Сыграем еще раз?

Телега опасно скачет по кочкам, передвигаться ночью на такой скорости очень рискованно, но остановиться нельзя, так как колонну догоняют монстры, которых никто и никогда здесь не видел. Последняя повозка неожиданно перевернулась, а ночную тишину разорвал дикий вой вперемешку с криками людей. Помочь им нельзя, только еще раз взмахнуть хлыстом.

Беженцы покинули большую деревню, собрав почти семнадцать телег и повозок, но теперь их осталось всего три. Лошади выбиваются из сил, а пассажиры трясутся в страхе перед напастью, что пришла со стороны Гор Мрака, где никто не живет. И только шепотом люди порой произносят слово: «Поветрие».

Возница еще раз оборачивается, но смотрит на семью. Жена испуганно прижимает к груди восьмилетнего сына и явно молится всем богам сразу. Но почему-то ни один из них больше не отвечает.

— Мы прибыли! — радостно кричит сосед, который помогает с лошадьми. Глаза снова устремляются на ночную дорогу, где видна странная светящаяся стена. Впервые в жизни удалось так близко увидеть магию, которую применять могут только редкие избранники судьбы или богов.

Телеги проникают сквозь магический барьер без проблем, а вот догоняющие твари вынуждены бессильно о них биться. На сердце появляется чувство облегчения, но избавиться от страха перед будущим нельзя, ведь прежней жизни пришел конец.

Руки натягивают поводья, чтобы обе лошади сбавили темп, пока в памяти встает тот роковой день, когда началось Поветрие, волной отчаяния и монстров заполонивших многие земли. Такими темпами от всего материка Аррель ничего не останется, да и остальным скоро придет конец. Именно такие мысли постоянно витают в мыслях каждого человека.

Скоро впереди показывается огромный черный замок, где проживает герцог Алам Ристер, владетель всех этих земель, подчиняющийся только императору Кронврэта.

«Нет, Кронврэта больше не существует, нужно выбраться с материка, но как это сделать? До побережья многие мили пути, а у нас нет денег, чтобы попасть хоть на какое-то судно», — мужчина чувствует обязанность спасти семью любой ценой. Если герцог еще не покинул страну и материк, то есть шанс уйти вместе с ним.

Несчастных пропускают через главные ворота, и оказывается, что здесь уже собралось много беженцев из других мест. Каждый присутствующий надеется спастись.

— Не отходите далеко от телеги, — говорит отец семейства. — Я сейчас узнаю, что здесь происходит, и попробую найти еды.

Ноги уже с трудом держат, сказывается усталость от бегства и проблемы с продовольствием, которое буквально сгнило на полях и в амбарах. Дикие животные первыми сбежали от Поветрия, так что нет ничего удивительного, что на лошадей новой группы смотрят с голодными взглядами.

«Так, сначала нужно расспросить», — человек всегда считал, что хорошо умеет договариваться с соседями, торговцами и мытарями, но прежние правила больше не работают, так как миру постепенно приходит конец. Удивительно, что его сиятельство вообще пустил крестьян в замок.

И куда не сунься, в ответ только слезы или грубость. Никто не владеет информацией о происходящем в империи, равно как и о планах герцога. Грязные и поникшие люди ждут смерти. Большинство просто сидит в грязи двора, пока стражники никому не дают пройти в помещения замка.

«Да, негоже черни заходить в жилище герцога. Если потребуется, я и сам могу попробовать войти в число стражников. Я проходил военную службу, могу делать любую работу», — расчет вполне прост: пока ты можешь быть полезным, есть шанс получить место потеплее. Отец при жизни часто говорил, что стоит быть расторопным и сообразительным. Эти уроки неоднократно пригождались...

«Да, теперь я и сам отец».

Вдруг дорогу перегораживает какая-то незнакомая женщина со спутанными волосами и умоляющим выражением лица.

— Скажите, у вас нет немного еды? Мне хватит совсем чуть-чуть. Может, что-то привезли с собой?

— Нет-нет, наши припасы давно кончились.

— Ну, пожалуйста, — просительница теперь плачет. — У меня нет денег, но я могу заплатить своим телом.

Словно в подтверждение слов она распахивает грязное платье, демонстрируя грудь, но это вызывает лишь раздражение.

— Отвали! — с криком человек отталкивают женщину, которая падает в грязь. — Нет у нас еды, самим нужно.

На самом деле немного еды удалось спрятать среди вещей, на которых сидит жена в телеге. Это запас на тот случай, если ситуация ухудшится, а пока что нужно сделать вид, будто бы сам в отчаянии.

Следующим на глаза попадается труп старика с ужасной раной на голове. Тело просто лежит в грязи и никому до него нет дела, пока кровь смешивается с разбухшей почвой. Судя по ране, ударили настоящим оружием.

«Явно дело рук стражников. Если буду слишком нагло себя вести или тем более попытаюсь пробраться внутрь, то закончу точно так же», — глава семьи напряженно кусает губы, смотря в разные стороны, а потом продолжает обход. В конце концов ничего интересного выяснить не удалось, так что пришлось вернуться к телеге, рядом с которой происходит потасовка.

Нетрудно догадаться, что бой происходит за лошадей, мясо которых вполне может насытить многих, но тут вмешиваются стражи, избивая всех, кто подвернется под руку. Все лошади отводятся в конюшню, ведь всё на этой земле принадлежит герцогу. Даже несчастные жизни сломленных людей.

— Всё в порядке. По крайней мере мы теперь в безопасности, — муж обнимает супругу и гладит по голове сына. — Монстры нас здесь не достанут.

— Но что мы будем делать дальше? — женский голос дрожит. С недавних пор от прежней уверенной и улыбчивой Шенат не осталось ни следа. Но мужчина не обращает внимание на бледное лицо, впавшие щеки и грязные руки. В его памяти она всегда будет первой красавицей на деревне в лучах теплого утреннего солнца.

— Утром отправлюсь на разведку по округе. Обещаю, что найду что-нибудь.

— Утром выступит с речью герцог, — оказалось, сосед по деревне подслушивал их разговор, притворяясь спящим. — Так сказал один из стражников.

— Вот как? Тогда сначала послушаю, а потом отправлюсь. Давай тоже поспим, до рассвета осталось немного. Как себя чувствует Фулк?

— Он больше не разговаривает. С того дня вообще ни слова, — плечи Шенат опять дрожат.

— Успокойся, он просто устал и напуган. Ты же знаешь, какой наш ребенок жизнерадостный, скоро всё закончится, — рука гладит по волосам ребенка, который действительно замкнулся в себе и ничего не отвечает на любые вопросы. Сейчас продолжает прижиматься к матери, так что даже глаз не видно.

Постепенно сон сморил многих, пока ночь не уступила место тусклому рассвету. Дым от пожаров распространяется на огромные расстояния и заслоняет солнечный свет. Короткий сон не принес облегчения, но продолжать лежать нельзя, так как во дворе происходят какие-то волнения.

Стоя на телеге, можно окинуть взором весь внутренний двор, где собралось около ста беженцев. А потом появляется сам герцог Ристер, которому тело машинально кланяется. Все сгорбились в поклоне фигуре на втором этаже одной из пристроек. Герцог уже стар, но по-дворянски прекрасен длинными волосами, белой бородой и богатым одеянием. Рука с драгоценным перстнем поднимается в сторону гостей замка, а потом хозяин всех окружающих земель обращается с речью.

— Ни для кого не секрет, что началось Поветрие. Демоны бесчинствуют на всем материке, и нас уже ничто не спасет, но у вас всех есть шанс не только покинуть это место, но и оказаться на материке Витро или на Ак-Треносе, — герцог явно наслаждается произведенным эффектом, с улыбкой слушая перешептывания внизу.

«Да, он не стал бы лгать просто так. Похоже, способ действительно есть», — мужчина пробирается ближе к первым рядам. Очевидно, что у аристократов, тем более влиятельных, есть возможности для спасения.

— Но спасется только один, который сможет взять с собой не более двух человек, ха-ха. В замке есть действующий старинный портал, заряда которого хватит на то, чтобы отправить победителя на любой из соседних материков. И это не шутка.

«Что? Но зачем ему предлагать такое? Почему не воспользуется сам?» — однако вопросы не посмеет озвучить вслух.

— Но знайте, что куда бы вы ни отправились, ваше счастье не будет долгим. Поветрие уничтожит наш мир. Бесполезно молиться богам, так как большинство из них уже мертвы, а остальным на нас плевать. Думаю, что на этот момент все небожители сложили свои головы в битвах, которые нам увидеть не суждено.

Окружающие ловят каждое слово и пытаются понять, чего добивается герцог, выступая с такой речью. Это не попытка вдохновить или напугать.

— Род Ристеров очень древний и уважаемый, — Алам Ристер словно читает лекцию, прохаживаясь по балкону. — Магические камни вокруг замка активировали древнюю магию, которая пока что нас спасает, хотя это лишь отсрочка неизбежного. Портал с континента — одна из двух настоящих драгоценностей в моей сокровищнице, и я готов с ней поделиться с любым из вас, кто одолеет меня в игре.

«Игра? Что?» — звучит слишком безумно, но в текущих реалиях очень трудно найти здравомыслящих людей.

— Все наши боги мертвы за исключением одного. Бог игр Ифрат по-прежнему взирает нас, это мне поведал верховный жрец империи в последний раз, когда мне удалось связаться со столицей. И да, она уничтожена под корень, мертвых там больше, чем живых, и на той земле больше никогда ничего не вырастет после касания Хаоса Пришедшего. И раз Ифрат все еще с нами, то единственное, что мы можем сделать — это почтить его! И больше всего он любит именно игры!

«Он сошел с ума, но я смогу подыграть ему за возможность убраться отсюда. Заберу Шенат и Фулка. Убью любого, кто встанет у меня на пути», — бывший крестьянин сжимает кулаки, а потом смотрит на спину человека перед собой. Это тот самый мертвый старик, что лежал на земле! Одежда до сих пор несет следы грязи, а вот глубокая рана на голове исчезла!

Хочется протянуть руку и проверить, что это не призрак, но потом возникает мысль, что пока стоит не шуметь. А герцог тем временем продолжает:

— Второй драгоценностью в моей сокровищнице является Шкатулка Игр. Подарок самого Ифрата очень далекому моему предку. Не такая значимая реликвия по сравнению с вещами других богов, но теперь только она имеет значение. Она создаст нам игры, которыми мы будем наслаждаться. Победите в них меня и спасетесь. Проиграете — умрете. Но! — герцог с важным видом поднимает палец.

Теперь уж точно внимание всех вокруг приковано к хозяину земель.

— Смерть больше не властна над нами, ха-ха-ха! Я уверен, что это дар Ифрата нам, и поэтому мы тем более должны воздать ему хвалу! Даже если вы умрете, то воскреснете на следующий день. Только после сожжения, могущественной магии и желудков высших демонов вы не найдете дорогу обратно в мир живых. Так давайте же насладимся игрой! Когда вы услышите сигнал, заходите в замок и держите путь к главному залу. Тот, кто первым вступит за его порог, станет победителем. Это касается всех: моих слуг, моей стражи, моих крестьян, вообще всех. Последним указом я распускаю всех работников, лишаю всех привилегий. Давайте играть, и пусть победит сильнейший!

Герцог уходит в испуганном молчании толпы, а рука вдруг чувствует прикосновение. Это Шенат пришла проверить.

— Холс, ты слышал это? Его сиятельство сошел с ума? — женщина потрясенно шепчет мужу на ухо.

— Я не знаю, но обязательно проверю. Возвращайся к телеге и жди меня. Если он не соврал, то именно я получу право воспользоваться порталом. Вы вместе уйдем отсюда.

Жена кивает и быстро семенит обратно, а пока что нужно проверить кое-что. Холс догоняет старика и задает вопрос:

— Ты вчера был мертв. Значит, воскрес?

— Я... Я не понимаю, простите. Стражник ударил меня по голове, и я ничего не помню. И очнулся час назад.

«Даже если он был просто без сознания, его череп треснул, а в ране копошились мухи. Сейчас же голова цела. Неужели мы действительно не можем умереть?».

— Извините, мне нужно подготовиться, — старик вырывает руку.

Скоро действительно надрывно звучит рожок. Это становится сигналом для того, чтобы все ринулись в замок. Теперь стража никого не останавливает, возникает давка, все кричат и дерутся за право первым оказаться в нужном месте. И никто не думает о том, что это вообще за глупое соревнование, в чем именно заключается игра?

Ответ приходит позже, когда некоторые люди поскальзываются на крови слуг, которые хотели схитрить и заранее стоять рядом с главным залом. Теперь проход перегораживает темная фигура, сотканная из черных лоскутов. Шкатулка Игр призвала монстра, который никого не пропустит. Миг изумленного молчания, после которого начинается бойня.

Смерть, смерть, смерть: одна смерть вокруг. Холс смотрит на окровавленные руки, пытаясь ползти под чужими ногами, а сверху падают тела. Ужасные крики оглашают внутренности мрачного замка, а потом смертельный удар настигает и его...

Мужчина ощущает привычную вонь немытых тел и экскрементов, к такой он уже привык. Глаза распахиваются, а в памяти свежо воспоминание, где высокий монстр, тело которого было из сплетенных черных лент, просто наступил и раздавил грудь.

— Ты в порядке? Ты действительно ожил! — Шенат рядом рыдает, не в силах справиться с дрожью. Кажется, она даже поседела в нескольких прядях.

— Похоже на то. Что произошло после? — сил встать нет.

— Там творилось что-то дикое. Погибли вообще все, кто решил сыграть в эту игру. Монстр даже показался во дворе, но не напал на тех, кто не пытался пробраться внутрь.

— А сколько прошло времени?

— Это было вчера. Потом вышел герцог. Он... смеялся над всеми нами, а потом сказал, что следующая игра будет завтра. И она будет новой. После этого я нашла твое тело и дотащила до телеги.

Это похоже на правду. Платье Шенат перепачкано кровью.

— Спасибо. Сегодня я точно справлюсь. Правила теперь понятны. У меня есть тактика.

— Какая тактика тебе поможет против этого черного колдовства?!

— Не узнаю, пока не попробую. Просто жди меня и присматривай за Фулком.

Другие погибшие тоже очнулись без каких-либо ран. Все стоят с безжизненными глазами, словно не могут поверить в произошедшее. Будто очнулись после крепкого сна, в котором хватало кошмарных деталей, преследующих даже наяву.

— Теперь вы понимаете, в чем прелесть игры? — на балконе вновь появляется Алам Ристер. — Нет? Ну и ладно, вы еще проникнетесь этим незабываемым чувством. И не думайте, что я буду постоянно посылать против вас кого-то настолько ужасного. Все же вы играете против меня, так что будет нечестно, если я тоже не рискну душой и телом. Тема сегодняшнего состязания: свободное стихосложение! Тот, кто сложит стихи лучше меня на случайную тему, победит. Сама Шкатулка Игр нас рассудит.

В этот момент в центре двора вновь появляется черноленточный монстр, от которого все отшатываются.

— О, не бойтесь, сегодня он судья. Кто хочет стать первым моим противником? Не тормозите, или кто-то вас может обогнать.

— Я! Я! — тут же кричит какой-то крестьянин.

— Отлично. Каждому я дам фору, выступая первым. А темой станет...

— Могильный холод, — тихим голосом произносит высокое существо без лица, а ленты двигаются в такт словам.

— Под венцом творения всего живого

Сквозь бури войн и бед ужасных

Каждый забывает о скорой смерти,

Каждый спляшет, пока не погаснет.

И солнце обязательно зайдет для всех,

И мрак подземный только встретит

Печальную душу на тропе туда,

Где не согреться общим теплом,

Где тепло является смертельным грехом,

Где все мы однажды окажемся

Наедине с могильным холодом.

— Аха-ха, твой черед, смельчак, — герцог даже не думал над тем, что говорить, строки сами полились из него, а вот оппонент лишь дрожит и понимает, что точно не сможет повторить нечто такое.

Остается только раскрывать рот и пытаться хоть что-то придумать, пока не вышло время. Монстр взмахивает рукой, и голова крестьянина отделяется от тела. Вокруг теперь гробовая тишина.

— Наслаждайтесь игрой, господа и дамы, — аристократ мило улыбается. — Пусть стихи складываются в вашей душе. Плевать на строгие правила, плевать на верную рифму, просто отдайтесь потоку вдохновения. Кто следующий?

Одна из служанок замка робко поднимает руку.

— Ах, Мирина, давай, не стесняйся. Ты любила слушать, как я читал работы лучших поэтов империи. Шкатулка, объяви новую тему.

— Зима, лето, осень, весна, — монстр готов судить новый поэтический поединок.

— Неизбывный божественный закон

Вращает колесо Доменов,

И вместе с ним бежит карета

Четырех сезонов мира.

Зимой мы ищем тепло и отдых,

Весной тянемся к солнцу и ветрам,

Летом работаем на солнцепеке,

Чтобы осенью приготовиться к зиме.

И пока вращаются колеса,

Карета будет мчаться вдаль,

Труд и радость принося людям,

Вопреки самым страшным напастям.

Алам Ристер снова выступил первым, ни разу не запнувшись, что не смогла повторить бывшая служанка, тут же лишившаяся жизни.

«Да что мы вообще можем? Аристократы получают образование и могут читать книги всю жизнь. Кроме песен я ничего не знаю, и вряд ли тема стихов попадется удачная», — Холс никогда в жизни не пробовал сочинять стихи. Это всегда считалось умением, которое никогда не пригодится. Но и отступить тоже нельзя. Раз уж умереть окончательно не получится, то стоит попытаться.

Люди один за другим бросают вызов, и каждый проигрывает. В очередной раз и сам Холс поднимает руку, ожидая, что герцог просто устанет под конец, но все равно разбит в пух и прах, а потом наступает темнота. К счастью, атака монстра-судьи настолько быстрая, что толком ничего ощутить не успел, только краткий миг наивысшего напряжения...

И почему-то в этот раз непроглядная мгла вокруг освещена каким-то ярким явлением. Что-то светится в темноте, где нет чувств, а разум умершего пытается приблизиться к источнику света. Вот только потом снова мысли теряются, пока не настает новый день.

Сейчас Шенат нет рядом, но мужчина все равно замечает Фулка, который жует сухари из тайника.

— Где мать? — тихо произносит Холс, с трудом поднимаясь на ноги.

Ребенок оборачивается, а потом переводит взгляд на одно из лежащих тел. Верная догадка сразу приходит в голову, стоило увидеть мертвую жену. Нет, не мертвую, сердце бьется, да и ран нет, но очевидно, что вчера она тоже попыталась сыграть против герцога и проиграла. Попытки разбудить приводят к нужному результату, и Шенат с трудом открывает глаза.

— Зачем ты это сделала? — строго спрашивает Холс.

— Потому что нам нужно отсюда убраться. Раз умереть нельзя, то мы можем повысить шансы на успех.

— Нет! Я запрещаю тебе это делать. Игры против герцога остаются на меня. Вы же просто будьте готовы отправиться в дорогу и следите за окружением. На кого же ты оставила Фулка? — отец не заметил, как перешел на повышенный тон.

— У тебя не особо хорошо получается, — Шенат отворачивается. — А в замке тоже нет еды. Какой смысл в бессмертии, если чувство голода никуда не пропадает?! Я тоже буду бороться.

— Заткнись, — угрожающим тоном произносит мужчина, приближая лицо. — Герцога должен победить я. Ты же должна следить за нашим сыном, а также рассказывать мне, что происходило в замке, пока я был мертв. Ясно?

Нехотя женщина кивает и встает с земли, чтобы подойти к сыну и обнять его.

«Ладно, значит, потребуется снова порасспрашивать кого-нибудь», — Холс смотрит по сторонам и видит, что многие до сих пор лежат без движения, но без сомнения все снова ожили.

Поиски тех, кто не принимал вчера участия в игре, закончились успехом, так что Холс узнал о том, что сегодня будет новая игра, а группа бывших стражников пыталась убить герцога в его покоях, чтобы захватить телепорт. В итоге снова появился монстр, который легко убил всех наглецов.

«Ясно, не получится силой отобрать главный приз. Нам не справиться с монстром из Шкатулки Игр. Скорее всего темная магия охраняет и место, в котором находится портал. Остается только выиграть в игре», — по мнению Холса это рано или поздно случится, ведь наверняка появится игра, в которой реально будет шанс победить.

«Как же хочется есть», — отец семейства снова смотрит на тех, кого должен защитить, так что не будет прикасаться к запасам еды. Он только для них.

В полдень на балконе вновь показался Алам Ристер с довольной улыбкой. Единственный, кто находит извращенное удовольствие, видя страдания вокруг. При этом он не похож на того, кто упивается такими картинами, словно ему нравится играть, а не только мучить.

— Сегодняшнюю игру я решил сделать очень простой. С ней вы справитесь без труда. И это прятки! Когда прозвучит сигнал, вы должны спрятаться в замке, а монстр будет вас искать. Меня это тоже касается. Последний обнаруженный станет победителем. Те, кто не хочет участвовать в игре, должны остаться во дворе. Те, кого монстр обнаружит, умрут. Ха-ха. Желаю всем удачи.

«Прятки, да? Здесь действительно есть шанс», — Холс быстро прощается с семьей и встает рядом с одним из входов в замок. Старинная крепость большая, тут много запутанных ходов, так что явно есть места, где получится спрятаться. Вот только те, кто раньше работал здесь на герцога, имеют преимущество, так как должны хорошо знать замок.

Звук рожка разносится по мрачному месту, отражаясь от стен из черного камня и прокатываясь по пустым коридорам. Люди тут же отправились искать место получше, но в них больше не чувствуется прежнего энтузиазма. Холс и сам ощущает себя так, будто желание победить становится глуше. Усилием воли прогоняет дурацкие мысли, списывая на усталость.

Люди вокруг прячутся в кустах внутреннего сада, лезут в шкафы и пытаются запираться в комнатах. Холс вертит головой, но не может найти никакого действительно подходящего места, пока взгляд не падает на камин в столовой. После оглядывается, но никого рядом с собой не видит.

«Отлично!» — думает человек, залезая в дымоход. Каменная труба не особо просторная, но залезть все еще можно, а также есть выступы, на которые можно наступить. Теперь остается ждать второго сигнала, после которого игра начнется. И звук не заставил себя ждать, значит, монстр вышел на поиски.

«О, Ифрат, если действительно из богов остался только ты, то помоги мне победить, пожалуйста. Если ты сделаешь это, то я обещаю молиться тебе каждое утро и каждый вечер. Я буду прославлять твое имя и нести в других землях», — человек молится мысленно, чтобы случайно не выдать себя. В дымоходе не все звуки доходят до ушей, но то и дело долетают вскрики обнаруженных людей.

Прошел почти час, ноги смертельно затекли, но Холс боится шелохнуться, постоянно думая о победе и только о ней. И в этот момент до слуха доносятся чьи-то шаги в столовой вместе со странным шелестом. Очевидно, что монстр из черных лент совсем рядом.

Приходится даже задержать дыхание, но это не помогает. В дымоход залетает черная лента, которая обвивает ноги и грубо вытаскивает спрятавшегося человека. После с огромной силой швыряет на обеденный стол, заставляя его разбиться. От такой боли Холс даже кричать не может, а потом лента сворачивается в иглу, которая пронзает сердце.

«Я снова проиграл», — последние мысли наполнены горьким разочарованием, а потом вокруг темнота, где опять виден источник света, который будто бы зовет за собой, но его не получается достичь. Ощущение времени искажается, воскресший опять теряет связь с ходом событий и собственными мыслями. После этого просто мрак, который можно назвать приятным до момента пробуждения...

— Кто победил? — Холс первым делом спрашивает именно это, когда открыл глаза.

— Его сиятельство. Всех остальных монстр нашел и убил, — тихо произносит Шенат. — А еще у нас закончилась еда.

— Я буду занят следующей игрой. Займись поисками еды сама, — Холсу даже широко открыть глаза сложно, не говоря уже о том, чтобы встать и начать что-то делать.

Шенат ничего не ответила и лишь склонила голову, продолжая обнимать сына. Общее настроение среди беженцев и бывших слуг тоже далеко от оптимистичного. Глава семейства даже не удивился, когда на следующую игру встало примерно на двадцать человек меньше. И только герцог воодушевлен сверх всякой меры.

День полетел за днем. День света, а потом день тьмы, во время которого происходит воскрешение. И с каждым разом источник света во тьме становится меньше, а излучаемый свет не такой яркий. А потом очередное пробуждение без ран, но и без сил.

Теперь только сорок человек испытывают судьбу в игре мунлуд, старинной забаве для аристократов, где герцог имеет большое преимущество. Игровая доска уже залита кровью прежних претендентов, многие из которых так и не поняли всех правил, несмотря на то, что Алам Ристер потратил несколько часов, чтобы подробно о них рассказать.

— Две Стальные Галеры проходят сюда, пользуясь правом быстрого перехода, — произносит герцог. Холс лишается трех лучников.

— Массовое заклятье Чародея-Без-Лица бьет по этой области. Ваши войска теряют инициативу. Отряд Конных Варваров прогоняет ваших Илотов, — Алам легко давит оборону, так как всю жизнь играл в мунлуд. — Ваша крепость пала, а король мертв. Это поражение, мой друг.

При близком рассмотрении Холс замечает, что герцог тоже выглядит истощенным. Он явно давно не принимал ванну, хоть и выглядит намного лучше всех тех, против кого играет. И кажется, что еды даже у него осталось всего ничего. Впалые щеки и нездоровый цвет лица указывают на постепенную смерть уже пожилого человека.

— А можно переиграть последние ходы? — выпаливает игрок. — Я просто отвлекся.

Вместо ответа черная лента закручивается на шее, выдергивая из-за стола. Монстр из Шкатулки Игр легко поднимает проигравшего в воздух, после чего слышен хруст шеи, и безвольное тело улетает в сторону.

— Извини, это было бы нечестно по отношению к другим, — Алам с улыбкой смотрит на мертвеца и приглашает следующего претендента.

В тот день никто не смог обыграть герцога. Никто не смог справиться и во время отгадывания загадок, и в броски костей. Холс теряет ощущение времени даже когда сердце бьется, но вместе с ним постепенно уходит любая тревога. На душе остается лишь пустота, которая занимает всё большее место. Фулк рядом хнычет без остановки, прося еды у родителей, но отец не может обрадоваться тому, что сын заговорил, ведь никакой еды предложить не может.

Постепенно в замке убили всех животных, мясо которых отсрочило ненадолго конец, но ртов слишком много, так что пришлось с боем вырывать хотя бы пару кусков. И во время последней драки кто-то вонзил нож в спину, из-за чего Холс истекал кровью до следующего утра, и только после этого перерезал себе вены. Ему нельзя воскресать в тот день, когда проходят игры против герцога, так что пришлось ждать начала следующей игры и молиться, чтобы кто-нибудь не победил.

Шенат предложила тогда пойти вместо него, но Холс в очередной раз отказался. С тех пор прошло уже четыре дня, но ни одна игра не закончилась проигрышем герцога. Теперь осталось всего пятнадцать человек, которые продолжают участвовать в соревнованиях, остальные просто лежат с мертвыми глазами, потеряв всякую мотивацию.

«Да, мы не победим. Изначально надеяться на это было глупо», — мужчина смотрит в темнеющее небо с эмоциональной пустотой внутри. Каких-то особенных желаний больше не осталось. Разум понимает, что нужно продолжать борьбу, чтобы спасти семью, но сердце с каждой смертью охладевает всё сильнее.

— Холс, давай пойдем на разведку вокруг замка. Нам нужна еда, — жена еле шепчет от упадка сил.

— Ты ведь уже ходила и ничего не нашла.

— А что если пройти через барьер, где монстры. Вдруг там что-нибудь осталось?

— Они тебя убьют. И твое тело я оттуда забрать не смогу. К тому же меня ждет утром игра.

— Может, пора прекратить в нее играть? В этом нет смысла. Герцог просто смеется над нами.

— Ты что, не понимаешь, что это единственная наша надежда? — в груди вспыхивает раздражение, едким соком проходя по венам. Похоже, не все эмоции покинули окончательно.

— Я уже не верю, что мы спасемся, но я хочу поесть. Хоть немного, хоть пару крошек, — голос Шенат дрожит, но слезы больше не текут.

— Так иди и найди еду, не приставай ко мне, — грубо отвечает Холс. — Мне нужно отдохнуть перед следующей игрой.

На этом разговор завершился, а утром дюжина человек пыталась одолеть герцога в строительстве башенки из одних лишь щепок. Чья башня по окончанию времени будет выше всех других и при этом будет стоять без посторонней помощи, тот и победит.

Холс с трудом двигает руками и видит, что получается совершенно безобразно. Потом смотрит по сторонам и замечает прогресс других участников. Некоторые просто пялятся перед собой, даже не зная, с чего стоит начать. Другие пытаются что-то соорудить без гвоздей и веревок, а вот сам Алам Ристер с видом безумца складывает уже третий этаж миниатюрной башни.

«А ведь когда-то я считал, что могу построить что угодно. Я сам построил дом для себя, Шенат и Фулка. Я помогал ремонтировать мельницу, даже мог выковать гвозди, если деревенский кузнец в очередной раз напьется. Так почему я теперь ничего не могу? Проклятье!» — слезы беспомощности текут по щекам, а руки разбрасывают то немногое, что удалось возвести.

Холс так и просидел до самого конца, когда миг острой боли сменился спасительным забытьем. Очередная смерть, и опять глаза смотрят в сумрачное утреннее небо.

— Что происходило после? — по привычке спрашивает Холс у Шенат, но та лишь пожимает плечами.

— Ничего особенного, да? — кажется, он неверно понял жест.

— Я не знаю. Я тоже была мертва.

— Что? Ты ведь не играла против герцога! — муж встает на ноги.

— Нет, я больше не могла терпеть голод. Я поднялась на крышу башни вместе с Фулком и прыгнула оттуда.

Холс потрясенно смотрит на женщину, которая гладит по голове вновь ожившего сына. В голове просто не может уложиться, зачем совершать самоубийство, которое ни к чему не приведет.

— Сегодня я снова сделаю это, — обещает Шенат.

— Даже не смей! Подумай о Фулке!

— Только я о нем и думаю в отличии от тебя! Мы бы могли отправиться дальше и попытать счастья где-нибудь еще, но ты стал одержим этими дурацкими играми. Думаешь, у герцога действительно есть телепорт с материка? Он бы сам им давно воспользовался! Ты играешь против него только потому, что в той темноте после смерти нет чувства голода! Я тоже хочу получать эти передышки!

Впервые за долгое время Шенат действительно разозлилась. Сейчас стоит напротив, сжав кулаки.

— Чего? Ты думаешь, что я запрещаю тебе участвовать, чтобы ты побольше мучилась? — тоже кричит Холс. — Всё, что я делал, я делал для вас. Умирал раз за разом, чтобы получить возможность покинуть эти земли вместе с вами.

— Если это и так, то ты явно очень плохо старался. В последней игре даже сделать ничего не смог, ничтожество. Если нам суждено сгинуть до момента гибели всего мира, то я не хочу при этом мучиться от боли. Я тоже буду умирать! — Шенат отталкивает мужчину, который сдерживал эмоции как только мог.

После этого Холс наотмашь бьет её по лицу, заставив упасть на землю, а потом падает сверху, продолжая наносить удары. Это видят все вокруг, но во взглядах лишь равнодушие.

— Не бей маму! — Фулк вдруг закрывает телом, и Холс словно просыпается от кошмара. Но нет, кошмар не прекращается, ведь теперь он даже умереть не может.

— Делайте что хотите, — бросает человек, внутри которого даже гнев постепенно исчезает. После этого отходит в сторону в ожидании следующего состязания.

Герцог теперь предложил состязание лучников, а Холс даже не удивился тому, что опять проиграл. Теперь только десять человек захотели играть, и все провалились.

— Охо-хо, я думал, что хотя бы сейчас моя старость сыграет вам на руку. Меня, конечно, учили в детстве стрельбе, даже доводилось участвовать в парочке войн, но я считал, что воинские таланты меня давно покинули, ха-ха-ха.

Смех феодала кажется чем-то чужеродным в беспроглядном отчаянии остальных зрителей, смотрящих на тела убитых монстром из Шкатулки.

— Завтра придумаю какое-нибудь новое состязание. Как мне бы хотелось хоть раз проиграть, — герцог уходит, чтобы снова запереться в личных покоях, а ближе к вечеру в замке вспыхнул пожар. Амбар горел ярким пламенем, но никто не стал его тушить, все лишь отошли подальше. Обо всем этом Холс узнал только утром, когда вернулся к жизни.

Сейчас стоит на пепелище, смотря на обугленные тела в центре амбара. Очевидно, что это был поджог с целью покончить с бессмертным телом. Шенат в последний момент прижимала к себе Фулка, который явно вырывался, когда огонь поглотил их. Сожжение — один из способов умереть окончательно, и они им воспользовались.

Но Холс вообще ничего не чувствует и молча стоит перед дымящимися развалинами. Не может вспомнить голос Шенат, не может вспомнить лица Фулка. Счастливые воспоминания будто бы смазались, оставив парочку тусклых бликов. Прямо как тот источник света во тьме, который уже почти нельзя разглядеть во время воскрешения. После этого повернулся к пепелищу спиной и принялся ждать герцога.

В этот раз у него только один соперник, та самая женщина, которая пыталась торговать телом за еду. Сейчас от нее остался костлявый призрак со взлохмаченной головой и язвами по всему телу. Так как участников игры всего трое, Алам Ристер пригласил их в свои покои, где усадил за длинный стол и даже предложил дождевой воды. Это единственное, чем можно утолить голод.

— Ах, похоже, это последняя игра. Кто-то сегодня сжег себя, лишь бы больше не воскресать. Думаю, остальные воспользуются этим же методом, — герцог впервые не смеется. — Я рад, что вы составили мне компанию.

Ни Холс, ни женщина никак на это не реагируют.

— Могли бы хоть немного улыбнуться, но я вас не виню. Знаете, я прожил интересную и насыщенную жизнь перед тем, как пришло Поветрие. В имперском университете я изучал старинные ритуалы и даже знаю несколько слов на древних Наречиях, хотя никак это использовать не могу. Я не соврал о том, что все боги мертвы, пали под натиском Поветрия. В моей сокровищнице хранились священные артефакты нескольких божеств, но все потеряли силу. Все, кроме Шкатулки Игр Ифрата. Именно его сила до этого момента охраняла земли вокруг замка, но скоро барьер падет, и орды демонов хлынут сюда.

Холс слушает аристократа и понимает, что он говорит. Но не находит никакого эмоционального отклика, словно слушает о том, что вода мокрая, а земля невкусная. О чем думает женщина по другую сторону стола, вообще понять нельзя.

— А вам будто все равно, но это и понятно, ведь мы теперь лишены душ. Неделю назад я провел один из ритуалов и попробовал достучаться до Ифрата. И на удивление я получил ответ. Бог игр еще хочет побороться, и это именно он даровал каждому с Арреля бессмертие, забрав взамен наши души. Уж не знаю, что он намерен с этим делать. Да и не верю в какой-либо успех. Аррель уже уничтожен, и та же судьба ждет остальные материки, поэтому я не собирался куда-либо бежать. Но я не могу не почтить Ифрата, поэтому продолжал играть с вами. Во время смерти каждый из вас лишался кусочка своей души. И эту силу забирал Ифрат. С постепенным исчезновением души каждый из вас лишался каких-то эмоций, чувств, привязанностей и даже воспоминаний. Уж мне-то со стороны это хорошо видно, ведь моя душа по-прежнему цела.

Мужчина мог бы кивнуть или даже задать какой-нибудь уточняющий вопрос, но понимает, что ему плевать на это. Когда же начнется игра?

— Я уже устал придумывать новые игры, так что всё будет очень просто на этот раз. Одновременно подбросим медяк. У кого выпадет аверс, тот и победитель. Если выпадет больше, чем у одного, те будут перебрасывать, пока победитель не будет определен. Игра на чистую удачу.

Герцог подходит ближе и швыряет на стол два медяка. Один берет Холс, другой — женщина, чьей имя никому в комнате неинтересно.

— Раз, два три, — дает отсчет Алам и подкидывает монету, также поступают остальные игроки. Кругляши вращаются в воздухе, и за ними пристально наблюдают три пары глаз. Монеты падают, отскакивают от деревянного стола и снова падают. Раз за разом, пока не замирают, давая разглядеть выпавшую сторону.

— У меня реверс, и у моей гостьи... реверс. Поздравляю с аверсом, — подводит итог герцог, смотря в глаза Холса.

«Я победил? Понятно», — вот и всё, что приходит в мысли. Ни радости, ни облегчения. Почти уничтоженная душа теперь ничего не чувствует.

— Как я и обещал, портал приведет на любой соседний материк, — Алам Ристер достает из тайника магический кристалл и ставит в специальное углубление рядом с кроватью. Магический круг загорается, а в воздухе начинают летать прекрасные огни голубых оттенков.

— Да, нам пора, — говорит Холс, но замирает на месте. Кому нам?

Герцог Ристер смотрит на смутившегося человека, который не знает, что ему делать.

— Просто войди в круг и назови имя материка.

— Но я должен взять семью с собой.

— Понятно, так беги за ней, магический кристалл потратит энергию минут через десять. Не больше двух человек можешь взять.

Однако Холс продолжает стоять на месте, так как Шенат и Фулк уже мертвы, и им ничего не поможет.

«Я раз за разом играл в игры, чтобы спасти их. Портал передо мной, но что мне делать дальше? Что мне делать? Это теперь не имеет никакого смысла», — Холс смотрит на портал и понимает, что не имеет желания никуда уходить. Ему нечего там делать. Из-за череды смертей он даже не может оплакать семью и попросить у них прощения.

— Я никуда не пойду, — произносит мужчина.

— Ладно, тогда уничтожь кристалл, теперь ты им владеешь по праву победителя, — герцог невозмутимо пожимает плечами.

Холс хватает кочергу рядом с камином и приближается к магическому кристаллу.

— Нет! Постой! — воет проигравшая женщина. — Не нужен тебе, отдай его мне. Пожалуйста! Я хочу получить хоть что-то от этого неблагодарного и проклятого мир... — черная лента затыкает ей рот, а другие опутывают тело, сокрушая кости и выворачивая суставы.

— Извини, дорогая, правила четко говорят, что проигрыш равносилен смерти, — качает головой Алам Ристер.

Черноленточный монстр швыряет тело на пол, а из глаз женщины уходит свет, когда Холс разбивает магический кристалл. Свет портала моментально гаснет.

— Я хотел бы еще раз сыграть, — говорит мужчина, обернувшись. — Я хочу полностью уничтожить душу, чтобы не испытывать этих чувств.

Старый герцог удивлен, увидев слезы на щеках победителя, а потом кивает с улыбкой:

— Хорошо. Когда я воскресну, мы еще раз сыграем. Все равно большего нам не остается.

Ленты теперь выжимают жизнь из хозяина замка за проигрыш, и еще одна частичка души улетает в место, где Ифрат собирает их все. В этот момент падает барьер вокруг замка, открывая дорогу чудовищам. Аррель уже почти полностью пал под натиском Поветрия. Ни храбрые рыцари, ни старинные ритуалы: ничто не могло его спасти.

И из разных уголков материка ежедневно струятся частицы душ, владельцы которых больше не могут умереть окончательно. По выжженным полям шагает огневолосая демоница в ореоле хаотического пламени. Небеса покрываются ядовитыми тучами, орошающих гнилью поля. Монстры размером с гору медленно тащатся к побережью, пока демоны поменьше уничтожают всё на своем пути. Здесь больше нет надежды, хоть и собирается воинство трех материков на Оплотном острове.

Холсу до этого нет никакого дела, так как его борьба больше не имеет значения. Он садится за стол и смотрит на Шкатулку Игр. Когда герцог воскреснет, они обязательно сыграют еще раз. Что угодно, лишь бы заглушить тупую боль в самой глубине сердца. А за окном снова пошел ливень, скрывающий в себе шаги монстров, чувствующих добычу.

Конец