Сватовство вукора

Жизнь часто преподносит сюрпризы, от которых впадаешь в ступор. Вот, скажем, захочет ваш ву́кор жениться, что прикажете делать? То-то и оно!

Утренний Ве́лбрук просыпался неторопливо. Солнечные лучи словно нехотя проникали сквозь причудливые витражи верхних этажей купеческих домов, высвечивая узоры на каменных полах. Город, расположившийся у полноводной реки, славился своими целебными грязями и лекарственными травами, росшими на окрестных лугах. А ещё — трактиром «Рыжий кабан», куда заглядывали не только горожане, но и путники из дальних краёв.

Этот трактир был не просто местом для ночлега и еды. Он был живым организмом, где каждый камень, каждая балка хранили истории и секреты. Здесь переплетались судьбы людей, рождались романы, строились планы, вершились маленькие драмы повседневности. И в центре всего этого мира находилась Ри — юная кухарка с мечтательными зелёными глазами, превращавшая простые продукты в настоящие чудеса кулинарии и наполнявшая старые стены трактира новой жизнью.

Ри стояла у распахнутого окна кухни и вдыхала свежесть раннего утра, наслаждаясь редкими минутами тишины.

— Снова витаешь в облаках, красотка? — донеслось нарочито недовольное брюзжание за спиной.

Рон, хозяин трактира, стоял в дверях кухни, скрестив руки на своём необъятном животе. Его лысина блестела в лучах утреннего света, а маленькие глазки смотрели со знакомым недовольством.

— Думаю о меню на сегодня, — спокойно ответила Ри, привычно игнорируя его тон. — К обеду будут гости из столицы, надо удивить их чем-нибудь особенным.

— Только не переводи зря продукты! — проворчал Рон. — У меня не королевская кухня. Хлеб, мясо, похлёбка — вот что нужно путникам.

— И пирог с лесными ягодами, — мягко добавила Ри. — Когда я его пекла в прошлый раз, у тебя в кармане осело вдвое больше монет, чем обычно.

Рон хмыкнул, но возражать не стал. За то время, что Ри работала в «Рыжем кабане», доходы заметно выросли. Её блюда привлекали посетителей, а с посетителями приходили деньги. Даже скупой Рон не мог этого не заметить.

— Всё равно не мудри сверх меры, — буркнул он. — И чтоб к полудню всё было готово!

Когда за трактирщиком закрылась дверь, Ри тихонько рассмеялась. В глубине души старый ворчун был не так уж плох, просто ему тяжело было признать, что он ошибался, когда сомневался, брать ли Ри на кухню.

Она окинула взглядом помещение — такое знакомое и до боли родное. Просторная кухня с низким потолком, пронизанная ароматами трав и специй, стала для Ри вторым домом. Сверху свисали связки чеснока, грозди нанизанных на нитки сушёных грибов и пучки душистых трав. Огромный очаг занимал почти всю правую стену. Там можно было одновременно жарить мясо или варить суп на открытом огне, а в совмещённой с ним печи — выпекать хлеб или пироги, готовить жаркое. Рядом на вбитых в стену крюках висели вертела разной длины и формы, а под ними стояли котлы и сковороды всех мыслимых размеров.

Вдоль стен тянулись вместительные шкафы. Полки над ними ломились от глиняных горшочков со специями, связок сушёных трав, ёмкостей с мёдом и вареньем. В углу примостилась большая деревянная кадка для теста.

В центре кухни высился большой стол с гладкой дубовой крышкой, за долгие годы работы отполированной локтями до блеска. На нём Ри творила свои кулинарные чудеса: нарезала овощи, замешивала тесто, готовила маринады.

В левом дальнем углу начинался чёрный ход, который вёл к кладовым, лестнице в подвал и на задний двор.

— Он прав, знаешь ли. Не стоит тратить силы на изыски, — пискнул кто-то из-за печи.

Ри улыбнулась и опустилась на корточки. В тени за печью сидел вукор — небольшое существо размером с кошку, с мохнатыми лапками и мордочкой, напоминающей волчью. Его глаза сейчас светились янтарным светом, хотя обычно были непроницаемо чёрными, а лохматый хвост слегка подрагивал.

— Доброе утро, Волчок! — поприветствовала его Ри.

— Косить-молотить! — возмутился вукор. Его присказки всегда ласкали слух своей певучестью и необычностью. — Сколько раз повторять: просто вукор! У нас не бывает имён, как у вас, людей!

— Но как же мне тебя называть? Просто «эй ты»? — Ри подмигнула ему. — Почему ты постоянно отказываешься от имени?

— Потому что так принято, — проворчал вукор, выбираясь из своего укрытия. — Так, что на завтрак?

— Яичница с салом, свежий хлеб и травяной чай, — ответила Ри, выпрямляясь и принимаясь за работу.

Её руки двигались ловко и уверенно. Тесто для хлеба было замешано ещё с вечера и уже поднялось, ожидая своего часа. Ри сформировала булки, сделала на них надрезы и отправила в печь. Затем принялась за овощи для обеденной похлёбки.

Вукор устроился на краю стола и наблюдал за её действиями, изредка давая советы:

— Смотри, жар слишком сильный, доставай хлеб… Нет, не сейчас, ещё рано… А вот теперь самое время!

Ри улыбалась, не прерывая его. Она и сама прекрасно видела, когда нужно достать хлеб, но вукора это так забавляло, что она не хотела лишать его удовольствия быть полезным.

— Всё бы вам, вукорам, командовать!

На пороге появилась Мита — тощая женщина с постоянно недовольным лицом. Когда-то она была кухаркой в «Рыжем кабане», но её блюда были настолько безвкусными, что посетители стали обходить трактир стороной. И когда появилась Ри, Рон, не раздумывая, отправил Миту убирать хлев, а новенькую поставил на кухню.

— Это ты Рону расскажи, как он должен командовать, — миролюбиво отозвалась Ри. — Я тут просто выполняю его распоряжения.

— Распоряжения, как же, — фыркнула Мита, окидывая взглядом кухню. — Откуда ты вообще взялась такая? Ни кола, ни двора, а туда же — кухаркой заделалась.

Ри молча продолжала готовить. Она знала, что любое слово будет использовано против неё. Мита затаила обиду и при каждом удобном случае пыталась уколоть Ри или навредить ей.

— Мама говорит, что от зависти ослепнуть можно, — раздался молодой мужской голос, и на кухню вошёл Дин — сын Рона и Лиры, высокий парень с каштановыми волосами, открытым лицом и озорной улыбкой.

Мита скривилась, но спорить с хозяйским сыном не посмела. Бросив ещё один полный презрения взгляд на Ри, она вышла, громко хлопнув дверью.

— Не обращай внимания, — сказал Дин. — Она всем завидует, у кого в жизни что-то получается.

Ри вдруг остро ощутила его присутствие. Молодое тело реагировало на близость привлекательного мужчины помимо её воли — щёки вспыхнули, сердце забилось чаще. Природе не прикажешь.

— Спасибо, — тихо ответила она, стараясь сосредоточиться на работе, а не на том, как приятно пахнет от Дина свежим сеном. Опять возился в стойле с лошадьми постояльцев.

— Будешь завтракать? — спросила Ри, чтобы нарушить повисшую паузу.

— С удовольствием, — Дин уселся на табурет. — Что у нас сегодня?

— Яичница с салом, свежий хлеб и…

— И травяной чай, — закончил за неё Дин с улыбкой. — Ты всегда готовишь травяной чай по утрам.

— Он полезный, — ответила она.

— Я знаю, — кивнул Дин. — И вкусный. Твой чай — лучший, что я пробовал.

Их взгляды встретились, и Ри вдруг почувствовала себя совсем юной девчонкой, впервые испытывающей волнение от мужского внимания. В двадцать лет пора бы уже привыкнуть.

— Так-так-так, — прозвучал ехидный комментарий. — Вместо работы опять любезничаете?

Лира, жена Рона, стояла, подбоченившись, но в её глазах плясали весёлые искорки. Невысокая, худощавая женщина средних лет, она обладала железной волей, острым языком и добрым сердцем.

— Мама, я просто завтракаю, — улыбнулся Дин.

— Ага, поедаешь глазами нашу Ри, — хмыкнула Лира, проходя на кухню. — Смотри не объешься.

Дин смущённо кашлянул, а Ри почувствовала, как её щёки вспыхнули ещё сильнее.

— Кстати о еде, — сменила тему Лира. — Рон сказал, что сегодня приедут купцы из столицы. Они всегда хорошо платят, так что постарайся, девочка.

— Я как раз думала приготовить кролика с черносливом, — сказала Ри. — И пирог с лесными ягодами. Правда, Рон сказал: «Хлеб, мясо, похлёбка — вот что нужно путникам». И что у нас не королевская кухня.

— О, это отлично! — одобрила Лира. — Не слушай старого скупердяя, я даю добро. Только не забудь про простые блюда для обычных посетителей. Не все могут позволить себе такие деликатесы.

— Разумеется, — кивнула Ри. — Будет и гороховая похлёбка с копчёностями, и тушёная капуста с грибами.

— Вот и славно, — Лира похлопала её по плечу. — Ты — настоящая находка для нашего трактира, девочка.

После этих слов жена трактирщика ушла, оставив Ри и Дина наедине. Точнее, почти наедине. Вукор всё ещё сидел на краю стола, наблюдая за происходящим с нескрываемым интересом.

Ри налила в сковороду немного масла, поболтала, распределив его по поверхности, поставила сковороду на огонь. Взяла кусок бекона и отрезала от него несколько тонких, почти прозрачных полосок. Немного подождала. Потом, намочив мизинец в ведре с водой, Ри занесла руку над сковородой и дала маленькой капельке упасть вниз. Масло вспенилось, заплевалось. Кухарка выложила полоски бекона на разогретую поверхность. Он зашкворчал, слегка подёргивая краями. Мясные прожилки стали приобретать более насыщенный цвет — тёмно-коричневый, с налётом золотистого, а сало всё сильнее истончалось, отдавая жир.

Несколько раз перевернув бекон, она взяла из соломенной корзинки пять крупных куриных яиц с гладкой на ощупь скорлупой, покрытой едва заметными коричневатыми крапинками. Ри осторожно разбила каждое яйцо, стукнув о борт сковороды и разломив пополам. Желтки были ярко-оранжевыми, с золотыми отливами, а белки — прозрачным и тягучим: верный признак того, что курицы питались хорошо. Яйца шипели и потрескивали, постепенно зажариваясь.

Когда они почти дошли, Ри зачерпнула из горшочка мелкорубленого сушёного лука, буквально пол-ложки, и посыпала им яичницу. Всё готово!

Ри разделила завтрак на пять порций. Две глиняные тарелки поставила на поднос, туда же добавила кружки с травяным чаем и большие ломти хлеба, которые даже не отрезала, а просто оторвала от буханки.

— Рон! Лира! — закричала она. — Завтрак!

Трактирщик явился почти мгновенно, будто ждал под дверями. Зашёл на кухню, ухватил поднос своими ручищами, остановился.

— К слову, — сказал он. — История! Заходит замёрзший путник в трактир, а там служанка молодая работает. Спрашивает у неё: «Милочка, а что у вас есть горячего?» Служанка отвечает: «Суп, жаркое и я сама!» Путник думает, думает и говорит: «Тогда давай суп: он хотя бы не обрюхатится!»

Рон загоготал и отправился в зал.

Оставшиеся три тарелки с яичницей перекочевали на стол. Ри и Дин придвинули табуреты, а вукор сидел на крышке и уплетал завтрак прямо из тарелки, без приборов, только единожды воспользовавшись лапками, чтобы вытереть остатки желтка коркой хлеба.

— А ты знаешь, — Дин пригубил чай, — почему куры ночью не видят? Ночью смотреть особо не на что.

Ри вежливо хихикнула. Шутил Дин отвратительно. Даже пошлые побасёнки трактирщика были смешнее.

— Дин! — прогрохотал из зала Рон. — Очаг сам себя не растопит. Тащи дрова!

Дин быстро допил чай, улыбнулся напоследок и понёсся через чёрный ход к поленице во дворе.

Ѻ Ѻ Ѻ

— Ну что, вукор, — тихо проговорила Ри, поглаживая рукой содранную шкурку молодого кролика. — Купцы из столичной гильдии заказали что-то изысканное. Покажем им, на что способна кухарка из провинциального трактира!

Ри осторожно взяла тушку кролика, ощущая под пальцами прохладную, упругую плоть. Мясо было молодым, нежно-розовым, с тонкими прожилками. Она разделала его на порционные куски, каждый надрез делая аккуратно и уверенно, словно нож был продолжением её руки.

— Вукор, принеси мне большой глиняный горшок с верхней полки, — попросила она, промывая куски мяса в ведре с холодной колодезной водой.

Вукор ловко вскарабкался по деревянным стеллажам. Горшок был тяжёлым, но вукор не хуже опытной стряпухи умел обращаться с кухонной утварью. С той, что не очень сильно превышала его размеры.

Ри обсушила мясо льняным полотенцем и принялась натирать каждый кусочек крупной солью, приправляя чёрным перцем. Аромат специй щекотал ноздри. Она вдохнула глубже. Запах перца всегда ей нравился.

Пока мясо пропитывалось солью, Ри занялась черносливом. Сухофрукты лежали в льняном мешочке, каждая слива была тёмной, морщинистой, но обещавшей сладость. Ри пересыпала их в деревянную миску и залила тёплой водой.

— Пусть отмокнут, станут мягкими и сочными, — объяснила она вукору, перебирая сливы пальцами.

В большой железной сковороде Ри растопила кусок сала, наблюдая, как жир фыркает и потрескивает. Когда сало стало золотистым и хрустящим, она выложила куски кролика. Мясо зашипело при соприкосновении с горячим жиром. Ри переворачивала куски деревянной лопаткой, добиваясь равномерной золотистой корочки со всех сторон. Мясо постепенно меняло цвет с бледно-розового на аппетитный коричневый, покрываясь хрустящей корочкой, которая запечатает внутри все соки.

— Теперь лук, — сказала она, взяв несколько крупных луковиц.

Нож скользил по луковице, нарезая тонкие полупрозрачные кольца. Ри работала быстро и ловко, изредка смахивая выступившие слёзы тыльной стороной ладони. Лук был сладким, с резким, но не злым запахом.

Обжаренные куски кролика Ри переложила в глиняный горшок, а в оставшемся жире обжарила лук, сделав его мягким и золотистым. Аромат лука гармонично дополнил исходивший от сковородки запах поджаренного мяса.

Чернослив за это время разбух и стал мягким. Ри процедила воду, в которой он отмокал, в отдельную кружку — жидкость ещё пригодится.

— Вукор, налей-ка эля, — попросила она.

Ри добавила в горшок с мясом обжаренный лук, размоченный чернослив, веточки тимьяна и розмарина. Затем влила кружку тёплого эля и воду, в которой отмокал чернослив, и поставила горшок в печь, где угли давали ровный, умеренный жар. Крышка плотно прилегала к краям, не выпуская ничего наружу.

— Ждём и следим, — Ри вытерла руки о фартук. — Кролик должен томиться медленно, чтобы мясо стало мягким, а все вкусы соединились.

Вукор устроился рядом с печью, принюхиваясь к доносящимся оттуда запахам. Время от времени Ри приподнимала крышку, проверяя, как идёт готовка. Жидкость медленно кипела, мясо становилось всё более нежным, а чернослив отдавал свою сладость общему соусу.

Пора браться за пирог!

Ри начала доставать ингредиенты для пирога с ягодами из кладовой. Первым делом она взяла глиняный горшок с мукой — белой, просеянной, какую могли себе позволить далеко не все. Мука была мелкой, как пудра. Запах — чистым, слегка сладковатым.

— Две меры муки, — забормотала Ри себе под нос, отмеряя нужное количество в большую деревянную миску.

Вукор тем временем притащил горшочек со свежим сливочным маслом. Масло было бледно-жёлтым, почти белым, с нежным молочным ароматом.

— Умница, — похвалила его Ри.

Она сняла с полки крынку с мёдом — тёмным, густым, с насыщенным цветочным ароматом и зачерпнула деревянной ложкой янтарную сладость. Мёд тянулся золотистыми нитями, переливаясь в свете бьющего сквозь окно солнца.

— Четверть кружки. Этого как раз хватит для сладости.

Настал черёд лесных ягод. Ри достала из прохладного погреба глиняный кувшин, в котором хранились ягоды — боро́вница, малина, ку́пина. Боровница была тёмно-синей, почти чёрной, с матовым налётом. Малина — ярко-красной, источавшей сладкий, слегка терпкий запах. Купина блестела иссиня-чёрными боками, обещая кисло-сладкий вкус.

— Посмотри, вукор, — тихо сказала Ри, вдыхая аромат ягод. — Разве они не прекрасны? Словно драгоценные камни из самых потаённых уголков леса.

Маленький помощник принюхался и одобрительно заурчал.

Ри принялась готовить тесто. Она просеяла муку, замешала её с солью, выложила сверху масло и, ловко орудуя ножом, порубила в крошку. Верный помощник вукор уже стоял наготове, подавая принесённый из подпола кувшин ледяной воды, в которую заранее был добавлен мёд. Ри привычным жестом отмеряла четыре ложки воды и влила ложку уксуса.

— Надо быстренько вымесить, чтобы растаять не успело — пояснила она вукору, который внимательно наблюдал за процессом. Он и без её слов всё знал, потому что видел готовку много-много раз, но Ри нравилось разговаривать в процессе приготовления блюд. Это отвлекало от рутины.

Руки её двигались быстро и умело, с той грацией, что приходит лишь после долгой практики. Ри улыбнулась, чувствуя, как под её руками оживает будущий пирог. Она переложила тесто в миску, накрыла чистой льняной тканью и отнесла на ледник в погребе. Тесту нужно было отдохнуть, чтобы стать ещё более нежным.

Пока оно настаивалось, Ри принялась готовить ягодную начинку. Она осторожно перебрала ягоды, удаляя случайно попавшие листочки и веточки. Каждая ягодка проходила через её пальцы, и Ри наслаждалась их упругостью и прохладой.

В отдельной миске она смешала ягоды со щепоткой пшеничного крахмала — это поможет загустить сок, который выделится при выпечке. Добавила немного сока кислицы с растворённым в нём мёдом.

Через час Ри достала горшок с кроликом и осторожно попробовала соус маленькой деревянной ложечкой. Вкус был богатым, но ещё не завершённым.

— Недостаточно остро, — решила она и добавила немного горчицы.

Горчица растворилась в горячем соусе, добавляя ему тёплые, сладковато-острые нотки.

Тесто за это время достаточно охладилось. Ри разделила его на две части — большую для основы пирога и меньшую для украшения верха. Большую часть она раскатала холодной скалкой в круглый пласт. Его Ри аккуратно перенесла в глиняную форму для выпечки, предварительно смазанную маслом. Следом выложила ягодную смесь ровным слоем, наслаждаясь тем, как красиво контрастируют яркие ягоды с тестом. Аромат стоял невероятным — сладкий, с лёгкой кислинкой и цветочными нотами.

Оставшееся тесто Ри раскатала чуть тоньше, нарезала тонкими полосками и аккуратно сплела из них решётку поверх начинки. Работа требовала терпения и сноровки, но результат того стоил: пирог выглядел как произведение искусства.

Вукор помог ей поместить форму в печь. Жар был сильным, но равномерным. Теперь оставалось только ждать и контролировать процесс.

Ри не отходила от печи, время от времени заглядывая внутрь сквозь прорезь в заслонке. Тесто начало схватываться, затем постепенно золотиться. Запах, наполнявший кухню, был просто божественным.

Вукор нетерпеливо ёрзал, принюхиваясь.

Через полчаса Ри аккуратно достала пирог из печи. Он вышел идеальным: свет очага играл на золотисто-коричневой корочке, а сквозь отверстия решётки виднелась тёмная ягодная начинка, которая слегка булькала, источая невероятный аромат.

Вукор радостно запрыгал вокруг стола.

Ри дала пирогу немного постоять, наслаждаясь моментом триумфа. Это был не просто пирог. Это была частичка её души, воплощённая в сочетании простых ингредиентов и мастерства.

Когда пирог достаточно остыл, Ри нарезала его на аккуратные треугольные кусочки.

Прошёл ещё полчаса. Ри в очередной раз сняла пробу с кролика. Мясо легко отделялось от костей, чернослив стал мягким и сладким, а соус приобрёл тёмно-коричневый цвет и бархатистую текстуру.

— Почти готово, — прошептала она. — Только немного соли…

Она добавила последнюю ложку соли для баланса вкуса. Блюдо было готово.

Ри аккуратно переложила куски кролика на большое глиняное блюдо, полила их густым, ароматным соусом с черносливом. Сверху она украсила блюдо свежими веточками петрушки и несколькими ягодами можжевельника, а рядом положила кубики свежей репы и кружочки молодой моркови.

— Вукор, посмотри, что получилось!

Вукор взобрался на стол и восхищённо вздохнул.

— Живым кролик был не столь прекрасен! — пропищал он. — Купцы будут в восторге!

— Можно подавать, — сказала она, выкладывая кусочки на тарелки.

Вукор горделиво восседал рядом, явно довольный результатом их совместного труда.

Ѻ Ѻ Ѻ

День в «Рыжем кабане» шёл своим чередом. К обеду, как и обещались, приехали купцы из столицы — трое упитанных мужчин в дорогих одеждах. Они заняли лучший стол в углу зала и заказали всё самое изысканное, что было в меню. То, что Ри до этого пришлось изрядно попотеть, стоило усилий: купцы остались довольны и кроликом, и пирогами, и даже похлёбкой для простых гостей, запах которой они унюхали из чужой тарелки, а потом съели по три порции.

К вечеру в трактире стало шумно. Местные жители заходили пропустить кружечку эля после работы, приезжие устраивались на ночлег. Лира сновала между столиками, принимая заказы и расхваливая кухню «Рыжего кабана», Рон следил за порядком в общем зале, Дин разносил напитки, а служанки-подёнщицы уносили на мойку грязную посуду.

Ри металась по кухне, а вукор, как обычно, крутился рядом, иногда подавая нужные специи или предупреждая, когда что-то могло подгореть.

— Зайки-покусайки! Вытаскивай булку, сейчас подгорит! — командовал он, указывая на печь.

— Вижу, вижу, — отвечала Ри, ловко орудуя лопатой для хлеба.

Когда последний посетитель получил свой ужин, Ри наконец смогла перевести дух. Она вытерла пот со лба и устало опустилась на табурет.

— Тяжёлый день, — прошептала она, массируя виски.

— Но прибыльный, — сообщил вошедший на кухню Рона, позвякивая кошельком. — Твоя доля, красавица.

Он положил перед ней несколько монет. Ри молча кивнула. Это было больше, чем обычно, но она знала, что заслужила.

— Пирог ещё остался?

Ри снова кивнула.

— Отлично! Попрошу Дина отнести кусок мастеру Киму. У его сына сегодня свадьба, сделаем маленький подарок. Глядишь, и Ким нам потом товар подешевле уступит.

— Свадьба? — встрепенулся вукор.

— Ну да, чего тут необычного?! Люди женятся, заводят семьи… И ещё, — добавил Рон, уже поворачиваясь к выходу. — Столичные гости сказали, что вернутся через неделю. Говорят, такого вкусного кролика не ели даже у короля.

После этих слов трактирщик вышел, но Ри успела заметить, как дрогнули уголки его губ в подобии довольной улыбки. От Рона это было высшей похвалой.

Ѻ Ѻ Ѻ

К полуночи трактир опустел. Постояльцы разбрелись по комнатам, Рон и Лира удалились в свои покои, оставив Ри прибираться на кухне. Она не возражала. Это было её время для размышлений и отдыха от суеты дня. Грязную работу выполняли служанки-подёнщицы, Ри оставалось лишь протереть стол и тумбы да подмести пол.

Когда с уборкой было покончено, Ри накинула на плечи шаль и вышла на задний двор. Шаль оказалась лишней: ночь была тёплой, звёздной. Полная луна освещала внутренний двор, где стояла деревянная скамья под старой грушей.

Ри присела, подставляя лицо лёгкому ветерку. Ей нравилась эта новая жизнь, хотя иногда накатывала тоска по прошлому. Тому, что было до «Рыжего кабана».

— Ри? — негромкий голос прервал её размышления.

Дин стоял у чёрного хода, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.

— Я думал, ты уже спишь, — сказал он, подойдя ближе.

— Люблю посидеть в тишине перед сном, — ответила она с улыбкой.

Дин присел рядом. Не слишком близко и не слишком далеко. В лунном свете его профиль казался особенно благородным, а глаза блестели, как у мальчишки.

— Сегодня все хвалили твою стряпню, — сказал он после паузы. — Особенно пирог с ягодами.

— Спасибо, — просто ответила Ри.

— Знаешь, — начал Дин немного нервно, — я тоже очень люблю твою стряпню. И… И не только стряпню, а…

Он посмотрел на неё так открыто и искренне, что у Ри перехватило дыхание.

— Дин, я… — начала она, но он мягко прервал её:

— Не нужно ничего говорить сейчас. Я просто хотел, чтобы ты знала.

Он аккуратно взял её руку в свою, и они просто сидели так некоторое время, глядя на звёзды и слушая ночную тишину.

Вдруг сзади донёсся шорох. Ри обернулась и увидела вукора, усевшегося на ступенях наружной лестницы. Его мохнатая фигурка выглядела необычно грустной, а глаза не светились привычным озорством.

— Что-то с вукором не так, — пожаловалась Ри Дину.

— Говорят, вукоры чувствительны к переменам погоды, — отозвался он. — Возможно, собирается дождь.

Но Ри знала своего маленького друга достаточно хорошо, чтобы понимать: дело не в погоде. Что-то тревожило вукора, и завтра она обязательно выяснит, что именно.

А пока она просто наслаждалась моментом тишины с Дином, тёплым ветерком и звёздным небом над Велбруком, городом, который неожиданно стал её новым домом. Где вскоре всё встанет с ног на голову. По крайней мере, в отдельно взятом трактире.