Свои люди

Понедельник, как известно, день тяжёлый, и Виктору опять предстояло прочувствовать это на себе. Илья, младший сын, в очередной раз притащил из садика что-то похожее на грипп и явно собирался основательно поболеть всю ближайшую неделю. Для работавшего из дома отца семейства это было сродни небольшому стихийному бедствию: донести до детей мысль, что папа не просто так сидит за компьютером, удавалось с большим трудом, и периодически приходилось отвлекаться на «Папа, нарисуй домик», «Папа, дай печеньку» и другие бесконечные просьбы. С работой Виктор успевал справляться, но в конце такого дня частенько пытался то убрать грязную посуду в холодильник, то выбросить ношеную футболку в мусорное ведро вместо корзины для белья — в общем, уставал немного больше обычного.

С трудом выбравшись из уютной постели, Виктор приступил к ежедневному утреннему ритуалу. Для начала он отправился в комнату Ярослава, старшего сына, и минут десять посвятил приведению уже две недели как пятиклассника в вертикальное положение и перемещению его в направлении ванной. Всё так же не открывая глаз, Виктор на ощупь добрёл до кухни и включил кофеварку, выбрав самую большую порцию кофе, какую она могла приготовить — все выходные пришлось посвятить очередному срочному проекту, а накануне заснуть удалось ближе к пяти утра, поэтому порция бодрящей горечи была нужна ему немедленно. «Ну хоть генеральный директор будет доволен, сайт запустили вовремя — может, и премию организует, как обещал», — сонно подумал Виктор, садясь за стол с большой кружкой горячего кофе в руках.

После короткого трёхчасового сна он опасался садиться за руль, поэтому Ярослава в школу сегодня предстояло отвозить его жене Веронике. Онакак раз закончила печь оладьи для подтянувшегося к столу ребёнкаи начала готовиться к выходу из дома.

— Ярик, а ты выучил «Мне осталась одна забава…»? — спросил Виктор, глядя на уплетающего четвёртый оладушек сына.

— Угу… — утвердительно кивнул Ярослав, допивая какао, и встал из-за стола.

— Ок, повтори ещё перед уроком. И кружку отнеси к посудомойке, — напомнил Виктор, стараясь одновременно открыть оба глаза. Получалось плохо — кофе ещё не успел подействовать.

Пока Вероника в очередной раз объясняла ребёнку, как одеваться по погоде и почему ранним сентябрьским утром стоит надеть куртку, Виктор заглянул в комнату Ильи. Малыш спал, скинув одеяло, и явно был горячее, чем положено. «Проснётся — не забыть дать чего-нибудь от температуры», — подумал Виктор и пошёл в прихожую провожать жену и старшего сына. Пожелав Ярославу удачи на контрольной по математике, сонный отец чмокнул ребёнка в макушку, закрыл дверь и отправился на кухню за второй порцией кофе — Виктор вдруг понял, что уснёт прямо с зубной щёткой во рту, если не выпьет ещё кружечку.

Кухня встретила его весёлым громким хрустом кошачьего корма — Беляш и Шерхан наконец соизволили проснуться и вылезти из своих домиков к первому из многочисленных завтраков. Виктор в очередной раз подумал, что так ошибиться с кличками мог только он: почти белый при рождении Беляш к двум годам приобрёл тёмно-кофейный цвет и в свои девять явно не собирался светлеть, а Шерхан, найденный в прошлом году под машиной, несмотря на убойную кормёжку, скорее походил на крупного котёнка, чем на взрослого кота. Мохнатая часть семейства на секунду оторвалась от мисок, окинула сонное двуногое существо оценивающим взглядом и вернулась к еде.

Приговорив вторую кружку кофе, Виктор наконец почувствовал, что проснулся достаточно для того, чтобы умыться. «Надо успеть, пока Илюха спит, а то опять никого не найдёт и расстроится», — промелькнуло у него в голове, пока он намазывал крем для рук на зубную щётку. Крем плохо пенился и оказался отвратительным на вкус, хотя приятно пах ромашкой. Виктор отплевался, промыл щётку и со второй попытки всё-таки справился с задачей.

Выходя из ванной, почти проснувшийся мужчина чуть не запнулся о проходившего мимо Шерхана. Кот недовольно мяукнул и скрылся за кошачьей дверцей в туалете, откуда через секунду раздались звуки энергичных раскопок в лотке. Виктор смущённо пробормотал «Прощения просим» ему вслед, и в этот момент краем глаза заметил какое-то движение в прихожей. «Беляш, зараза, опять полку грызть собрался?» — громко спросил он и отправился было прогнать застенчивого вредителя, которому, похоже, не хватало опилок в организме.

В следующую секунду произошло то, что навсегда изменило представление Виктора о происходящем в мире в целом и в его семье в частности. Темнота в полуосвещённой прихожей как будто бы сгустилась, образуя непроницаемый мрак, а затем из этого мрака показалась высокая чёрная фигура, отдалённо похожая на человеческую. Длинные руки свисали до колен и заканчивались когтями, а тёмно-красные глаза неярко светились. Ничего больше Виктор не успел разглядеть — пока он пытался произнести «Что за чертовщина?!», фигура одним рывком оказалась рядом с ним, и последнее, что он успел заметить, прежде чем наступила тьма — это чёрная когтистая рука, летящая ему в лицо…

— Папа, папа, ты упал? Что случилось?! — слова звучали как будто издалека, с трудом прорываясь сквозь звон в ушах.

«Илюха… Проснулся… Чёрт, голова… Что за…» — проносились обрывки мыслей, пока Виктор уже второй раз за утро пытался открыть глаза. Когда ему это удалось, окружающий мир оказался немного краснее, чем был до этого, как будто кто-то включил красный светофильтр. Острая вспышка боли заставила Виктора вскрикнуть и окончательно вернула его в реальность.

Окружающая картина разительно отличалась от ожидаемой. Во-первых, Виктор сидел на полу возле комнаты младшего сына, прислонившись к косяку, а не стоял возле ванной, и он никак не мог вспомнить, как преодолел эти четыре метра коридора. Во-вторых, голова раскалывалась, как никогда в жизни — вернее, один раз что-то похожее было, когда на школьных каникулах с поленницы во дворе на него упало свежее берёзовое полено. И, в-третьих, перед ним стояло какое-то существо с красными глазами, появившееся как будто из воздуха.

— Ты… Ты что такое?… Чего тебе надо?… — преодолевая боль, прохрипел Виктор.

— Ты с кем говоришь? Папочка, вставай, ты что? — мальчик упорно пытался поднять отца, не замечая надвигавшегося на них незнакомца.

Словно сотканный из темноты монстр не обратил на слова Виктора ни малейшего внимания. Цепким взглядом он буквально впился в Илью, а на том месте, где у человека должно было быть лицо, как будто появилась зловещая ухмылка.

— Папа, вставай! Тебе больно? Где мама?! Мне страшно! — плакал в испуге мальчик, уткнувшись лицом в папино плечо.

Виктор попробовал встать на ноги и оказаться между Ильёй и чудовищем, но как только он пошевелился, в голове как будто взорвалась новогодняя петарда, и он со стоном обмяк, тщетно пытаясь подняться. Пугающая фигура сделала ещё шаг и протянула когтистую руку к плачущему ребёнку… В это момент Виктору показалось, что у его ног сверкнула молния…

— МЯУ.

Прямо между людьми и монстром возник Беляш — не пришёл, не прибежал, а именно возник: вот его не было, и вот он здесь. Шерсть на спине кота стояла дыбом, хвост бил по полу с такой силой, что мог бы раскалывать орехи, а глаза… Голубые глаза Беляша светились словно газовые горелки — ярким ровным пламенем, способным прорезать сталь.

— МЯУ! — повторил кот и низко утробно зарычал. В его голосе отчётливо звучала ярость: кто-то чужой посмел явиться в его, кота, жилище, и угрожать его, кота, людям! Это не было обычное отпугивающее рычание, каким прогоняют непрошеного гостя — это рычание означало смерть для каждого, кто покусился на его собственность.

Чёрная фигура отступила на шаг назад и замахнулась, целясь в наглое мохнатое существо, посмевшее встать между ней и её законной добычей. Удар — и когти вонзились в то место на полу, где только что сидел Беляш. За мгновение до этого кот прыгнул — так, как никогда еще не прыгал в своей кошачьей жизни. Срывая задними лапами паркет, он мелькнул в воздухе и рухнул прямо на голову чудовища. Вцепившись передней лапой в левый глаз противника, кот рванул ему за спину и, оказавшись сзади, вонзил зубы прямо в шею существа. Лишившийся глаза монстр издал громкий, противный визг и дёрнулся так, что Беляш сорвался и, пролетев через весь коридор, приземлился в прихожей, отчаянно тормозя когтями. Существо рванулось к нему…

— МААААУ!!! — послышалось откуда-то сбоку. Повернувшись на звук, чудовище замерло: на него почти в упор смотрели пылающие диким бледно-зелёным огнём глаза ещё одного кота. Его жилище, его люди, его кошачья стая, в которой он чувствовал себя вожаком— и на всё это покушается тварь, явившаяся из темноты!

Шерхан зарычал. Вернее, он издал неописуемый звук, одновременно похожий на что угодно и не похожий ни на что, и прыгнул. Серебристая молния ударила существо в грудь, а в следующий миг острые, как иглы, зубы вцепились ему в горло и вырвали кусок черноты. Монстр пошатнулся и захрипел, из раны полилось что-то тёмное, похожее на нефть. Короткое «Мяу» раздалось в конце коридора, и через секунду Беляш опустился на спину чудовища, вгрызаясь в шею с глухим рычанием. Существо истошно заверещало, сделало несколько шагов в сторону Виктора и Ильи, протянуло к ним лапу… и рухнуло на пол. Голова его задёргалась, единственный глаз вспыхнул кроваво-красным и потух. Коты осторожно обошли его с двух сторон, Беляш на всякий случай пару раз ударил тварь лапой по голове, но противник не шевелился. А через секунду тело монстра как будто бы начало выцветать, постепенно становясь светлее, и не прошло и минуты, как оно исчезло, растворившись в утреннем свете…

Виктор, наблюдавший за схваткой как будто во сне, пришёл в себя от того, что Илья тихонько хныкал и тянул его за рукав футболки. Голова всё ещё трещала, напоминая о случае с поленом из детства, но взгляд всё-таки удалось сфокусировать. Он увидел перед собой Беляша и Шерхана, которые очень внимательно смотрели на своих людей. Увидев, что взрослый двуногий открыл глаза, коты переглянулись, а потом Шерхан запрыгнул Виктору на колени и от души лизнул его прямо в нос. И пока коты удалялись в сторону кухни, мужчина чувствовал, как боль уходит из его головы. «Надо же умыть Илюху… И от температуры что-нибудь… И как я объясню Нике уничтоженный паркет? И что я сам должен об этом думать?!» — перепрыгивал Виктор с одной мысли на другую, осторожно вставая на ноги и обнимая постепенно успокаивающегося ребёнка.

С кухни доносился знакомый весёлый хруст…