Суккубьи войны

Странное это, однако, ощущение — видеть себя своими глазами, но со стороны, когда твое безжизненное тело лежит на полу в комнате, а ты висишь бесплотным призраком над ним. Это напомнило мне вчерашний ритуал Единения за исключением одной маленькой детали — отсутствовал сосуд, в который я могла бы переселиться. Так прошла, наверное, целая секунда, не было ощущения времени, как вдруг я почувствовала, что меня оплетают мягкие щупальца. Невидимые глазу, они, однако, тянули меня куда-то в сторону от тела, к раскрытому зеву клубящейся мглы. Я внезапно осознала, что эта мгла жаждет поглотить меня уже давно, и сейчас она просто сгорает от нетерпения наконец-то растворить меня в себе, уничтожить и поглотить.

Поняв все это, я сделала отчаянный рывок в сторону, пытаясь освободиться. Но это было не просто — меня очень быстро, ловко и сноровисто заарканили, видимо тому, кто это со мной сейчас проделывал не в первой были подобные трюки. Значит действовать нужно как-то иначе, не так как всего его предыдущие жертвы. Я почти не сомневалась, что до меня добрался таинственный маньяк, который, по всей видимости, собрал огромную мощь и сейчас пошел ва-банк. Если я смогу вырваться, следующего нападения стоит ждать не скоро и мы успеем подготовиться. Мне не было жаль Отвергов — они сами выбрали путь отрицания, но я жалела всех убитых им суккубов. Не потому, что они были моими сестрами по магии, нет. Они были честны в своем выборе и не кривили душой, в отличие от тех же Отвергов. Или нашего маньяка, который, одержимый неясной еще идеей, пошел на сделку с людьми. Открыл им наш мир. Дал им в руки оружие против нас.

Я не успела додумать, как ко мне пришла неожиданная помощь — откуда-то сбоку порывом ветра принесло яркий, ослепительно белый луч, который разрезал клубящиеся вокруг меня щупальца, отсекал их и, одновременно, подталкивал меня в сторону моей телесной оболочки. Я слышала в голове голос, но не могла разобрать ни слова, изо всех сил сопротивляясь тьме. Со стороны я, пожалуй, сейчас выглядела как подцепленная на крючок рыбина, которая пляшет в воздухе, пытаясь спрыгнуть с раздирающих ее челюсть крючьев.

Не знаю сколько прошло времени, но постепенно хватка неизвестного врага начала ослабевать. Но смену разрубленным щупам не приходили новые и в то самое мгновение, как белый луч поглотил последний, меня, буквально втянуло в мое тело и я открыла глаза. На сей раз уже в нашей реальности, и первое, что я увидела — это были полные отчаяния, боли и слез глаза Медведя.

— Я вернулась. Надеюсь он там сдох, пытаясь поглотить меня, — я хотела подняться, но Медведь шумно выдохнув, прижал меня к себе и принялся укачивать, как маленькую девочку, приговаривая, — Не отдам, не отдам, не отдам…

— Ты меня сейчас раздавишь, — я аккуратно отодвинулась и снова попробовала сесть, голова кружилась и во рту был мерзкий металлический привкус. Я протерла губы кистью и заметила, что на ней остались кровавые полосы, видимо, когда я теряла сознание то прикусила губы или язык.

Кто-то подхватил меня сзади под мышки и я наконец-то приняла сидячее положение. В комнате оказалось на удивление многолюдно. Кроме Медведя, Валентина и ожидаемо — Учителя, на помощь прибежали братцы, парочка ведунов, видимо дежуривших сегодня в лаборатории и молодой лекарь, который сейчас выглядел бледновато, мелькнуло несколько Инквизиторских плащей.

— Сколько меня не было? — я осматривала себя со все возрастающим удивлением — платье пропиталось кровью, на руках и ногах она уже подсыхала некрасивыми и бурыми потеками, вокруг валялись опустошенные пузырьки с остатками зелья излечения и энергетические облатки, на шее висело с десяток амулетов. Я боялась просить зеркало, что-то подсказывало, что лицо мое выглядит так же устрашающе как и все остальное, — что за чертовщина со мной произошла?

— Ты умирала, ребенок, страшно и жестоко. Казалось твое тело распадается на атомы, от него начали отделяться частицы, выступил кровавый пот, каждая жила открылась и извергла кровь. Только объединившись, нам удалось остановить этот ужас, — Учитель отодвинул Медведя и сейчас гладил меня по лицу, видимо не в силах поверить в то, что я живая и рядом, — не могу сказать сколько этот кошмар длился. Мне показалось, что вечность.

— На этот раз все выглядело иначе, чем там, в горах, — Медведь взял меня на руки и уложил в кровать. На светлом ковре остался кровавый отпечаток и я зажмурилась, — Тогда ты просто таяла, уходила в мир теней. Сейчас же казалось сам воздух атакует тебя.

— Недавно нам довелось видеть подобное, — спокойно произнес Валентин. Я заметила, как он украдкой спрятал в карман некую фляжечку, — вы с Медведем точно так же распадались изнутри, когда надышались дымом.

— Тебя сегодня атаковали так же, как Отвергов, — раздался спокойный и властный голос главного Инквизитора, — я буду благодарен, если отсюда уберут всю эту кровь. Разве вы не видите — ей неприятно на нее смотреть, так же как и мне.

Я почувствовала как мое измученное тело начало наполняться жизненной силой, скорее всего это было нечто из арсенала самих Инквизиторов, потому что у вампиров подобной магии быть не могло, она вся была направлена на разрушение, распад. Меня начало клонить в сон, однако мысль об этом, внезапно, испугала. Я, та, которая с легкостью путешествовала по миру грез и сновидений, прозванная за это Мастером снов, боялась закрыть глаза хоть на секунду. Эта тварь, кем бы она не была, добилась главного — я начала испытывать даже не страх, а панический ужас, каждая клеточка моего тела внезапно возопила от боли, подсознание вышло из-под контроля, мысли закручивались в спирали, а перед широко раскрытыми глазами проносились материализовавшиеся порождения ночных кошмаров — мир моих сновидений вырывался наружу и начинал обретал плоть.

— Все будет в порядке, — голоса сливались в неясный гул, но один я слышала четко — голос Влада Цепеша. Великого Вампира. Великого Инквизитора.

— Слушай меня внимательно — сейчас мы начинаем исцеление, но ты поражена гораздо глубже, чем я думал. Что-то, скорее всего чужая сущность, успела поселиться в твоем подсознании, и сейчас, приняв поражение, не будучи в состоянии тебя подчинить, принялась разрушать твой разум. Слушай мой голос, не смей спать, иначе нам придется, ко всему прочему, еще и отбиваться от твоих «детишек», а я сегодня не расположен к битвам с ночными кошмарами. Иди за моим голосом. Пусть он ведет тебя. Вспомни самый лучший миг в твоей жизни, ощути его, чем он пах, какого цвета он был, каким был на ощупь, проживи его снова и снова.

Я сосредоточилась на лице Медведя, который сейчас сидел рядом и держал меня за руку, вспомнила, как увидела его в первый раз. Тогда была весна, вокруг цвели магнолии и воздух был напоен их ароматом, таким густым, что его можно было резать ножом. Его глаза, такие равнодушные в начале, пока он меня еще не заметил. Его улыбка и небрежные движения плеч, как если бы он поправлял тяжелый наплечник. Сейчас же он весь пропах моей кровью, и наверняка снова держал меня, не отпуская, не отдавая врагу. За что ему все это? Почему он не мог полюбить простую женщину, человеческую или иную? Странная и жестокая судьба, тасующая нас как карты в игральной колоде.

Внезапно мои мысли пронзил голос, тихий, но отчаянный: — держись, мой маленький суккубик, держись, еще немного осталось, главное выдержи, иначе нам всем придет конец…

Я чувствовала пеленающие меня заклинания Инквизиторов — они стояли кругом вокруг кровати, выдвинутой сейчас на середину комнаты, взявшись за руки и единым речитативом выводили на разные лады неизвестную мне магическую формулу. Видела наших — они держали над нами защитные сферы, не разрешая ни единому отголоску магии ни проникнуть извне, ни улетучиться.

Я начала ощущать то, о чем сказал Инквизитор — чужое присутствие шевелилось во мне, подобно морскому ежу, и творившие волшбу Инквизиторы пытались его из меня вытащить, максимально щадящим способом. Этот же еж, в свою очередь, яростно сопротивлялся, выпуская все новые иголки.

Кошмар, виденный мною, когда я была без сознания вдруг начал проявляться наяву. Я уже хотела крикнуть, что бы они его вырвали из меня и плевать на то как сильно я буду при этом повреждена. В конце концов, если люди выживают после страшнейших травм, то уж я то подавно выкарабкаюсь, как вдруг я увидела Еву. Она, казалось, соткалась из воздуха, из моего измученного дыхания в ответ на мой немой призыв. Перед ней расступились все тени порождаемых мною сейчас кошмаров, еще бестелесных, не видимых никем, кроме меня. Не говоря ни слова, она погрузила свою руку в мою грудную клетку и без всяких усилий, достала то, что убивало сейчас меня изнутри — отвратительного вида многоножку, рассыпавшуюся прахом в ее бесплотной ладони.

— Я не дам тебе умереть, дитя, тебе так много еще предстоит. Враг сильнее и ближе, чем ты думаешь. Смотри не только взглядом, но и сердцем. Слушай разумом. Не позволь обмануть себя. Пока что ты все делала правильно, не оступись.

С этими словами она исчезла, а с моих губ сорвался протяжный стон — инквизиторы обрушили на меня покров абсолютной защиты, выдавливая через поры остатки чужой магии, чужеродного вмешательства.

Наверное именно так чувствует себя человек, переживший кризис лихорадки — когда вся болезненная дрянь из тебя вышла потом и кровью, и ты лежишь полностью опустошенный, но при этом свободный, снова обретший контроль над своим телом и разумом, не затуманенным болезнью. Первым делом я разобралась с кошмарами, некоторые из которых уже норовили присосаться к головам моих спасителей, что бы потом «обрадовать» их ночью. Да, мой разум, умирая, решил породить этих чудовищ, видимо в качестве мести, уж не знаю, почему он взбунтовался. Затем я пожала пальцы Медведю и, в который раз, улыбнулась всем присутствующим.

— Если это еще не все на сегодня, то я, пожалуй, пас, — я попыталась шутить, но никто не улыбался.

Стало понятно, что от этого чудовища не спасут даже стены гостиницы нашей организации, с намертво вшитыми в них защитными амулетами.

Медведь помог мне сесть и заставил выпить полную чашку зелья, затем дал мне несколько облаток с энергией. Не могу сказать, что я почувствовала себя намного лучше, но по крайней мере меня перестал бить озноб. Хотя теперь я отчетливо ощутила, как трясет его, это был конечно не страх, он изо всех сил сдерживал трансформацию, что бы не отправиться немедленно на розыски врага, но в этом был и плюс — от него исходил такой жар, что моя одежда моментально высохла.

Я позволила Великому Инквизитору заглянуть в мое сознание и, судя по его удовлетворенному виду, ничего подозрительного он там не нашел, после чего, кивком отпустив своих подопечных, присел у меня в ногах.

— Дитя, ты кто? — в его голосе благоговение мешалось с тщательно сдерживаемым страхом, — ты в одиночку выстояла против мощнейшего, узконаправленного потока чистейшей Тьмы. Мои аналитики разберут на составляющие все заклинания, которым ты сегодня подверглась, но что-то мне подсказывает, подобных конструкций нам еще видеть не доводилось. Один этот спрут у тебя возле сердца чего стоил. Кстати, кто нам помог? Это были не мы, но и не ты. Я чувствовал странное колебание эфира, но не могу осознать его природу.

— Я видела призрак моей наставницы, думаю она мне и помогла, — и, отвечая на удивленно поднятые брови Учителя, добавила, — я ее уже видела раньше, там, в горах, когда я умирала в первый раз. И еще, в каком это смысле — выстояла в одиночку. Со мной были все вы, ваши умения, ваша сила, был Медведь, который, как и в прошлый раз удерживал меня на этом свете, я не смогла бы пережить эту атаку одна.

— Он прав, — Учитель выглядел странно постаревшим, видимо он отдал слишком много своих сил, спасая меня, — мы не смогли бы ничего сделать, будь ты слабее. Но я счастлив, что ты так сильна. Я не смог бы пережить твою смерть, ребенок.

— Тебя атаковали изнутри, значит кто-то или что-то получили доступ к твоему телу ранее. Вспомни, с кем ты общалась максимально близко в последнее время. Уже после того, как вы подверглись нападению в шахтах вентиляции?

Я пожала плечами, на самом деле я ни с кем посторонним не общалась, в том смысле, который вкладывал в это понятие бывший вампир — в отличие от всех присутствовавших я поняла, что именно он имел в виду. Правда был один нюанс…

— Я позавчера выпила Дэма, когда взламывала его память. Но он ведь был уже человеком. Я не заметила в нем ни отголоска Иного когда пила. Думаешь в нем могли остаться частицы того инкуба, который поработил в свое время его тело?

— Все возможно, — Влад внимательно смотрел на меня, — я однажды так подцепил чуму, долго не мог понять, что за странности со мной происходят и куда деваются силы, и почему регенерация работает без остановки.

Учитель что-то сказал Валентину и тот, мельком взглянув на меня и, видимо, убедившись, что моей жизни абсолютно точно ничего не угрожает, вышел из комнаты.

— Ты раньше пила его энергию? — Учитель дернулся от подобного вопиющего нарушения личных границ, но смолчал, Медведь лишь болезненно поморщился, но я понимала к чему этот вопрос был задан, явно не из праздного любопытства.

— Нет, у меня не было такой необходимости.

— Я знаю, что некоторые пары, из ваших, практикуют подобное, — голос Инквизитора был предельно сух, давая всем понять, что обсуждаемая тема предельно серьезна.

— Мы отличались от многих подобных нам пар. У Деметриуса были доноры, я же, практически отошла от боевых столкновений и занималась журналистикой.

— Стало быть, ты не знала каков он на вкус вплоть до позавчера? Тогда как ты можешь быть уверена, что в нем было, а чего не было? Я допускаю мысль, что ты получила от своего любовника этот прощальный подарок. Как долго ты сможешь продержаться на обычной энергии из амулетов?

— Вы намерены меня никуда не выпускать больше? — меня неприятно поразила эта догадка.

— Боюсь, что да. Тебе придется находиться тут, пока Инквизиция не разберется с этим делом. Вздумаешь сбежать, то что — же, у нас имеются премилые одиночные номера, со всеми удобствами. Заодно и с подругой сможете пообщаться. Я не угрожаю, но ты должна понимать, дело принимает слишком серьезные обороты, что бы разводить китайские церемонии.

Я сидела насупившись. Если я раньше просто ненавидела этого неизвестного пока что нам мерзавца, то теперь это чувство грозилось приобрести осязаемую форму. Мне еще так много предстоит узнать, я не могу сидеть тут, пока вокруг меня погибают Иные! Ведь совершенно ясно, что он, почти получив желаемое, предпримет еще попытку и брать энергию, в этот раз, он уже будет не у Отвергов, а у обычных Иных. Возможно тех, кто давно уже ведет жизнь простых людей.

— Я не смогу долго сидеть на простой энергии. Я начну чахнуть и, возможно, в следующий раз он возьмет меня тепленькой, прямо в этой кровати, и несомненно выразит вам всем благодарность — произнесла я вложив в голос максимум яда.

— Ты сердишься, дитя, значит ты полностью восстановилась, — Инквизитор улыбнулся и это выглядело воистину чудовищно на его костистом лице.

— Скажите, как долго Вы протянете на донорской крови? — я смотрела ему прямо в глаза, — судя по радужке, питаетесь вы регулярно и как положено.

Я сейчас шла с козырей и совершенно не боялась его разозлить. Потому, что я была во первых права, а во вторых, после подобной атаки, ну что мне мог сделать Инквизитор? Развоплотить? Вы серьезно?

— Хорошо, — он встал и накинул капюшон, скрывая лицо, — просто скажи мне, каких юношей ты предпочитаешь.

Я поперхнулась, Медведь закашлялся, даже Учителя проняло.

— Ты чего это удумал? — с меня слетела вся почтительность и, пока я подбирала с пола свою отвалившуюся челюсть, Великий Инквизитор самодовольно ответил, — тебе нужно питаться, как ты верно подметила — полноценно и регулярно, что бы быть в состоянии противостоять врагу. Просто скажи, какие юноши тебе нравятся и я приведу тебе парочку.