Сын, ты поел?

За окном давно погасли огни, а в комнате Вити царил хаос, освещённый мерцающим монитором. Пустые чашки из-под кофе, смятые фантики и горы проводов создавали пейзаж, знакомый каждому, кто хоть раз засиживался за работой до рассвета. Витя, с красными от усталости глазами, в стотысячный раз прокручивал один и тот же клип, пытаясь поймать момент, когда шутка прозвучит идеально. Он уже не чувствовал вкуса холодного кофе на языке и не замечал, как затекала спина. Весь мир сузился до временной шкалы редактора, где он был богом и творцом в одном лице.

Вдруг в углу экрана всплыло уведомление — скупое и безэмоциональное: «На ваш счёт зачислено: 1500.00 RUB». Он замер, не веря глазам. Первая мысль была панической: «Глюк». Вторая — параноидальной: «Взломали». Пальцы сами потянулись к клавишам, чтобы обновить страницу. Цифры не исчезли. Они остались там, невозмутимые и настоящие. Это был он. Его первый заработок. Не за разгрузку вагонов или раздачу листовок у метро, как в студенческие годы, а за то, что он придумал, снял и смонтировал сам. За своё творчество. За частичку себя, выложенную в сеть.

Тысяча пятьсот рублей. Сумма, за которую он когда-то был готов на всё, что угодно, сейчас казалась ему целым состоянием. Эйфория ударила в голову, как крепкое шампанское. Он откинулся на спинку стула, и глупая, безудержная улыбка расползлась по его лицу. Он сделал это! Он не просто кричал в пустоту, его кто-то услышал. Ему заплатили за его безумие, за его упрямство. Ему безумно хотелось поделиться этим моментом, этим ощущением полёта, с кем-то самым близким. Без раздумий он схватил телефон. Время — 03:17 — не имело никакого значения. Самым близким человеком всегда была мама. Именно ей он и набрал номер, уже представляя, как обрадует её своей победой.

Трубку взяли только после пятого гудка. Раздался хриплый, полный самого настоящего ужаса и паники голос: «Витька! Что случилось?! Ты в больнице? Милиция? Ты жив?!» Голос матери был таким перекошенным от страха, что Витина эйфория мгновенно улетучилась, сменившись чувством вины. «Мам, всё хорошо! — поспешил он успокоить её, сам испугавшись её испуга. — Я жив, здоров, цел и невредим! У меня отличные новости!»

В трубке повисла тяжёлая, оглушительная пауза. Было слышно лишь тяжёлое дыхание. «Какие ещё новости? — настороженно процедила мама. — Сердце моё не выдержит...»

«Мам, ты только не паникуй! — Витя сделал глубокий вдох, готовясь торжественно объявить. — Я заработал! Свои первые деньги на блоге! Полторы тысячи рублей! Я же говорил, что всё получится! Я не бездельник!»

Молчание на том конце провода стало таким густым, что его, казалось, можно было потрогать. Витя даже подумал, что связь прервалась. «Мама? Ты меня слышишь?»

Но связь была на удивление отличной. Он услышал, как мама отнимает телефон ото рта, и послышался шёпот, который из-за тишины ночи и перфективной акустики квартиры показался ему оглушительно громким: «Иван... Иван, просыпайся, беда...» Слышно было, как скрипит кровать и сонный голос отца что-то невнятно бормочет. «Сынок наш... — голос матери дрожал. — Он теперь... блогер. Говорит, что-то там заработал... полторы тысячи... Боже мой, Иван, это же нищенская зарплата! Дай ему срочно три тысячи из моей тумбочки, а то совсем с голоду умрёт, бедный ребёнок... Он же там, в этой своей студии, голодает, раз по ночам не спит!»

Витя остолбенел. Его великое достижение, его триумф в одно мгновение превратился в глазах самых родных людей в трагедию голодного художника. «Мам! Пап! — закричал он в трубку, чувствуя, как его захлёстывает волна отчаяния и смешного абсурда. — Нет! Вы не поняли! Мне не нужны деньги! У меня всё есть! Я не голодаю! Я креатор! Цифровой контент-мейкер! Это только начало!»

Последующие полчаса он пытался объяснить родителям, живущим в другом измерении, что такое монетизация, просмотры, реклама и перспективы цифровой профессии. Он говорил о самореализации, о своей аудитории, о будущих проектах. В ответ он слышал лишь тяжёлые, полные скепсиса вздохи и советы: «Вить, может, ну её, эту твою интернет-работу? Иди к дяде Коле на завод, он тебя в отдел снабжения устроит, стабильно...»

Он положил трубку, чувствуя себя абсолютно разбитым. Его праздник был безнадёжно испорчен. Он снова посмотрел на заветные полторы тысячи на экране, но теперь они вызывали лишь горькую усмешку. Лёг спать под утро с тяжёлым сердцем, уверенный, что его мечту так и не поняли.

Каково же было его удивление, когда в одиннадцать утра раздался настойчивый звонок в дверь. На пороге стоял его отец. Он молча, с грустным и понимающим лицом, протянул Вите большой пластиковый контейнер, из которого пахло знакомыми с детства котлетами и картошкой с укропом. А затем сунул в руку плотный конверт. «Держи, сынок. Мама передала. Не переживай, всё наладится, — сказал он и, похлопав Виту по плечу, развернулся и ушёл.

Витя замер на пороге с контейнером в одной руке и конвертом в другой. Он развернул его и увидел новенькие хрустящие купюры. Их было значительно больше трёх тысяч. Он медленно закрыл дверь, прислонился к косяку и рассмеялся. Рассмеялся до слёз. Его не поняли. Совсем. Ни капли. Но его любили. Любили так сильно, что готовы были ночью подниматься, печь котлеты и отдавать последние деньги, лишь бы их мальчик был сыт и счастлив.

С чувством лёгкой неловкости и огромной, переполняющей нежности он поставил контейнер на стол, сел за компьютер и включил камеру. Он решил снять честное, без прикрас, видео о своей «великой победе» и реакции родителей. Он выложил этот рассказ, не надеясь на успех, просто чтобы выплеснуть переполнявшие его эмоции.

Но история оказалась до боли знакомой тысячам таких же блогеров, дизайнеров, фрилансеров — всем, кого старшее поколение упорно считало «безработными в интернете». Видео набрало миллионы просмотров. Комментарии пестрели рассказами: «Да у меня мама хлеб сухими пайками привозит, думает, я денег на еду не имею!», «Мои родители тоже мне каждый месяц передают «на проезд», хотя я уже десять лет на машине!», «Слёзы! Узнал свою бабушку!».

Витя сидел и читал эти комментарии, и его первая настоящая, веселая история была не про деньги. Она была про любовь. Самую странную, самую нелепую, но самую безусловную любовь на свете, которая готова поддержать тебя даже тогда, когда она совершенно не понимает, чем ты занимаешься. И это осознание стоило гораздо дороже любой монетизации.