Судьбоносный консилиум

В тумане и темноте проступали страшные и странные хари. Пространство было то огромным, то ничтожно-маленьким, заполненным непонятными штуками, и в то же время совершенно пустым.

— Страх… — прошептала одна из харь, и вслед за нею повторили несколько тварей рядом.

— Страх-страх-страх… гибель и ужас, ужас и погибель…

— Коллега, вы же не перед клиентом выделываетесь, — в середине пустого места возникло большое кресло, на нем сам собой образовался толстый и солидный тип. Рожа у типа была жирной, мерзкой и до невозможности самодовольной. Тип чувствовал себя воплощением солидности и важности.

— Будьте серьезнее, — продолжал солидный тип и поскреб короткими когтями козлиную бородку. — Перед нами поставлен серьезный вопрос, от которого зависят судьбы мир!

— Ну уж, так уж и мира… — сперва возник голос, скрипучий и визгливый, потом проявилось его воплощение, существо неопределенного пола, худое и длинное, не то змей в облике человека, не то человек, тощий и гибкий, как змей.

— Мира, разумеется, мира! — воскликнул солидный. — Уверяю вас, нам надо со всей ответственностью отнестись к решению.

— Страх-страх… — прошептали голоса кругом. Их обладатели так и не стали ничем отчётливым, но из сгустков тумана проступали клыкастые пасти и горящие глаза.

— Зато и трах! — прямо на коленях солидного возникла полуголая девица. Улыбнулась нахально, качнула внушительным бюстом.

Солидный несколько секунд не мог оторвать взгляда от ложбинки между грудей, потом возмущённо запыхтел и спихнул девицу.

— Прекратите паясничать! — сказал он строго.

— А чего? — девица шлёпнулась на пол, но не смутилась. Села как кукла, широко раздвинув длинные ноги, посмотрела на солидного снизу вверх.

— Я по делу же! Надо идти, идти надо! Потому что трах!

— Страх… Ночь, злодеи… собаки и ножи… — прошипели хари из тумана.

— И потом… — новый голос был неуверенным и слегка блеющим, а его обладатель то сгущался из окружающего воздуха, то снова размазывался. — Разве нам что-то… ну, это… самое…

Когда смущённый проявлялся отчётливее, становилось видно, что он неотрывно смотрит на девицу, туда, где коротенькая юбочка едва прикрывала трусики.

— Ведь это… ну, это… надо же, там, ну… цветы, наверное…

Смущённый смутился ещё больше и почти полностью исчез. Остались только горящие глаза, украдкой следящие за каждым движением девицы, и тонкие пальцы, нервно теребящие что-то невидимое.

Солидный покачал головой.

— Все же нам следует решить, — сказал он, — принимать ли предложение…

— Страх, — напомнили хари.

— Трах! — заявила девица.

— Предложения-то, собственно, и не… ну, это… — промямлил смущённый.

— Зато можно по роже получить! — заявил змееподобный и засмеялся, скрипуче и мерзко. — Ты к ней, такой — а? А она по роже! Типа, что ты себе позволяешь, ха-ха-ха!

— Коллеги, коллеги, давайте подумаем, — сказал солидный. — От нашего решения…

— Да, да, я помню, — перебил змееподобный. — Судьбы мира. Как это, интересно?

Солидный возмущённо фыркнул и поднялся. Выкатил вперёд округлый животик, прошел туда-сюда. Туманное пространство вокруг послушно расступалось перед ним.

— Каждая душа — целый мир, — заявил он. — Я уверен, вы это понимаете, просто не можете прекратить паясничать! Но извольте, я объясню ещё раз.

Он строго посмотрел на остальных.

Смущённый почти пропал в тумане, девица нахально скалилась, страшные хари выступили из воздуха, из их пастей капала слюна, змееподобный уселся на кресло солидного.

— Душа — это целый мир, — повторил солидный. — В нее собираются впечатления, желания, переживания, чудесным образом сливаются и формируют…

— Так и я про то же! — воскликнула девица. — Желаний — аж в штанах тесно! Значит, надо идти и сливаться!

— И по роже, — захихикал змееподобный.

— И назад, ночью, в темноте, — прорычал хари, — прямо на ножи грабителей и маньяков!

— Но все же… — пробомотал смущённый, — ведь она же одна не может… ну, типа, ночь же…

— Точно, — заявила девица и одним движением поднялась с пола. При этом юбочка ее стала ещё короче, а бюстгальтер пропал. — И в благодарность, она непременно пригласит на чай! И — ах! Чмок! Дасистфантастиш!

Девица принялась подпрыгивать, причмокивать и делать странные и нелепые движения. Грудь качалась вверх-вниз, юбочка то взлетала, то опускалась, и даже змееподобный прикипел взглядом, словно пытаясь понять — у девицы и в самом деле ничего нет под юбкой, или это только кажется?

— Ты же никогда не смотрела такого, причем тут "фантастиш"? — удивился солидный, с укором глядя на эту пантомиму.

— Но ты же сам говорил, — нисколько не смутилась девица, — впечатления, желания… сливаются. Конечно, я все знаю про это!

— Может, в самом деле… — смущённый так увлекся движениями девицы, что стал виден совершенно отчётливо. — Ну, пойти… проводить… ведь ночь же…

— Маньяки. Ночь. Грабители. — прокомментировали хари и облизнулись хищно и кровожадно.

— Судьбы мира, значит, — вмешался ещё один голос. — Судьбы мира они решают, нет, вы посмотрите!

Солидный недовольно поморщился. Девица испуганно оглянулась. Змееподобный насмешливо оскалился, отчего стали видны длинные тонкие гадючьи клыки. Смущенный пропал полностью,словно его выключили.

— Ответственность, где ваша ответственность? — толстая женщина появилась и строго ткнула пальцем прямо почти в лицо солидному. — Переживания сливают, впечатления впечатляют! Но главный вопрос! Как вы могли забыть про главный вопрос?

— Что…— прошептал из небытия смущенный, — что скажет мама…

— Но ведь, — пробормотала девица. Теперь она оказалась полностью одета, строгая блузка застегнута под горло, из-под длинной юбки видны были только носки туфелек. — Но ведь он же взрослый…

— Для мамы он всегда ребенок! — строго заявила женщина. — А значит, никаких посторонних девок! К тому же, таких…

— Ну, мааам… — пробормотал из пустоты голос смущенного. Женщина его проигнорировала.

— От девиц всякое бывает! — заявила она. — Зараза! Дети! Женит на себе, а потом квартиру делить!

— Но позвольте, — вмешался солидный, — ведь дети, это и есть будущее. Значит, ответственность перед будущим…

— Дети? — переспросила девица. В ее голосе отчетливо прозвучала растерянность.

— Конечно! — строго сказала женщина. — Вам бы все задницей крутить, а потом кто будет с детьми сидеть? Бабушка?

— И будущее… — новый голос доносился, казалось сразу отовсюду. В чем-то он был похож на голоса страшных харь, но был глубже, мощнее и едва он раздался, страшные хари прижали уши и захлопнули пасти.

— Будущее… — продолжал таинственный голос. — Все дороги сольются в суете быта!

Говорящий появился, и оказался седым старцем. Он был похож на колдуна из фэнтези-фильма, но над головой поднимались высокие острые рога, а на поясе висел меч в потертых ножнах.

— Все, что хотелось, — продолжал колдун, — все, чего можно было бы достичь, все! Просто все придется выкинуть!

— Но трах… — едва слышно пробормотала девица.

— А будущее… — почти прошептал солидный.

— Страх-страх! — довольно оскалились снова слюнявые хари.

Женщина подошла к старцу и строго помахала перед его носом пальцем.

— Это вы бросьте! — сказала она. — Достичь! А сам вырядился, как киношный клоун! Скажи еще — у костра песни дурацкие горланить, водку хлестать и девок непотребных трахать!

— Это путь! — возгласил старец. — Путь подвига, путь роста!

— Будущее… — прошептал солидный. Впрочем, сейчас он перестал выглядеть солидным, стал меньше ростом и похудел. — Решать самому…

Змееподобный засмеялся.

— Какое “самому”? — ехидно сказал он. — Все решат, всё уже решено!

— Солидное будущее! — женщина почти завизжала на старца. — А не наркота эта твоя!

Старец в самом деле достал длинную трубку и выпустил клуб вонючего дыма. Пространство заполнилось вонью чего-то непонятного, то ли грибов, то ли табака, то ли еще чего-то непонятного.

— Пить, курить и странствовать! — возгласил старец. — Нет цели, нет привязанностей, только путь!

— Будущее… — пробормотал бывший солидный и оглянулся на девицу.

Та сжалась и старалась казаться незаметной. Бывший солидный поманил ее к себе пальцем.

Женщина схватила старца за бороду и визжала на него. Старец размахивал своей трубкой, как мечом. Змееподобный смеялся, глядя на них.

— Вот так, — говорил он. — Вот именно так! Судьба мира, решать…

Девица покосилась на дерущихся и подошла к бывшему солидному. Тот едва слышно что-то сказал, одними губами. Девица нахмурилась и наклонилась еще ближе. Из сумрака проступил смущенный и скользнул сюда же.

— Будущее, — прошептал бывший солидный, и вдруг все трое слились.

Получившееся существо было почти ребенком. Глаз его был подбит, в руке рогатка, на коленке длинная кровоточащая царапина.

Мальчишка.

Он глянул на пьяного старца, на толстую женщину, на страшные хари и на змееподобного. Они пока его не заметили, увлеченные то ли спором, то ли дракой.

Мальчик показал им всем язык, вспыхнул яркой вспышкой и исчез.

Змееподобный обернулся и злобно зашипел. Женщина и старец замолчали и остановились. Хари растерянно прижали уши.

— Решил… — сказал змееподобный. — Решил, и без нас!

Игорь шел рядом с Маринкой и молчал. В мыслях не было ни слова — он просто провожал невероятно красивую девушку по ночному городу. Здесь и сейчас.

И от этого все вокруг становилось красивым и добрым.

Маринка что-то говорила, ее голосок журчал музыкой, и Игорю хотелось, чтобы этот путь продолжался вечно.

Но вечность быстро кончилась — вот уже Маринкин дом, вот ее подъезд.

Игорь неловко замялся, словно возвращаясь откуда-то издалека. Подал Маринке ее сумку.

— До завтра? — сказал он.

— Да, до встречи, — Маринка тоже выглядела слегка смущенной, словно тоже только что вернулась из чудесной страны.

— Может, зайдешь чаю попить? — спросила она.

“Будущее… надежда… мама… будущее… ночь” — все это на миг пронеслось в голове Игоря, но Маринка была здесь, и она улыбалась. Что могло иметь значение еще?

Игорь кивнул.