Сын помещика - 5

10 — 11 августа 1859 года

Анастасия была в растерянности. Она никак не предполагала, что случайное знакомство день назад приведет к столь плачевному результату. Она не знала молодого человека, на что он способен. Но он был гораздо старше Романа, который нравился девушке, и говорил о дуэли, как о чем-то обыденном. Словно не в первый раз в ней участвует. Вряд ли подобный опыт есть у Романа.

Люди вокруг шептались, обсуждая произошедшую перед ними сцену. Мало кто понимал, из-за чего один дворянин бросил вызов другому, но самый очевидный фактор стоял у всех на виду — они с сестрой. И Настя невольно поежилась под взглядами толпы.

— Простите, мы не хотели втравливать вас в эту историю, — первой пришла в себя Анна, опередив все еще немного шокированную Настю.

До этого момента никто и никогда не бился на дуэли из-за них с сестрой.

— Вы здесь не причем, — покачал головой парень. — Мне показалось, что он искал лишь повод, чтобы вызвать меня. Хотя могу и ошибаться. Но давайте не будем о грустном. Лучше выпейте чего-нибудь. Что вам принести?

— Не откажусь от вина, — сказала Настя, проявляя инициативу.

А то, что это все ее сестра вперед лезет? Да и выпить ей сейчас и правда не помешало бы.

— Схожу тогда за бокалами, — улыбнулся Роман, на время покидая девушек.

— А ты говорила — «как дала надежду, так и заберешь», — напомнила Анастасия сестре ее слова. — Неудачно ты это сделать решила.

— Не говори глупости! — возмутилась Анна. — Я и подумать не могла, что до такого дойдет!

Девушке было неловко, что она старалась всеми силами скрыть. Настя не часто видела сестру в таком состоянии.

— Пойдем, найдем папеньку, — предложила она. — Расскажем о дуэли. Может, он согласится стать секундантом для Романа?

***

Пока шел к буфету, чтобы взять для девушек вина, прокручивал в голове произошедший вызов. Вот уж чего я точно не ожидал, так это дуэли! По дороге у меня на пути вдруг возник Вячеслав Сокольцев. Мы с ним познакомились, когда я писал портрет его отца. Тогда же если не подружились, то вполне неплохо поладили. В театр он пришел со старшим братом, и мы уже успели перекинуться парой слов раньше, договорившись сесть рядом уже в самом театре. Славе было просто интересно узнать, как у меня дела, а мне хотелось получить хоть какого-то друга примерно своего возраста. Я это особенно сильно ощутил, когда разговаривал с ним. Той легкости в разговоре, способности пошутить на любую тему, я не чувствовал с момента своего попадания в прошлое.

— Ну и жизнь у тебя! — выдохнул парень с горящими глазами. — Правильно ты этого заносчивого индюка на дуэль вызвал. Кстати, нашел уже секунданта? — а у самого Славы глаза горят, явно хотелось бы самому в дуэли поучаствовать, пусть и не в «главной» роли.

— Нет. Буду благодарен, если ты им будешь, — улыбнулся я.

— Спасибо, — расцвел парень. — Я не подведу! Вот только, — вдруг нахмурился он, — а ты сам будешь участвовать или кого-то выставишь вместо себя?

— Конечно сам, — удивился я его вопросу.

Хотя вариант замены был привлекателен. Но это от легкого страха неизвестности — что ждет меня завтра. Ну и я не исключал вариант, что могу проиграть, хотя и гнал его из собственных мыслей.

— Я в тебе и не сомневался, — усмехнулся Слава. И снова озадачился. — Вот только… тебе же еще пятнадцать, так?

— Ну да, а что?

— Выглядишь ты старше. Он мог подумать, что тебе уже шестнадцать. Я к тому, — торопливо начал парень, — что тебя могут обязать выставить за себя замену. По закону не положено несовершеннолетним в них участвовать. А уж вызывать — так это моветон. Как узнают, что ты еще недоросль, над ним и насмехаться могут начать.

Пока Слава все это тараторил, я успел все же дойти до буфетной стойки и заказать два бокала вина. Попутно же я обдумывал слова парня. Мысль о том, что на дуэль меня вызвали ради убийства и устранение свидетеля в деле против князя, была первой пришедшей мне в голову, стоило отойти тому франту. Вот только князь в курсе моего возраста, и о правилах проведения дуэлей знает. И что я в силу возраста могу выставить замена без урона для собственной чести, или меня даже обяжут к этому ближайшие родственники — тоже мог догадаться. Но кого я могу выставить на свою замену? Из дальнейшего разговора со Славой выходило, что-либо отца, либо Владимира Михайловича. И раз отца рядом нет, вариант у меня сужался вплоть до одного. А мог ли тогда стать целью не я, а Зубов? Малышев согласился помочь мне только после одобрения тетиного мужа. К тому же — он тоже проходит по делу свидетелем, и его слово на суде будет более весомо, чем мое. Пусть он в квартире князя при его задержании не был, но статус у него такой, что не прислушаться к нему просто не могут. И он не имеет личного интереса в этом деле, в отличие от меня.

— Нет, отказываться и просить замены я точно не буду, — сказал я твердо Славе, когда мы обсудили все нюансы и уже почти вернулись к сестрам.

Близняшек мы нашли уже в другом конце зала рядом с их отцом. Петр Егорович был хмур. Видимо девушки уже просветили его о событии.

— Здравствуйте, Роман, — пожал он мне руку.

— Вячеслав Сокольцев, — представил я парня. — Возможно, вы уже знаете, но меня вызвали на дуэль. Вячеслав вызвался быть моим секундантом.

Поздоровавшись с парнем, мужчина перевел свой взгляд на меня.

— Не сочтите за оскорбление, но вы вряд ли будете участвовать в ней самостоятельно, — сказал мне Скородубов.

— Из-за моего возраста?

— Да. Вам придется выставить замену.

— Если есть возможность этого не делать, я выйду сам, — покачал я головой.

— Правила здесь против ваших желаний, — вздохнул мужчина. И повернулся к Славе. — А вам, молодой человек, уже есть шестнадцать?

— Да, — гордо вскинул подбородок парень.

Офицер молча кивнул, приняв информацию к сведению. Вечер теперь был изрядно подпорчен. Но не для Славы. Глаза у него горели от азарта. А уж когда он близняшек увидел, так тут же приосанился, а глазом в декольте залип и с трудом отрывал взгляд от упругих полушарий красоток. Правда сами сестры на него не особо смотрели. Слава был ниже меня почти на полголовы, да и благодаря тренировкам плечи у меня изрядно раздались в стороны. Неудивительно, что я стал выглядеть старше своего официального возраста. И на моем фоне Слава выглядел не столь привлекательно — как настоящий подросток, каким пока и являлся.

Через пару минут нас нашла моя мама, с озабоченным лицом спрашивая — правдивы ли слухи, что меня вызвали на дуэль. А узнав, что да, даже немного побледнела. И тут же спросила, кто именно меня вызвал.

— Он не представился, — хмыкнул я, впервые поняв, что и правда не знаю, что за хлыщ так себя нагло вел.

— Его зовут Михаил Вронский, — тихо подала голос Анастасия.

После чего рассказала историю их с сестрой знакомства с парнем. И эта информация снова поменяла мои предположения об истинной причине вызова. Первая версия, что хотят устранить меня, разбилась о факт моего возраста. А сейчас под сомнение встала и вторая — что нацелились на Владимира Михайловича. Если уж этот франт подкатил к барышням вчера вечером, задолго до всей истории с князем, и обещал с ними встретиться здесь, в театре, то может быть банальная ревность с его стороны. Парень он «резкий», судя по его поведению. И в наших краях его не знают — приезжий какой-то.

— Я поспрашиваю о нем, — заверила нас мама, после чего немедля отправилась претворять свои слова в жизнь.

Но долго это не продолжилось. Уже через пятнадцать минут зазвонил колокольчик, приглашая посетителей к просмотру спектакля. В зал я отправился под ручку со Скородубовыми. Обе девушки пристроились ко мне с двух сторон, под зависть шедшего следом Славы и слегка скривившегося Петра Егоровича. Тот предпочел бы, чтобы лишь одна из его дочерей уделяла мне внимание.

Уселись в зале мы также — я посередине, а близняшки с двух сторон от меня, разом перечеркнув мои надежды пообщаться со Славой во время спектакля и по ходу обсудить постановку. Сокольцев сел рядом с Анной, а Петр Егорович с Настей.

На этот раз тетя взяла для спектакля произведение Тургенева «Месяц в деревне». Надо признать, спектакль произвел на меня впечатление. Как заявила сама тетя перед его началом — «такого вы еще никогда и нигде не видели». Вполне возможно, не знаю, насколько Тургенев популярен сейчас. Вот только в спектакле центральными фигурами были богатый помещик, его жена, учитель их сына, давний друг семьи и воспитанница помещицы. И все они были переплетены неким любовным даже не треугольником, а четырехугольником, а то и «пятиугольником». Для меня же произведение частично отражало и мою собственную жизнь в этом мире. Вот также невольно сплелись мои отношения с Пелагеей, с Уваровыми, а сейчас рядом близняшки сидят, ставшие причиной завтрашней дуэли. Спектакль настолько близко показывал быт помещиков, что никто не остался равнодушным. Все в нем нашли героя, похожего на себя самого хотя бы частично. И при всем этом, спектакль считался комедией. Ну может и так, были моменты, на которых люди смеялись. Хотя для меня далеко не все показалось смешным.

После представления, я попрощался с сестрами, получив от них пожелания удачного завершения истории с дуэлью, пожал руку Петру Егоровичу и договорился встретиться со Славой завтра рано утром. Время дуэли пока не определено, но затягивать с ней никто не будет. До того момента нужно обсудить много вещей — сам я все же выйду, или придется ставить замену, в каком виде пройдет дуэль, где именно. Кстати, сразу после спектакля нас нашел и секундант Вронского. С этим мужчиной около тридцати лет я не был знаком лично, но я вообще еще далеко не всех аристократов Дубовки знаю, так что может он и из местных. Представив ему Вячеслава, все дальнейшие шаги по дуэли я оставил на них и отправился в усадьбу. Мне еще поговорить с Владимиром Михайловичем надо.

***

Михаил в раздражении уходил из театра. Гребаные приличия, запрещающие после вызова на дуэль видеться с соперником! Да еще и этот нахал, как оказалось, племянник владелицы театра! Об этом Михаил узнал, когда отошел искать себе секунданта. Понятно, что остаться на спектакль не было возможности. Если даже сам парень покинет театр, что очень вряд ли, то его тетя может «попросить» уже самого Михаила покинуть свое заведение. Уж лучше он тогда сам уйдет, чем его со всей вежливостью выгонят.

Вронский привык считать себя неотразимым. В Варшаве, откуда была родом его семья, он мог соблазнить любую девицу, будь то мещанка или даже дворянка. Вот только после войны его отец — блестящий офицер — попал в опалу. И причина-то была пустяковая — ну не смогла его рота удержать позиции. Бывает, враг оказался сильнее. Но нет же, выдумали, будто Карл Вронский бесцельно бросил роту в атаку, из-за чего и потерял людей. Доблесть его отца вменили ему же в вину! Твари. А ведь отец руку в той атаке потерял!

И вот теперь он вынужден прозябать в этой дыре, пока они проездом движутся к границам с Хивинским ханством. Отцу дали три года на излечение, после чего все же он смог восстановиться на службе. Но вот участок ему выделили самый премерзкий. Хивинское ханство находится в сфере влияния Российской империи. Доблесть там никак не проявишь, чтобы можно было потом вернуться обратно в родную губернию. Зато климат такой, что только врагу пожелаешь. Сам Михаил отправился за отцом вынужденно в качестве волонтера, чтобы помочь ему обустроиться на новом месте. Потом-то он обратно домой вернется, но даже эта короткая поездка не вызывала у молодого человека положительных эмоций.

И вот вчера он увидел на улице двух нимф. Между мыслью и действием у Михаила всегда был крайне короткий промежуток времени, потому он по привычке сразу и «бросился в атаку». И даже получив первый отказ, не огорчился — дамы любят пококетничать, но потом всегда падают к его ногам.

Увидев двух красавиц в театре, Михаил приободрился. Он уже не сомневался, что они прибыли лишь для новой встречи с ним, даже если говорили иначе. Но тут… те позвали какого-то франта! Молодой, внешне ничем не уступающий самому Михаилу, что парень мог признать, пусть и сквозь зубы. Да и держался он уверенно, а еще — был центром внимания всех окружающих. Это бесило. Так в Варшаве обычно смотрели на самого Михаила, и он почувствовал в незнакомце конкурента. Прежде чем подойти, Михаил узнал, чем знаменит этот франт. Мало ли, может у него высокопоставленная родня есть в городе. Тогда создавать проблем себе и своей семье Михаил не стал бы. Все же несмотря на свою вспыльчивость и резкость в поступках, он умел унять гордыню в нужный момент.

Расспросы окружающих подняли настроение Вронскому. Оказалось, что этот франт — всего лишь сын какого-то обычного помещика. А знаменит стал скандально и лишь «на час». Сегодня о нем все говорят, а завтра уже и забудут. Да и повод для скандала не самый лучший. Из-за какой-то девки пытаться отправить на каторгу целого князя. В глазах Михаила парень резко «упал» и перестал быть настоящим соперником. Ссориться напрямую он не видел смысла, но и расшаркиваться теперь не будет. Однако попытка мягко перевести внимание красавиц на себя не удалась. Соперник не стал спокойно стоять в стороне и наблюдать, как у него из-под носа уводят дам. И это взбесило импульсивного Михаила до крайности. А так как в глазах молодого юноши тот не стоил ничего, то и последствия были предсказуемы. Дуэль. Отец научил Михаила хорошо фехтовать саблей, и в своих силах он не сомневался. Не раз и не два уже вызывал конкурентов за сердце дам и побеждал их. Поэтому и тут он пошел по привычному пути.

Но все равно, настроение было испорчено в край. Так еще и этот франт остался вместе с красавицами! Ну ничего, завтра он распишет его так, что красавцем его назовет лишь самый отъявленный льстец. Жаль только, что вызов пришлось бросать самому. Теперь выбор оружия и условий на стороне соперника. Но Михаил уже попросил своего секунданта, чтобы тот настаивал на саблях. Его он нашел быстро. Даже искать не пришлось — один мужчина сам подошел к Михаилу и предложил свои услуги. И парень не видел смысла отказываться, все равно друзей и знакомых у него в городе нет.

— Утро нас рассудит, — мрачно прошептал под нос юноша, с раздражением и ненавистью вспоминая соперника.

***

По возвращению поговорить с Зубовым не удалось. Владимир Михайлович остался ждать тетю, а меня в сон сильно клонило. Предыдущая полу бессонная ночь сказалась. Поэтому разговор у нас состоялся только утром за завтраком.

— Интересные мысли, — протянул мужчина, когда я изложил ему все свои размышления по поводу произошедших событий. — А кто секунданты у вас?

— Мой — Вячеслав Сокольцев. А кто у противника, я пока не знаю. Когда он представлялся, я отвлекся, и спать хотелось сильно, а в лицо он мне незнаком.

— Как хоть зовут твоего визави?

Я лишь потупился от стыда. Так и не узнал его имени. Дядя на это лишь понятливо усмехнулся.

— Эх, молодость, — покачал он головой. — Сначала делаете, а потом думаете. Но понимаю, сам таким был. Так тебя заменить?

— Нет, — покачал я головой. — Если нацелились на вас, то не будем давать нашим врагам такой шанс. Если на меня — неважно по какой причине, то и отвечать я буду сам.

— Похвальное рвение, но все же, я сначала послушаю секундантов. У меня есть право тебя заменить. Без твоего согласия, — с нажимом в голосе добавил он. — И уж прости, но если я сочту нужным это сделать, то так и поступлю.

Мне решение Владимира Михайловича не нравилось. Словно я еще больше увеличивал долг перед ним. Но и спорить сейчас не было смысла.

Секунданты прибыли к девяти утра. И почему-то я почти не удивился, когда все же расслышал имя секунданта моего оппонента — капитан-исправник Губин Василий Емельянович.

— Здравствуйте, господа, — улыбнулся он нам.

Рассевшись в гостином зале, мы приступили к обговариванию условий предстоящей дуэли.

— Я представляю господина Вронского Михаила Карловича, — начал полицейский. — Михаил Карлович предлагает дуэль на саблях до первой крови.

— Выбор оружия за нашей стороной, — нахмурился Вячеслав и покосился на меня.

Мне сабли не нравились. Хотя бы тем, что я ими владеть не умею абсолютно. И если противник настаивает на них, то скорее всего имеет явное преимущество. Тогда исход дуэли можно считать предрешенным. С другой стороны, если это все же попытка моего убийства или Владимира Михайловича, то слова Губина могут быть манипуляцией. Как раз чтобы мы так подумали и выбрали пистоли. Пуля, как известно, дура. Она ведь может и не ранить, а убить. И все будет в рамках закона, так еще и подкопаться будет сложно — ведь противник настаивал как раз на саблях. Но с пистолями у меня есть хотя бы призрачный шанс, хоть из них я тоже не стрелял.

— Я пожалуй выберу все же пистоли, — сказал я, так как все ждали моего ответа.

— Также я напоминаю всем участникам, что вы, господин Винокуров, еще несовершеннолетний, — продолжил Губин. — И потому вопрос — вы будете выставлять за себя замену?

И он тут же покосился на Зубова.

— Нет.

— Вы согласны с этим решением? — спросил он уже напрямую у Владимира Михайловича.

— Не согласен, — покачал головой мужчина, заставив меня заскрежетать зубами. Вот не хотел я подставлять его! Раз уж так все вышло, то и отвечать должен сам. Тем временем Зубов посмотрел на меня и продолжил. — Однако раз Роман решил никого не просить о замене, то я не буду ущемлять его честь и достоинство.

Я не сдержался от облегченного выдоха. Да, дуэль — опасная штука. На ней и помереть можно, пример Пушкина очень показателен. Но подставлять под пули другого человека, да еще близкого мне, я хотел еще меньше, чем рисковать собой.

— Что ж, — протянул Губин, — тогда зафиксируем в протоколе — дуэль состоится сегодня в одиннадцать часов. Место — предлагаю набережную нашего города.

Тут возражений не последовало.

— Дуэль на пистолях до первой крови, — продолжил капитан. — Как стреляться будете? Одновременно или по очереди? С места или на ходу? Жду ваших предложений. Я их передам дуэлянту, после чего занесем все в протокол.

Тут уже слово взял Вячеслав. В итоге наше предложение — стрельба с места по очереди. Первый выстрел за мной, таково было мое условие. Если я попаду, то на этом все и завершится. Если нет… не будем думать о плохом.

Сами пистоли вызвался предоставить Владимир Михайлович. Губин на это промолчал, не отвергая, но и не давая пока что согласия. С чем и покинул нас. Когда он ушел, я спросил, кто как думает — согласится ли Вронский на наши условия.

— А у него выбора нет, — мрачно обронил Владимир Михайлович. — Ты вызвал его на дуэль, и как оскорбленная сторона имеешь право выбора оружия, рода дуэли и прочих условий. Он может или извиниться, и тогда дуэли не будет, или отказаться, и тогда для него это будет урон чести и достоинства, или же принять все безоговорочно.

Как и говорил Зубов, Вронский согласился на мои условия. Хотя когда мы прибыли на берег, выглядел он недовольным. Единственное, он предложил дуэль на личном оружии, вот только у меня такого не было, поэтому ему пришлось все же принять предложение Владимира Михайловича. Так что перед нами сейчас лежало две пары дуэльных пистолей. Одну принесли мы, а вторую добыл где-то Василий Емельянович. Тоже одно из правил дуэльного кодекса — привезти две пары пистолей, из которых мы сейчас и выберем одну для поединка по жребию. Жребий пал на «наши» пистоли. От чего скривился уже Губин, хоть и еле заметно, стараясь не показать своих чувств. Дальше уже Михаил подошел к оружию и первым выбрал пистоль. Опять же — это было уже его право. Я забрал оставшийся пистолет.

Расстояние между нами определили в сорок шагов. Когда мы зарядили оружие, Вячеслав задал нам ритуальный вопрос:

— Желают ли стороны примирения?

Не получив положительного ответа, он дал нам отмашку и мы разошлись.

— Господа, — сильным поставленным голосом начал Губин. — Вы готовы? Господин Винокуров?

— Готов.

— Господин Вронский?

— Всегда готов, — усмехнулся тот.

— Тогда — к бою!