Своевременная помощь

Трудно удержать самого себя, если извне никто не сдерживает.
Эмиль Дюркгейм

Одним весенним вечером, после недавно закончившегося дождика, солнце перевалило один бок через горизонт, а второй опустило в реку, пуская по ней сияющую золотистую струйку. Запах сирени витал над городскими просторами, предвещая наступление жаркого лета, а ветерок гонял по дороге окурки, опавшие лепестки и облака пыли. Шаркающей походкой на мост взошёл молодой мужчина с текущим носом, может из-за аллергии, может из-за неудачно подхваченной простуды, почёсывающий серпообразное красно-коричневое пятно на шее, иногда переключаясь на вздувшийся на лбу бугорок. Воровато оглянувшись по сторонам, не желая высмотреть в потемневших закоулках зрителей, он аккуратно перебрался через парапет и, став у самого края, совершил наиглупейшую ошибку - посмотрел вниз. Внутри всё сжалось, ноги подкосились, глаза забегали, дыхание спёрло – мужчину охватил страх, но он не собирался лезть обратно, так как принял твёрдое решение во что бы то ни стало прервать собственную жизнь.

- Что ты, парень, прыгать собрался? – Эхом отразился старческий голос, звучавший так спокойно, будто подобные ситуации бытовая обыденность.

- Да! Собрался! И даже не смейте меня отговаривать, а то я…

Угроза прыжком оказалась до парадокса глупой, отчего он тактично прервал мысль. К нему из-за спины подошёл патлатый старичок, небритый, весь в рванине и с треснувшими очками. Он опёрся локтями о парапет и еле подпалил располовиненной спичкой влажный окурок.

- А я всё-таки попробую. Ну сам подумай, если бы ты так этого хотел, то ты бы языком не чесал, а прыгнул сразу. Значит тебя что-то гложет.

- Ну… ну гложет! И что с того. Сейчас с мыслями соберусь и как прыгну…

Мужчину было повело вниз, но старичок схватил его за плечо и притянул обратно.

- Тих-тих, погоди с прыжками. Давай так, ты расскажешь в чём дело, а потом уже прыгнешь. Может всё не так критично, а ты тут нюни распустил.

- Ладно, что уж мне мяться. Всё началось с…

- Погоди, ну ты хотя бы назвался.

- А зачем?

- Ну как зачем? Без имени ты очередной самоубивец, а с именем личность с трагическим концом. Так как тебя?

- Фёдор Иванович Дельфинов.

- Ого, прям как Тютчев. Кстати о нём, ты посмотри какие звёзды, - сказал старик, указывая на потемневшую половину неба, где начали вырисовываться негативные родинки.

-А причём тут он?

- Ну как же! Безмолвно, как звезды в ночи, любуйся ими и молчи… Эх, вы, молодые, даже Тютчева не знаете…

- А ведь звезды и вправду красивы… Такими красивыми я их видел, кажется, только в детстве.

- Они всегда такие, просто ты разучился наблюдать за красотой мира, погрязнув в рутине. Я, к слову, всё ещё жду.

- Чего? А, точно… Всё было так…

Фёдор Иванович Дельфинов проснулся один в пустынной квартирке на двуспальной кровати в 12:04 дня. Место, рассчитанное под его жену, пустовало, так как после недавней ссоры девушка предпочла временно сменить компанию мужа на общество собственной матушки. Дельфинов извивался на кровати подобно ужу, его забирала то ярость, вызванная несправедливостью, то осознание, что он мог переборщить, и последующий стыд.

- А что у вас с жёнкой-то случилось? – Бесцеремонно перебив, поинтересовался старик.

- Я не люблю, когда меня перебивают! Если вы продолж…

- Вот угроз не надо. Кто из нас на краю моста стоит? Ты или я? Давай, не мнись, Федя.

- Что там говорить… Ну она всё время на мою зарплату покупает себе всякие безделушки, а мне телефон захотелось обновить, а то ходил с кнопочным... прошлый век… Начала деньги считать, ругать, что без спросу из накоплений взял и вот слово за слово чуть до развода не дошло. Она психанула и к тёще смоталась, а меня уже третий день то в жар, то в холод, понять всё не могу: я дурак или она истеричка.

- Ага. Ладно, продолжай мысль, а я чуть позже сформулирую свою.

В надежде, что чашка быстрорастворимого кофе сможет его взбодрить, он направился на кухню, параллельно поглядывая в телефон. От увиденного глаза должны были, по-хорошему, полезть на лоб, но Фёдор невозмутимо смотрел на пять пропущенных звонков от начальника, потерявшего его в этот на удивление тихий пятничный день. Попивая совершенно невкусную бурду, прозванную маркетологами «кофе», Дельфинов думал о том, что ему всё надоело, что лучше покончить с собой, чем пытаться исправить жизнь, унесённую с белой тропы в тёмный кювет. Ранее он пытался отгонять эти мысли: «Да это же глупость! Так поступают только слабаки!» - но с каждым днём они всё глубже и глубже заползали в подкорку разума, пуская витиеватые корни вдоль влажных мозговых извилин. Мужчина и сам не понимал, какое событие послужило последний каплей. Может ссора с женой удобрила почву сомнения, а может выговор начальства плугом прошёлся по нервным клеткам, которые и так изрядно поредели из-за извечных упрёков тёщи. Не выпив и половины приторной коричневой жижи и даже не закинув в желудок ломтика хлеба, он решил поскорее приступить к долгожданному замыслу. Вытащив из ящика купленный ещё вчера моток верёвки, Фёдор присел за стол и дрожащими руками начал аккуратно выводить графитом по бумаге прощальную речь. Деревянное пресс-папье село на уголок тонкого листка, из-за чего стопка документов незамедлительно полетела по ветру. Дельфинов захлопнул окно с такой силой, что стекло чуть не вылетело из рамы и, взобравшись на табурет, начал заплетать верёвку на маленькой люстре, выполненной из блестящей серебром основы и тройки плафонов в виде бледных бутонов колокольчика. Овал петли, словно портал в загробную жизнь, тихо раскачивался в разные стороны, пока цепкий хват мужчины не натянул его на шею. В комнате хотела повиснуть тишина, но её ежесекундно перебивало осудительное цоканье настенных часов. Помешкав ещё несколько минут, Фёдор оттолкнул табурет, повиснув в воздухе. Вот она, долгожданная странгуляция! Вот тяжесть в груди, вот солёные ручьи из глаз, вот помутнение сознания, что может испортить этот момент? Падение вниз и последующий удар по голове той самой люстрой, что из последних сил пыталась удержать висельника на потолке. Очнулся он с таким треском в ушах, будто его обуздал сразу десяток похмелий, а на лбу тем временем образовался не просто холмик, а целая гора. Сначала размытый взгляд направился к часам. Мужчина пролежал без сознания около двадцати минут. Белый шум нашедшего за это время дождя разбавлялся барабанной дробью капель по металлическому отливу окна. Подняв глаза к потолку, Дельфинов узрел живописную картину: огромное отверстие, распустившее трещины во все стороны света, напоминало то ли солнце, нарисованное ребёнком, то ли географическую карту ещё не изведанного водоёма. Стянув с шеи ослабившую хват верёвку, он свернулся, подобно креветке, и простонал в колени протяжный звук, смешавший в себе и крик, и рык, и стон разочарования.

- Да уж… - Отходя от продолжительного приступа смеха, выговорил старик. – А я думаю, что у тебя за волдырь на лбу и полоска на шее. Госпожа Судьба тебе добро сделала, а ты, Федя, решил его в воду бросить значит?

- Вообще-то… - Неуверенно сказал тот, не желая слушать очередную насмешку. – Петля была не последней попыткой за сегодня…

- Ого. Так ты вообще не понимаешь намёков от дам? А потом жалуешься, что жёнка ушла.

- Ну не начинай только! А то я чувствую себя дураком в твоих глазах.

- А я этого и добиваюсь, Феденька. – Хлопнув того по плечу, старик полез в нагрудный карман драного пиджака за новым окурком. – Ну продолжай тогда. Какие ещё экзекуции ты испытал на собственной шкуре?

Взвыв раненной волчицей, Дельфинов вскочил и направился в сторону кухни, в надежде, что поедание препаратов, какие только попадутся ему под руку, наверняка безболезненно выведет дух из телесной оболочки. Открывая шкафчик за шкафчиком, он нагрёб три полупустых блистера с разноцветными таблетками. Высвобождая одну за другой из фольгированной темницы, Фёдор смог собрать на столе небольшую стопочку и, перекинув её со стола в ладонь, из ладони в рот, запил парой хороших глотков остывшего «три в одном». Раскинувшись звездой на холодной кухонной плитке, мужчина лёг, в ожидании конца, вслушиваясь в дисгармонию дождевого джембе. Минута, десять, полчаса. Вместо желанного тихого ухода, пришли лишь сонливость и китовые песни чрева. Протерев глаза, Дельфинов встал с пола и всё-таки решил изучить, что же за гремучую смесь ему выдалось испробовать. Сложив пазл из разлетевшихся по столу фольговых скорлупок, Фёдор лишь тихо вздохнул и хлопнул себя по лбу. Валериана стала виновником нежданно нашедшего сна, активированный уголь в большой дозе лишь сопутствовал очищению желудка от осевших в нём ядов, а вот лоперамид, как позже выяснилось, не имеющий ничего общего с французским «la pyramide», если и мог довести мужчину до смерти, то только взрывом от переедания.

Старческий звонкий смех, схожий с металлической коробкой, в которой беспорядочно скачут болты, винты и шурупы, эхом полетел вдоль покрывающейся молочными каплями реки, прямиком за горизонт.

- Ну ты даёшь, Федька. Хотел уйти, как Филлис Хаймэн, а в итоге закупорил себя, как материнскую закрутку. Ничего, медицина уже достигла того уровня, когда это лечится.

- Наверное, вы правы… - Многозначно ответил тот, пытаясь понять, кто такая, а может и такой, Филлис Хаймэн. – Вы всё ржёте, а мне вообще-то не смешно от вашего… смеха.

- Парень, я смеюсь над абсурдностью ситуации, а не над тобой. Да и смех жизнь продлевает, а тебе это строго противопоказано в твоём… запарапетном положении. Ты бы торопился, а то солнце уже на заходе. Ещё в потёмках не туда прыгнешь и выживешь, а оно тебе надо?

Катапультировав докуренный бычок в русло, старик опёрся левым локтем о поручень балюстрады, подперев кулаком голову, а правую руку пустил вдоль исхудалого бока, как бы говоря гримасой: «Так ты продолжишь?»

Осознав малую эффективность попытки передозировки, Фёдор сел за стол в мыслях о том, какой ещё способ может помочь ему в эту трудную минуту. Прыжок в окно был бы не самым действенным, ведь полёт с первого этажа может привести разве что к погибели растущего под окном куста можжевельника. Поцелуи с оголёнными проводами уже более рационально, но и менее приятно, поэтому эта идея сразу отсеялась. Прыжок с моста ушёл на крайний случай, так как в воздухе всё ещё витал шанс, что вместо моментального конца, можно получить мучительное удушье, а мужчине на сегодня хватило оторвавшийся петли. Вдруг, в голове разгорелась идея. Остановка сердца от длительного пребывания в ледяной воде – быстро, эффективно, а самое главное, совершенно не больно. Дымя распаленным замыслом, Фёдор достал из шкафчиков формы для льда, какие только нашлись на кухне и, расплескав воду во все стороны, поставил их в морозильную камеру. Прождав около четырёх часов, перебарывая сон и тяжесть в животе, он достал льдинки из морозилки и закинул их в заранее набранную ванну. Раздевшись догола, мужчина прыгнул в воду, вытеснив её излишки прямиком на пол. От моментального изменения температуры Дельфинов резко взвыл, и так же резко умолк из-за спёртого дыхания. Дрейфуя среди полупрозрачных кубиков, ягодок и сердечек, он начал ощущать, как пальцы постепенно немели, зубы завели продолжительную барабанную дробь, а живот сдулся, словно полежалый воздушный шар. С каждой секундой, сердце, в панике бьющие всё сильнее по решётке рёбер, постепенно начало сбавлять силу и темп ударов. Замыленные глаза бегали по поверхности воды, пытаясь отвлечь мозг от осознания скорой кончины, но, вдруг, грудной моторчик из-за всех сил вдарил по груди, скрючившиеся пальцы схватились за бортик ванны и перекинули скукожившееся тело прямиком на обжигающе тёплый коврик. Растирая плечи ладонями, в попытках хоть немного согреться, Фёдор дрожал от холода на полу, разглядывая лужицы стекающей с него воды. Дойдя до нужной кондиции, он разочарованно чертыхнулся про себя и, не найдя иного выхода, перед этим согревшись одеялом и добавочной кружкой коричневой слякоти, а также до красна растирая нос в попытках остановить непрерывный поток, решился пойти к мосту.

- И так ты оказался здесь, в очередной раз испугался, а тут я подоспел со своими философствами?

- Ну получается так. Теперь меня точно ничего не держит на этом свете. – Посмотрев в мутную глубину реки, Дельфинов нервно глотнул.

- Погоди, Федяня, я ещё не выдал свою мысль, а обрывать диалог на полуслове, как мне известно, не очень красиво по отношению к собеседнику. – Мужчина зализал лезущие в лицо кончики волос и хотел было достать ещё один окурок, но, как на зло, карман оказался пуст. – Не найдётся сигаретки, родной?

- Найдётся… - Фёдор направил руку в карман плаща и вытянул оттуда почти не тронутую пачку качественных сигарет. – Бери всю. На том свете всё равно курить некогда будет...

- Ничего себе… – Одобрительно покачав головой, старик взял подарок и, раскурив, с наслаждением вкусил едкий дым. – Удружил, так удружил. Спасибо и на том. Так вот, на чём я: сейчас по полочкам разложу, почему тебе стоит подумать, а не сигать с моста. Во-первых, отталкиваясь от того, что три раза тебя уберегла госпожа Судьба, а ты это проморгал, могу сделать вывод, что ты не понимаешь дам. Жёнка твоя, конечно, вспылила, но вспылила по делу, так как ты, по сути своей, разрушил доверие. Замест того, чтобы набрать ей и раскаяться, ты валялся пнём и никак не мог пойти на уступку. А иногда, ради благополучия, уступка необходима. Помниться, было прям как с тобой, моя Елена Степановна, царствие небесное, как-то разозлилась на меня за трату денег. У меня тогда страсть была на книжки фантастические. Взахлёб читал Беляева, Булычёва, Толстого, Бредбери. Так читал, что книгу мог закончить за несколько часов. И вот моё увлечение неприлично ударило по нашему бюджету. Это сейчас я понимаю, что не прав был, а тогда всё отговорки какие-то находил. Помогла по итогу лишь, как казалось тогда, уступка, маленькая ложь. Потом только дошло, что врал ей, а по итогу наврал самому себе.

Дельфинов ничего не ответил, лишь сложил губы дугой, направленной уголками вниз, и устремил взгляд на волнение речной воды.

- Во-вторых, ты… как бы это сказать, чтобы не грубо было?.. Мало осведомлённый. Когда ты знаешь много, есть о чём завести речь, когда есть о чём поговорить, найдутся и те, с кем можно поговорить, а когда есть с кем поговорить, то и душа не копит в себе черноту, а выпускает её в разговоре с товарищами. Вот сколько у тебя друзей? Не вот этих «Федь, пойдём на перекур», а друзей, которым можно и книжку посоветовать и душу излить.

- Ну… я… - Фёдор впал в ступор. Он и не задумывался ранее о том, что ни в школе, ни в институте и, тем более, ни на работе, не нашлось никого, кто удостоился звания «друг». - Жена считается?

- Конечно. Но есть нюанс. Жена у тёщи. У вас ссора. Кому плакаться в плечо? – Заметив шокированные глаза парня, старик тыкнул указательным пальцем в его кисть. – Вот видишь! В курилке о таком не расскажешь, все засмеют, в бар можно, но там послушают и забудут, а друг поддержит, поможет и даст совет. В этом не последний смысл дружбы. И тебе, молодому, самое то, чтобы заводить знакомства. Понятен смысл?

- Казалось бы, очевидные вещи говоришь, а я ведь правда никогда не… - Тут парень не выдержал и пустил слезу, которая, пробежав по щеке, ударилась прямиком о поверхность реки, чего, впрочем, всё равно никто не разглядел в лунном свете.

- Так, Фёдор, что я сказал в начале нашего разговора?! Никаких нюнь! А ну, собрался! – Старик аккуратно похлопал того по плечу.

- Ладно… ладно, я не плачу… - Федя, пошмыгивая носом, успокоился и кивнул, требуя продолжения мысли.

- Так… ну и в-третьих, что не маловажно для любого, но что многие теряют с годами, это наблюдательность. Как уже говорил, погрязнув в рутине, как в болоте, человек теряет цель, без цели, теряется смысл, а без смысла надежда. Наблюдательность идёт от малого. Те же звёзды, ну ты глянь, целое поле! – Указав пальцем в небо, старик хихикнул. – Пример поближе к твоему. Сам сказал, что под окном можжевельник растёт, а ты видел какие у него красивые ягодки? Нет? Ну вот! Ну это же самые что ни на есть сапфиры! И так везде! Вот у меня, мальчик мой, дома нет, жена погибла, из имущества рваный пинжак да туфли каши просят, но я не утонул в печали бездомной жизни! Я сплю под открытым небом и каждый раз смотрю на эти белые пятнышки, я хожу по лесам, чтобы собрать грибов и прожить ещё один день, не подохнув с голода, наблюдая за красотой хвойного леса, я роюсь в помойках, чтобы найти лишний окурок и меня чертовски ломает от того, что мне нечего читать, кроме брошюр и газетёнок, которые позже идут в пекло янтарного кострища, чтобы не помереть от морозов. Я потерял возможность вернуться к нормальной жизни, но я, чёрт возьми, счастлив! А вы, утеряв наблюдательность, перестали понимать ценность привычных для вас вещей. Вы живёте в квартире, спите на кровати, пьёте по утрам не грязную воду, а кохву, кушаете не объедки, а свежевыпеченную булку, лечитесь не зверобоем и подорожником, выросшими у обочины, а бинтами и таблетками, зарабатываете деньги на работе. Но почему я, выживающий, стремлюсь к жизни, а ты, живущий, идёшь к мосту? Потому что я смог сохранить краски жизни, а ты посерел. Ты можешь вернуть краски, просто пошире раскрыв глаза и увидев, как у тебя всё хорошо. – Произнеся этот монолог, чуть ли не на одном дыхании, старик выдохнул, даже слегка закашлялся. – Ну что, всё ещё хочешь прыгать, Федюня?

- Нет. Ты действительно открыл глаза, и я очень благодарен тебе за это. – Нос опять зашмыгал, а глаза забегали. – Как тебя хоть звать? Я совсем забыл спросить о имени…

- Не важно, Федя, как меня зовут, важно, что ты всё осознал.

Дельфинов на радостях начал переползать через парапет, но по влажному после дождя поручню соскользнула ладонь. Старик хоть и пытался в последний момент ухватить мужчину за руку, но роль опять сыграла ничтожная пара сантиметров. Шелест хлопкового плаща. Шлепок тела о воду. Шорох нашедшего ветра. Шок на лице старика.

Так ушёл из жизни Фёдор Иванович Дельфинов, офисный клерк, который слишком поздно осознал ценность этой самой жизни. Оставшийся без имени старик ещё пару минут потупил взор в воду, а позже, пустив скупую мужскую слезу и перекрестившись, ушёл в свою лачугу. Через несколько дней жена Фёдора уже рыдала горючими слезами, обвиняя себя, так и не дождавшись решающего уступка. Тёща приговаривала: «Да он дурнем был, нового отыщешь!» - отчего у девушки начали сдавать и так расшатавшиеся от чувства вины нервы. А что же госпожа Судьба? Почему она не помогла, хотя ранее не раз вытянула из передряги? Ответ очевиден: она помогла, своевременно выполнив его желание.