Сумовенок

В большой женской сумке, в маленьком кармашке, с желтой молнией на боку, жил-был Сумовёнок. У Сумовёнка рыжие длинные волосы, уши как оладушки, которыми он во время сна прикрывал глаза. А во всем остальном он походил на своего деда Домового.

Хозяйку сумки звали Софья Андреевна. Если не верите, вот здесь в кармашке лежит маленькая, красная книжица – называется паспорт. В нем написано, что Софью Андреевну зовут Софья Андреевна, а еще написано, что она живет на ул. Коцюбинского и у нее есть сын, дочь, муж.

А еще в сумке жила злая Расческа, жадный Кошелек, красивая Помада и много других жителей. Но о них потом, потому что сейчас Сумовенка очень сильно прижали – это значит, что Софья Андреевна в час пик зашла в вагон метро.

Каждый день она ходила на работу, а Сумовёнок ездил с ней. Работа у него была такая – счастливая.

Дедушка Домовой говорил, что Софью Андреевну все время догоняют приключения, но пока, между прочим, Сумовёнок скучал. А Софья Андреевна как обычно опаздывала на работу, как обычно все забывала. А Сумовёнок как обычно проверял, все ли она положила в сумку – ну там паспорт, проездной, бумаги всякие, а главное Помаду.

Ох, уж эта Помада! Но о ней потом, потому что Сумовёнок не понимал эту Помаду. А когда он что-то не понимал, то спрашивал у Деда. Дед, конечно же, рассказывал. И все равно непонятно зачем Софья Андреевна красила губы в красный цвет, хотя они и так яркие, как праздник.

Но Сумовёнок еще маленький домовёнок, и поэтому ему не стыдно чего-то не знать.

Зачем люди толкаются?

– Зачем люди толкаются? – спросил Сумовёнок у Помады.

Естественно, она ничего не ответила, потому что лично её никто не трогал. Она жила в красном круглом патрончике со съемным колпачком и вылезала оттуда только по просьбе Софьи Андреевны. А сейчас Софья Андреевна вежливо ругалась с кем-то из пассажиров.

Сумовёнок вылез из сумки.

– Осторожно! Аккуратнее! Потише! – сердилась Софья Андреевна. - Воспитанные люди, - добавляла она при этом, - должны терпеть, а не давить чужие ноги.

С ней была согласна соседка, которую тоже прижали к дверям. На дверях было написано: «Не слоняться».

«Особенно в час пик, - согласился с надписью Сумовёнок и очень удивился, когда из соседней сумки появилась девчонка с короткими черными волосами.

– Привет! Я Сумовиха жёлтой сумки, – сказала она и ни с того ни сего щелкнула его по носу и показала язык. Сумовёнок даже удивился.

И тут произошла путаница. В сумке Сумовихи зазвонил телефон, хозяйка Сумовихи поговорила по телефону и положила его обратно, но в толчее попала в сумку Софьи Андреевны. А Софья Андреевна, поговорив по своему телефону, положила его в желтую сумку Сумовихи.

«Теперь понятно, зачем люди толкаются, – догадался Сумовёнок. – Это они так незаметно обмениваются телефонами».

Правда, потом Сумовёнок с Сумовихой поменяли телефоны своих хозяек обратно. Так им показалось правильнее.

О! Ничего себе! Кто-то даже положил шоколадку…

Шоколадка «Алёнушка»

Ну, конечно, шоколадка «Алёнушка» очень красивая гостья – голубые глаза, цветной платок на голове и сладкая, счастливая улыбка.

– Все воспитанные Сумовята, – строго сказала Алёнушка. – При встрече должны здороваться и радоваться. Радоваться – это значит: хлопать в ладоши, визжать от восторга или вилять хвостом.

– Здравствуйте, – сказал Сумовёнок, которому очень хотелось понравиться Аленушке.

– Любите шоколад? – Аленушка развернула фольгу, отломила верхний угол шоколадной плитки.

Жаль, подумал Сумовёнок, что им попалась умная Аленушка, которая вместо того, чтобы угостить шоколадкой, задавала вопросы.

– И я люблю, – сама ответила Аленушка и откусила шоколадку, а потом снова спросила. – Шоколад хотите?

– Очень! – быстро ответили Сумовёнок, Расческа, Помада.

– Как вас много, – удивилась Аленушка. – А где «пожалуйста», «спасибо», «до свидания»? Все воспитанные хозяева… ням… ням… должны знать… ням… ням… правила хорошего тона… ням… ням… Гость всегда прав! – это Аленушка сказала, доедая оставшуюся половину.

Так от шоколадки «Аленушка» осталась только Аленушки с коричневыми от шоколада губами.

Помада, как гостеприимная хозяйке, нарисовала Аленушки губы, красивые как лепестки красных маков. А потом Аленушка ушла, даже не попрощавшись.

Духи

Как-то Сумовёнок сидел в сумке и рассматривал новую гостью. У гостьи высокая золотистая шляпа, широкая стеклянная юбка. А еще на юбке приклеена бумажка с непонятным словом «Духи».

– Я её знаю, – строго сказала Помада, – если надавить на шляпу, она скажет «Пуф» и везде станет вкусно и красиво ароматить, и тут же Помада исправилась – «ароматить» это неправильное слово, надо говорить благоухать или пахнуть.

Но Сумовёнок уже успел не понять слово «ароматить» и поэтому он просто надавил на шляпу гостьи. Она вместо «пуф» сказала «пшик», и в воздухе повисли два человечка, очень похожие на солнечных зайчиков.

– Я дУх Саша. – Человечек несколько раз перевернулся в воздухе.

– Я дУх Света. – Девочка схватила Сашу за руку. Они выросли, а затем вылетели из сумки.

– Ну и ну, – сказала Помада, – я не знаю, кто такие дУхи, я знаю, что такое духИ. Они должны БЛАГОУХАТЬ.

– Скажи «пуф»! – и Помада сама надавила на шляпу гостьи.

«Пшик» – почему-то капризно фыркнула гостья.

Появилась белая Ромашка.

– Здравствуйте, я дУх Ромашка! – сказала Ромашка и тоже исчезла из сумки.

– Скажи «пуф»! – попросил Сумовёнок и с опаской посмотрел на гостью. – Такая красивая, и такая несерьезная… – пожалуйста, скажу «пуф»!

Но гостья повторила: «Пшик»! – и на её звук появилась Ёлка!

– Скажи «пуф»! – настаивала Помада.

При следующем «пшик» появился Кактус. Сумовёнок очень порадовался, когда колючий Кактус исчез…

Сумовёнок стал бесконечно нажимать на шляпу гостьи.

«Пшик…– Роза, пшик…– Облако, пшик…– Лягушка, пшик…пшик…пшик…»

– Всё!!! – вдруг закричала гостья. – Хватить давить! Я закончилась.

«Вредная какая!» – подумал Сумовёнок, – и наполнил гостью водой.

Помада надавила на золотистую шляпу и… брызнуло водой. И сколько бы они не давили, дУхи больше не появлялись.

Фотовёнок

Как-то днём, когда Сумовёнок и Помада играли в «скакалку» (это игра такая, если ты не отгадаешь загадку, то десять раз прыгаешь на скакалке).

Сумовёнок очень устал, Помада придумывала такие сложные загадки, что Сумовёнку постоянно приходилось прыгать.

Сумовёнок прыгал, а Помада, считая его прыжки, приговаривала, что прыжки делают ноги сильными. «А голову слабой», – думал Сумовёнок, потому что, чем больше он прыгал, тем меньше отгадывал.

Так вот: как-то днём, когда Сумовёнок и Помада играли в «скакалку», Софья Андреевна положила в сумку фотоаппарат (это коробочка такая, которая отражала счастливые моменты жизни).

В фотоаппарате была своя загадка, если покрутить объектив, то картинка уплывала далеко-далеко, или наоборот, приплывала так близко, что, к примеру, Сумовёнок мог увидеть белоснежную улыбку божьей коровки.

Сумовёнку очень любил рассматривать картинки, которые хранились в фотоаппарате: например, самая любимая картинка рассвета – здесь солнце просыпалось, улыбалось. А на этой фотографии – в ночном небе падала звезда. Сумовёнок снова посмотрел на картинки – на фоне красного ковра он увидел Софью Андреевну с мужем, сыном, дочкой.

Всех больше Сумовёнок не любил фотографию бездомного кота. А дочка Софьи Андреевны фотографировала его и фотографировала, а еще просила маму приютить. Сумовёнку эта идея не нравилась.

Сумовёнок удалил кадр с котом, и тут на его месте появилась картинка незнакомого рыжего мальчика. Мальчик не только улыбнулся, он даже выскочил из фотоаппарата и даже поздоровался.

Странно, подумал Сумовёнок и спросил:

– Ты кто?

– Фотовёнок, – представился рыжий мальчик и так широко улыбнулся, что Сумовёнок понял, зачем мальчик вылез из фотоаппарата. Такая широкая улыбка просто бы в фотоаппарате не поместилась.

– А хотите? – сказал Фотовёнок. – Я вас сфотографирую.

– Можно со всеми? – спросил Сумовёнок.

Фотовёнок кивнул, широко улыбнулся и сказал:

– Можно.

И Фотовёнок сфотографировал всех: Помаду, Расческу, Кошелек, два Носовых платка, Ручку, Мобильный телефон, Скакалку (в женской сумочке так много всего, что можно перечислять до утра).

Слишком опасная штука – кого-нибудь забыть.

Кот по имени КотБезИмени

Сумовёнок вздрогнул, когда однажды в его сумку заглянул тот самый бездомный кот. Как звали кота, Сумовёнок не знал и поэтому он сам дал ему имя – КотБезИмени. Так вот, этот самый КотБезИмени нагло и без спросу открыл сумку Софьи Андреевны и положил на дно мышь со связанными лапами.

Мышь неподвижно лежала, а Кот исчез.

– Ну погоди, – пригрозил Сумовёнок КотуБезИмени.

И Сумовёнок стал развязывать веревку на лапах мыши, а она жаловалась.

– Старается понравиться Софье Андреевне. Неужели она его оставит?

Сумка открылась. Это Кот принес вторую связанную мышь.

– Дв-ва, – сказал Сумовёнок и принялся развязывать второй подарок.

Конечно же, КотуБезИмени это не понравилось.

– Тр-ри, – сказал Кот и связал руки, ноги Сумовёнку, положил рядом с двумя мышами.

Потом Кот сказал «четыре» и положил в сумку четырех рыжих тараканов со связанными усами. Тараканы лежали на спине и дрожали.

Пятым был Ежик, как ребенок, завернутый в пеленку. Даже соска во рту торчала.

Шестой была крикливая Ворона.

– Что это такое? – удивилась Помада, когда кот, освобождая место для воробья, выкинул Помаду из сумки.

Когда КотБезИмени сказал «семь!», появилась Софья Андреевна.

– Что это такое? – сказала она.

– Мур-мяу, – ответил кот.

– А это что? – Софья Андреевна подняла голубя за лапки.

– Мур-мяу, – ответил кот.

– А это? – показала она на грязный стакан из-под сметаны.

– Мур-мяу, – ответил кот.

– Хотела оставить жить у нас, а теперь не хочу.

– Это почему? – удивился КотБезИмени. – Мало подарков?

– Дело не в подарках! – сказала Софья Андреевна. – Кот без имени – это пустая затея. Чтобы, к примеру, дать тебе молока, как я тебя позову? А если тебя не кормить – ты отощаешь, и не дай бог – помрешь, а я не могу взять на себя такую ответственность.

«Правильно, – подумал Сумовёнок, – у всех должно быть имя, даже у кота без имени, я, к примеру, домовёнок, а зовут меня Сумовёнок».

А кот подумал, что, во-первых, звать его не надо, он сам придет когда проголодается, а во-вторых у него есть очень оригинальное имя – КотБезИмени.

И кот применил самый верный способ завоевать сердце Софьи Андреевны. Он спиной патерся о ее ноги, замурлыкал-замяукал и с такой преданностью посмотрел ей в глаза, что она сразу налила ему молока, отрезала кусок колбасы и даже дала ключи от квартиры:).

Забыли на остановке

Однажды Сумовёнок сидел в сумке и играл с Зеркалом. Зеркало – это такая штука, которая постоянно тебя передразнивает. Ты ему покажешь язык, и оно тебе – язык, ты ему – рожки и оно тебе – рожки. А сегодня зеркало почему-то запело.

– У-у-у, – голос у Зеркала был мужской, простуженный.

– А так ты можешь? – и Сумовёнок спел, – ля-ля-ля.

– День рожденья только раз в го-о-оду… – Сумовёнок понял, что это поет не Зеркало, а кто-то другой. Сумовёнок выглянул из сумки – этот кто-то другой был дяденька, который сидел на скамейке автобусной остановки. На этой же скамейке стояла сумка Софьи Андреевны, хотя самой ее рядом не было.

«Она забыла сумку на остановке, – догадался Сумовёнок и спросил у дяденьки как доехать до дому?»

– Вон дом, вон дом, вон дом. Тебе какой нужен?

– Серый и чтобы сбоку было написано «ул.Коцюбинского».

– Это далеко, – оглядевшись по сторонам, задумался дядя. – Ко мне ближе, я живу вон в той картонной коробке из-под холодильника.

– Значит, тебя зовут Коробовёнок?

Дядя глубоко вздохнул, немытой рукой почесал нос:

– Меня никто не зовет, у меня никого нет. И такая штука называется одиночество

– А у меня есть Софья Андреевна и дедушка, – похвастался Сумовёнок и выскочил из сумки, потому что подъехал автобус.

– Ты точно знаешь, куда ехать? – Дяденька занес сумку в автобус, поставил на сиденье, а сам вышел.

– Мальчик-с-пальчик, тебе куда? – спросила тетенька с билетной сумкой на груди.

– Я мальчик-с-карманчик, и мне надо к Софье Андреевне и дедушке на ул. Коцюбинского.

– А деньги на билет есть?

– Проездной. В сумке.

– Как же я сама не догадалась, – сказала тетенька и ушла приставать к другому мальчику, а потом на остановке «ул.Коцюбинского» она вытащила сумку из автобуса.

Сумовёнку повезло, потому что на остановке сидел его друг – пес Шарик. Здесь он любил ждать хозяина с работы.

– Ты чего с сумкой бегаешь? – спросил Шарик, и облизал Сумовёнка теплым языком.

– Да Софья Андреевна забыла нас на остановке. – Сумовёнок поставил сумку на голову и потащил.

– Понятно, – сказал пес, – давай помогу.

Они поднялись на четвертый этаж. Шарик позвонил в дверь, а сам рванул на улицу.

Дверь открылась.

– Какая я растяпа, – сказала Софья Андреевна, – сумку в коридоре оставила.

Она крепко захлопнула за собой дверь, заперла ее на замок, а сумку прижала к груди и даже погладила. Представить, что потеряла сумку было страшно.

Лучше Гор могут быть только Горы

Как-то вечером Сумовёнок с дедушкой сидели на шкафу, ели пшённую кашу из дедушкиной тарелки и смотрели по телевизору передачу про какую-то далекую страну с черными лесами, большими водопадами (водопад – это когда вода балуется и красиво прыгает сверху вниз).

– Как я хочу в горы, – сказала Софья Андреевна, выключила телевизор и, напевая «лучше Гор, могут быть только Горы», ушла на кухню.

– Что такое горы? – спросил Сумовёнок у деда.

– Это когда высоко, далеко, холодно и страшно.

– А зачем Софья Андреевна туда хочет?

И тут тарелка с кашей звонко упала на пол.

– Что это такое? – прибежала с кухни Софья Андреевна.

– Ой! - испугался Сумовёнок и спрятался за старую пишущую машинку на шкафу.

Софья Андреевна подняла тарелку, собрала кашу, убежала на кухню.

– Ну вот, – сказал дедушка, – мы с тобой ляжем спать голодными, а она доест нашу кашу и пойдет в горы.

Сидел Сумевёнок, сидел, ждал-ждал, когда Софья Андреевна пойдёт в горы, потом прилег и вдруг уснул, а утром чуть не проспал.

Они долго шли, долго ехали, снова долго шли, долго поднимались и вдруг Софья Андреевна громко сказала:

– Да здесь целые горы!

Ой, ой, ой! Горы! – в отчаянии подумал Сумовёнок. – А я дорогу не запомнил.

Сумовёнок вылез из сумки и с удивлением обнаружил, что они пришли в книжный магазин.

Полки, заставленные книгами, упирались в потолок, около них даже стояли лестницы.

Дед был прав, – подумал Сумовёнок. – Идти далеко, лезть высоко, а вдруг книга, за которой ты лезешь по этой узкой лестнице, окажется холодной, - от этой мысли Сумовёнку стало страшно.

Сумовёнок посмотрел на Софью Андреевну. Ей не было страшно. Она листала книгу, и почему-то улыбалась.

Она купила книгу, положила ее в сумку.

«Уральские горы», – прочитал Сумовёнок, перевернул страницу и зачитался. Читал он всю дорогу, весь день и всю ночь. Там так красиво писали о горах, что Сумовёнок тоже в них влюбился и тоже захотел там побывать.

– Лучше гор могут быть только горы, – теперь всегда подпевал он Софье Андреевне и был с ней согласен.

Красные пингвины

Была прекрасная лунная ночь. Сумовёнок сидел на краю сумки и считал звезды. А потом он задернул окно красными шторами, и звезды сразу покраснели. Считать красные звезды оказалось веселее. Считал он, считал и не заметил, как уснул.

– Одна, еще одна, ещё и ещё, – во сне бормотал Сумовёнок, и вдруг на него что-то посыпалось.

Что это? – удивился Сумовёнок.

Он огляделся и увидел красных пушистых Пингвинов. Сначала их было много, а потом стало очень много. А потом появилась гора, а в ней много тоннелей (тоннель похож на дырку в сыре).

Что это? – растерялся Сумовёнок, он хотел спрятаться в сумке, но она тоже была переполнена красными Пингвинами.

– Но это моя сумка, – сказал Сумовёнок Пингвинам.

– Ой, как интересно, – сказал один из Пингвинов и побежал дальше.

И мне интересно, – подумал Сумовёнок, – где я буду жить дальше!

А Пингвины вдруг захлопали крыльями, задрали клювы и некрасиво закричали; «Го-го-го, га-га-га, о-о-о, их-их-их». – Это они радовались тому, что один из Пингвинов на вершине горы установил большой синий флаг, с огромной звездой посередине.

– Возьмешь флаг, мы уйдем, – сказал один Пингвин Сумовёнку, – но учти, мы не будем тебя пускать. Ну что? Играем?

Ой, ой, ой, – расстроился Сумовёнок. – Что же это получается, вас много, а я один.

– Хватай звезду! – И Пингвин подтолкнул домовенка к горе.

Намаялся Сумовёнок с этой горой по-черному. Туда-сюда, туда-сюда, верх, вниз, вправо, влево, наискосок. Ну беда просто. Пингвины были везде, во всех тоннелях, на всех выступах. Они его пихали, сталкивали, сбрасывали. И тогда Сумовёнку пришла умная мысль. «Раз гора из сыра, нужно сделать свой тоннель. И вкусно и полезно».

– Ура! – закричал Сумовёнок, размахивая флагом, и разбудил Софью Андреевну.

– Послушай, – сказала она мужу. – Мне приснился сон, что я залезла на гору и поймала звезду. Что бы это значило?

– Опять сумку в коридоре оставила? – спросил муж.

На месте сумка! На месте! – думал Сумовёнок, залезая в свой кармашек. От усталости у него дрожали руки, ноги: такой трудный сон у него был впервые.

Друзья за подкладкой

Сумовёнка разбудила Расческа.

– Скажи своим друзьям, – громко сказала она, – чтобы они перестали баловаться.

Странная эта Расческа, думал Сумовёнок. Софью Андреевну она причесывала ласково, а его и его друзей, больно дергала за волосы. Это неправильно. Правильно – это когда вся Расческа добрая, а не так, чтобы одна половинка добрая, а другая половинка злая.

– Пусть успокоятся! – Расческа вновь дернула.

– А-а-а! – воскликнул Сумовёнок, а из дырки в подкладке сумки высунулись друзья: Скрепка, Пробка от бутылки, Мятая Салфетка.

Сумовёнок на их месте сделал бы иначе: он бы не показывался в тот момент, когда на них сердилась Расческа.

– Чего разгалделись?! – громко сказала Расческа, и её зубчики заострились как зубы акулы.

– Страшно! – согласился с Расческой Сумовёнок.

– Если не прекратите шуметь, то я пожалуюсь Софье Андреевне. – Но Расческа не успела пожаловаться, потому что пожаловаться успела Ручка. Она провалилась в дырку и там застряла – такое тоже бывает.

Софья Андреевна услышала Ручку и сразу послала Иголку зашить дырку в подкладке.

Сумовёнок долго уговаривал Иголку не зашивать дырку, но Иголка только отнекивалась.

– Не могу, – говорила она, – это моя работа, – и если я сейчас не зашью маленькую дырку, мне завтра придется зашивать большую. А я не хочу делать лишнюю работу.

– Но там живут мои друзья.

– Пусть вылезут, – посоветовала Иголка.

– Нельзя, – сказал Сумовёнок, – Софья Андреевна увидит, выкинет.

– И правильно сделает, – обрадовалась Расческа, – они свое отработали, теперь это мусор.

Сумовёнок хотел позвать друзей, но передумал.

– Как знаешь, – сказала Иголка, – твои друзья.

Иголка сделала первый стежок, потом второй, третий, потом ещё и ещё и, наконец, затянула узелок на нитке.

Все правильно, подумал Сумовёнок, друзья мои. И поэтому он не сказал Иголке, что в подкладке, около замка есть ещё одна дырка. Сумовёнок будет ходить в гости к Скрепке, Пробке, Салфетке, играть с ними, рассказывать сказки, и пока Расческа не видит, и не слышит, весело баловаться.

Матрешкин дом

Софье Андреевне на день рождения дарили разные подарки, к примеру, сегодня ей подарили Матрешку. Сумовёнок сразу с ней познакомился, и сразу с ней подружился. Эта Матрешка была такая забавная, потому что в ней жили семь сестер, нет, нет вы не ослышались: «Не С ней, а В ней». Вот такая история.

Сумовёнок познакомился со всеми, правда, когда они появились все разом, то в сумке совсем не осталось места.

– Как у вас тесно, – пожаловалась Матрешка, и пригласила Сумовёнка к себе домой, – будем праздновать девятый день рожденья.

– Тебе девять лет? – Сумовёнок удивился такой большой цифре, на вид Матрешка выглядела гораздо моложе. Даже запах лака не успел лака выветрится.

– Мы справляем не год рождения, а день. Если сегодня девятое января, значит девятый день рожденья в этом году.

– А если бы было десятое января, значит десятый день рождения, – догадался Сумовёнок.

– Логично! – восхитилась Матрешка, – но сегодня не девятое января и не десятое, значит, будем праздновать другой день рождения. Заметь, – сделала акцент Матрешка, – итак триста шестьдесят пять дней рождений в году.

– А у меня какой день рождения? – Сумовёнок хотел посчитать.

– Хороший вопрос, – задумалась Матрешка, – и вот тебе в ответ другой вопрос: мы идем или не идем к нам в гости?

Сумовёнок никогда не отказывался от дней рождений. Он очень любил, когда рождаются, а не наоборот.

Матрешкин дом стоял на полу детской комнаты дочери Софьи Андреевны. Красивый, просторный, с большим квадратным окном. В этом окне было еще одно окно, но уже поменьше, а в нем ещё, но уже поменьше, а в нём ещё, но уже поменьше, а в нем ещё, но уже поменьше, а в нем ещё, но уже поменьше, а в нем ещё, но уже поменьше. Сумовёнок насчитал ровно семь окон.

Матрешка достала ключи, и стала открывать огромный замок, в котором было семь замочных дырочек: одна в другой, мал-мала меньше. Ключи тоже были разными по размеру, как раз под размер дырок. А потом Матрешка долго открывала двери, сначала маленькую, затем побольше, еще больше, еще и еще – итак семь штук. А потом Матрешка зашла в большой коридор, в котором было еще семь коридоров всё меньших и меньших размеров. А потом Матрешка грела чай в кастрюле, которую доставала из других кастрюль, а Сумовёнок в это время снимал одну табуретку с другой, и разворачивал конфету, у которой было семь фантиков.

Ну когда же будет день рождения, думал Сумовёнок, листая книгу у которой было семь обложек.

День рождения все не начинался. Матрешка, правда, семь раз его начинала, и семь раз откладывала. Уже наступила ночь, и когда часы семь раз пробили двенадцать, Матрешка грустно сказала:

– Жалко, что закончился этот день рождения, зато радостно, потому что началась ночь рождения. Давай начнем сначала.

Честно сказать, Сумовёнок очень устал от такого дня рождения. И он даже порадовался, что многие его друзья справляют день рождения только раз в году. А то так утомительно семь раз говорить всем «поздравляю» и «желаю».

Кошелек

Сегодня в сумке стало мало места - это потому что Софья Андреевна получила зарплату. (Зарплата – это такой праздник, когда дают деньги, а деньги – это такие радостные бумажки, которых всегда мало, даже если у тебя таких бумажек много, то тебе все равно кажется, что их мало). Это так путанно дедушка объяснил Сумовёнку.

Пока радостно было только Кошельку. Почувствовав себя богатым, он стал наполняться гордостью, да так стремительно, что скоро не оставил места всем бедным жителям сумки. В Кошелек положили всего десять бумажек, а он так раздулся, будто в него загрузили целый грузовик.

– Очень маленькая сумка? – вдруг сделал вывод Кошелек, и стал рассказывать как он должен красиво и радостно жить.

Когда Сумовёнку надоело слушать стоны Кошелька, он вылез наружу и, как брелок, повис на ручке сумки. Солнечной радостью светилась погода. Много ярких красок, теплый ветер, запах цветов. Сумовёнок висел на ручке сумки и тоже очень радовался, потому что Софья Андреевна шла веселая и радостная. Она всем улыбалась, и ей все улыбались и к ней даже подошел дяденька и спросил: «Сколько времени?»

– А? – не поняла вопроса Софья Андреевна.

–Б! – ответил дяденька, схватил сумку Софьи Андреевны и побежал.

Это радостно? – Сумовёнок посмотрел на Софью Андреевну, на ее грустные глаза полные слез, и понял, что, пожалуй – это не радостно.

– Держите вора!!! – вдруг закричала Софья Андреевна.

– Вора? – удивился домовёнок. Дед рассказывал, что вор – это плохой дядя, который не хочет работать, зато очень хочет иметь радостные бумажки.

Сумовёнок залез в сумку и громко сообщил.

– Нас украли!

Помада охнула, Кошелек застонал:

– Я так и знал, я так и знал! Это они за мной. А я еще такой молодой, даже по краям целый, и с кнопочкой блестящей.

Конечно, - подумал Сумовёнок, - зачем Помада и Расческа лысому вору?

– Ну почему за белой полосой всегда идет черная?

Сумовёнок конечно же не понял, о чем сказал Кошелек, но на всякий случай, чтобы вор не мог открыть сумку снаружи, Сумовёнок застопорил замок изнутри.

А вор, уже забежал за гаражи, и уже пытался расстегнуть сумку.

Сумовёнок держал замок, а вор дергал, Сумовёнок держал, а вор дергал.

Вор дергал-дергал! Дергал-дергал!

А Сумовёнок держал-держал! Держал-держал!

– Ах так! – сказал вор. – Вы хитрые, а я хитрее.

И вдруг Сумовёнка что-то укололо в бок.

Ну ничего себе, подумал Сумовёнок и отодвинулся подальше от лезвия ножа.

– А попались! – сверкнул металлическими зубами Нож. – Щас я вас!

– У-у-у, какой нехороший ножик, – в один голос сказали Сумовёнок, Расчёска, Кошелёк, Помада, Паспорт и все остальные, а потом еще и еще все разом сказали у-у-у!

– Спасите, помогите! – дрожал в углу Кошелек.

– У-у-у-у, уходи! Ты плохой! – загородили друзья Кошелек от лезвия Ножа. – Уходи! Ты бяка!

Все знали, если долго-долго кому-нибудь говорить «у-у-у, ты нехороший, ты плохой, ты бяка! он обязательно сломается.

– Страшно! – наконец, согласился Нож, вылез из сумки и сказал вору. – Всё! я сломался!

– Ах так! – сказал вор, и кинул сумку в речку. – Сейчас сами выскочите.

– Мы утонем? – спросила Помада.

– Я промокну? – сказал Паспорт.

– Я буду причесывать водоросли? – удивилась Расческа.

Молчал только Кошелек, у него не было слов, он очень испугался вора.

Что сказали остальные, Сумовёнок не слышал, потому что он вылез из сумки, схватил её за ручку и поплыл к тому месту, где стояла Софья Андреевна вместе с полиционером (полиционер – это человек от которого вор никогда не убежит).

– Ты куда? – закричал вор, видя, как неправильно плывет сумка. - Теперь я хозяин сумки и ты должен слушать меня.

Сумовёнку от этих слов стало грустно, и тогда он предложил вместо сумки отдать Кошелек: Вор согласился, но Кошелек почему то отказался.

– Друзья! – закричал он. – Не отдавайте меня. Мне хорошо с вами.

Сумовёнок подплыл к Софье Андреевне и полиционеру. После того как сумка в целости и сохранности вернулась хозяйке, полиционер догнал вора и стал учить его не воровать.

А тем временем солнце грело, птицы щебетали, дул теплый ветер.

И Кошелек вновь был самым счастливым Кошельком на свете.

Бесчувственный подвиг

Вечером Кошелек рассказывал Блокноту, что сегодня с ними произошло. Блокнот аккуратно записывал, переспрашивал, вновь записывал.

– Про меня написал? – спросил Кошелек.

– Да!

– А про Помаду? – спросил Кошелек.

– И про Пома-…– кивнул Блокнот и дописал, …– ду.

– А что ты написал? – заглянул Кошелек в записи Блокнота.

– Про вас всех, про вора, полиционера, – стал перечислять Блокнот, заодно расставляя запятые по тексту. – Проблема в том, что я не верю в то, что вчера Сумовёнок вас спас, а значит, не верю, что он совершил подвиг.

– Это почему? – одновременно спросили Расческа, Помада, Кошелек, Носовой платок.

– Да, да, да, – сказал Блокнот. – Не верю. Вор! Нож! Полиционер! Подвиг! Красиво, но не верю!

– А вот это ты видел? – Расческа высунулась в дыру от ножа, а потом всунулась обратно. Она стояла и ждала, а Блокнот тоже стоял и чего-то ждал.

– Я ж пострадала, – обиделась Сумка сухости Блокнота. – У меня, можно сказать, душа порезана.

– Вижу дыру, – наконец сказал Блокнот.

– Дыра от ножа, – уточнила Сумка.

– Допустим, в дыру я верю! – ответил Блокнот. – А в подвиг нет!

– Ну почему все верят, а ты не веришь? – удивилась Сумка.

– Потому что я тоже был в сумке и не почувствовал никакого подвига, – сказал Блокнот.

– Я видела как ты прикрылся обложкой, будто спишь и не видишь. Значит, ты проспал подвиг, – сказала Расческа.

– Я поняла, – вдруг сказалаПомада. - Во всем виноват Сумовёнок! Он совершил бесчувственный подвиг. Вот если бы Блокнот сначала промок, потом потонул, потом захлебнулся, и от этого очень сильно испугался. Блокнот бы кричал: «Спасите, помогите!», и вот тут бы появился Сумовёнок и его спас. И только после этого Блокнот поверил, что Сумовёнок совершил подвиг.

– Ладно, – согласился Блокнот, – поверим вам на слово.

Ноль без палочки

Кошелек очень обиделся на Блокнот и теперь сидел в углу сумки и грустил. Сумовёнок тоже грустил – Софья Андреевна тоже видимо грустила, потому что она сидела дома, и никуда не ходила.

– И долго мы так будем сидеть? – спросил Кошелек у Сумовёнка.

– Долго, – вдруг сказал Сумовёнок.

– Почему? – удивился Кошелек.

Сумовёнок не знал «почему».

– Я понял, – сказал Кошелёк, – она никуда не ходит, потому что я пустой, ну почти пустой, я ноль без палочки!

Кошелек вытащил денежку и задумался.

– Что будет больше? Если впереди добавить цифру или позади? – Прикинув что-то в уме Кошелек решил, что обе цифры по бокам будет лучше.

И тогда Кошелек на денежке, перед цифрой «сто» стал писать девятки, а Сумовёнок после цифры «сто» – дописывать нули. Получилось очень красиво и много, они нарисовали бы еще больше, но Софья Андреевна вдруг перестала грустить и куда-то пошла.

Шла, шла она и пришла в магазин и стала выбирать сумку. И очень быстро выбрала, и очень быстро подошла к кассе платить.

Софья Андреевна очень радовалась новой сумке, а кассирша денежку взяла, долго ее рассматривала, потом нажала на кнопку – пришел охранник. Согласитесь, странный попался охранник. Он держал денежку Софьи Андреевны и почему-то громко ругался по рации. А Софья Андреевна не понимала, краснела, извинялась.

А потом пришел полиционер, а потом еще один прохожий, еще один. Всем было интересно смотреть на странные деньги, у которых в три ряда с одной стороны были нарисованы девятки, а с другой – три ряда нолей. И если перевернуть денежку, цифры располагались в пять рядов, итак на всех трех бумажках. Больше бумажек у Софьи Андреевны не нашлось.

Полиционер выписали штраф на большой белой бумаге.

И эта бумажка тоже расстроила Софью Андреевну, и Сумовёнок с ней был согласен. Они с Кошельком нарисовали в сто раз красивее.

Тупая пробка

Сумовёнок сидел за подкладкой и разговаривал с друзьями: Скрепкой, Пробкой, Мятой Салфеткой.

– Очень странные люди, – говорила Мятая Салфетка, – так долго меня делают, и так мало меня используют.

Это неправильно, думал Сумовёнок, – в сумке маленькая дырка, а Софья Андреевна пошла, покупать новую.

– Я знаю случай, когда скрепка была совсем новой, но хозяйка купила другую, – сообщила Скрепка, – это неправильно! Правильно – это когда Скрепки сами выбирают себе хозяев.

– Она даже не посоветовалась, а вдруг в новой сумке карман неудобный, а может и вовсе нет кармана, – стал вслух размышлять Сумовёнок, – да и дырка не такая уж и большая. Хотите, покажу?

И они пошли смотреть дырку от ножа.

Пробка пощупала дыру и вдруг заявила:

– Да ее заклеить можно.

И почему такая умная мысль пришла не ему, а Пробке? – вздохнул Сумовёнок, и тоже потрогал края дыры, будто на них висели мысли, которые можно было использовать. Бесхозных мыслей он не нашел, зато обнаружил полезный вопрос, который и задал Пробке;

– А как заклеить?

Пробка стала думать, чтобы ей не мешать все стали вежливо молчать.

– Я придумала, – вдруг сказала Пробка и даже покраснела от удовольствия. – Вам надо мне сказать что-нибудь плохое, я обижусь, закиплю от негодования, растоплюсь от возмущения и сама заклею дыру.

Говорить плохое слово такой умной Пробке Сумовёнку не хотелось. Салфетке и Скрепке тоже не хотелось обижать подругу.

– Но если вы не скажете мне плохое слово, например, «Тупая как пробка», то я не смогу разозлится до красноты и бешенства, а потом закипеть от ярости.

– А может, мы тебе скажем доброе слово, что бы ты растаяла от удовольствия?

– Тоже полезный вариант, – согласилась Пробка и стала таить от добрых слов друзей. А друзья говорили и говорили, а Пробка таяла и таяла, и, наконец, она растаяла до такой степени, что ей в голову пришла неплохая мысль – заклеить дыру очень хорошим клеем. Сказано-сделано. Сумовёнок в чулане нашел клей, Пробка заклеила дыру, Салфетка аккуратно вытерла подтеки, Скрепка скрепила стыки и держала до тех пор, пока они склеились. А они склеились так замечательно, что все сразу забыли, что в сумке когда-то была дыра.

Сумовёнок был самым счастливым, потому что ему не пришлось менять карманы и друзей.

Бесконечные истории

Что-то больно ударило Сумовёнка по голове, и настолько больно, что из глаз посыпались разноцветные икры. Сумовёнок смотрел, смотрел на них, а потом искры исчезли, и это ему не понравилось. Тогда он стал искать новые искры. А где их искать? Да, конечно же, там откуда они появились с первый раз. А в первый раз они появились из красивого валика с маленьким окошком на боку. Валик свалился с полки на голову Сумовёнка.

– Это калейдоскоп, – сказала умная Ручка и тут же пояснила, – это домик где живут цветные стеклышки с бесконечными искорками историй.

Сумовёнок глянул в окошко и, правда, увидел искристую историю зеленого леса.

– Вау! – не удержался Сумовёнок от восторга и сразу этим восторгом заразил Ручку.

- А ну дай! – Ручка попытался забрать калейдоскоп, и в этот миг, искристый лес превратился в небо с кудрявыми облаками.

– Вау! – снова не удержался Сумовёнок.

– Отдай!

– Вау! – уже с третий раз. – Огромная гора из мороженого!

– Я тоже хочу кричать «вау», – сказала Ручка и все-таки отобрала калейдоскоп.

Сумовёнок ужасно расстроился. Он прижался носом к стеклу кухонного окна и тут же перестал ужасно расстраиваться, потому что за окном ему вежливо кивнул Тополь.

– Привет! – сказал Тополь. Когда он чуть качнулся в сторону, его листья заблестели на солнышке! Появились солнечные зайчики. Поскакали! Поскакали! Звонко рассмеялась Туча, отражаясь в окнах противоположного дома, она причесывалась, заодно пела.

– Привет, – сказал Сумовёнок калейдоскопу за окном и очень широко улыбнулся. А потом пролетела птица. На подоконник приземлился бумажный самолетик с красной пятеркой на хвосте…

– Вау! – сказала Ручка, заглядывая через плечо Сумовёнка на улицу. – У тебя гораздо интереснее. Жизнь сама меняет кадры, даже крутить не надо.

НОСОВОЙ ЧЕЛОВЕК

Носовой платок ушел из сумки стиранный, глаженный, а вернулся весь какой-то скомканно-помятый, да еще мокрый.

– Ты где был? – Сумовёнок отжал Платок, выправил по краям, аккуратно сложил квадратиком.

Платок вздохнул, уголком промокнул слезу.

– Я сейчас слушал такую грустную историю. Такую грустную! Такую грустную!

– Расскажи, – потребовала Помада.

И Платок рассказал про девочку, которая потеряла котенка, а потом рассказал про мальчика, который в школе получил двойку. Он хотел рассказать еще много грустных историй, но его перебила Расческа.

– Я вспомнила свою бабушку, – неожиданно сказала она. – Однажды, причесывая девочку, она сломалась. Представляете? Прямо пополам и прямо посередине. И девочка выкинула мою бабушку в мусорное ведро. – И Расческа заплакала в голос.

Ее кинулась успокаивать Помада.

– Не плачь! История моей бабушки в сто раз грустнее. Когда ее цвет вышел из моды, – всхлипнула Помада, – ее положили в шкатулку и забыли. А ведь моя бабулечка-красатулечка служила верой и правдой, всю себя отдавала.

– А мы ежедневно убываем, – это на судьбу стали жаловаться Салфетки. Они вдруг так расплакались, что Платок совсем растерялся. Каждой Салфетке он утирал слезы и, каждой находил доброе слово.

Платок уже насквозь промок, а они все вспоминали и плакали.

Поддавшись общему настроению, заплакали уже все: Ручка, Скакалка, Очки, Кошелек, Телефон, Визитные карточки.

Не плакал только Сумовёнок, он был занят делом, – он бесконечно отжимал Платок.

Сумовёнок отжимал, а Платок промокал и промокал.

Вот такая грустная история случилась в сумке. Когда Сумовёнок рассказал о ней дедушке, тот тоже чуть не заплакал...

Прошло немного времени, и мокрый Носовой платок ушел из сумки, а вернулся выглаженный, довольный, но со странным узлом на углу.

– Это что? – показал Сумовёнок на узел.

– Напоминалка. Узелок на память. Это Софье Андреевне надо купить лекарство для соседки.

– Хорошая напоминалка, – согласился Сумовёнок, – надо запомнить.

И именно в этот момент Софья Андреевна завязала еще один узел и еще один, и еще один – итого пять, да сделала этот так странно, что из Носового платка получился Платочный человек.

Сумовёнок немного удлинил Платку правую руку, укоротил левую ногу. Получилось так здорово, что Сумовёнок не удержался и познакомился с Платочным человечком. А потом они вместе напомнили Софье Андреевне про дела, а их было много. Но Софья Андреевна со всеми справлялась.

Иголка не удержалась и вышила Платочному человечку глаза, рот, нос. Хотела вышить уши, но Платок отказался. Он и без ушей был счастлив. Добрые узелки сделали из Носовоного платка счастливого Носового человека.

ОЧКИ

Сумовёнок сидел в сумке и листал книгу со сказками и картинками.

– Хочешь, почитаю? – присели рядом с Сумовенком Очки.

Сумовёнок охотно согласился, протянул книгу.

– Брось это, давай лучше почитаем газеты, или еще лучше потолкаемся в интернете, – предложили Очки.

Сумовёнок отказался, потянулся за книгой сказок.

– Я вчера такое видел! Такое! – Очки закатили глаза и долго вздыхали. – До сих пор в шоке.

Сумовёнок стал ждать, когда Очки начнут свой рассказ.

– Я сегодня такое прочитал! Такое! Представляете, о чем пишут газеты? Это ужас, что в мире творится. А по телевизору смотрел про инопланетян. Они скоро захватят землю. Представляете?! Куда катится мир?! Куда смотрит президент?! Ох-хо-хо!!!

– Почитайте, пожалуйста, сказку, – попросил Сумовёнок Очки.

– Какую сказку! – искренне возмутились Очки. – Реалии. Вот абсолютно грамотное восприятие мира. Нас ожидает коллапс!

Что такое коллапс, Сумовёнок не знал, но на всякий случай поверил, испугался, выглянул из сумки, но ничего страшного не увидел – в окно светило утреннее солнце, пели птицы, все в доме спали выходным сном.

– Вы преувеличиваете, – вернулся Сумовёнок в сумку. – Там все замечательно!

– Ты слеп, – возмутились Очки.

Чтобы проверить зрение, Сумовёнок открыл книгу, и стал пальцев водить по строкам:

– Жили-были дед и баба, и была у них курочка Ряба.

– Вот, именно - БЫЛА, а теперь ГДЕ? Сьели? Украли? – Очки забрали у Сумовенка книгу и стали читать. – Закинул дед невод в море, пришел он с тиной морскою…

– Вот правда жизни! – вновь вступились Очки. – Он уже дед, а все еще должен зарабатывать на хлеб насущный.

Сумовёнок забрал книгу, вылез из сумки, устроился на подоконнике. Рядом с ними сели Помада, Кошелек, Телефон и все остальные. В сумке остались только Очки.

Оставшись в одиночестве, Очки тоже вылезли из сумки и громко всем сообщили.

– Вы трусы, вы боитесь видеть правду.

Никто с Очками не спорил, может они, действительно, правы, а может Очки просто набирали очки, чтобы увеличить самих себя.

Такое тоже может быть!

ДЕДУ СТРАШНО!

Сегодня день Святого Валентина – это такой добрый праздник, когда все подписывают открытки и признаются в любви. Сумовёнок пишет Помаде, она Расческе, та – Ручке, Ручка – Сумовёнку и так далее. Вот такая получается круговерть.

Пишут все и пишут всем. И Софья Андреевна тоже подписывает открытки: мужу, сыну, дочке, подругам, друзьям. Кажется, никого не забыла.

Сумовёнок вместе с дедом сидели на шкафу и подсчитывали открытки, у деда оказалось на одну больше. Сумовёнок немного расстроился, и даже обиделся на деда.

–- Какие твои годы! – похлопал дед внука по плечу. Он, конечно, сделал вид, что расстроился за внука, но на самом деле этот перевес его порадовал.

Сумовёнок хотел уйти в сумку, но дед остановил его вопросом.

– Ты не знаешь, кому она пишет? – кивнул дед в сторону Софьи Андреевны.– Вроде всем подписала.

Сумовёнок задумался. Он никак не мог вспомнить, кого Софья Андреевна пропустила.

– Пойду узнаю.

Сначала вокруг нее крутился Сумовёнок, а потом дедушка. А потом крутился дедушка, а потом Сумовёнок. Крутились они, крутились и, полностью закрутившись, так и не разведали, кому она подписывает Валентинку. А ведь они просто обязаны знать, что она пишет.

– Сейчас возьму и обижусь на нее, – решил Сумовёнок.

Видимо, Софья Андреевна услышала и, видимо, испугалась. Она положила на шкаф письмо, а сама и ушла на кухню.

Сумовёнок развернул послание и, шевеля губами, стал читать, а потом, как закричал, да как запрыгал.

– Ура! – ликовал он, а дед крутился рядом и пытался сообразить, что так обрадовало внука.

– Вот! – показал он деду открытку Софьи Андреевны, – теперь у нас одинаково. У меня – не меньше, у тебя – не больше. Нас любят ровно!

Деду это не понравилось.

– Тебе написала, а мне – нет!? А я то! А я то! Я для нее! Охранял, ночами не спал, меч сломал, в рукопашную на дракона ходил. До сих пор шрам на лбу! – Дед ходил по шкафу, размахивал руками, топал тапочками, и тут Софья Андреевна поставила на шкаф горшочек с кашей и еще одну большую открытку в виде сердца.

Дед долго боялся подойти и прочитать эту открытку, он, кажется, даже испугался, что эта открытка предназначена ему.

– Дед, это тебе! – И Сумовёнок громко зачитал поздравление.

Дед ел кашу и тяжело вздыхал. Сумовёнок тоже ел кашу и тоже тяжело вздыхал. «Дед прав: страшно, когда тебя не замечают».