Сумеречные глаза

Размыто.

Темное пятно преградило мне вид на переливающиеся солнечные зайчики. Я привычно прищурилась, пытаясь понять, кто передо мной. Вроде широкие плечи, короткие волосы и абсолютно бесшумная походка. Обычно я сразу распознавала по звукам, когда кто-то приближался ко мне. Звукам, запахам, дуновениям ветра.

— Уважаемая, ты меня обслуживать собираешься?

— Что?

— Пачку красных и бутылку воды, пожалуйста, — раздраженно бросил посетитель.

Я натянуто улыбнулась и на ощупь протянула руку к стойке. Пальцы скользнули по знакомой отметке, я вытащила одну пачку сигарет и нырнула под прилавок, доставая бутылку теплой воды. С непроницаемым лицом я протянула товар покупателю.

— Оплата картой или наличными?

Мужчина помахал помахал маленьким пластиковым прямоугольником. Я пожала плечами и привычно набрала нужные цифры. Раздался тяжелый вздох. Я вскинула голову:

— Наличными, девушка, вы что, совсем слепая?

Я сжала губы и протянула руку вперед. Надоедливый покупатель кинул мелочь на стойку и, взяв воду с сигаретами, двинулся к выходу. Я устало нащупала деньги и убрала их в кассу, не пересчитывая. Даже если он и не заплатил нужную сумму, то и черт с ним. Больно надо.

Я терпеть не могла свое место работы. Тусклый магазинчик на окраине, где редко показывались новые люди. Я знала всех посетителей по шагам, по их манере открывать дверь и темпу дыхания. Иногда, когда кто-то заболевал или просто был не в настроении, я могла спутать, но практически всегда узнавала тех, кто забредал сюда за покупками.

Зазвенел будильник на телефоне, и я, уронив коробку с жвачкой, резко выключила его. Рабочий день подходил к концу. Наощупь закрыв кассу, я погасила свет и прихватила ключи, отправляясь домой. Протоптанная тропинка вела напрямую к дому. Я редко изменяла привычки всегда двигалась по одному и тому же пути. Да и кто будет менять маршрут, если слеп, как крот?

Замок щелкнул и, привычно дернув дверь магазинчика, двинулась домой. Сбоку раздавался свист — это баба Таня звала собак на ужин. Откуда-то доносилось тяжелое дыхание, наверно, дядя Коля опять таскал дрова для обогрева. Но в привычную какофонию звуков, к которым я была очень чувствительна, вписалась чья-то песня. Прислушавшись, я нахмурилась. Незнакомый мужской голос что-то мурлыкал себе под нос недалеко от меня. Я ускорила шаг, не желая попасть в неприятности.

— Светка, ты чего сегодня так поздно? — хрипловатый голос соседки Вики настиг меня уже у порога дома. — Вот ты поздно приходишь, а твоя кошка орет как бешеная, не дает спать моим детям! Ты хоть понимаешь, что это про их здоровье? Что они не могут жить в такой атмосфере?

— Еще бы, когда их мать опять напилась, а виновата моя кошка, — пробубнила я, отмахиваясь от нее. — Работала я, теть Вик! Знаете, есть такое занятие — РАБОТА!

Под визги пьяной женщины я зашла в дом, громко хлопая дверью. Кошка моя ей мешает, понимаешь ли… Я разулась, скидывая джинсовку с плеч, и босиком направилась на кухню. В доме стояла тишина, нарушаемая лишь тихим посыпыванием из темного угла на кухне. Лавируя между мебелью в маленьком помещении, я аккуратно приблизилась к теплому комку, свернувшемуся в клубок у батареи.

— Тебе все холодно, киса? — я провела ладонью по пушистому меху. — На дворе весна, скоро лето, а ты все к батареям жмешься… Ты же знаешь, что я и уже неделю как отключила?..

Пронзительные голубые глаза уставились на меня. Я этого не видела, но взгляд кошки всегда ощущала на себе. Как сканер, который регулярно просвечивал тело, пощипывая нервы. Я потрепала ее по холке и приподнялась с колен. Кошка слабо мяукнула и встала с теплого местечка, следуя за мной.

Под ее пристальным взглядом я перекусила заветрившимся салатом. Кошка была награждена пачкой влажного корма. Я так и не придумала ей имени, хоть мы и соседствовали вместе уже почти год. Не хотелось привязываться, а так она просто кошка, которая живет рядом и всегда может уйти. Но дамой она была сообразительной, и уютный дом покидать не хотела. Даже когда приходила страшная соседка Полина с пылесосом и страшно ругалась на нас за клочки шерсти и пыли, которые я просто не могла увидеть.

Помыв тарелку, я на ощупь побрела в гостиную, служившую мне спальней. Многие думают, что я передвигаюсь по дому и на улице в кромешной темноте, но это не так. Образы, тени, свет — все еще доступны мне. А воображение и память позволяет дорисовывать недостающую картинку уже в сознании. Особенно лица новых людей, встречающихся мне на пути. Например, сварливая тетя Вика — обрюзгшая и противная ведьма с грязными волосами, крючковатым носом и обязательно с бородавками на лице. А милый парень, Виктор, что регулярно заходит в магазинчик и покупает корм для собак раз в неделю — светлоглазый принц с широкими плечами и острыми скулами. А дядя Сережа, который раз в месяц приходит ко мне за бутылку водки и прикручивает дверцы, чинит сломанные предметы и прочищает сток — в моей голове он похож на доброго дедушку в стеганом жилете и пушистой бородой. И в валенках.

Я регулярно подбадривала себя тем, что потеря зрения — это не проблема… для меня. Для окружающих да, это неудобно, но для меня одни плюсы. Не нужно здороваться на улицах, когда не видишь лица, не нужно смотреть в противные рожи, не приходится видеть то, в какой дыре я живу. Полина, убиравшая дом, постоянно твердит мне, что нужно поменять обои, покрасить полы, побелить потолок… А еще лучше — просто сжечь дом и переехать в другое место. Но я лишь улыбаюсь и киваю. Чисто, прибрано, да и ладно. Я же все равно не вижу…

Упав на продавленный диван, я привычно подобрала ноги под себя, освобождая место для кошки. Найдя пульт на привычном месте, я включила любимый канал, наслаждаясь музыкой. Кошка прыгнула на колени и что-то холодное прикоснулось к лодыжке.

— Что это тут у тебя?..

Я погрузила пальцы в мягкую шерсть и слегка погладила животное. Кошка тихо мурлыкнула, спрыгнула с колен и растянулась на диване. Я аккуратно взяла что-то круглое в руки и потрясла. Небольшой овал, тяжелый и гладкий, приятно холодил кожу. Я пробежалась пальцами по поверхности, выискивая неровности, но металл скользил в руках. Цепочка мелодично звякнула, стоило мне приподнять его повыше.

— Медальончик? Думаешь, надо продать? Я все еще неплохо тебя обеспечиваю, чтобы ты начала таскать драгоценности… В следующий раз носи купюры. Красненькие такие, хрустящие… Зеленые все равно не найдешь…

Кошка отрывисто мяукнула и впилась в меня осуждающим взглядом. По коже побежали мурашки, стоило мне почувствовать на себе ее взгляд. Медальон начал нагреваться в руке, а ладони внезапно стали как ледышки. Киса опять мяукнула, но уже более настойчиво.

— Надеть его? Или все-таки продать?

Практически ощущая осуждения, я с усмешкой повесила железяку на шею. Либо у меня разыгралась фантазия, либо кошка действительно одобряющее хмыкнула, я так и не поняла. Металл неприятно оттягивал шею, от непривычки заставляя меня ощущать себя некомфортно. Никогда не любила украшений. Особенно сейчас —смысл наряжаться, если я не могу сама себя увидеть?..

— Мне идет, киса?

Я провела руками по плечам и натянула цепочку, ощущая легкую боль на шее. Медальон пристроился в ложбинке между грудей и сразу нагрелся, приятно согревая меня изнутри. Я улыбнулась и аккуратно легла, прижавшись к спинке дивана. Этот маленький ритуал повторялся каждый вечер, стоило нам двоим устроиться на импровизированной кровати. Я укладывалась спать, стараясь не потревожить вальяжно развалившуюся кошку, а она, в свою очередь, пристроилась поближе ко мне, не оставляя мне места. Я ласково погладила ее по головке и улыбнулась:

— Если завтра утром к нам в квартиру не ворвется разъяренный хозяин этой вещи, то я куплю тебе рыбки, договорились?..

Кошка зевнула и засопела. Свободной рукой я притронулась к медальону — он продолжал нагреваться. На кончиках пальцев проступил холодок, а в груди что-то защемило. Проваливаясь в сладкий сон, я почти была уверена, что слышу чей-то голос.

«Иди и придешь. Время — до рассвета. В вашем поселении завелось зло. Как найдешь ответы — получишь то, о чем так сильно желаешь».

Четко.

Зачесалось левое ухо. Я пыталась дотянуться рукой, но выше, чем нос, не выходило. Не открывая глаз, я попыталась сменить позицию и добраться до головы, но мое тело не слушалось меня. Я попробовала распрямить ноги и сесть, но почему-то ощутила, как пятка упирается мне в запястье. Я распахнула глаза и резко отпрыгнула. Ухо больше не чесалось, но теперь появились проблемы насущнее.

Чуткий нос дернулся, а стоило мне опустить голову вниз, как я уперлась глазами в две пушистые лапки. Я напряглась и увидела, как маленькие и острые коготочки на секунду выскользнули вперед и тут же исчезли. Привычный размытый мир приобрел форму. Я отчетливо видела мебель в комнате, узоры на обоях, мягкий ковер серого цвета на полу.

Почему серого?

Я покупала его красным.

Сзади что-то шевельнулось, обнимая меня за ногу. Я подскочила и оказалась на полу, стоя на четырех лапах.

Лапах?

Хвост ходил ходуном, а шерсть на теле встала дыбом. Я попыталась что-то сказать, но из груди вырвалось низкое рычание. Когти впились в ковер, а рот сам по себе раскрылся. Клыки обнажены, а уши прижаты к голове.

Мысли путались, как и запахи, которых было слишком много. Это запах из мусорного ведра, которое я опять забыла вынести с утра. А это аромат духов, так и не заканчивающихся на протяжении года… Откуда-то доносился запах металла, заставляя меня ощетиниться и пригнуться пониже.

Стоило мне почти прижаться к полу, как цепочка на шее сжалась сильнее.

Медальон.

Иди и придешь.

А куда придешь и зачем…

Я фыркнула, подпрыгнув от неожиданности. Резкий поток воздуха вырвался из меня почти с ревом, напугав. Я с ужасом встала на задние… лапы?.. и посмотрела на диван.

Мое тело мирно спало, обнимая подушку. Грудь медленно вздымалась то вверх, то вниз, а на лице замерла блаженная улыбка. Я в шоке смотрела на себя, с ужасом ожидая, что вот-вот перестану дышать и окажусь навсегда заключенной в теле кошки.

Я опустилась и замерла. Надо что-то придумать. Что-то сделать. Спасти себя. Мне просто необходимо… Хвост!

Кончик белоснежного хвостика метнулся перед глазами и что-то внутри меня дернулось за ним. Круг раз. Круг два. Круг три. И наоборот.

Что я делаю?

Зачем?

Остановись!

Я замерла, прислушиваясь к голосу в голове. Хорошо, что я научила свою кошку слушаться. Но как оказалось, обучила я этому еще и саму себя.

Уши, словно маленькие локаторы, сами по себе резко поднялись и замерли. Что-то происходило. Снаружи.

Я оглянулась на свое тело на диване и развернулась.

«Гулять, так гулять», — про себя усмехнулась я.

Встав на все четыре лапы я двинулась к стулу у приоткрытого окна и запрыгнула на него, обрадовавшись своим умениям. Ловко пробравшись наружу и, не особо грациозно выпав из окна, я в очередной раз замерла.

Передо мной расстилался весь мир. Я видела каждую деталь, каждую веточку и цветок. Запахи и свежий воздух опьяняли и кружили голову, заставляя щурить глаза от новых ощущений. Я сделала неуверенный шаг вперед и споткнулась.

А как ходить на четырех лапах?

Одну вперед. Другую вперед. Задняя. Вторая задняя.

Не получалось.

Я вспомнила, как ловко я добежала до стула и выскочила из собственного дома, совершенно не задумываясь о том, как я это сделала. А сейчас, когда мысль впилась в голову — это казалось невозможным.

Передняя. Противоположная задняя.

Еще задняя. Передняя.

Нет, не так.

Я пыталась двигать лапками, но сдвинуться с места не получалось. Каждый раз я просто забывала про одну из лап и замирала.

Нужно не думать. Правильно говорят — чем больше зацикливаешься на одном и том же, тем хуже выходит результат.

Раздался резкий крик и дверь дома рядом распахнулась со скрипом. Я подскочила и рванула вперед, дрожа от испуга. Добежав до бочки с водой, я замерла, неловко выглядывая на источник шума.

Соседка Вика опять напилась и выгоняла мужа из дома, обещая ему суды и неподъемные алименты. Классика. Я фыркнула и спряталась обратно, когда огромный ругающийся мужчина прошел мимо меня, размахивая руками. Запах алкоголя ударил в чувствительный нос и я чихнула, ударившись головой о бочку.

Стоило шагам стихнуть, а брани соседки затихнуть, как я выскочила из своего ненадежного убежища, стараясь не обращать внимания на мелькающие лапы. А то вдруг снова ходить разучусь, в самом деле…

Ноги сами вели меня в лес, по протоптанной тропинке. С неба светила луна, ярким пятном маяча передо мной. Такая красивая, такая зовущая. Запах и свет манили меня вперед, подстегивая легким голодом. Уши уловили слабый писк.

Я замерла, вглядываясь в темноту. Невысокие деревья, кусты и камни. Трава слегка колыхалась от легких дуновений ветра, но мои новые суперточные глаза улавливали каждое движение. Я присела пониже, следуя инстинктам. Задние лапы напряглись, а передние подобрались ближе к груди, готовясь к прыжку.

Прямо передо мной мелькнула тень, и тут же скрылась за камнем. Еще одна. И еще. Я терпеливо выжидала, когда добыча замрет на месте, найдя на земле лакомый кусочек.

Тень мелькнула передо мной и я прыгнула вперед, больно приземлившись на передние лапы.

Во рту, между зубами, оказалось теплое трепещущее тело, а на языке проступил вкус крови. Мир сузился до точки и резко вернулся в привычный облик. Мышь дергалась, пока лапы вонзились в плоть, а хищные челюсти вгрызались в тонкую шкуру.

В голове промелькнула мысль, что это мышь. Грязная, мерзкая мышка, переносчик заразы, а мясо сырое и есть такое нельзя, но… инстинкты кошки не согласились со мной. Выплюнув тушку изо рта, я с ужасом уставилась на кровавое месиво, лежащее передо мной. Часть меня требовала закончить пир, но я не соглашалась. Это же мышь!

Внезапно раздался очередной крик и я в ужасе отпрыгнула в сторону. Крик доносился из леса. Кто-то орал во весь голос, умоляя пощадить, спасти, оставить в живых… Я с сожалением глянула на мышь и рванула вперед.

От быстрого бега в ушах звенело, а дыхание сбивалось, но лапы сами несли меня вперед, через ветки, камни и небольшие овраги. Я четко фиксировала каждый прыжок, поражаясь собственной ловкости. Цепочка на теле звенела, распугивая лесных обитателей, но и я сама издавала непривычное утробное рычание, приближаясь к цели.

Еще прыжок и я выскочила на поляну, скрытую в лесу. Прямо передо мной высокий, широкоплечий мужчина надвигался на миниатюрную девушку, размахивая топором. От него пахло кровью, жестокостью и пожаром. Терпкий запах дыма раздражал нервные окончания.

Девушка, пахнущая страхом и выпечкой, сжалась в комок, заслонясь от злодея.

Я застыла рядом, не зная, что делать. Я хотела помочь, спасти, но… я всего лишь кошка.

Девушка выставила руки перед собой, закрывая лицо, как мужчина замахнулся в последний раз. Я сжалась от ее крика и резко прыгнула вперед, целясь в его ногу. Зубы скользнули по плотным штанам и я упала рядом, тут же вскакивая с места. Девушка закричала еще громче, а мужчина даже не посмотрел на меня, продолжая атаку. Я собралась с силами и прыгнула выше, целясь в бок. Но тяжелая рука метнулась перед глазами и мир закрутился.

Сильный удар.

Падение.

И снова темнота…

Размыто.

Я подпрыгнула на кровати, проснувшись от кошмара. Тело ныло и болело, в то время как во рту четко ощущался привкус крови. Я огляделась вокруг, подмечая, что ковер на полу все же красный, а очертания комнаты снова размыты до непонятных силуэтов.

Поправив футболку, я встала с кровати, включая телефон. Голосовой помощник сообщил, что на часах семь утра. Я отложила его в сторону, собираясь с мыслями. Мне приснился кошмар. Руки потянулись к медальону, который все еще покоился на груди. Металл казался тёплым, но пальцы от его прикосновения покрылись мурашками. Цепочка на шее больше не давила, а приятно щекотала кожу.

Привычно добравшись до кухни, я потрогала пустое место возле отключенной батареи. Кошки не было. Внутри меня проснулось беспокойство, ведь если она и уходила по ночам, то утром уже терпеливо ждала возле холодильника завтрак. Я достала пачку с кормом и помяла его, зовя кошку:

— Киса?! Ты где?..

Обойдя дом, проверила каждое укромное место, но привычного почти бесшумного топота и урчания я не обнаружила. Достав из холодильника зеленое яблоко, я уселась на стул и начала прокручивать в голове подробности кошмара, так ярко отпечатавшегося в сознании.

Я была кошкой. Видела мир отчетливо. Наблюдала за собой со стороны. Вика опять поругалась с мужем, он ушел из дома, а она долго кричала ему вслед. Я скривилась, вспомнив вкус крови мыши во рту. А потом была опушка леса. Мужчина с топором, плачущая девушка… Сильный удар по телу и то, как пушистое тело бьется о дерево и падает вниз.

Я резко вскочила с места и обхватила лицо руками. Кошка там! У того дерева, наверно, лежит, умирает… Накинув джинсовку, я кинулась к двери, по пути врезавшись в угол стола. Не привыкать, второпях я вечно обо что-то бьюсь, ударяюсь…

Но стоило мне распахнуть входную дверь, как под ноги метнулось белое пятно, ласково потеревшись о лодыжку. Я упала на колени и с облегчением погрузила пальцы в спутанный мех, ощупывая животное с головы до лап. Кошка протестующее мяукнула, стоило мне найти на маленькой головке небольшую корочку уже свернувшейся крови.

Я ахнула. Во сне именно туда и упала бедная киса. Я нежно погладила ее по туловищу, и, встав на ноги, направилась к столу, где уже ждало привычное угощение. Кошка фыркнула и вальяжно, слегка прихрамывая, двинулась к миске. Дрожащими руками я насыпала корм и ушла в ванную, освежиться перед работой.

Холодные струи освежали, но в голове непрестанно крутились картинки из ночного кошмара. Или это было на самом деле?.. Я осмотрела тело на предмет ран или ушибов, но ничего не обнаружила.

«В вашем поселении завелось зло».

Иди и придешь. Я вытерлась жестким полотенцем и, надев длинную юбку и безразмерный свитер, вышла на улицу. Сил не было. Мысли путались, терялись и хаотично кружились в сознании. Нужно идти, открывать магазин. Соседский парнишка должен прийти сегодня, помочь расставить товары на полках, заполнить журналы отчетов.

Закрыв дом на ключ, я отправилась в магазинчик. Бредя по тропинке, я думала свернуть и проверить лес, но здравая часть меня твердила, что я там все равно не найду ничего. А если и найду, то как увижу? Смогу ли найти кровь на земле? Привычная расплывчатая картинка мелькала перед глазами, сменяясь эпизодами вчерашней ночи. Я добралась до прилавка, кивнула Льву, терпеливо ожидающего меня у задней двери и принялась за работу.

Смышленый Левка, парень двенадцати лет, ловко заполнял бланки и расставлял банки с консервами и крупами по полкам, не задавая лишних вопросов. Мы часто разговаривали, пока он работал, но сегодня у меня словно не было сил на пустую болтовню. Лев ощущал это и молча делал свои дела. Я качала ногой, сидя на табурете и вглядывалась в окно, Пыталась сфокусировать взгляд, чтобы увидеть улицу так, как во сне.

— Тетя Света, я закончил!

— Спасибо, Лев, — я вытащила из кассы купюру в сто рублей. — Тут сколько?

— Сто, — протянул мальчик.

Я отсчитала еще четыре бумажки и протянула ребенку, натянуто улыбаясь. Я доверяла ему, не особо сильно переживая за прибыль и убытки. Парнишка разгружал ящики, расставлял товар, даже один раз сумел найти в новоприбывшем заказе просроченное молоко и сумел заставить грузного водителя привести свежее.

— Светлана, там одна бумажка по пятьсот, вы уверены?

— Какая?

— Самая последняя…

Я улыбнулась и протянула ему шестьсот рублей за честность его работу. Лев благодарно сжал мою руку, возвращая мне сотку.

— Я хлеба и макарон взял, все равно платить придется, так что не надо…

— Ну, как скажешь, — я протянула плитку шоколада. — Сестренкам отдашь, пусть порадуются.

— Спасибо… Светлана, а вы сегодня молчаливая, что-то случилось?

Я покачала головой, пряча остальные деньги в кассу. Не хотелось делиться тем бредом, что кружил у меня в голове. Медальон, спрятанный под одеждой, нагрелся, словно соглашаясь с этим. Левка попрощался и спустя секунду хлопнула дверь. Я осталась одна.

Примерно спустя час рабочий день официально начался. Старушки приходили за продуктами, дети покупали чипсы и газировку, на сэкономленные на обедах деньги, а работяги неспешно тянулись за утренней порцией пива. Я привычно принимала оплаты, перебрасывалась короткими фразами с покупателями и вымученно улыбалась.

Две пожилые дамы, матроны нашего поселка, присели возле открытого окна и предались жаркому обсуждению последних новостей. Я приоткрыла створку, слегка повоевав с щеколдой, чтобы не пропустить свежие сплетни. Эти две женщины имели свои источники и я каждый раз поражалась их умению долго и настойчиво дискутировать о том, что их не касалось.

— Вика опять сегодня утром бегала по деревне, мужа искала, — авторитетно заявила одна. — Носилась, а саму из стороны в сторону таскало, на ногах еле держится, бедняжка…

— Конечно! Пособия на детей получила, вот теперь и пропивает с чистой душой!
— А муженек то ее, у меня под скамейкой спал, помятый весь, грязный! Я как его увидела, когда курей выходила кормить, а он там лежал, храпел так, что у меня у цыплят пух дыбом стоял! Да, да, плохая у них семья… Что мужик, что баба!

— А ты-то с ним что сделала? — увлеченно спросила другая.

— Ну а что! Вилами пригрозила, чтобы убирался, — тяжелый вздох. — Только от своего такого же избавилась, как другой приполз!

— Не говори, мужики пошли…

— А что сразу мужики-то? Бабы во всем виноваты! Мозги им делают, вот мужчинки-то и спиваются… У какой хорошей бабы мужик пьяным под лавкой лежать-то будет? Он в кровати ее терпеливо дожидаться должен, а не по помойным ямам лазить!

— ТВоя правда…

Я усмехнулась. Эти две знали все и обо всех. А еще лучше разбирались в том, как нужно себя вести и что делать. Если бы им дали волю, то все селение бы проживало по их правилам. И нотациям.

Дверь хлопнула и я вгляделась в темную фигуру, посетившую магазинчик. Высокий мужчина сразу направился к полкам, бесшумно скользя между стеллажами. Я прищурилась, стараясь разглядеть его, но зрение мне не позволяло. Без единого звука он приблизился ко мне и почти прорычал:

— У вас есть лопаты?

— Нет, извините, у нас магазинчик продуктов и предметов первой необходимости…

— Мусорные мешки? Литров на сто?

— Могу предложить только на двадцать, — нахмурилась я.

— Тогда дайте пять, — невозмутимо произнес он. — И скотч.

— Из крепкого алкоголя только водка…

— Хозяйственный скотч, — он снова скатился на рык. — Знаешь, такая клейкая лента, которой можно завязать горло пакета, чтобы не пахло!

— Есть изолента и канцелярский скотч, тоненький такой…

— Изолента и пять пакетов с мешками, — мужчина опустил купюру на прилавок. — И побыстрей!

Я сжала губы, но промолчала. Вчерашний клиент, приезжий в нашем поселке, снова вернулся и опять не в настроении. Передвигаясь на ощупь между полками, я нащупала на одной из них пакеты, а на другой приметила кусочек чего-то синего. Выгрузив все перед ним, я быстро отсчитала сдачу.

— На сдачу дай сигарет. Красненьких.

Как только дверь захлопнулась за ним, меня пробрала дрожь. Медальон резко похолодел, а неприятные ощущения на коже просто захлестнули меня. Я протерла руки влажной салфеткой и села на табуретку, прикрыв глаза.

— А Нинка-то пропала, знаешь?

— Какая Нинка?

— Дочь Вики, который шестнадцать… Красивая девка уродилась, совсем не в мать! Да и на отца тоже не похожа…

— А я давно говорила, что эта Вика со всей деревней за бутылку водки ложится, это все знают!..

Я захлопнула окно, устав от галдежа старушек и потерла виски. Голова начала болеть от ощущений. Нина, Нинка… В сознании сразу всплыл образ милой девчушки, которая по утрам захватывала мусор у калитки, уходя в школу. Длинные русые волосы, веснушки на щеках и пронзительные зеленые глаза. Когда я еще могла видеть детали, я любила наблюдать, как растут дети. Как меняются их черты лица, взгляды на жизнь и разбивается вдребезги наивные детские мечты. Нина была той девчонкой, что верила в принца и считала свою маму самой лучшей. В дни, когда та была трезвой. Но и эта фантазия рассыпалась, как и образы в моих воспоминаниях.

Лениво дожидаясь вечера, я терпеливо ждала, когда телефон зазвонит, напоминая о завершении рабочего дня. Поигрывая цепочкой медальона, я не переставая крутила в голове вчерашний сон. Время летело, солнце сменилось сумерками. Звонок наконец-то зазвонил и я, закрыв магазин, направилась домой. Уже на подходе к дому, я почувствовала, что споткнулась о что-то живое. Комок под ногой зашевелился, фыркнув, двинулся дальше. Ежик, наверное…

Зайдя на кухню, я привычно потрепала кису по загривку. Совершив все вечерние ритуалы, я устало опустилась на диван. Кошка устроилась под боком и замурчала. Дремота навалилась на меня, и я, засыпая, снова услышала тихий шепот в темноте:

«У тебя осталось не так много попыток. Выполни задание. Спаси. Найди. И ты будешь вознаграждена.»

Четко.

Острые когти вонзились в землю, а чуткий нос улавливал необъятное количество запахов. Мир стал резким и четким, но одноцветным. Маленькие лапки топали по земле, унося меня куда-то вперед, повинуясь инстинктам. Я отдаленно слышала фырканье и какой-то непонятный шорох. Стоило мне попытаться повернуть шею, как мой взгляд заметил иголки, торчащие в разные стороны.

Ежик. Серьезно?

Я замерла, принюхиваясь. Лес, легкий аромат ягод и свежевспаханной земли. Я двинулась вперед, предвкушая, что сейчас животная сущность потребует поесть червей или найти вчерашний трупик мыши, но лапки уверенно топали вперед, не подвергая сомнению мои действия. Я усмехнулась про себя, устав удивляться.

Короткие ножки удивительно быстро донесли меня до опушки леса, где вчера кошка проиграла битву со страшным человеком. Я остановилась, оглядывая полянку.

Человек. Он здесь.

Ежья душа требовала укрытия, не желая показываться ему на глаза. Но мне было интересно. Страшно и интересно.

Человек что-то пилил. Он пилил доски, шуршал пакетами, разматывал изоленту.

Я сделала пару шагов поближе, скрываясь в высокой траве и пригляделась в его лицо. Широкий подбородок, всклоченные черные волосы и огромный нос. На щеке находился шрам, напоминающий полумесяц. На земле валялись пакеты и куски земли, которую он усердно копал, тихо ругаясь себе под нос. Я отступила назад, прячась в кустах и задумалась.

Если я по ночам оказываюсь в теле зверей на самом деле, то все, что я вижу — не кошмар, а реальность. Но как это проверить?..

Мысль пришла в голову внезапно. Я развернулась и ускорила по направлению деревни. Ловко пробираясь через заросли травы, я выбралась на тропинку, ведущую к моему дому. Маленькие лапки забавно мельтешили перед глазами, и я больше не задумывалась о том, как правильно их использовать. Просто бежала по кочкам и траве, подчиняясь звериным инстинктом.

Я старательно пыталась игнорировать животное желание съесть какую-нибудь мошку или таракана, пробежавшего прямо перед моим носом. Я фыркала сама на себя и воротила мордочку от отвлекающих факторов. Стоило мне добраться до порога, я задумалась.

Маленьких царапин на дереве я не увижу. Если сильно постараться, то, возможно, у меня получится при помощи иголок хотя бы создать шероховатость на и так облупившейся краске. Нагадить на пороге, что ли?

После долгих попыток я залезла на ступеньки и подбежала к двери. Еще секунда и неприятная теплая струйка побежала на порог, а подошвы лапок намокли. Отряхнувшись, я осмотрела результат своей же пакости.

А если высохнет?..

Пришлось откинуть хорошее воспитание в сторону и присесть снова. Быстро завершив мирские дела, я резво скатилась вниз, стыдясь этого поступка.

А если уберут? Или кто съест?..

Я осмотрела траву вокруг и принялась копать, силой выкорчевывая ее, я стремилась к земле. Если я проснусь и буду помнить эти события, то точно приду сюда, проверить траву. Если, конечно, мои проделки не исчезнут.

Я увлеченно рыла ямку, фыркая себе под нос.

«Ежик, ежик, роет норку, ежик, ежик, топает в горку»…

Усталость нахлынула незаметно, и стоило первым лучам солнца пробиться сквозь тучи — как мир завертелся и погас.

Размыто.

Стоило мне открыть глаза, как я ощутила фантомную боль в руках. Пальцы ныли, а запястья ломило так, словно я всю ночь терла полы до блеска или рыла землю.

Рыла землю!

Я резко подскочила с кровати и надела халат. Выбегая на порог, я затормозила. А как мне искать экскременты ежа, если я ничего не вижу?..

Аккуратно отпрыгнула от двери в сторону, я медленно опустилась на колени. Сон опять отпечатался в моей памяти. Но меня начал пробирать смех. Взрослая женщина! На коленях! Ищет какашки ежика, которые сама и оставила там во сне.

Я весело фыркнула и начала шарить по доскам. Забытая кем-то газета, потерянный рубль, сухой листок… Как в руку попалось что-то маленькое и твердое. Я взяла это в ладонь и пригляделась. Нечто крошечное, черное… Но картинка была размытой. Я спрятала найденное в карман халата и спустилась по лестнице вниз.

Где-то справа должен был быть вырыт котлован… По крайней мере, пока я вчера копала, мне именно так и казалось. Неплохая такая яма вышла. Я бы даже могла гордиться собой.

Опять опустившись на колени, я начала перебирать траву. Ползая на четвереньках в мокрой от росы траве, я ощущала себя глупо. Может, лучше показать находку кому-нибудь и спросить, что это?.. Я помотала головой, ощущая себя идиоткой.

Как вдруг ладонь наткнулась на что-то мягкое и рыхлое. Свежевыкопанная ямка, размером с мой кулак, находилась сразу возле забора. Я радостно сжала землю в руке и уселась на траву, нервно хихикая.

Я по ночам могу бегать и видеть мир глазами зверей. Мне тридцать лет и я вчера нагадила себе на порог. Я чуть было не съела мышь, а сегодня таракан казался мне деликатесом. Истерично смеясь, я поднялась на ноги и пошла в дом, осторожно ступая по лестнице. Там же где-то должна еще быть лужа, если я не ошибаюсь…

Зайдя на кухню, я заварила себе крепкий кофе. Покормила кошку, чей взгляд сверлил меня все это время. Медальон резко нагрелся, напоминая о себе. «Иди и придешь». Найти зло. Я четко помнила, как выглядел тот мужчина. Я видела, как он мучал девушку. С длинными волосами…

Нинка!

Я застыла, прокручивая в голове все факты. Мужчина. Приезжий. Пакеты. Муж Вики, ушедший из дома. Лопата. Топор…

Я глотала воздух, пытаясь прийти в себя. В горле скребло от ужаса и шока. Нинка всегда убегала из дома, когда мать выпивала. Возможно она и тогда спряталась, но попалась под руки тому, со шрамом. Я кинула кружку в раковину и побежала к соседке, молясь о том, что Нина вернулась домой.

— Вика! Вика! Открой!

Я стучала в дверь, отчаянно крича. Из дома послышались грузные шаги и дверь со скрипом распахнулась.

— Чего тебе, а?..

— Нина вернулась? Она дома?

— Нет, у подружки. Тебе какое дело? Чего ломишься с утра пораньше?!

— Как давно она у подружки?

— А я-то почем знаю! Взрослая уже, сама знает, сколько ей гулять! А ты иди отсюда, не твое дело… Хоть и не видишь, а слышишь все, погляди-ка!

Вика захлопнула дверь перед моим носом. Меня трясло от эмоций. Выскочив на улицу, я подрагивала и тяжело дышала. По ночам я превращаюсь или попадаю в тело животных. Разных. Мозг начал лихорадочно строить систему, по которой выбиралось животное. Кошка, еж… С кем пересекалась, теми глазами и вижу. Я четко представляла себе лицо того мужчины и уже воображала, какие ужасы он мог сделать с ребенком. Но как я могла это доказать?..

Вся деревня знала о моем недуге, о почти слепоте. Как я могла доказать, что я действительно видела? Я медленно побрела в сторону дома, вглядываясь в тропинку, как чье-то твердое плечо врезалось в меня.

— Света, простите, не сильно ушиблась? — приятный мужской голос разорвал утреннюю тишину. — Я такой неловкий до первой кружки кофе по утрам, но так торопился, что…

— Все в порядке, сама не заметила, — быстро произнесла я.

— Нет, что вы, вы не должны видеть… Ой, простите, мне так неловко…

— Виктор, это вы?

Образ принца возник в голове, стоило ему сказать «Да». Приятный парень, к тому же ветеринар… Я нервно сдержала смешок и отважилась на вопрос:

— Виктор, простите, что спрашиваю, но… В деревню приехал новый житель или просто в гости… Вы видели его?

— Да, а что? — смутился парень.

— Вы не подумайте, но можете описать его лицо?..

— Я… — прокашлялся он. — Заинтересовал вас?..

— Нет, просто стараюсь знать в лицо всех жителей, — глупо пошутила я. — Ну, визуализация, чисто для себя…

— А… Я уже подумал, что он вам приглянулся! — он кашлянул. — Простите за каламбур…

— Ничего, так как он выглядит?

— Высокий, смуглый. Темные волосы, выразительные глаза, но нос слишком большой для его лица, — осторожно заговорил Виктор. — Еще у него шрам…

— Как полумесяц?..

— Да, откуда вы знаете?..

Земля ушла из-под ног, но Виктор ловко меня подхватил. Я сжала губы и выпрямилась, собираясь с мыслями. Если я расскажу ему о своих приключениях, то буду выглядеть местной сумасшедшей. А если нет — то, возможно, бедная Нина так и останется в опасности. Виктор коснулся моего плеча и слегка потрепал.

— Я, наверное, лезу не в свое дело, но… Не думаю, что он вам пара… Нехороший он, есть в нем что-то такое, пугающее, грубое… Если у вас к нему романтический интерес…

— Нет, что вы! Виктор, я просто уточнила, вы не подумайте! Как считаете, он может быть опасен? — я решилась на прямой вопрос. — Просто он приехал, и, не знаю, в курсе ли вы, но Нина пропала…

— Дочка Вики?

— Вы что-то знаете?..

— Она всегда пропадает, когда мать присасывается к алкоголю. А с чего вы решили, что он может быть опасен?..

Я пожала плечами и, попрощавшись, двинулась домой. Мне нужно было прийти в себя и придумать, что делать дальше. Заварив кофе, я уселась на табуретку. Я с трудом позвонила владельцу магазина, попросив отгул на сегодня. Неохотно, он согласился выйти сегодня сам. Кошка доела завтрак и уставилась на меня, посылая нотки неодобрения. Мне просто необходимо что-то предпринять.

Медальон то нагревался, то резко становился ледяным, делая меня еще более нервной. Я быстро съела бутерброд и, одевшись, вышла из дома. Для начала, мне нужно как-то попасть на ту полянку, на которой я гуляла две ночи подряд. Я двинулась в сторону леса, взяв палку. Медленно идя, я просчитывала каждый шаг.

По моим подсчетам, это находилось недалеко от моего дома. Я слышала голоса за спиной, которые обсуждали меня и кричали в след, спрашивая, куда я иду и не нужна ли помощь. Я отмахивалась, показывая большой палец. Мысль о том, что поделиться подозрениями, я отмела сразу. Не поверят…

Я шла вперед, сжимая в руке палку. Ее конец скользил по земле, цепляясь за корни, иногда проваливаясь в мягкой грязи. Из меня вышел бы неплохой грибник, если бы глаза не подвели. Лес вокруг — словно темные пятна, неясные, будто нарисованные дрожащей рукой акварельными красками. И залитый водой.

Я прощупываю путь, шаг за шагом. Где-то кричит птица, рядом трескается ветка, а листья тихо перешептываются от дуновения ветра. Влажный воздух пахнет землей и древесной корой. Иногда мне казалось, что деревья словно дышат рядом, следят за мной. Я не знаю, как долго я шла. Просто следовала вперед, повинуясь ощущениям. Если нет зрения — то только им и можно доверять, не так ли?..

Я замечаю, что впереди светлеет. Где-то там, сквозь густые стволы, я улавливаю что-то размытое, но зовущее меня. Палка упирается во что-то твердое и я замираю. Прислушиваюсь. Тишина. Я провожу палкой вокруг себя и не натыкаюсь на деревья. Делаю смелый шаг вперед и иду вперед. Небольшая полянка, залитая светом, раскрывается передо мною. Травы что-то шепчут, а солнце ласково касается лица. Я нашла полянку.

Отбросив брезгливость, я упала на землю и начала ползать по траве. Прощупывая каждый сантиметр на куски пакетов, может быть крови или рыхлости. Трогаю каждый камушек, заглядываю везде. Оставив палку на земле, в качестве ориентира, я ползаю на четвереньках, пытаясь найти что-то. Медальон вибрирует, что-то шепчет, пока я двигаюсь на коленях, как собака…

Металл на груди начал жечь. Буквально обжигая кожу. Я ругаюсь и пытаюсь снять его, размазывая грязь по телу. Но цепочка сжимается сильней и я падаю в темноту, пытаясь ухватиться за ускользающее сознание. В голове гремит голос, отбивая набатом:

«Ты близко. Иди и придешь. Ты очень близко. Пока бежишь — подумай, о чем ты мечтаешь больше всего»

Четко.

Запахи сбивали с толку. Словно перед носом открыли банку с очень странным салатом. Ароматы били по сознанию, не давая осознать ситуацию. Зрение усилилось в сотни раз, и я могла видеть лес перед собой, будто к глазу подставили линзы хищника. Руки превратились в лапы и я с удовольствием вонзила острые черные когти в землю, ощущая, как почва смещается от прикосновения. Тело стало большим, гибким.

Я повернула голову назад, замечая черную гладкую шерсть, блестящую на солнце. Хвост стоял колом, слегка закрутившись на конце. Собака. В этот раз собака. Большая, сильная собака. Такая сильная, что могла найти и загрызть того, кто творил злость. Медальон сверкнул на массивной шее и погас.

Я медленно вдохнула свежий воздух, стараясь разделить запахи. Но в лесу летало столько ароматов, что мне казалось, что это просто невозможно. На дереве гнездо, где-то пробежала мышь, цветы у тропинки… Откуда-то издалека доносился запах человека. Оглянувшись, я заметила саму себя, спящую посреди поляны. Тело лежало на боку, а на лице расплылась сладкая улыбка. Грудь поднималась и опускалась. Жива, и то хорошо…

Я резко развернулась и побежала на запах. Такой тягучий, грязный… Доносившийся с другой стороны леса. Сильные лапы мельтешили перед глазами, унося меня вперед. Я чувствовала, как двигаются мышцы на теле, ходят ходуном.

Я лечу сквозь деревья, не оглядываясь назад. Еще прыжок — и я на поляне. Опуская морду вниз, я иду по запаху. Рыхлая земля, куски пакетов, огрызки изоленты. Но крови нет. Только запах чужого страха и ненависти. Я внимательно обнюхиваю клочок земли и нахожу маленький клочем ткани. Что-то светлое, с узором. Я зажимаю его в пасти и бегу. Но уже не зная дороги, просто доверяясь инстинктам.

Не успевая отдышаться, боясь потерять драгоценную ношу, я выскакиваю на дорогу. Запах привел меня к тропе, ведущей к деревне. Я следую ему, не сбиваясь с пути.

— Мерзкая шавка!

Это Вика направляется в магазин. Я ощетинилась, но продолжаю путь. Терпеть не могу пьяных людей.

Развилка.

Я еложу мордой по дороге, пытаясь найти нужный запах. Он есть, но почти затоптан людьми, спешащим на работу. Я недовольно рычу и решаюсь. Выбрав направление, я почти лечу. Но тут примешивается другой запах. Что-то ароматное и вкусное, а голос, зовущий меня, такой ласковый и добрый, что я не могу ему сопротивляться.

— Хорошая собачка, иди сюда… Ты такая хорошая, добрая собачка…

Я подлетаю к мужчине, узнав в нем Виктора. Хвост ходит ходуном, а я тихо ругаюсь про себя. Совсем не принц моей сказки. Невыразительное лицо, короткие светлые волосы, сбритые под «ежика». Пухлые губы, нос «картошкой», но какие глаза. Большие, открытые и невероятно добрые. Я почти стелюсь на землю, выставив хвост наверх. Мысленно одергивая себя, надеясь, что никто и никогда не узнает про это.

Как вдруг теплая рука опускается на загривок и начинает чесать. Я почти чувствую позыв мочевого пузыря, но сдерживаю себя. Переворачиваюсь на спину, ласковая рука чешет мне пузо и продолжает гладить:

— Какая ты хорошая девочка! Такая красивая, такая чудесная! А кулончик-то какой!..

Я ерзала на спине, не в силах справиться с собой. Как давно никто не говорил мне таких слов… А тут, как девочка, кручу мягким местом и сразу пускаю потрогать грудь малознакомым мужчинам! Стыдно. Но приятно…

Виктор дал мне кусочек чего-то вкусного, что приятно хрустело на зубах. Я хрипела от удовольствия, как запах вернулся. Быстро проглотив угощение, я опять бросилась вперед. Виктор что-то кричал вслед, но я не обращала внимания. Враг. Рядом. Бежать.

Я пронеслась по знакомым улочкам, усиленно принюхиваясь к воздуху. Он где-то рядом, я чувствовала. Останавливаясь у каждого дома, я втягивала воздух, пытаясь разобрать ненавистные нотки. Пирожки, старость, запах дыма, аромат парфюма, чье-то грязное белье… Одна дама даже пыталась замахнуться на меня кухонным полотенцем, когда я притормозила возле ее дома. Я бежала, горло пересохло, но я продолжала поиски.

Запах почти дрожал. Я замедлилась, вглядываясь в один из старых построек. Там давно никто не жил, прошлая семья уехала в город около года назад, а дом так и остался стоять, никому не нужный. Я медленно пролезаю в дырку в заборе и судорожно втягиваю воздух. На заднем дворе стоит мужчина. Сжигает какие-то вещи. Методично отрывает куски ткани и бросает в небольшой костер. Я чувствую запах засохшей крови.

Я крадусь ближе, скрываясь в заросших кустах жимолости.

Он не слышит меня. Шаг. Еще.

Я чувствую, как вены пульсируют от возбуждения. Мои мышцы — как напряженные струны. Я прищуриваюсь и готовлюсь к прыжку. Слюна заполняет пасть.

Часть моего сознания сомневается, что он виноват, но инстинкты не обманешь. Плохой. Враг.

Я лечу на него, как выпущенная стрела. Буквально ощущая, как воздух двигается вокруг собранного тела.

В последнюю секунду он вздрагивает, успевает повернуть голову, удивиться — но уже поздно. Я врезаюсь грудью ему в грудь, когти рвут ткань. Мужчина падает навзничь, я слышу глухой удар тела о землю. Он вскрикивает от удивления и страха, но это не останавливает меня.

Я скольжу пастью по его шее, но он подставляет руку. Глупец! Я смыкаю челюсти — крепко, до хруста. Кость? Нет, жилы, мясо.

Он орёт.

Он пытается оттолкнуть меня, бьёт другой рукой по моему боку.

Неважно. Я терплю боль. Я сжимаю сильнее.

Вкус железа. Кровь терпкая, пульсирующая.

Он корчится, дёргает ногами. Бесполезно. Я уже ощущаю его страх — горячий, липкий, отдающий потом и паникой. Он не жилец. И он это понимает.

Но вдруг удар — сильный и неожиданный. Его колено попадает мне в грудь, выбивая воздух. Я отпрыгиваю, скаля зубы, оскалена, готова снова броситься.

Он стонет, зажимая укушенную руку. Лицо его искажено ужасом.

— Чёрт… — шепчет он.

Я кружу вокруг него, злобно рыча. Он тяжело дышит, глаза мечутся. Страх. Я чувствую его страх. Он пытается отползти, но я вижу, как дрожат его руки. Он слаб. Он не уйдёт. Просто не сможет.

— Уйди, сука! На помощь!

Я рычу сильнее, клацая челюстями. Ему страшно. Страшно так, как никогда в жизни. Сзади раздаются голоса и топот ног. Мужчина пытается замахнуться на меня, но предупреждающий рев останавливает его. Он кипит от злости и боли, пока я нависаю над его телом.

— Что произошло?!

— Она напала на меня, я просто!

— Вызовите скорую!

Я вижу, как люди начали собираться. Он уже не сбежит. Бросаюсь в сторону, прыгая в разбитое окно заброшенного дома. Я знаю, девочка, ты там…

Резкая боль пронзает бок, но я не обращаю внимания. Это всего лишь порез, думаю я. Один из осколков стекла неудачно прошелся по телу. Я несусь вперед, ведомая запахом истинного ужаса. Если мужчина боялся смерти от горла дикой собаки, то тут пахло страхом смерти от себе подобного.

Я проверяю комнату за комнатой, пока не нахожу люк в подвал. Я шевелю лапой, пытаясь его открыть, но у меня просто не выходит. Лапки… Я сажусь на него и начинаю выть.

Надрывно, больно…

В дом врывается Виктор с чем-то подозрительно похожим на шприц. Я замолкаю, переходя на скулеж, продолжая пытаться рыть дерево.

Давай, пойми… Ты умный. Он плохой. А я хорошая девочка…

— Ты чего убежала от меня, собачка… Я же хотел помочь, — медленно и спокойно говорит он. — Иди сюда, я тебя не обижу.

Игла сияет на свету. Усыпят. Точно усыпят. Я падаю ниц, жалобно скуля. Пойми, прошу!

Виктор приближает, что-то успокаивающе шепча. Я слышу его голос и отдаленный стон откуда-то снизу. Она жива!

Я начинаю лаять, все громче и громче! Стон усиливается и я замолкаю. Услышь, Вить, услышь!

Он хмурится и подходит поближе. Я жалобно смотрю то на него, то на тяжелый люк. Отступаю в сторону, продолжая кидать многозначительные взгляды. Кажется, он понимает… Мужчина отводит руку со шприцом назад, серьезно смотря вниз. Стон повторился и он откидывает крышку люка.

Я радостно тявкаю, кртуясь на месте. Мы нашли, он смог!

Но эйфорию нарушает выстрел. Что-то врезается в мой череп и я опять несусь в темноту. Спасла…

Черты.

Я поняла, что кричу. Кричу во весь голос, рвя голосовые связки. Мне вроде и больно, а вроде и спокойно. Я лежу на холодной земле и боюсь открыть глаза. Часть меня твердит, что я в земле. Что меня закопали. Что я умерла в теле собаки, спасая Нину. Но на меня ничего не давит, а тело спокойно двигается. Я не закопана.

Я медленно открываю глаза и моргаю от неожиданности. Птицы разлетались от моего крика. Я вижу, как крылья то поднимаются, то опускаются, кружа надо мной. Я осторожно поднимаю руку и вглядываюсь в нее. Неаккуратные ногти, заросшая кутикула, маленький шрам на большом пальце…

Я почти задыхаюсь. Я вижу.

Я резко сажусь и хватаюсь за медальон. Но его там нет. На шее чувствуется небольшой шрам, которого я раньше не видела. Или не замечала.

Я вижу.

Я поднимаюсь на ноги и аккуратно осматриваюсь. Одуванчики больше не желтые пятна, а деревья — не пугающие тени. Я замечаю жирное пятно на футболке и критично качаю головой. А говорили, что отстирали…

Я ошарашена. И безмерно счастлива.

Медленно бреду в сторону деревни. Издалека доносятся визги сирен и чей-то плач. К какофонии звуков подключается сирена полиции и граммофон. Вот его и взяли.

Дойдя до деревни, я с ужасом осматриваю дома. Старые постройки, облезшая краска. Запущение и усталость. Приближаясь к толпе, я прислушиваюсь к голосам.

— Гастролер какой-то, Викину дочку в подвале держал…

— Местами кожа срезана…

— Живая, а остальное заживет…

— А та собака?

— Откуда она взялась?

— Чья-то, там такой красивый медальон на ошейнике… Хорошая псина была, я бы себе такую взял…

Я чувствую, как глаза наполняются слезами. Бедное животное погибло. Я не успела увернуться от пули, даже будь это возможно. Я утираю влагу и мысленно прошу прощения. Все закончилось. Я снова вижу.

Ускользнув от толпы, я захожу в дом. Пыль в углах, паутина на потолке и кошка мурлыкает на своем месте. Я ласково тереблю загривок и достаю двойную порцию лакомства.

— А теперь ты поешь и расскажешь мне, откуда у тебя появился этот медальон, красавица… Хотя помыть тебя бы не мешало…

Кошка недовольно хмурится и фыркает. Я улыбаюсь и смотрю в зеркало. Живая. Зрячая. А остальное — дело поправимое…