Сумерки разума

Над серединой дороги на ржавой проволоке, протянутой поперек, висел круглый жестяной диск, покрытый облупившейся краской. Судя по всему, там был изображен желтый прямоугольник на красном фоне.

— Что это? — без особого интереса спросила Анка.

— Автомобильный знак, — сказал Пашка. — "Въезд запрещен".

— "Кирпич", — пояснил Антон.

— А зачем он? — спросила Анка.

— Значит, вон туда ехать нельзя, — сказал Пашка.

— А зачем тогда дорога?

«Дебилы, б…дь», — подумал Пашка, пожал плечами, плюнул поперёк пути, пукнул, потупился, помолчал.

— Это же очень старое шоссе, — сдержанно сказал он.

— Анизотропное шоссе, — заявил Антон.

— Анизотропное шоссе — это дурная фантазия наподобие люгера с оптическим прицелом, — не стерпел Пашка. — Вызывает томление гуманитария и глумливый смех пролетария. Читайте ПДД, там нет анизотропного шоссе, есть дорога с односторонним движением. Вы на своих самокатиках так и едете всю жизнь мимо жизни по бездорожью с разгильдяйством. Правильно ведь, зачем ПДД читать, если на права сдавать не надо? Уже седые, а всё как дети, зумеры хреновы!

Анка поправила ленту.

— А я пойду под знак, — упрямо заявил Антон. — Кто со мной?

Пашка вздохнул.

— Ты не давай ему много думать, — сказала Анка напоследок.

— Да он и не думает... — смирившийся Пашка уже брёл следом по дороге в один конец.

Наступили сумерки. Анка не дыша смотрела, как через поляну к ней идет Антон — огромный, широкий, со светлым, не загорелым лицом, по арканарскому обычаю украшенному грязью. Ничего в нём не изменилось, он всегда был немного мрачный. Подбородок только стал красным, словно измазанным соком земляники, на котором чётко выделялись длинные белые клыки.

— Анка, — сказал он ласково. — Анка, дружище…

Она пошла ему навстречу. Он протянул к ней огромные руки с корявыми когтями. Она робко потянулась к нему и тут же отпрянула, а потом потянулась снова. Едало сотрудника института Экспериментальной истории осталось в порядке. Это был не сок земляники — просто кровь очередного умника.