. Одна из них в испуге больно ударила в бок. Заблокированный костюм не защитил от удара. Сергей повис, пережидая боль. Течение тащило его к большому стоящему на дне кусту с мохнатыми водорослями на ветках. Встревоженная светом рыба закопошилась, сбивая с них мох и муть. Сергей начал водить гарпуном, выбирая жертву. Освещенная рыба суетилась все сильней. Прицелиться в мечущуюся толпу не получалось, да и маска опять затуманилась. Пора было продышаться. Посмотрел вверх, чтобы не удариться головой о корягу, и замер: над ним висело толстенное белое брюхо. Сергей, чуть шевеля ластами, начал всплывать. Поравнявшись с лоснящимся серым боком рыбы, выстрелил. Гарпун пробил шкуру и глубоко вошел в основание хвоста. Белуга гребанула, больно ударив по плечу. Нестерпимо захотелось рвануть из воды и долго глубоко дышать. Понимая, что паника под водой сожжет последний кислород, Сергей заглушил все эмоции и лишь тупо выгребал ластами, чтобы оказаться поверх рыбы. Гарпун гнулся, удлинялся, но держал. Наконец трубка достала до воздуха. Он мощно и со свистом выгнал из нее воду и вдохнул. Белуга упорно гребла на русло реки и вдруг попыталась жестко терануться боком об подвернувшийся одинокий ствол, чтобы вырвать из себя гарпун. Но коряга оказалась старая и мягкая. Сергей вцепился в нее и стал карабкаться вверх. Над водой на выдохе заорал:

– Руслан! Ко мне!

Белуга металась в разные стороны, то стягивая Сергея вниз, то позволяя ему дышать. Силы покидали обоих. Наконец, сверкая мощным светом, налетел Руслан. Ухватившись за размягченный рекой ствол, он резко воткнул свой гарпун чудовищу в хвост. Оба охотника телепались на течении, тяжело дыша.

– Включаем жабры и разворачиваем эту махину к берегу. Пусть сама гребет. Руслан выдернул гарпун, нырнул к голове рыбины и развернул ее. Раненая белуга доплыла до небольшого заливчика, свободного от коряг. У берега, резко откинув ударом хвоста Сергея, она прижалась боком к твердому песчаному дну и выпрыгнула из воды. Руслан успел встать на ноги и раскрыть меч. Рыба обрушилась всей тушей, взметнув фонтаны грязи. Руслан, поймав момент, вогнал меч в позвоночник волжскому монстру. Чудовище враз затихло, и лишь мутные волны какое-то время метались по заливчику.

– Сережу течением сносит! – надрывно заорал с обрыва Алексей, заглушая повизгивания греков. – За коряги тащит!

Руслан прыгнул с места и резко замотал ногами в воде. Ласты гребли плохо, как фанерные. Через боль и судороги в ногах выплыл на течение. Тут же заметил темный костюм Сергея, пузырившийся в ветках крайней коряги. Вломился в эти трескучие заросли, перевернул товарища лицом вверх и начал его трясти.

– Все, все, я дышу. Не тряси!

– Тогда греби к берегу. У меня ноги свело.

Друзья, с трудом перелезая через колючие ветки, вернулись в залив.

– Сережа! Левее тебя пятно света в воде. Там гарпун! – Алексей, хватаясь за свисающие корни, спустился с обрыва. – Мы фартовые! Добыли кабана на тонну и рыбу на полторы!

– Молодец! Ты настоящий охотник. Всего лишь в три раза преувеличил вес добычи. – Руслан с помощью греков вскарабкался на обрыв. – Мы за кабаном, а ты остаешься за старшего. Присмотри за Сережей.

Сергей сел на тушу белуги, мешая ей дрейфовать в реку. Костюм весело перемигивался и скрипел, тестируя себя. Надулся, сдулся, выпрямил сгорбленную спину хозяина и затих. Алексей залез на лежащее поверх воды дерево и подтащил на кукане улов Руслана: уже околевшего судака и барахтающегося в грязи крупного сазана. Дошел до развилки ствола. Сел, подтянув сазана, и стал оттирать глину на его широком боку. Наглотавшись свежей воды, рыба ожила, вырвалась из рук и стала биться, пытаясь соскочить с кукана. Лешка поддернул к себе шершавого судака, но тут нечто темное шевельнулось в реке. Сазан всплыл и заметался, путаясь в веревке, и со чмокающим звуком оказался в огромной пасти. Веревка заскрипела о ствол, потом резко, с визгом натянулась и медленно просела. Сергей прыгнул боком, отталкиваясь ластами от мягкого дна, добрался до Алексея. Но вокруг уже была тишина и благодать. Только одеревеневший судак медленно тонул и смотрел удивленными фосфоресцирующими глазами.

– Сережа, уходи на берег!

Лешка уже отбежал к корням лежащего дерева и теперь переживал за друга.

– Иду, – Сергей подобрал оборванную веревку и судака.

Руслан застал своих товарищей в полной прострации.

– Да вы просто потеряли сазана и придумали эту небылицу! Мы тут плавали и ничего такого не видели!

– Значит, плохо смотрели, а плавать по ночам в Волге не будем. Нам сколько на тренировках внушали избегать опасные ситуации. А тут в первые же дни в пасть к сомам лезем! Давай свяжем три бревна. Сплавимся на тримаране, чтобы никакие твари нас не достали.

Руслан хотел возразить, но посмотрел на все еще испуганного мальчугана и раздраженно срезал для плота зависший над пляжем ствол.

– Поберегись!

Пока Сергей зачищал и обвязывал бревна, греки осторожно, с опаской отмывали рядом полутушки кабана.

«Может, и впрямь здесь водятся монстры?» – подумал Руслан, глядя на проявляющуюся зарю ниже по течению.

Лешка тоже забрался на обрыв и потыкал кинжалом в лежащую кабанью голову, посмотрел, как на месте зари прорезался высокий костер.

– Пионерский! – с восторгом вырвалось слово из чужой глубокой памяти.

Руслан уже всматривался в другую сторону. Выше по течению замерцали огоньки.

– Вот, оказывается, кому они путь подсвечивают. Леш, передай Михаилу Михайловичу, что Князь или как там? Каган пожаловал.

– Идет ночью по реке без судовых знаков? Разве такое можно? – Сергей стоял на готовом плоту и тоже наблюдал за приближающимся караваном.

– У них там какие-то прожекторы из факелов. Наверняка задумка Михалыча. – Лешка включил рацию и еще раз попытался связаться с монахом.

– Генералиссимус Суворов любил кашеваров вперед армии высылать и этим добивался преимущества в маневрах. А эти вообще плывут ужинать по течению… с ночными прожекторами! – Руслан сел на корточки и посадил Лешку рядом. – Давай помолчим, а то на звук дадут залп.

5.

Переждав караван, привязали разрубленную тушу кабана и рыбу к плоту, а голову насадили на сук ствола. Лешка пристроился около башки, держась за волосатые уши. Взрослые резко вытолкали плот на глубину. Греки как-то ловко и быстро забрались на центральный ствол, а охотники сели на боковые и тихо, без всплеска, стали грести своими широкими мечами. Плот, прижимаясь к корягам, не спешил выбраться на реку. Но вот сзади кто-то громко вздохнул с присвистом и сильно толкнул белугу. Гребцы запаниковали и загребли с утроенной силой, а Лешке удалось оттолкнуться от крайнего дерева. Тут же мощные струи реки с мягким звоном увлекли болтающуюся связку дров за собой. Течение вначале прижимало плот к коряжнику, тянущемуся вдоль берега, но вдруг переменилось и понесло путешественников по широкой спокойной воде. Вокруг начали плескаться рыбы.

– Как можно так жить и радоваться рядом с хищными монстрами? – удивился паренек веселым пляскам на реке.

– Люди в этом отношении не лучше. Этот Коган, он же Князь, может оказаться жутким чудовищем и на ужин предпочтет сожрать нас или какую-нибудь девственницу. – Руслан сидел на стволе, неудобно поджав ноги. – Сережа, не пропусти протоку. Перед костром влево уходим!

Плот прошел мимо короткого песчаного пляжа и у развилки течений на несколько мгновений завис, не желая втягиваться в водовороты узкой перетоки с Волги в ерик. На дальнем, подмытом рекой крутом берегу горели два костра, распугивая местных чудовищ. Теперь страх нагоняло лишь мощное подвывающее течение, тащившее плот мимо одиноких дрынов, трясущихся на пенящихся струях.

– Давайте левее, к косе! – Сергей пытался организовать работу товарищей. – Плот может развалиться!

Однако, впадая в ерик, вода затихла и лениво потащила их обратным течением от сигнального костра к пляжу, где уже поджидали монахи. Руслан вытолкал рыбу на отмель. Прибежал Михалыч проверить улов новоявленных охотников.

– Новичкам везет! Не под каждым кустом встречаются такие трофеи! – обрадовался добыче монах.

– Это был жесткий трэш. Почему вы не предупредили нас, что здесь водятся такие чудовища!

– Это просто крупные животные. Никто не мешает им здесь вырасти. А вы двоих из них уже убили. И громадину сома чуть не закололи. Так кто здесь чудовища? – Михалыч кивнул в сторону пирующих дружин. – Вон полный берег таких же. Только резать и потрошить умеют.

Греки принялись разделывать кабана и рыться в рыбьем брюхе. Монах отвел подопечных к походной жаровне.

– Располагайтесь здесь с Винтом. Он вас накормит. – Михалыч указал на сидевшего у костра одинокого юношу. – А я переоденусь и к Кагану.

Винт поставил на угли решетку, а Руслан коротко и почти незаметно нарезал мечом из занесенного песком ствола четыре чурбака. Сели. Два больших княжеских костра на пляже и еще два сигнальных за протокой неплохо освещали лагерь Руси. Вскоре с Волги под гулкую перекличку в ерик прошел второй караван судов.

– Эти дальше плывут.

Винт разложил на углях принесенные греками куски белуги и кабана.

– А кто Вас так назвал “Винт”? – спросил Лешка, принюхиваясь к дыму костра.

– Михайлович и назвал. Давно. Старшие пировали, а мы, мальцы, с ладьи прыгали. Михайлович напился и орал: «Прыгай винтом!».

– Вот так сразу взял и назвал?

– Поначалу звался “Винт”, а когда вырос, он добавил: “Мутный”. Теперь я “Винт. Мутный Винт”.

– А лицензию на убийства он вам не выдал?

Винт вопроса не понял и невнятно промычал в ответ, давясь кабанятиной. Дальше ели молча и осторожно, хотя мелких костей ни в рыбе, ни в мясе не было. Папандопуло принесли два пузатых глиняных кувшина и стали расстилать за жаровней шкуру для сна.

– Отвар медовый. Мед из Булгара везем. – Винт замолк, пережидая визг и треск в недалеких кустах.

– Шакалы, – Руслан настороженно всматривался в темные кусты на обрыве.

После ужина, когда путешественники мыли руки, к костру подошел Еремей. Переговорив с Винтом, он с осторожной доброжелательностью обратился к пареньку:

– Леша, Михалыч нас с тобой зовет к Кагану.

Алексей вскочил, засуетился. Сергей прихватил его за шиворот.

– Не бойся, там едят только наше мясо. Нюхом чую. А нюх у меня…

Отряхнув костюм мальца от песка, помог ему одеться.

– Фасон, конечно нищебродский. И не боись, мы рядом.

Винт с Еремеем увели Алексея, но ненадолго.

– Чего не ложитесь?

Вернувшись с короткой аудиенции, радостный мальчуган снял пояс с фляжкой и кинжалом, разгладил шкуру и улегся в середине.

– Леш, ты с самим Святославом говорил? – Руслан тоже прилег рядом.

– Ну, почти. Михалыч меня назвал “мальчиком золотым”. Каган с ним согласился, и я кивнул.

– Это же князь? Почему он вдруг Каганом стал? – удивился Сергей.

– В этих местах уже лет пятьсот правят ханы и каганы. Проще применить известный бренд, чем что-то новое придумывать, – пояснил другу Руслан.

– Вы не представляете, какие хари возле костра сидят… жуть! Там никакими титулами от них не отобьешься!

– А женщины были? – Заерзался на шкуре Сергей.

– У соседнего костра.

– Зря сказал. Теперь сторожи его. Сбежит ночью к бабам.

– А я охранку вокруг нас ставлю. Так что тихо не уйдет.

Но Сергей уже гонял девиц. Во сне. Лагерь на пляже гудел все монотоннее. Изредка прорезался короткий женский смех. Замирающие цветные костры начала давить ранняя серая заря.

Настырное Солнце вмиг раскалило недавнюю утреннюю прохладу. По пустому пляжу, залитому невыносимо ярким светом, меланхолично бродили облезлые шакалы, иногда сцепляясь за рвотного вида ошметки. Людей не было. Ушли. По протоке, мимо дымящихся пионерских костров опять шел караван. На судах ржали лошади. Ладья Михалыча стояла в ерике напротив пляжа, прицепившись к коряжке. Монахи молились. Проснувшись, юные авантюристы деликатно переждали щепетильный момент и потом дружно потащились к кустам. Михалыч начал торопить прямо во время процедуры.

– Забирайте шкуру и свои вещи. Бегом на ладью. Мы отплываем.

– А умыться? Искупаться?

– Где? На этом загаженном пляже? Найдем чистое место, все помоемся.

– А куда так спешим?

– За Каганом.

6.

Следующие пару дней провели как курортники на галерах: купались на песчаных отмелях или загорали, работая веслами. Монах отстал от караванов и вел ладью по лабиринту сходящихся и расходящихся необжитых ериков, отслеживая глубину по сканеру. Какое-то время следом шла обшарпанная колоша с бандой Еремея, но и они потерялись в хитросплетениях проток поймы. Вечером на мыске Руслан заметил стаю каких-то рыжеватых тонконогих животных.

– Косули? – оживился Михалыч и начал заряжать арбалет. – Они под маринадом такие нежные! Суши весла!

Но животные, то ли уже напившись воды, то ли испугавшись, заспешили в кустарник.

– Ушли? – Михалыч попытался целиться.

– Нет, топчутся еще в кустах. – Руслан протер свои очки и снова нацепил их на нос.

– Не вижу. Солнце мешает. Ладно, рыбу еще раз поедим.

Михалыч отдал арбалет Костровому и достал из-под лавки спиннинг из орешника с крупными кустарными катушками. На катушках была намотана толстая леска с пристегнутыми бронзовыми блеснами.

– Крючки крепкие, кованные! Не оторвешь. – Сергей увидел за песчаной косой устье ерика, впадавшего в реку. – Я предлагаю остановиться за этим мысом. Косули в неспокойном месте крутиться не будут.

Михалыч согласился. Устье образовывало небольшое, вымытое половодьем озеро с поваленным деревом у берега, приспособленным под причал. Весь экипаж сразу разбежался в поисках дров. Солнце пробивалось через прибрежные заросли узкими красноватыми лучами. Алексею не хотелось лазить в плотных колючих кустах, наматывая на себя паутину. Он решил, что лучше наловит свежую рыбу на ужин. Попробовал забрасывать спиннинг в озеро около ладьи, изредка вытаскивая не крупных окуней. Греки, бросая ветки в кучу, посмеивались его улову. Детская обида на неудачу все отчетливей читалась на лице мальчишки. Сергей, вернувшийся с охапкой хвороста, постоял, посмотрел на мытарства младшего товарища и решил помочь ему.

– Леш, посмотри, за устьем вдоль обрыва коряги лежат.

– Вижу. Но если я туда заброшу, зацеплюсь блесной.

– А в коряги и не надо бросать. По ним к нам течет обратка. Видишь, на том краю озера мусор собрался? Листики и веточки. Вот за мусор и бросай.

Лешка первым забросом попал прямо в лужайку скопившегося мусора, зато второй заброс получился перед самой ближней корягой. Паренек не успел начать проводку, как спиннинг так сильно дернулся, что Сергей запрыгнул в воду, широко расставив руки, готовясь ловить Лешку или его удочку. Однако малец оказался хватким. Он отбегал к кустам, подтягивая рыбу, а потом бежал к кромке пляжа, наматывая леску. Сергей так и простоял в воде, пока рыба не начала биться у его ног, тогда он двумя руками выгреб ее на песок. Тут же над измученным трофеем собрался консилиум.

– Жерех, – высказал свое мнение Руслан.

– Ну, какой это жерех? И язи так не вырастают. Тут под семь кило будет! – Сергей озадаченно придерживал рыбу, чтобы она не скакала в сторону воды.

– Нет, на семь не потянет! – Михалыч внимательно осмотрел рыбу, придерживая рукой крест. – Это голавль, но очень крупный.

– Он вкусный?

Пока взрослые разбирались с рыбой, Лешка млел от распиравшего его удовольствия.

– Я таких крупных не пробовал, а голавли помельче, очень нежненькие.

Монах чуть не довел мальчишку до визга. Он сбегал за куканом, отмыл рыбу в реке от песка и прилипших листьев и потащил ее по воде к Костровому. Грек не без труда приподнял дергающуюся на веревке рыбину, картаво нахваливая добытчика. Алексей в порыве опять схватил спиннинг, но посмотрел на купающихся в реке греков и отдал свою снасть Костровому.

– Больше ловить не будешь? – Сергей удивился такому решению.

– Нет. Приличную рыбу уже распугали, а таскать мелких кракозябр не хочу.

7.

Костер догорал вслед за вечерней зарей. Руслан разровнял угли и поставил поверх решетку. Костровой разложил на нее крупно нарезанного голавля, добытого Алексеем. Угли багровели, напитываясь жаром, а потом начинали мерцать, пытаясь перемигиваться с первыми звездами. Леша отпил из своей фляжки и прицепил ее к нависшей ветке. Фляжка засветилась мягким сиреневым светом. Осторожные звезды сразу отступили в свою ледяную даль. Угли померкли и откликались лишь редкими вспышками на капли жира, падающие с запечённых кусков.

– А Станцию с земли видно? – Лешка смотрел в потемневшее низкое небо.

– Раньше у меня труба дозорная была. В зимние морозные ночи видел ее. Потом замотался и трубу потерял. Да и некогда на небо пялиться. Вот с княгиней договорился: надо сохранить и развивать Волжский торговый путь.

– В смысле? Местных купцов обдирать?

– Купцов этих сильно не обдерешь. Зубастые. А вот порядок держать, грабителей ловить… работорговлю остановить.

– Подождите! Мы высадились с космической Станции на Землю, чтобы в глухом средневековье крышевать купцов на Волге? – возмущенно переспросил Сергей.

– Узко мыслите, попаданцы. Вы участвуете в одном из величайших в истории человечества военных походов!

– Идем на хазар? – уточнил Алексей.

– Мы уже в сердце Хазарии. – Монах оглянулся на темную реку и продолжил. – После этой военной акции мы планируем создать Союз вольных торговых городов Поволжья.

– Типа Ганзы? – Руслан отстранился от повернувшегося к нему дыма. – По Волге же минимум три раза пройдут огнем и мечом. Половцы уже на подходе.

– Вот вам и придется все это решать.

Михалыч переворачивал на решетке рыбу. Ершистость молодежи ему не нравилась. Отвык. Почти в полной темноте достал из своей торбы сверток.

– Вот, наклейте себе на горло рации. Берут всего на два километра, зато водостойкие. С ними можно нырять. Наушник автономный. Умеет работать суфлером. – Старик взглянул на Сергея. – Будет переводить и подсказывать нужные слова.

– Че ж вы их сразу не выдали?

– Хотел, чтобы вы привыкли общаться, глядя собеседнику в глаза, а не прятать взгляд за экраном. Тяжело, небось, без “смартов” обходиться?

– Да уж! Так и хочется пальцами в экран потыкать, – признался Руслан.

– Это все настоящее?

Сергей с сомнением крутил в руках пленку телесного цвета, которую обозвали рацией с таким шикарным функционалом.

– Ты имеешь в виду все вокруг нас? – догадался Алексей.

– Да, да! Река, песок, рыба? – Сергей обрадовался, что хоть кто-то его понимает. – Это все вокруг настоящее?

– В смысле? Вокруг натуральная Земля! Век другой, а Земля та же! – Михалыч для убедительности развел руками. – Это не кино, и никто вас здесь не разыгрывает.

Непривычно яркие звезды согласно заморгали. Река тоже убедительно и тихо урчала струями.

– И гравитация давит нещадно, – простонал умотанный за день Алексей и достал капсулы.

– Такая компактная и легкая рация - это удобно. – Руслан проглотил капсулу и приклеил себе гаджет рядом с кадыком. – Спинным мозгом чувствую, что мир вокруг настоящий, но кто объяснит, как мы сюда попали?

Монах внимательно посмотрел на каждого собеседника, надеясь, что молодежь над ним прикалывается, но увидел только настороженное любопытство в их глазах.

– Когда я работал в репродуктивном центре, пришла беременная женщина со своей маленькой племянницей и принялась объяснять ей внутриутробное развитие плода: «Микробка растет в животике и превращается в ребенка». – Михалыч с хитрым прищуром посмотрел на собеседников. – «Я знаю, что микробка растет! Как она туда попала?» – громко и очень заинтересованно допытывалась девочка на всю клинику.

– Вот именно! Как она туда попадает? – после паузы на полном серьезе переспросил пучеглазый Лешка.

Резкий хохот здоровых мужиков смел с пляжа испуганных греков.

В разгар безудержного веселья Сергей, стоя на коленях и похрюкивая между приступами смеха, пытался спросить:

– У тебя… энциклопедия… в голове… громадная…

– Она еще не оттаяла.

Новый взрыв гомерического смеха привел монахов в смятение. Они то подходили ближе, пытаясь понять, что случилось, то в растерянности отходили к воде. Нахохотавшись и успокоившись, вся компания расселась по своим местам. Молодежь, игнорируя готовую рыбу, пытливо смотрела на Михалыча.

– Если общими словами, то Время оказалось не фундаментальным свойством Вселенной, – попытался отмазаться монах.

– Это нам и на космодроме говорили, а вот все остальное было большой тайной!

Руслан взглянул на своих посерьезневших друзей, которые согласно закивали в ответ.

– Ребята, какие здесь между нами могут быть секреты? – Михалыч вздохнул и взял за спинной плавник кусочек печенного голавля. – Леша, насколько я помню, ты поймал этот выдающийся трофей на обратном течении? А как оно образовалось?

– Не знаю, не задумывался.

– Понимаю. Ты еще не разобрался с более актуальными вопросами.

Сергей опять прыснул, сдерживая смех.

– Вот теперь к тебе вопрос: как ты нашел эту обратку?

– Опыт. Я же с Волги. Смотрел и увидел. Вы к чему клоните?

– А к тому, что были, вернее, будут люди еще поопытнее вас вместе взятых. Вот они смотрели и увидели “обратку времени”.

– Где в Космосе?

– Далеко?

– Да, в Космосе и далеко, – монах развел руками. – Очень далеко.

– А мы как в эту историю попали?

– Если понимать под вашим “мы” всех русских в проекте, то нас взяли из-за космодрома, ракетных двигателей и наших морозилок. Ешьте. Рыба готова.

– Люди, которые на офигенной аппаратуре сумели найти поток обратного времени, не имели двигателей и космодрома?

– Двигателей много надо было, в том числе и на ядерном топливе. И парадоксы развития сказались. Некоторые страны разработали удивительные технологии, а все равно стали неудачниками.

– Как так?

– Бывает. Вот про Россию вообще трудно понять, когда она выигрывает, а когда наоборот… – Михалыч посмотрел на звездное небо и перекрестился. – Все равно для нас даже здесь пути Господни остались неисповедимы. Давайте молча есть. Обидно будет завершить такое глобальное путешествие в прошлое, подавившись рыбной костью.

Глава 2. ГОРОД ЗОЛОТОЙ.

8.

Ерик, собравший своими быстринами муть с крутых глинистых берегов, ворвался в светлую широкую реку курчавыми желтыми струями. Монах, прикрываясь от солнца, тревожно смотрел, как по разлившемуся глянцу воды сновали парусники и лодки.

– Снимите свои очки и следите внимательно. Эти деятели пароль не спросят. Сразу накинутся.

– Это что за река? Для ерика широко… – Сергей покрутил головой, рассматривая берега.

– Какая разница? Здесь повсюду реки.

– Руслан, ты не прав! Волга течет среди песчаных берегов, Ахтуба же крутится среди глиняных обрывов. Это разные реки.

– Для меня это не принципиально, – начал раздражаться Руслан. – Тем более, что здесь они опять слились.

– Так не бывает…

– Не спорьте. Пойма меняется чуть ли не каждую весну. – Михалыч недовольно оглянулся на спорщиков. – А за тысячу лет тут вообще все перемелется. В смысле, перемоется.

Встречный ветер не позволял на широкой реке ставить парус. Среди монахов чувствовалось тревожное напряжение. В паузах между работой гребцы высматривали что-то в дали. Михалыч отслеживал глубину по Сканеру и маневрировал, стараясь держаться подальше от чужих челнов. Неожиданно приветливо помахал встречной ладье, шедшей под парусом против течения. Вскоре на обоих берегах реки, напротив узкого острова, показались постройки.

– На левом берегу видите башню? Это угол Белого города. Так здесь называют русский квартал. Там не только Русь, но и славяне с разных племен квартируются. Все язычники. Пьют много.

– Думаете, православие этой беде поможет?

– А как же! Посты, молитвы и раздумья. Крепкая вера должна помочь.

Михалыч завис над Сканером. Костровой на руле дублировал жесты монаха короткими резкими выкриками. Ладья лавировала между мелями. Башни и стены становились все ближе. Михалыч наконец оторвался от прибора и продолжил экскурсию.

– В столице Хазарии пять отдельных районов на разных островах. Каждый район своей стеной огорожен, поэтому их называют “городами”. Белый город я вам показал. Напротив, за узким островом Дворцовый город. Видите?

– Да! Вижу за дымкой дворцы. – Глазастый Лешка от любопытства залез на борт. – Только они должны быть на самом острове, а не за ним.

– Леша, не умничай. Это пойма. Здесь все, что ты видишь, острова. За Дворцовым островом есть протока, а за ней Старый город, он же Казар. Это самый большой район, но за дымом его не видно.

– Да, что-то там горит. – Заинтересованный Руслан пробрался поближе к Алексею.

– Оба города на правом берегу скоро закроет узкий остров. Зато с нашей стороны увидим за Белым городом Желтый. Он не только огорожен, но вокруг него еще канал течет. Вдоль канала склады стоят. Это чисто купеческий квартал.

– А купцы здесь евреи?

– Да, теперь в основном это евреи. Рахдонитами себя называют.

– А караванщики?

– Как без них. За Белым и Желтым городами со стороны степи Ослиный Выгон. Посреди Выгона есть озеро для водопоя, и там же живут караванщики со своими мулами. Не запутались? Запомнили?

– Мозги-то еще скрипят после морозилки, но тут всего пять районов или городов, как вы их называете, – откликнулся немного придремавший Сергей.

– Мы столько прошли и даже поселков не видели, а здесь сразу “пятигорск” и целая флотилия кораблей под стенами! – изумился Лешка.

– В этих местах реки еще дикие. Таких торговых городов в округе на сотни верст нет, поэтому его зовут кто “Золотым”, а кто по реке: “Итиль”.

– Пока все логично. Урал должен течь с Урала, златоглавая Москва на Москве…

– Да, название не оригинальное, но зато это третий город по богатству в Европе. Здесь разные народы пересекаются. Одни идут по степям, другие по реке… с моря под парусами поднимаются. – Михалыч нахмурил свои ветвистые брови. – И раньше не доверяли друг другу, отгораживались, а теперь совсем врагами станут. Ворота Желтого города местные русские белгородцы открыли.

Ладья шла по руслу, прижимавшему ее к темному глиняному обрыву.

– У нас такую глину “шоколадкой” называли. Не дай Бог на нее фундамент положить! Она отсыреет, набухнет и порвет любую бетонную ленту! И арматуру ломает, как спички. – Сергей нырнул в воспоминания детства.

– Зато она очень твердая. Из нее почти все дома Желтого города сложены. Но река сильнее, заметили, как она обрыв подмывает?

Уже под самым городом Михалыч указал на набережную.

– Видите у воды вбитые бревна? А ближе к стене люди сидят? Это второй ряд пеньков зарыли.

– Это так высоко вода поднимается? – удивился Алексей.

– Бывает и выше. – Монах высматривал место для ладьи.

Невысокая стена Белого города вблизи оказалась серой, с большими пятнами сохранившейся старой штукатурки. Признаков, что русский квартал захватила чужая армия, не было заметно. Дымка над рекой пахла не гарью, а неведомыми едкими специями. На берегу уныло и буднично кучковались нетрезвые личности. На ладьях тоже копошились люди. Свободных причалов не было. За каналом, на песчаной набережной Желтого города, народ сидел большими компаниями вокруг костров. Иногда над задымленной рекой разносился резкий смех той или иной дружины.

Михалыч дал команду рулевому и пояснил:

– Остановимся в канале. Я вижу, там наш санитарный плот стоит.

Между Белым и Желтым городами в нешироком канале стоял большой двухэтажный плот, собранный из толстых товарных бревен в три наката. Он подпирал речные ворота, подвешенные к двум угловым башням разноцветных городов. Греки с ладьи начали что-то выкрикивать, им ответили таким же карканьем. Монахи с плота бросили концы и подтянули ладью, развернув ее поперек канала. Карканье усилилось: греки полезли навстречу друг другу. За этим бурным и бестолковым кипишем с безразличной усталостью наблюдали лучники с башен.

Переждав приветственный взрыв эмоций монахов, Михалыч объяснил своим спутникам:

– Раненых на плоту нет. Слава Богу, обошлось.

– Как вы его сюда притащили?

– Весной, по большой воде. На продажу. Боюсь, в этом сезоне покупателей на сосну здесь не будет. – Михалыч оглянулся на загаженную пьяным войском набережную. – Подавайте свой багаж наверх. Там же, на втором этаже, будете ночевать. Кто хочет прогуляться со мной до ворот Желтого города? Собираемся у дальней телеги. Ждать никого не будем. Скоро ночь.

Две телеги, заваленные раздерганными и покосившимися копнами сена, очень условно отгораживали узкую полоску берега вдоль канала от городской набережной. После шумных расспросов и громких ответов Михалыч сошел на берег в сопровождении восьмерых арбалетчиков. Сорвал веточку, отмахиваясь от мошки, внимательно осмотрел ближайшие банды на берегу и призывно махнул той же веткой своему отряду. Шли вдоль потемневшей от грязи и времени стены к городским воротам. Путь был свободен, поскольку разношерстные дружины русского войска устроились ближе к реке. Многие из них запекали на кострах внушительные куски мяса. Над войском победителей клубилось облако потрясающих ароматов.

– Ничего! Нам тоже готовят! – отвлек от завистливого вынюхивания Михалыч.

– Опять рыбу?

Лешка шел между старшими товарищами, позади греков, но старик услышал его стон.

– Нет. Сегодня будет настоящее домашнее мясо.

Хорошо груженные выпивкой бритоголовые воины почти не обращали внимания на колонну вооруженных монахов. Только у невысокой башни с раскрытыми воротами дюжина крупных бородатых мужиков дружно поднялась, приветствуя монахов. Арбалетчики остановились, а тощий Михалыч смело пошел навстречу жутким громилам, пока не попал в жесткие, но дружественные объятия. Последним из бородачей тискал монаха огромный медведеобразный толстяк, видимо, предводитель. Потом бородачи стали излишне громко обмениваться репликами, прерывая себя безудержным хохотом. Под особо дружный взрыв смеха с крыши башни над воротами слетел орел в поисках спокойного места.

– Леш, над чем так хохочет наш седой монах? – Сергей потянул паренька за рукав в арку, в которой уже крутился Руслан.

– Вспоминают свои чудачества и ржут.

– И Михаил там чудачил? – Руслан попробовал на прочность опущенную решетку, вертикальные полосы которой были из кованого металла, а горизонтальные из двойных дубовых брусьев. – Хлипкая конструкция и старая.

За решеткой, на куче искромсанного скарба, присматривала за суматошными людьми молодая непуганая ворона. Дальше за ней широкая улица, тоже заваленная неаппетитным мусором, прорезала весь квартал, чуть вильнув мимо криво поставленной синагоги. На небольшой торговой площади у ворот полукругом зевали своими темными пастями четыре террасы.

– Выглядит мрачновато, – ухмыльнулся Руслан собственным ассоциациям. – А всего лишь это харчевни. И кто-то в их ограждения воткнул, как зубы, дубовые столешницы.

– Баррикаду хотели сделать, – согласился Сергей.

На ограждениях террас сидело несколько ворон, возмущенно плевавшихся хрипатыми криками в бледнолицых людей за решеткой. Слева и справа от центральной улицы, между крайними террасами, с площади уходили еще две кривые дорожки. Из глубины квартала тянуло дымком.

– На задворках что-то догорает, – Руслан поежился. – Не люблю пустые города с вороньем вместо людей. Пойдем отсюда. Вон Михалыч с толстяком прогоняют нас.

Монах, подходя к арке, нервно махнул пару раз рукой: «Уйдите от ворот». Толстопуз ему что-то торопливо, но тихо наговаривал. У самой решетки заспорили, тыкая пальцами в пустые дома. Возмущенные невоспитанными жестами вороны неожиданно резко заорали и стали разлетаться, яростно хлопая крыльями.

Будто в поддержку наглых пернатых. со стороны реки за толпой бородачей тоже поднялся громкий гомон. Михалыч быстрыми жестами приказал своим арбалетчикам занять позицию перед аркой. Греки выстроились в шеренгу, демонстрируя самые решительные намерения. Друзья тоже подошли к арбалетчикам, пряча Алексея за своими спинами. Переполох вызвала ярко наряженная шайка мелких задиристых мужичков с длинными саблями. Впрочем, сабли были в ножнах, концы которых чиркали по пыли. Крикливая банда выглядела как стая взъерошенных злобных павлинов. Красномордый толстый главарь шайки пытался пройти к воротам, но бородачи встали на проходе, не пуская его к своему вожаку. Мелкие, с обветренными, потемневшими лицами, соратники красномордого скандалиста кипятились, выкрикивая угрозы бородатым великанам, и отступать не собирались. Вся набережная заинтересованно наблюдала, как в конце скучного вечера вдруг завертелось зрелище. Пока комичное. Нахрапистые, в дорогих петушиных нарядах задиры упирались носами в бороды своим меланхоличным противникам. Михалыч торопливо распрощался с толстопузом и дал знак своей охране. Арбалетчики, а вслед за ними бородачи расступились. Однако красномордый скандалист не спешил к ожидающему его монаху. Просеменив несколько шагов, он резко разворачивался и, выбрав в толпе жертву, обрушивал на нее поток агрессивных, но не понятных проклятий, театрально демонстрируя: я тут самый свирепый. К воротам толстяк добрался в несколько таких заходов, изрядно устав. Неловко поцеловал подставленный ему увесистый серебряный крест и успокоился. Подошел к решетке, слегка приобнял высокого монаха и начал деловито втыкать ему свои соображения. Михалыч слушал, не возражая, глубоко склонившись к приземистому собеседнику. Шум и движуха у ворот стихли. Зрители на набережной принялись обильно запивать свое разочарование.

Отряд монахов возвращался в лагерь при последних отблесках зари, под тоскливыми взглядами пьяных дружинников.

– А кто эти бандиты? – Руслан пристроился рядом с Михалычем.

– Которые? – Монах думал о своем и не сразу понял вопрос. – Бородатые? Я их москалями называю, опять же по реке. Их племя живет на берегах Москвы и Оки сотни лет, до всяких переселений. Они славяне, но говор у них чудной. Мы вместе с ними и с другими племенами Оки готовили этот гибридный поход. Сплавляли войско Кагана сюда по реке.

На берегу Костровой запекал барашка на вертеле. Запах мяса проникал и в мозг, и в желудок, скручиваясь там в узлы. Команда молодых путешественников дружно настроила носы по дыму. Лешка тихо заскулил.

– Вижу, метаболизм у вас после разморозки восстановился, – Михалыч внимательно смотрел на своих подопечных. – А в целом уже адаптировались после Станции?

– С организмом все в порядке, а вот… – Сергей замялся, подыскивая правильные слова. – Я в Воркуте прожил почти пять лет. Ютился в перенаселенном старом вагончике, работал в сырой штольне на рыборазводне, но вокруг было много женщин. Они тоже после разморозки, тоже с проблемами, но доброжелательные и внимательные.

– Иногда чересчур внимательные, – поддакнул Руслан.

– А здесь одни суровые и вонючие мужики!

– Это военный поход, ребята! – Михалыч дал знак греку, чтобы поторапливался с барашком. – Женщин здесь очень мало, но есть. Их прячут в ладьях. А вот найти свободную даму, в смысле не чью-то жену или наложницу - это реальная проблема. Я просто не подумал, что у вас так быстро органы оттают. Ничего, что-нибудь придумаем. А пока ешьте.

Горячую и душистую от приправ баранину съели молча и быстро. Костровой уже в темноте запекал маринованного судака.

– А бородачи - это кузнецы? – Лешка на верхнем этаже плота принимал сено у монаха.

– Нет. Эти москали бандитами были, пока не прижало. Я их крестил, а Господь помог им. Теперь купцами заделались. Но так и норовят сбандитствовать. Вот и приходится за ними присматривать.

– Чем Господь помог?

– Детьми. Перестали дети у них рождаться. За грехи их тяжкие. – Михалыч трижды перекрестился. – Людьми они торговали. Вот той петушиной шайке мелких разбойников и продавали. Теперь торгуют пушниной, лесом и всем подряд. Молятся. А с этими павлинами ряжеными крепко разругались. Стали врагами друг другу. Вот Каган и поставил их вместе на ворота. Нам завтра с ними работать.

– А что делать будем?

– Завтра будем устанавливать в городе новый порядок. Надеюсь, справедливый. Сена достаточно? Тогда спать!

9.

На заре, еще в потемках, бородачи привели двух лошадей. Одну из них Михалыч запряг в телегу и долго с ней шептался о чем-то. Греки за это время натаскали решеток и стали собирать на телеге железную клетку с дверцей.

– Сережа, Руслан! Быстрее завтракать! – Алексей вынюхивал у костра что-нибудь не рыбное.

Не свезло. Дали по куску от крупного судака, плошку с соусом и одну на троих крынку с пахучей жидкостью.

– Это квас. Забористый нынче получился. – Михалыч упорно жевал кусок сухого филе старой рыбы. – Вы на будущее не бейте крупных судаков. Не длиннее руки. А для меня лучше по локоть. Самое то. И мясо уже у него есть, и оно еще нежное.

Дождавшись, когда толпа сгорбившихся от утренней прохлады сонных греков с арбалетами и заступами выстроилась за телегой, Михалыч забрался на скамью рядом с возницей и дал команду трогаться. Вороны провожали толпу монахов долгими изумленными взглядами, греясь на мягких, спящих вповалку дружинниках.

Городская решетка уже была поднята, и процессия, пройдя мимо толпы смурных московских бородачей, оказалась на торговой площади. Темные террасы все еще беззубо скалились на входящих. Между ними, на улицах, в карауле стояли вчерашние мелкие забияки. Монахи принялись расторопно убирать разбитые остатки торговых рядов с площади перед воротами и выносить их на набережную.

– Мы кого-то ждем?

– Начальство.

Михалыч соскочил с телеги и принялся расставлять свое войско. Мелких степных разбойников поставил впереди колонны, ближе к левой террасе. Бородачей заставил выгнать всех посторонних с площади и закрыть за ними ворота.

– Так-то спокойней будет. Эти спереди, те сзади, а мы меж ними, – монах покрутил головой взад-вперед, проверяя свои рассуждения. – Солнышко поднимается над Выгоном. Где княжич?

В ответ на его восклицание открылись дальние ворота с Ослиного Выгона, сквозь которые разлилось и затопило город еще красное и раздувшееся утреннее светило. Прямо из Солнца на центральную улицу стали вытекать всадники на фыркающих конях.

– А это князь Красно Солнышко? – Сергей пытался рассмотреть кавалькаду, прикрываясь ладошкой.

– Бог с тобой, Сережа! Это наш Ярик. Княжич.

Перед процессией, принюхиваясь и присматриваясь, трусили три крупных мохнатых собаки. Руслан поспешно отступил за телегу, нервно теребя рукоятки своих свернутых мечей.

– Это не росомахи, – попытался успокоить друга Сергей. – Но псы головастые, мощные.

– У меня и с волкодавами отношения не ладятся.

Собаки с болтающимися языками в полуулыбке набегали чуть боком, часто оглядываясь на своего хозяина. Учуяв Михалыча, огромные кобели стремительно бросились к монаху и начали наперегонки вынюхивать его и вскакивать на задние лапы, чтобы облизать. Юный князь легко спрыгнул с коня и не солидно, с подскоками подбежал к телеге.

– Отец Михаил! Можете начинать! А мы пока посидим и потрапезничаем. – Княжич развернулся к дальней террасе, заваленной лавками и столами. – Вон там, в тенечке.

– Как Вам будет угодно, Ваше Высочество!

Неожиданной лакейской интонацией из старинных фильмов ответил седой монах, ласково потрепывая разрезвившихся волкодавов.

– Ваше Высочество! – с визгливым восторгом повторил юнец, крутанувшись от избытка эмоций.

Он попытался прыжками побежать через площадь, но приставленные дядьки поймали его и усадили на коня. Княжич был в хорошем настроении и не сопротивлялся опекунам. В седле он развернулся к монаху и еще раз с наслаждением взвизгнул:

– Ваше Высочество! – и строгим, жестким голосом подал команду. – Доги! Ко мне!

Собаки, всем видом демонстрируя глубокое раскаяние за нечаянные нежности, на полусогнутых, поднимая хвостами тучу пыли, поплелись за хозяином.

– А он прилично говорит по-русски! – Сергей снял висевшего на решетке Лешку.

– По-русски он тоже хорошо говорит, а думает на нашем. Я его этому учил. А вот папаша его кроме как “Иду на Вы”, по-славянски говорит с трудом.

Пока княжеского коня вели на другую сторону площади, к нему пристроился ярко наряженный вчерашний красномордый скандалист на стройном вороном жеребце. Переговорив с княжичем, он призывно махнул рукой, и несколько услужливых павлинов подбежали от телеги на террасу наводить порядок.

– Красавец! Это я о коне. Аргамак! А седока на нем зовут Демой, а за глаза дразнят Жмоттей, – Михалыч недовольно крякнул, его взгляд под зарослями бровей потемнел. – Толстый, но везде успевает и пролезает без мыла.

Пришлось опять ждать под всплывающим палящим солнцем, пока княжич устраивался на террасе.

– Видишь, как стараются Демкины вояки?

– И где же эта обещанная справедливость? Кто-то будет сидеть с собаками в тенечке, а мы на солнце запекаться? – Руслан раздраженно следил за высокими лучниками на жаркой городской стене. – Впрочем, мучиться будем не одни. Это тоже княжеские надсмотрщики?

– Да, их можно назвать доверенными лицами нашего Кагана. Здесь только с такими лицами можно что-то выиграть!

Михалыч снял свой тяжелый стерлинговый крест и отдал его вознице. Достал из клетки монитор и кожаную папку с листами серой плотной бумаги.

– Все буду фиксировать сразу. Потом ничего не докажешь.

– А нам что в этой духоте прикажете делать?

– А как раз вам делать ничего и не надо. Вот, возьмите по паре датчиков. Будете ходить за Лешкой, охранять его. А ты, Алексей, будешь слушать меня и по моей команде тыкать пальцем, куда скажу. И это все.

К телеге подошел взмокший под кожаным доспехом главарь бородатых москалей.

Михалыч выслушал его и согласно кивнул:

– Хорошо, Афанасий, кожу снимайте, только быстро. Уже идут.

Монах указал на молодых дружинников княжича и Демкиных павлинов, которые возвращались вдоль террас, прячась в тени. Сергей оглянулся назад, где строились бородатые дядьки в кожаных юбках.

– Господи! Они без доспехов еще больше стали!

– Не упоминай всуе! Тем более, когда пялишься на голых мужиков! – Михалыч уже не рад был своим поблажкам для москалей. – Рубахи наденут и успокоятся.

Но пузатые мужики начали биться животами, кто кого столкнет. Неудачники падали в пыль или хватались за соперников.

– Может, поэтому у них детей нет? – лукаво спросил Сергей.

– Может. Ты свою ямочку волшебную прикрой и носик симпатичный отверни. Мало ли… – Михалыч коротко усмехнулся и подал помощникам по кожаному переднику – Это чтобы у вас дети были. Излучение все-таки.

– Тяжелый и жаркий, – удивился Сергей, принимая передник.

– Зато надежный. – Монах решительно махнул рукой. – Поехали!

Колонна тронулась влево по кривой улице к складам со стороны Белого города. Бородачи перестали резвиться и спешно натянули на себя льняные рубахи.

– Догоняй! – крикнул им Михалыч и добавил тише. – Они не обнимались, а боролись.

Руслан, равнодушно пожав плечами, с плохо скрываемым беспокойством рассматривал застройку. Ни канала, ни складов видно не было. Их закрывал сплошной ряд домов с лавками на первом этаже и жилыми комнатами на втором.

Демкины, обогнав колонну, вломились в первые постройки и начали расторопно шариться в бесхозных комнатах. Из-за городской стены надуло дымок.

– Это Костровой готовит обед, – Михалыч с тревогой наблюдал дерзкую активность демкиных бойцов. – Сергей, ты впереди, Руслан позади. Алексея ни на секунду не упускать.

В первом складе лежали запакованные тюки шелка.

– Ставьте датчики по углам… так. Леша, что там, в яме, справа от входа? Завал из вонючего старья? Класс! Указывай на него. Княжеские увидели? Ждем, пока раскопают.

Братья Попандопуло разгребли хлам и под ним обнаружили какой-то схрон. Дружинники развернули вместительные, плетеные из толстой крапивы мешки, куда монахи накидали все найденное. Мешки тут же зашили и опечатали. Бородачи отнесли их на весы и забросили в клетку.

– А что с шелком? – Руслан вышел из душного помещения.

– А паволоки греческие есть? – переспросил Михалыч, фиксируя вес первой добычи. – Шелк, скорее всего, персидский. Пока его не трогаем. Смотрим причал и канал.

Узкий канал со стороны Белого города был огражден невысокой стеной с утомленными лучниками наверху. Сергей осторожно прошелся по подгнившим плахам причала.

– Стой! – скомандовал Михалыч. – Под тобой пара горшков с металлом.

– Давайте рубану и вытащу.

– Нет, у нас все строго. Леша, вызывай саперов.

Греки долго сопели, взламывая причал. Михалыч отправил бригаду “экстрасенсов” от греха подальше в хозяйский дом.

– Вижу, торговая лавка пуста. Поднимитесь наверх, в спальню.

На втором жилом этаже во всех трех спальнях сквозняк кружил пух из вспоротых перин среди перевернутой мебели.

– А ну-ка, вернитесь в центральную спальню. К стене. Так. У кровати ножки железные. Широкие. Зовите Афоню.

Бородачи сбросили на пол рваные перины и с трудом перевернули на них тяжелый настил.

– Охренеть! Это не ножки, а два сейфа! – Руслан встал на колени. – Они вмонтированы в стену и пол.

– Только ломать ничего не надо! Мы еще вернем сюда хозяев. Вскройте аккуратно.

– В нем внутренний засов. Хитрый. Разве в Хазарии делали сейфы?

– Ты не представляешь, сколько технических решений человечество теряло и изобретало вновь!

Лешка наклонился к сейфу, вставил в отверстие свой умный кинжал, нащупал им дырку во внутреннем засове и провернул.

– Дай-ка я и этот вскрою.

В спальню ввалились княжеские дружинники и сами лично стали выгребать из сейфов золотые поручни и серебряные гривны.

– Вы хотите ограбленных хозяев вернуть назад? Странный этот ваш новый порядок! – Сергея распирало недовольство.

– Мне некогда разводить дискуссии. Если неправильно запишу вес любого мешка, с нас потом шкуру сдерут. И это не метафора. Не разглагольствуй и не отставай от ребят! Леша, стой! Там под лестницей тайник. Жди понятых, покажешь им.

Вскоре приехали два старших дружинника с ревизией. Осмотрели мешки в клетке и пошли вместе с Михалычем щупать шелка в складах. Как и ожидалось, китайских тканей было мало, а паволоки вовсе не нашли. Озабоченные дружинники забрались на коней и шагом поехали на дальний конец улицы, считая и оценивая дома.

– Хотели греческую парчу найти, отделанную золотыми нитями, – Михалыч задумчиво смотрел вслед ревизорам. – Недовольны. Ничего, повернем на центральную улицу, дело веселее пойдет.

На центральной улице, где дома были шикарнее, с архитектурными излишествами, складов не было, но заначки попадались гораздо богаче. Даже в ободранной воинами Когана синагоге нашли прикопанные горшки с монетами. С заметным нетерпением отработав несколько домов, Михалыч принялся за помпезный, но неухоженный особняк с вырванной входной дверью. Посовещавшись с Афанасием, он усадил всех отдыхать. Вручил своему медведеобразному другу лопату и пошел вместе с ним шариться по комнатам заброшенного дома. Вскоре оба вернулись на прокаленную Солнцем улицу, перепачканные землей.

– Этот дом давно не жилой, но вы просветите его на шесть метров в глубь и еще больше вверх! – не скрывая раздражения, дал он команду своим молодым помощникам.

Бригада потрошителей принялась за дело. Кладов и заначек в доме было крайне мало. В основном литые бронзовые кресты.

– Ничего ценнее бронзы здесь нет, – отчитался перед монахом Сергей и плюхнулся в тенек отдыхать.

Михалыч чертыхнулся, с трудом поднялся на ноги и пошел встречать дружинников княжича.

– Чего такой мрачный? Мы же раскулачиваем твоих не любимых мироедов! – Руслан присел рядом с Сергеем, провожая недобрым взглядом очередных ревизоров.

– Капсулы остались? Дай! Поясницу ломит неимоверно! И передник натер.

– Мне тоже, но я же не злюсь.

– Мы за этот беспредел еще получим сполна, но меня раздражает, что он использует нас в темную!

– Терпение, мой друг! Придет время, и мы во всем разберемся!

К разомлевшим помощникам вернулся Михалыч и устало присел рядом. Протянул морщинистую руку с потрескавшимися желтыми ногтями за капсулой.

– А почему здесь дома из обожженной глины? – Лешка садиться не стал, но прижался спиной к стене дома. – Местные беки запрещали такие строить.

– На той стороне реки, где дворцы стоят, запрещали, а на этом берегу - нет. Вот нувориши и перебежали сюда. На следующей улице и вовсе каменные стоят.

– Нам начальство план по добыче определило? – Сергей, проглотив капсулу, немного оживился.

– Обязательно. Сегодня с Желтого города надо взять две полные телеги! – Михалыч снял с головы свою мокрую от пота скуфью.

– А с Дворцовым городом или со Старым … тоже определились?

– Пока нас туда не пускают. Сами что-то химичат.

Руслан по ходу разговора проверил оси колес, которые уже начали скрипеть при движении.

– Первую телегу до конца улицы должны наполнить.

***

На площади перед харчевней телегу принимал лично княжич со своим ключником. Клетку опечатали, а лошадей и собак увели на реку. Участники акции расползлись по свободным террасам в тень.

– Вы нам втирали, что мы будем торговый путь охранять, но никак не мародерствовать на нем! – Сергей забрался отдыхать на липкий стол таверны.

У монаха нервно дернулась щека, но он ничего не ответил. Руслан давно заметил, что боссу тоже не легко дается эта миссия.

– Вы вчера назвали этот поход “гибридным”. – Руслан устроился на пустом бочонке. – Это потому, что войска добирались сюда и по реке, и по степи?

– И из космоса тоже! – Михалыч выразительно посмотрел на юных попаданцев и присел на шаткую лавку. – Три года назад я пытался объяснить княгине, как лучше обустроить загибающийся Волжский торговый путь. Она приняла меня за свихнувшегося старика. Ольга вообще не любит войну, особенно со степняками. А тут целый каганат! Так что этот поход правильнее назвать “славным и спонтанным”.

– “Славным” это в честь Кагана? – догадался Лешка.

– Да. Он с малолетства легок на подъем. Авантюрист еще тот!

– Такие масштабные мероприятия спонтанными не бывают, – подумав, возразил Руслан. – Тот же Александр Македонский или Субэдэй Чингисхана - прежде всего гениальные логистики своей эпохи, а потом великие полководцы.

– Так я и не спорю. Но учтите, что они действовали в засушливых местах и часто поперек течения главных рек. И, судя по результатам, готовились основательно. А у нас нежданчик такой прилетел. Позапрошлой осенью Святослав со своим троюродным братом Свенельдом собрали большие дружины и приехали на Десну аргументированно перетереть ситуацию с вредоносной дальней родней.

– Для меня троюродные братья - это уже дальняя родня. Я с ними практически не общался, а сестер так и вовсе не знаю…

– Сергей Сергеевич! – резко оборвал рассуждения подопечного Михалыч. – Давайте свои интимные воспоминания оставим в прошлом!

– В смысле, в будущем, – уточнил Руслан.

– Ну да, в прошедшем будущем, – согласился Михалыч и продолжил: – Однако это были не простые посиделки родственников, а встреча акционеров общества “Русь”. И на кону стояли серьезные вопросы по обустройству торговли. А это приличные в наших краях доходы.

– И они сумели договориться с запредельно далекой родней? – Сергей оживился, услышав про деньги.

– Не сразу. Долго спорили, но в итоге все поделили и в договоре зафиксировали. И тут рядом, на Оке, вятичи забузили. Они по каким-то причинам решили не выплачивать ежегодную дань загнивающему каганату. Сами хазары перед холодами уже подались на юг. Задерживаться, чтобы попасть со стадами под метели, им было нельзя. Свенельд с дружиной воспользовались ситуацией и подрядились навести порядок в землях вятичей, а заодно собрать с них дань для Итиля.

– Хитрая московская тема, – заметил Лешка.

– Позже Великие князья освоят такую методику для Золотой Орды, а в нашей истории хазары сдуру или из-за близкой зимы согласились. Зато рахдониты, они же иудеи из этого Золотого города, возмутились, что русы нагребут дани со всей Оки, потом булгаров покорят, а там и до Итиля доберутся! И весной послали против нас орду печенегов. – Вспотевший монах интенсивно обмахивался кожаной папкой, вспоминая. – Мы на генеральной сходке вятичам и прочим говорим: «У хазар кони сюда не доезжают, но они всегда найдут в степи желающих вас пограбить».

– Кого в такую глушь можно послать?

– Не поверишь, любую орду кочевников. Им летом для войны нужны только трава и вода. В общем, когда печенеги добрались на своих телегах в наши края, их встречало объединенное войско Днепра и Оки.

– Так оно наверняка было разношерстное и не слаженное, – заметил Руслан.

– Это общая беда здешних полчищ. Князь Святослав это очень хорошо понимал и, поразмыслив, послал именно меня агитировать степняков. Помню, чудом добрался к ним живым. На печенежском совете мне дали выступить перед вождями. Коленки дрожат, но я так уверенно говорю, что мы собрали войско со всего Севера. Биться будем долго и тяжело. Многие не вернутся домой. И даже если вы нас победите, спрятанную в лесах дань не найдете. А всех выживших после битвы опять до последней нитки обдерут хазары. Ничего никому не простят. Рахдониты тоже в накладе не останутся. Жен и детей ваших погибших воинов продадут.

– Сурово вы на них наехали, – восхитился Сергей.

– Крепко тогда задумались беки и спрашивают меня: «На Итиль с нами пойдете?». Что отвечать? Со Святославом такого уговора не было. Вокруг древняя глухомань. Ни мобильника, ни рации.

– Надо было голубиную почту из дронов организовать.

– Нынче времена личной ответственности, поэтому я не стал юлить, а уверенно им пообещал: «Пойдем!».

– Причем здесь спонтанность, тем более ответственность? Вы же должны были знать про этот поход на хазар… – Руслан привстал с подломившегося бочонка. – Его даже в школе изучают.

– А я и знал, только не верил. И никто даже предположить тогда не мог такой поворот.

У раскрытых ворот столпились греки с корзинами еды и жбанами пива. Молодые дружинники их не пустили на площадь, а неторопливо сами стали разносить обед.

Жаждущая толпа неотрывно следила за ними.

– А кто-то мог предвидеть развал царской России или распад СССР? – спросил у пробегающего мимо улыбчивого княжеского волкодава Лешка.

– Развал с распадом - это из другой оперы. А тут один из величайших военных походов в истории. И я в него не верил. Главное оружие на войне - это деньги. И подавляющий перевес в торговле и финансах был у рахдонитов из Итиля!

– Почему же они так быстро сдулись? – удивился Сергей.

– Любая система, особенно финансовая, держится на балансе страха и доверия, – Руслан медленно рассуждал вслух, подбирая слова. – Хазары после неудачных войн против мадьяр и печенегов перестали генерить страх, а жадные рахдониты давненько потеряли доверие. И все разом посыпалось.

– Пить за победу еще очень рано. – Михалыч открыл принесенный жбан пива. – Хазарская конница рядом, в степи. И золота у рахдонитов припрятано немало. Даже в этом городе. Но отступать нам нельзя. Мы перевернули главную шахматную доску всей Евразии. На ней были очень крупные фигуры с огромными доходами.

– Фигуры были на чьей стороне?

– На своей. Торгово-финансовые операции - это многосторонняя игра. И нам надо расчистить поля этой доски и расставить на ней свои фигуры. Это вам понятно?

– Понятно.

Лешка, спешно прожевав первый кусок, вдруг выразительно процитировал классика:

«Как ныне сбирается вещий Олег

Отмстить неразумным хазарам:

Их села и нивы за буйный набег

Обрек он мечам и пожарам…».

Михалыч запил свой скромный перекус пивом и демонстративно осмотрел глубокое голубое небо без единой тучки и дыма.

– Ошибался Александр Сергеевич: мы ничего здесь не крушим и не жжем!

Сергей принюхивался к мясу и возражать не стал. Руслан отрезал себе еще один внушительный кусок запеченной баранины и кивнул в сторону толкотни у ворот.

– Порядки здесь как на солидном прииске.

– Все правильно делают. Это я расписал княжичу процедуры и логистические потоки, чтобы не воровали.

– Михалыч, скажи проще: обыскивать при выходе будут?

– Будут.

Глава 3. ТАЙНЫ ПРОКЛЯТЫХ СТОЛИЦ.

10.

После обеда на раскаленную мостовую площади закатили вторую телегу. Суетливо и долго на солнцепеке выстраивали колонну. Несмотря на все старания и даже подбадривания княжича, на третью улицу вползла разомлевшая, обленившаяся толпа. Улица представляла собой широкую песчаную набережную вдоль канала. По левую сторону стояли трехэтажные жилые дома за высоким сплошным каменным забором с проломленными в нем калитками. А справа, за каналом, под крепостной стеной тянулись многоярусные склады без окон, с распахнутыми воротами. Ближе к середине набережная оказалась завалена обломками баррикады. На дальнем конце все еще дымил сгоревший дом.

– Запах здесь какой-то… – Руслан скривился. – И лучников на стене нет.

– Это склады так воняют, – Сергей прикрыл свой чувствительный нос фильтром.

– Людьми это пахнет! – Михалыч достал новое перо. – Видите, склады есть, а торговых лавок нет. Для живого товара это не нужно.

– Разве живыми людьми может так противно разить? Я туда не пойду.

Михалыч посмотрел на сморщенного Сергея и на бледное, испуганное лицо Лешки.

– Я думал, вы и не такого в прошлой жизни нанюхались.

– Было дело. Протухшие шампиньоны воняют хуже покойников. Давайте датчик. – Руслан достал меч и настороженно пошел по хлипкому мостику через канал.

– Этот город реально зловещий, – хрипло и не по-детски изрек в тишине Алексей и, напугав себя, пискляво переспросил. – А что он там про шампиньоны сказал?

– Работал он в старых штольнях Воркуты на грибном хозяйстве, – прогнусавил Сергей. – А я в соседней выработке рыбу разводил.

Москали, а за ними и все остальные расселись подальше от складов, в тени забора перед домами работорговцев.

– Пусто? – Михалыч посмотрел на скукоженных пацанов. – А какой дурак деньги будет хранить рядом с невольниками?

– Торгуют в основном женщинами? – Сергей оглянулся на дома.

– И мальчиками тоже. Взрослые мужчины не так востребованы.

– Среди женщин часто колдуньи попадаются. Так что, надеюсь, их проклятия дошли до адресатов.

– А без рабов и с выпотрошенными схронами этот отвратительный город стал гораздо беднее, – резюмировал Лешка и вслед за Сергеем пошел к домам за каменным забором.

Там уже орудовали Демкины бойцы. Не сговариваясь, оба перед полураскрытой калиткой достали мечи и зашли в узкий двор с колодцем.

Священник сразу же оживился:

– Сережа, зови понятых! У меня весь монитор светится! Вырвем жало этим людоедам! Обдерем их до последней нитки!

В разгар напряженных работ по вскрытию кубышек работорговцев опять появились ревизоры и примкнувший к ним Дема. Ни потные бородачи, ни взмокшие монахи теперь не обратили на них внимания. Только обтрепавшиеся за день павлины остановились, следя за своим главарем.

Старший из приехавших дружинников с улыбкой долго наблюдал за муравьиными метаниями экспроприаторов, потом указал на застывших Демкиных:

– Этих беру!

Довольный краснощекий Дема радостно сверкнул заплывшими глазками и тут же резкими жестами заставил свою банду следовать за ним.

– Пусть идут. Все равно ничего полезного не делали, – вслед павлинам сплюнул Сергей. – Только с бородачами цапались.

– Это не худший вариант. – Михалыч с тревогой смотрел вслед уходящим Демкиным. – Вот как раз теперь они могут таких дел понаворотить…

Реально ничего не изменилось в работе измученных кладоискателей. Без скандальной вороватой шайки даже стало легче дышать в душных домах столичных торговцев людьми. Телега наполнялась быстро. В конце улицы перед сожженным домом скрип осей превратился в невыносимый визг.

– Полна коробочка! Больше грузить ее нельзя.

Михалыч послал за начальством. Ярик с дядьками не заставил себя ждать. Поняв причину остановки, он приказал складывать мешки у телеги рядом с разомлевшими на жаре собаками. Княжич лично стал следить за работой, прощупывал и пробовал тяжесть каждого мешка, указывая, куда его уложить, между делом играя со своими ленивыми волкодавами. Михалыч, предчувствуя недоброе, обреченно ждал развязки.

– Подгоним первую телегу и догрузим ее, – предложил старший дружинник.

– Там место есть, а по весу не пройдет, – засомневался Монах.

– А я эти тяжелые мешки с монетами заберу! – Ярик дерзким подростковым взором уперся в монаха. – Коней своей дружине куплю.

– Ваше Высочество! Нельзя без решения Кагана. Отец Ваш коней закупит всем! И Вам тоже! Нам еще к морю посуху идти надо.

– Знаю, закупит. Вы ему еще нароете и на Выгоне, и в Старом городе. А меня он завтра в Киев отправляет. И тоже посуху.

– Не расстраивайтесь, Ярополк Святославович! – вдруг в голосе Михалыча всплыли нотки понимания и даже сострадания. – Здесь все важное закончилось. Этот город вы посмотрели. Теперь в Киев надо ехать и отстраивать его, а то он на столицу не похож.

– Так там никто и не живет, только купцы да бояре.

– А Подол! Сколько на нем всего! И Вы со своей дружиной живите на горе. Отстройтесь и живите. Нам теперь столица нужна! Настоящая. – Михалыч устало присел на принесенный Сергеем табурет. – Бабушке Оле привет передавай! А когда она перестанет на своего раба Божьего сердиться, напишешь мне, и мы с Лешей приедем помогать.

– Будем ждать, – согласился с далекими планами Михалычем княжич и кивнул дружинникам, которые вывалили на дорогу глиняные кубышки из ближнего мешка. – Батюшка, считай и записывай!

На подсчете псы вдруг подняли свои головы и закрутили обрезанными ушами.

– Лежать! – рявкнули Михалыч и княжич разом.

Но кобели вдруг вскочили и, глухо урча, плотной стаей убежали за угол забора, к воротам на Большой Ослиный Выгон.

– Тише! – приказал всем монах и склонил голову на бок, прислушиваясь.

Над пустым и разграбленным городом висела задавленная зноем зловещая тишина. Даже вредные вороны не резали раскаленный воздух улиц своими ржавыми выкриками. Дядьки шумно подхватили Ярополка и усадили его на коня. Сами тут же вскочили в седла и достали мечи. Младшие дружинники заняли позицию позади всадников. Растерявшиеся от внезапного шухера греки беспокойно топтались у крайних домов. Москали так и остались сидеть в тени забора, вытащив из-под кожаных юбок кривые ножи.

– Мечи не доставать! – Михалыч, запирая клетку, дал команду своим встревоженным подчиненным и пошел вслед за собаками, нервно приволакивая ногу.

– Отец Михаил! – крикнул княжич, сверкнув сабелькой.

– Отец Михаил! – повторил за Ярополком Лешка и пошел за монахом.

Неожиданно из-за угла выбежала рыжая лохматая собака с волчьей мордой и внимательными серыми глазами. Стоило ей на мгновение притормозить перед людьми, как на рыжую бестию тут же запрыгнул самый крупный из волкодавов княжича.

– Что они делают? – изумился Лешка, прячась за монаха.

Михалыч растерялся, глядя на удачно пристроившегося кобеля.

– Это действие перед рожанием, – наконец выдавил он из себя.

– Они еще дрожать будут? – Не расслышав корявый словооборот, громко удивился пацан.

– Уже дрожат по полной! – рассмеялся подошедший Сергей.

Загоготали и кружившие рядом всадники, тыкая своими короткими мечами в собачью свадьбу. Монах подождал, когда со старшими отхохочет и Ярополк.

– Вечереет. Давайте скорее заканчивать, Ваше высочество.

После тщательного и утомительного пересчета дружинники нагрузили мулов мешками с монетами и гривнами. Михалыч с тяжелым сердцем оформил расписки на двух отдельных пергаментах, где расписались дружинники, а княжич поверх поставил свою печать. Потом прикатили и догрузили первую телегу. Михалыч с ключником исправили записи в обеих грамотах. Ключник еще раз проверил клетки, запер и опечатал их.

– На купленных коней садите молодых отроков. Пусть пока копьями учатся бить. – Михалыч вернул свой тяжелый крест опять на шею. – Кагану нашему передайте, когда я вернусь в Киев, сабли юнцам накую. Недорого.

– И броню! – добавил княжич, прощаясь.

11.

Из города вышли перед закатом. Очухавшиеся от ночного запоя самые выносливые вояки продолжали пир уже смешанными компаниями среди развала спящих на набережной побратимов.

– Смотрите, плот на речку поставили! – Измученный духотой Лешка обрадовался и поскакал к реке. – Будем прыгать в воду!

– В какую воду! Там может лежать топляк! Хребет себе сломаешь! – Михалыч пытался остудить пыл взмыленных жарой парней.

– А сканер на что?

Ныряли со второго этажа голышом. Теплая вода встречала упругими бурунами, смывающими пот, пыль и страхи душного неприятного дня. После купания грелись в последних лучах Солнца на втором этаже плота. Костровой подравнял Михалычу густые "брежневские" брови и подкрасил седую бороду.

– Вот сразу помолодел!

Михалыч, прикрываясь от разбухшего у горизонта светила, смотрел на узкий остров посреди реки, загораживавший потемневшие контуры Дворцового города.

– А я жил на этом острове. Чумным его раньше называли. Только тогда он шире был. С той стороны дома стояли. Смыло их.

– А в город, в тот заброшенный дом вас не пустили?

– Не пустили, Сережа. Я тогда с козами был. С ними только на Выгон можно, а меня пристроили здесь. На заре рыбки наловишь, потом козу подоишь. Все свежее, все целебное…

– А в благодарность Вы для этого города в одну…, в смысле единолично спровоцировали целое нашествие? – Сергей как-то не поддался ностальгии старика.

– И скромно называете эту большую войну спонтанным походом? – Поддержал рассуждения товарища Руслан.

– Ну почему в одну харю? Вон какое войско собралось… а еще Каган и печенеги в степи! – Михалыч возмутился наездом молодой поросли. – Для примера: первые ракеты и первые космодромы строили сотни предприятий. А запомнился всем только клич Гагарина: «Поехали».

– По слухам, Гагарина хотели запустить с волжского космодрома. Здесь недалеко, в Капустин Яре.

– Сереж, откуда вдруг такие познания?

– Жили рядом. А прямо в нашем городе был еще и ложный космодром. Его с балкона было видно.

– В стране и так было шесть космодромов! Ложный зачем?

– Для американских шпионов. А может, и не только. Не знаю. В моем детстве там одни заброшенные катакомбы остались.

– Вот видите, сколько серьезных событий за простым словом «поехали». – Михалыч с интересом слушал оживленную беседу молодежи. – Так же многое скрывается и за моим «пойдем».

– Прежде всего, упадок в самой Хазарии и в соседнем Халифате, – решил поумничать Алексей.

– Устами младенца… – Михалыч ласково погладил по голове пацана. – Плюс сила нарождающейся Империи. Не последнюю роль сыграли мудрость и фартовость Святослава. А то, что он именно меня послал тогда на переговоры, очень даже понятно. Тот же Свенельд отговорил бы печенегов от битвы и положил себе в карман их серебро за предупреждение о нашем большом сборном войске. Потом у Святослава выпросил бы еще награду.

– И покатилась бы История по другой колее, мимо наших сраных вагонов, – задумчиво и печально заключил Руслан.

– Очень даже не уверен, – с сомнением ответил старик.

– А вот мы этот Золотой город грабим… – Сергей запнулся от жесткого взгляда священника. – Или как там. Это же опять встряхнет Историю?

– Не очень. Во-первых, этот город промоет рекой так, что даже археологи его толком не найдут.

– Это я как раз понимаю. У нас один подводный охотник кладбище мамонтов в Волге нашел. Пока экспертизы шли, пока деньги выделяли… Короче, так и не смогла внушительная экспедиция на следующее лето найти развал гигантских костей в реке.

– Сканера нашего им страсть как не хватило.

– Во-вторых, большая часть кладов так же бесследно пропадет вместе с городом, – продолжил монах.

– Это тоже мне знакомо. От второй столицы Золотой Орды почти ничего не осталось, но наши мужики годами бегали с металлоискателями в поисках зарытых татарами золотых коней, – Сергей вспомнил аналогичный случай из истории.

– Фигня все это.

– В-третьих, – Михалыч повысил голос и назидательно продолжил. – Часть добытого нами серебра мы будем давать местным купцам в ссуду для ведения торговли, а большинство товаров на складах мы вообще трогать не будем. Вы же и сами видели.

– Видели, – согласился за всех Алексей. – Костровой на ужин зовет.

Ожидая, пока остынет баранина, Руслан пристально смотрел на Михалыча в упор.

– Вы же что-то искали… в том доме…

– Искал, но не нашел. – Михалыч наколол кусок баранины и стал молча дуть на него.

Остальные последовали его примеру. Тихая вечерняя заря, отражаясь в зеркале реки, позволяла не возиться с капризными факелами, а по полной наслаждаться печеным барашком. Неожиданно на башнях засуетилась и раскричалась стража, со скрипом открывая ворота над каналом. Из города вышли два струга. На носу первого стоял Дема. Проплывая мимо Михалыча, он сначала показал на гору шелковых тюков, а потом международным на все века жестом, что монаху из этого достанется.

– Ничего в этом мире не меняется. Кому-то карманы вывернули, а кто-то кораблями ворует, – громко прокомментировал Сергей.

– Война – штука подлая, – подлил масла в огонь Руслан.

Мелкие степные разбойники с трудом догребли толстыми веслами до свободных причалов Белого города и стали неумело мостить струги на ночь. Убедившись, что дальше они не пойдут, Михалыч построил монахов в полном вооружении с арбалетами и пиками. Пока монахи гудели в наползающую темноту молитву, старик отвел юных авантюристов в сторону.

– Я с Каганом договаривался, что треть шелка оставим его хозяевам, а этот красномордый Жмоття выгреб все! Ждите нас здесь. Ни с кем не связывайтесь и никому не верьте. Вы понятия не имеете о мотивации местных пройдох.

Михалыч дал знак рукой, и монахи полезли в ладью.

– Но вы же не на абордаж идете?

– С монахами? Нет, конечно. Мы к Кагану. И про княжича надо доложить ему лично, и с шелком разобраться. Одно дело разорить корпорацию работорговцев, другое – ликвидировать торговый город. А вы ложитесь спать.

12.

Ранним утром всех разбудил нудный, с истеричными выкриками, многоголосый человеческий вой и карканье испуганных ворон.

– Это за городом, даже за Выгоном.

– Да, что-то нехорошее происходит. И Михалыч не вернулся.

За ночь заметно поднялся уровень воды в реке, поэтому всех оставшихся монахов Костровой мобилизовал перегнать плот в канал. От мыса, где ночью чалился плот, остался песчаный островок, омываемый чистой речной струей. После завтрака жара стала допекать все больше и больше. Греки попрятались в тени плота, а компания юных путешественников расслабленно плескалась на островке. За Выгоном к нарастающему людскому вою примешались душераздирающие вопли.

– А что им, ограбленным, остается? Только кричать, – сплюнул в воду Руслан.

– Наш старик организовал тут прихватизацию чужого добра, как в “славные девяностые”. Он не из ельцинской команды?

– Про Ельцина ты загнул, а Путина застать вполне мог, – возразил Алексей.

– Не городите глупости. На космодроме он был молодым энергичным мужичком. Я помню. А состарился, видимо, уже здесь. – Руслан заполз в тихую воду с головой.

– Состарился… – согласился с товарищем Сергей. – А чего он с этим Яриком возится? Он же не будет киевским князем.

– Будет. Он старший сын и главный наследник. Только погибнет в братоубийственной войне, – Лешка посмотрел на безоблачное небо и пояснил Сергею. – Потерпит поражение от Владимира Красно Солнышко и Свенельда.

– Еще бы! Наше будущее “солнышко” притаранит на родину целый иностранный корпус головорезов, – прокомментировал Руслан.

– Понятно, но нам до этих разборок еще дожить надо! – взгрустнул Сергей, оглянувшись на близкие ладьи. – Вон какие монстры по пляжу бродят.

От причалов по раскаленному песку шли два варяга с большими плетеными корзинами, полными горшков и мисок. За ними шла девица в восточном, но коротком халате, прихваченном на талии пояском. Она тоже несла плетенку, прикрытую темными досками.

– Хорошо, что не с пустыми ведрами идет. – Глаза Руслана, несмотря на яркий свет, приняли форму маленьких блюдец.

Девица перешла на островок, поставила свою корзину у кромки воды, рядом разложила принесенные доски. Варяги прошли дальше и опустили тяжелые плетенки с грязной посудой в реку отмокаться. Лениво почесывая себя через холщовые рубахи, о чем-то поговорили, зашли в воду глубже, сели и стали мыться.

– Это что-то новенькое! – удивился Руслан.

– Наверняка проделки нашего Михалыча. Вот только где его носит?

Сергей не сводил взгляд с девицы, слюни мешали говорить.

Помывшись, варяги легли на воду и стали выгребать к своим ладьям. Тем временем девица брала из затопленной плетенки миски и тщательно вымывала их пучком какой-то ветоши. Вымытую посуду она аккуратно ставила на свои доски. Разгоряченный ветер крутился вокруг нее, прижимая цветастый шелковый халат к той или иной части восхитительной фигуры. Сергей тихо заскулил, сильно жалея, что щетина скрывает ямочку на подбородке.

– Она без трусов! – Лешка поперхнулся и забарахтался, потеряв под ногами дно.

– Тут все без трусов. – Руслан поймал его и подтянул к себе. – А давай ты в канале на обед раков наловишь. В натуре, рыба очень надоела.

Лешка попытался вывернуться, чтобы не терять из виду девицу, но Руслан еще жестче прихватил его.

– Возьми крапивник. Не кожаный мешок, а плетеный из крапивы. Понял? Перчатки надень. Там за плотом обрыв. Раки должны в норах сидеть.

Не давая пареньку возможности возразить, он подтолкнул его к берегу. А девица, закончив с посудой из первой корзины, достала крупное блюдо из второй и, глубоко склонившись, начала его ритмично и медленно мыть.

– И без лифчика! – Сергей забулькал, давя в себе вопль. – Я могу ей свои очки подарить…

Продемонстрировав себя со всех сторон, девица поставила блюдо на доску, подошла ближе к двум страдальцам и с очаровательной, почти детской улыбкой представилась:

– Инград.

– Я Руслан. А это Сережа.

– Се-ре-жа, – повторила она с сильным, но милым акцентом.

– Устала? – вкладывая в голос максимальную заботу и нежность, спросил Сергей.

Инград лишь улыбнулась в ответ и пошла складывать вымытую посуду в корзины. Промыла широкую доску с волнообразной поверхностью и уложила ее на плотный мокрый песок у самой воды. Достала из своей корзины рубаху и, наспех прополоскав, накрутила ее на скалку. Взглянула на двух бедолаг и, глубоко прогнувшись, начала катать скалку с рубахой по стиральной доске. Брызги летели в разные стороны, халатик плотно прилипал к девичьему телу. Со стены лихо свистнул варяг. Зрительный зал наполнялся ценителями. Даже монахи не могли оторвать взгляд, машинально крестясь. Не обращая внимания на десятки горящих глаз жутких мордоворотов, Инград еще раз прополоскала рубаху и, намотав на скалку, отжала ее уже на второй ровной доске. Сложив постиранную рубаху в корзину, встала, выпрямила спинку и долго смотрела за остров, на тонущий в речной дымке силуэт Дворцового города. Зрителей становилось все больше, но Инград такое внимание не смущало. Она театрально полоскала белье и откатывала его на досках. Намокший халат стал похож на плащ-невидимку. Пытка откровенными позами продолжалась уже почти полчаса, когда на пляж пришел толстый Афанасий с большим золотым крестом на мохнатом пузе и, усевшись неподалеку, стал пялиться, не моргая, на деваху. Откровенно наглый и циничный взгляд буквально взбесил Инград. Бросив корзины с посудой и шмотками, она шумно, с брызгами, нырнула в реку. Сергей привстал и внимательно смотрел в воду.

– Вот она! Плывет к своей ладье! – Руслан начал волноваться за друга.

– Я халат ищу. Она так прыгнула! Он наверняка слетел.

– Не знаю, как острова, а девки здесь реально “чумные”! – восхитился прачкой Руслан.

– Я тоже люблю бесстыжих девок, – поддержал его восторги Афанасий.

Он говорил гнусаво, со странным тягучим акцентом и при этом очень глубоко ковырялся в носу пальцем.

– Сладких девок надо любить, но не эту лису варяжскую. – Толстяк хитро улыбнулся своим мыслям. – Михалыч вернется, расскажет.

– О чем таком может рассказать монах?

Афанасий громко рассмеялся, закашлялся и сипло выдавил из себя:

– Он тот еще монах! Крест его видели? В зиму расскажу про эту штуку. Не каждый боевой меч такое пережил. Это сейчас Михалыч постарел, рясу носит… – грузный москаль задумался о своем невысказанном, но встрепенулся и заговорил на актуальную тему. – А к ней не ходите. Она думает, на вас золото купцов налипло. На стене ее отчим стоит. С большим луком.

Афанасий коротко ткнул в сторону стены своим указательным пальцем, на котором была отрублена крайняя фаланга. Руслан понял, что именно этим пальцем он и ковырялся в носу. На городской стене рослый варяг демонстративно надел тетиву на свой длиннющий лук. Бородач встал, отряхнулся и, проходя мимо парней, дал совет:

– Уходите. Убить может. Михалычу передайте, что мы будем ждать его. Он знает где.

– А кто выл все утро за городом?

– Желтый город в полон погнали. Всех. – Афанасий зашел в реку, подмылся и, уходя, предостерег: – Вас мало. Сидите на плоту.

У плота взбудораженный Алексей бросил на песок крапивник, в котором шевелилась кучка раков.

– Блин, Лешка! Ты все перепачкал! – возмутился Руслан, отстраняясь от разлетающегося из-под паренька песка. – Сядь и успокойся.

– Я подземный ход нашел. Его недавно размыло. Идет в сторону башни. Башни Белого города! Надо посмотреть!

– Зачем?

– Как зачем? – Лешка опять забегал кругами. – Люди рыли!

– Слушайте, мне это напомнило анекдот, как гинеколог после суточного дежурства возвращается домой… – Руслан обернулся на своих товарищей и понял, что не созрела публика для этого анекдота. – Можно и сканером посмотреть.

– Гинеколог со сканером… Смешно.

Сергей с обиженно прикушенной губой взял у Лешки маску и поднял крапивник.

– Вы за стражей на стене присмотрите, вроде уходят. А я раков наберу, ну и датчик прихвачу.

– Так сильно расстроился? – Лешка провожал взглядом чуть сгорбленного унылого друга.

– Сильно. Ей что-то от нас надо. Не золота, а чего-то еще.

– Зато понятно, что вам от нее надо.

– Лексеич, ты за три дня стал таким грамотным? – удивился Руслан. – Этот тип с большим луком ушел со стены? Сбегай, сполоснись в чистой воде.

Лешка два раза бегал купаться, пока на мониторе засветилась пещера.

– Вот она, полость… идет… идет… И!

– Да, есть металл! – констатировал Руслан. – Сереж, возвращайся, пока стражи нет.

Сергей вернулся не сразу. Отплыл от ворот и набрал в канале раков. Почти полный скрипящими раками крапивник отдал Костровому.

– Раки здесь крупные. Никому, видать, не нужны. Что у вас?

– Клад компактный. Наверняка монеты.

– Замечательно! Пойдемте в реке покиснем, а то вода в канале с душком.

Пронырявшись в чистой воде, друзья устроились на островке и наблюдали за движухой на обеих набережных. Дымка за рекой стала плотнее. Сергей морщился от еле уловимого запаха гари.

– Вот попали! Кругом одни неприятности и тайны!

– Проклятый город и тайны в нем страшные, – поддержал старшего товарища Лешка.

– Стража на стены не вернулась. И Жмоття со своими павлинами ушел. Что-то затевается, – насторожился Руслан.

– Народец здесь вроде с ногами и с руками, как мы, а ментально непрозрачны! – Сергей смотрел на плывущую против течения ладью. – Мы же не понимаем их замыслов, их логики.

– Тот же Афанасий! Что он такое хотел нам рассказать про Михалыча? Мы сами можем ему “лапшу” навешать. Про Космодром, про Станцию… – опять поддакнул Лешка.

– И Михалыч! Он вроде здесь давно, большой шишкой стал, а его вчера дважды накололи!

– И нас бросил без связи среди этой мутной войны. – Руслан тоже следил за отплывающими ладьями. – Разбегаются, черти.

– Чем меньше непредсказуемых и жадных дикарей рядом, тем лучше. Главное, чтобы Михалыч вернулся, а то останемся здесь неприкаянными и нищими!

– Нищими не будем! Ночью клад достанем, а с деньгами и в этом мире найдем, куда пристроиться. Так? – Руслан пристально, с прищуром смотрел на Сергея.

– Я согласен! К местным девкам на драной козе не подъедешь! Золото на мне ищут! Ведьмы! – Сергей заметил, как в темно-серых волчьих глазах друга заискрилась смешинка.

К вечеру под стеной Желтого города нервно горел единственный костер, напротив которого остались болтаться пару суденышек. Ворота были заперты, но без стражи. За Дворцовым городом выросли клубы дыма, подсвеченные заревом пожара. На ночь плот превратили в мини крепость с охраной. Ящики с багажом спустили на первый этаж и устроили из них баррикаду. Под утро, сменив в карауле греков, кладоискатели усадили Лешку диспетчером за монитор, а сами поплыли вскрывать схрон. Мечами резали проход в твердой глине.

– Не сверкайте инструментом и не торопитесь. Осталось меньше метра ковырять, – притормозил старших товарищей Алексей.

Руслан пробил дыру и первым пролез к кладу, расчистил его от плотной глиняной корки.

– Здесь реально монеты в кувшинах. Глина сверху слежалась. Твердая. Сережа, мешки.

Быстро пересыпали металл в крапивники и перенесли их пешком прямо по дну канала.

На берегу ждал Алексей.

– Покажите монеты. Золото есть?

– Дай отдышаться. Жабры тиной забились, еле дотащил. – Руслан поставил крапивник на песок, чтобы стекала вода.

Алексей достал несколько влажных монет и аккуратно включил флягу.

– Серебро старое… Аббасинское. Это хорошо. Проба у них лучше теперешних.

– Ну и сомнений нет, что клад потерянный, – Руслан тихо, горстями пересыпал добычу в сухие кожаные мешки. – Тут почти все серебряные. Кил пятьдесят.

– И золото есть. Прячем это добро в наших ящиках.

– И Леха! Михалычу ни-ни!

13.

Сдав на рассвете караул, завтрак кладоискатели дружно проспали. Могли проспать и обед, но тут объявился Михалыч с монахами.

– Ребята! Положение сильно осложнилось.

– А мы слышали. Прошлым утром нам навыли горожане. Бывшие.

– Людей жаль, но там много работорговцев, а сортировать их некогда и невозможно. Исправим ситуацию на фронте, тогда и здесь разберемся. Тем более что у меня срочное задание от Кагана.

– А мы с вами?

– Нет! Вам надо обжиться в этом не гостеприимном мире. – Михалыч остановил жестом возмущение молодых. – У вас агрессия атрофировалась. Вместо нее осталась болезненная гипертония.

– Нас пролечили перед отправкой в экспедицию. Нет у нас гипертонии.

– Это еще хуже. Вокруг безбашенные головорезы и жуткие мордовороты! Пока на миг задумаетесь, пока кровь мозги промоет, вам бошки снесут напрочь.

– В наших костюмах и с такими волшебными мечами не снесут.

– В этой кутерьме сами не убережетесь, и я не помогу. А начнете мечами махать, на вас вовсе охоту объявят. И свои, и чужие.

– Может, уже объявили. Инграт вчера к Сереге приставала. Слышали про такую?

Михалыч поперхнулся отваром.

– Инград? Это плохо. Она здесь местная Мата Хари. Если прознает про мечи, с живого с тебя не слезет. В смысле, не отстанет.

– А я бы и не отказался! – вызывающе хихикнул Сергей.

– Она сначала заставит тебя убить Харальда, своего отчима.

– Убить отчима?

– Харальд ей не только отчим, но и дядька. Двоюродный или какой, не знаю. Там долгая история, на несколько саг хватит. Он женился на вдове своего брата и ее родовое имущество себе прихватил. А дружину какую собрал! Никто теперь не хочет с ними связываться. А эта вертихвостка провоцирует добрых молодцев защитить ее.

– И что, он всех убивает?

– Нет, конечно. Век-то уже цивилизованный. Вот мы с Каганом пытаемся правовое государство построить. От слова «пытка». – Горько усмехнулся своей шутке монах. – Поэтому Харальд дурачков вроде Сережи не убивает. Он их калечит.

– Как? Зачем?

– От покойника пользы никакой, а калеки шатаются от городища к городищу и жалуются на судьбу. Этого Харальда уже вся Ока боится, а теперь и Волга.

– Наговариваете, Михаил Михайлович, на девицу! Ей лет шестнадцать, а вы из нее делаете сорокалетнюю дьяволицу!

– Милые мои! Не обманывайтесь. Здесь девицы выглядят гораздо моложе своих лет, а женщины гораздо старше. Я думаю, это наши «братья европейцы» постарались.

Расстроенный Михалыч перешел на островок, сложил аккуратно одежду, поверх придавил крестом, чтобы не сдуло. Потом сполоснулся, сел на горячий песок и стал растирать левую ногу какой-то пахучей мазью. Лешка погонял в теплой луже застрявшую в ней мелкую рыбешку и подсел к старику. За Дворцовым городом дымил пожар. Сергей зашел рядом в реку, якобы поплавать. Лешка дал ему знак: мол, не волнуйся, не проболтаюсь, и чуть громче необходимого спросил у Михалыча:

– У Вас же в городе правая нога болела.

– Тогда правая, сегодня левая. Ты ко мне не присматривайся, я не такой уж старый и немощный. Ты лучше Волгой любуйся. Река нереально солнечная и волшебная, даже желания может исполнять. Загадывай!

– Я хочу стать взрослым!

Пацан на полном серьезе выпучился на торопливую воду, ожидая магических превращений.

– Зачем сразу взрослым? – удивился монах. – У тебя впереди самые яркие и неповторимые годы юности в кругу клевых друзей, под чистейшим голубым небом! А от серой и бесконечной старости еще успеешь устать.

– Хорошо, тогда я хочу, чтобы мне сразу стало семнадцать лет, – проникновенно и по-детски настойчиво загадал мальчуган.

– Это я невероятно сильно хочу, чтобы мне опять было семнадцать лет!

Светло-голубые глаза уставшего монаха вдруг озарились реальным желанием.

– Опять жениться захотелось? – Паренек заговорщицки посмотрел на осунувшегося за последние дни старика.

– Нет, просто очень мечтаю снова стать семнадцатилетним хулиганом.

Михалыч со скрипом в колене привстал, прикрываясь от бликов, посмотрел на реку.

– Молодость… можно столько глупостей наделать… и с девицами тоже!

– Я, когда вырасту, дурить не буду, сразу женюсь на самой обворожительной девчонке!

– Вот запомни свои слова и не передумай! – Михалыч собрал брошенные на песок вещи и обернулся к реке. – Красиво идут эти с полосатыми парусами!

Из-за Чумного острова вышли две ладьи, на которых спешно сворачивали полотнища, сшитые из разноцветных лоскутов. Вновь прибывшие ударили веслами и лихо пришвартовались к плоту с дальней стороны. Тут же засуетились монахи и подняли невероятный гвалт на тихой и пустынной набережной.

– Полосатые за мной пришли. А на лодке вдоль Белого города чумаки идут. Эти местные ребята за вами. – Михалыч погладил мальчишку по взъерошенным вихрам. – Пойдем собираться.

На втором этаже плота появился голый мужик, распугав своим видом впечатлительных монахов. Приветственно помахал рукой, сильно оттолкнулся и винтом вошел в воду.

– Так это же Винт! Мутный Винт! – закричали Лешка с Сергеем одновременно.

Михалыч выждал, зашел в канал и начал шлепать ладошкой по воде. Монахи бросили свои сборы и все тревожнее всматривались в речную рябь. На плот перелезли товарищи Винта и тоже с нарастающим беспокойством начали высматривать своего вожака. Руслан исподтишка рылся в ящиках, забыв, в какой из них ночью положили маски, но тут вздох облегчения прокатился над берегом. Перед Михалычем всплыла белобрысая голова, а потом вылез весь довольный собой Винт.

– Забавляешься?

По выражению лица Михалыча можно было подумать, что он расстроился благополучному исходу.

– Нет. Готовлюсь.

– Готовишься в цирке выступать? Ведь сидел, дышал под лодкой!

– Не дышал! На дне лежал.

– Как был в детстве клоуном, клоуном и остался. Кто тебя голого слушать будет.

– Пусть корсары мои знают, что князь их молод и крепок.

– Князей теперь развелось! В каждой луже. Ты даже на голобоярина не тянешь. – Михалыч посмотрел на вытянутые удивлением лица своих подчиненных. – Корсарами эту банду я обозвал. По всей Волге на ладьях мотаются. А князем он сам себя назначил. Шут. И как его дружина слушается?

– Вы ему еще пушек дайте. Полный абзац получится.

Руслан остался на плоту присмотреть, чтобы разрезвившиеся монахи не стащили ящики с серебром. Сменившийся ветер из-за реки пригнал горькую дымовую завесу.

– Инград уплыла? – Винт разочарованно кинул взгляд на опустевший пляж. – Я бы с ней замутил!

– Сколько тебе отец мудрых мыслей вкладывал! Сколько я нужных слов давал! «Замутил»! Это все, что ты усвоил? Такое слово Харальд не поймет, но ноги из задницы наверняка вырвет!

– Я бы заплатил ему.

– У тебя отродясь столько серебра не было.

– А я займу. – Винт внимательно посмотрел на путешественников, и его лучезарный взгляд стал пронизывающим и цепким. – У них займу.

Лешка поперхнулся. Сергей похлопал его по спине.

– Сначала со мной расплатись! – возмутился Михалыч. – И не смей к новеньким приставать! Плыви к ладье! Я сейчас людей серьезных встречу, и уходим.

Сергей посмотрел на посеревшее от дыма небо, надел на нос фильтр и припомнил монаху отвергнутую им накануне строчку стихотворения:

– Обрек он мечам и пожарам…

Михалыч пропустил язвительный намек мимо ушей, призывно махнув новым гостям.

Лодка с местными гребцами тем временем прошла вдоль опустевших причалов Белого города и повернула в канал. Из нее выпрыгнул в воду мелкий дед в широкой шляпе. Осторожно приобнял голого Винта, поклонился Михалычу и цепко, оценивающе осмотрел Сергея с Русланом. Узкие, сильно прищуренные, в резких морщинах глаза и маленький приплюснутый нос делали его похожим на вьетнамца.

– Знакомьтесь, это Мирон. По-нашему «душистый». Я его в молодости так назвал. Женщины их племени себя и мужчин натирают лотосом или другими цветами… и пахнут! А в лодке сидят его родственники. Они летом солью по Волге торгуют. В мешках оптом. Я их чумаками называю.

На веслах отрешенно сидели четыре молодца, одинаковых с лица. Такие же узкие морщинистые глаза, как у деда, и мелкие носики, будто приклеенные на широкие меланхоличные лица. Они вяло помахали всем и отдельно уплывающему Винту.

Михалыч коротко переговорил со стариком и обнялся с ним, прощаясь.

– Мирон со своими родственниками заглянет в Желтый город…

Михалыч собрал свои стриженые бровки домиком и скосил взгляд на клубившийся дым над водой, подбирая слова.

– По делам… Вы пока посторожите лодку.

Ладья Винта вышла из канала и пришвартовалась у ближнего причала на загаженной набережной Желтого города.

– Будьте осторожны даже в словах! Не материтесь, особенно трехэтажными. – Монах махнул нетерпеливому и крикливому Винту. – Слышите? Он слова на лету усваивает. Придумать удачное слово трудно…

– «На слово “длинношеее” в конце пришлось три “е”». – пропел Лешка и закашлялся, глотнув дыма.

– Правильно. Я это слово только в этой песне и слышал. Оно не удобное, но у нас в запасе тысячи ходовых слов, обкатанных народом. Я раньше не понимал, а теперь частенько встречаюсь в разных местах со своими невзначай брошенными словечками. Люди нынче очень общительные, но местами очень агрессивные. Хорошо думайте, кому и что говорите. – Михалыч шмыгнул носом. – Ладно, дождитесь Мирона, дальше он о вас позаботится. С ним погрузите наш багаж в лодку и на весла.

– Так что стряслось?

– Ничего необычного для Средневековья. Очередное предательство. – Михалыч с фатальным смирением развел руками, посмотрел на башни города и на задымленную реку. – Здесь пока делать нечего. Все. Прощаемся.

Продолжение следует…