Сырок II

Ровный гул гравика, несущегося к городу Мор-Ннат, вибрировал где-то во внутреннем ухе. В тот город бригада курьеров вместе с Крассом и Ромой должна была доставить небольшую партию необработанных самоцветов. На месте предстояло успеть перехватить какую-то почту и забрать груз полотна, которое производили на плантациях рядом с городом, чтобы затем доставить его в один из южных портов. Планов было громадьё, а сама поездка должна была растянуться дней на десять, как сообщил довольный Зэйн.

Солнце нещадно жарило. В пути они были уже несколько часов, оставив далеко позади Посёлок Старателей и, казалось, всю прошлую жизнь. Ту, что началась у Ромы не так уж давно, около двух орумских месяцев назад, когда он не совсем удачно заглянул в «Пятёрочку», чтобы закупиться к своему дню рождения. Ещё там, дома… на Земле, которую он мог видеть теперь только в межпространственном тоннеле, связывавшем Орум и Святилище Варьинис-Тэй, в котором она пребывала, неся свой тревожный пост.

Эта новая жизнь была короткой, но плотной, привязанной к огромному пустынному краулеру. В нём Рома провёл большую часть времени, если считать трёхнедельную кому и последующий больничный. В его окрестностях ему и доводилось бывать чаще всего. Теперь маршрут вёл дальше, к новым местам и новым историям.

— Сырок, хватит там тащиться, — пробурчал Красс по общей линии. — Догоняй, грэнч тебя забери.

Рома улыбнулся, вспомнив, как вчера на импровизированном дне рождения тот сожрал половину пиццы, а потом жаловался, что ему тяжело дышать. Хорошо, что, дополнив начинку орумскими копчёностями и грибами, Рома сделал сразу три больших пиццы. Хватило и на завтрак, и на перекус в дороге, когда они остановятся на привал, тоже оставалось.

Выехали рано утром, после завтрака в доме Слакса. Тот удивился решению Красса отправиться в путь, но отговаривать не стал. Ещё вечером громила послал к грэнчу начальника рабочей бригады, позвонив ему прямо во время застолья. Разговор вышел коротким. После него Красс ткнул пальцем в Рому и объявил, что свою долю от сдачи найденного доргаста вложит в небольшой ресторанчик где-нибудь на юге и осядет там.

— Сырок, — пробасил он, ткнув Роме в грудь, — ты научишь меня делать этот твой лагман и пиццу, грэнч. Понял?

— И мороженое, — подмигнул Зэйн, напомнив Роме о своей давней просьбе.

— Моро… чего? — пробубнел Красс.

Рома тогда рассмеялся, громко, на весь дом. От одной мысли о здоровенном темнокожем Крассе в нелепом белом фартуке у плиты, помешивающем свой «фирменный» лагман, рецепт которого Рома, конечно, ему, конечно же, с радостью подарит. Вместе с технологией домашней лапши для лагмана, который его новые друзья уплетали за обе щёки.

Пока Зэйн объяснял Крассу, и у того брови всё выше ползли на лоб, к Роме подошёл Слакс. Ткнул локтём в бок и вывел в торговый зал оружейной лавки.

— Я хотел рассказать тебе позавчера, но… не до того было, — пробурчал оружейник. — Парень… я провёл весь день в книгохране. То, что дала мне Варьинис… я вижу… я даже не представлял…

Дальше он сбивчиво заговорил о том, что способность отделять ложь от правды, которую даровала ему Архонт Весны, показала страшное.

— Нет ни одной книги, где есть правда о нашей истории. Грэнч! Ни одной! — Слакс, обрушивший крепкий кулак на скрипнувшую конторку, дрожал от злости. — Даже прописные истины облеплены ложью со всех сторон. Всё к грэнчу нужно отправить на свалку, парень.

— И что ты собираешься делать? — спросил Рома, осторожно облокотившись о конторку, чуть отстраняя Слакса, чтобы тот не крушил мебель своим кулачищем.

— Я? Как ты там говоришь… охреневать от происходящего буду. И спиваться, судя по всему. У нас поколения растут на этой шларде!

— Постой, ты же и раньше так говорил, — попытался урезонить его Рома.

Слакс отмахнулся:

— Я говорил об отношении к Илиссар. Я не представлял, что там настолько всё плохо… — сокрушённо выдохнул он. — Там всё… история, догмы, всё, понимаешь?

В тот момент он выглядел не просто раздавленным. Жалким. Открывшаяся правда, вместе с переживаниями последнего дня, будто добавила ему пару морщин.

— Послушай… помнишь, у трона Варьинис ты сказал, что мы будем писать свою историю? — Рома поймал нужные слова, и взгляд оружейника чуть смягчился. — Раз ты всё видишь, значит это твоя миссия теперь. А спившись ты ни черта не напишешь.

Через несколько минут, когда Рома урезонил сокрушённого оружейника, они вернулись на кухню к остальным.

Наутро Слакс выглядел лучше, несмотря на то, что он напился так, что уснул прямо за столом, не обращая внимания на шум. Провожая друзей, он потребовал скорого возвращения и сеансов связи хотя бы пару раз в неделю, а также своего непосредственного участия в пробуждении других Архонтов.

Для истории.

Вообще, это был хороший день рождения. Рома остался доволен. Вокруг были друзья, а утром — никакого похмелья. Моррадский эль оказался, на удивление, мягким, но дурманящим. Даже при таком количестве еды вечеринка не успела перетечь в краулерскую кантину. Зэйн и Креа отправились в краулерную гостиницу, а Рома, едва державшийся на ногах, милостью Красса был перенесён в свою комнату.

Проснулся он рано и не ощутил ни похмелья, ни неловкости: ничего ведь такого не случилось о чём стоило бы жалеть. Наверное, лучший день рождения в его жизни.

Нужно было только выяснить, что моррадцы добавляли в этот эль, слишком уж он напоминал привычный азотный стаут. С этой мыслью Рома налегке встретил первый день в роли курьера. Пока, правда, без официального трудоустройства.

А теперь он мчался навстречу местам, которых ещё не видел. Первый визит в настоящий город. Зэйн сказал, что сначала они зайдут в найарский банк, чтобы Рома наконец получил свой «карман», куда сможет складывать всё, а потом, когда его примут в курьеры, удастся заполучить ещё и курьерский багажник, чтобы возить груз и получать свою долю от доставки прямо на свой счёт, а не из рук в руки.

Доход от найденного в Мёртвом Улье доргаста был немалым, но гильды всё равно были нужны. Отказываться от заработка было бы глупо, если ему предстояло обойти весь Орум в поисках спящих Архонтов.

«Доргастур даст тебе опору…» — всплыли в памяти слова Илиссар.

«Опора…»

«Ну, конечно же… доргаст, твою мать!» — Прозрение ударило так ярко, что Рома на миг забыл, что несётся по скалистым ухабам Великой Пустоши, и хлопнул себя по лбу. Гравик тут же повело влево. Валун приближался так стремительно, что оставалось только смотреть — жалкая попытка перехватить управление ничего не дала.

— Кша… — договорить он не успел: сработала система спасения водителя, и парня рывком выбросило из седла.

Всё завертелось, превратившись в бешеный калейдоскоп. Желудок свело от того, сколько оборотов в секунду наматывал кувыркающийся Рома.

Удар. Рывок.

Спасательный пузырь поймал его так резко, что мозг будто уехал к лобной кости, как у пассажира автобуса, который мгновенно сбросил скорость с двухсот до нуля. Ещё немного такой перегрузки — и серое вещество превратилось бы в серый фарш, который полез бы из носа.

«Твою ж мать!» — подумал Рома, глядя на всё ещё кружащуюся землю и наконец понимая, как это ощущается в реальности. Он ещё ни разу не попадал в аварию — только в тренировочной капсуле Красса. Там всё было… иначе, да и голову так не вскруживало. А в реальности — страшно. Сердце, хотя и должно было бы привыкнуть после всего пережитого, всё равно пыталось выпрыгнуть из груди. Надо бы подышать, но в спасательном пузыре не вдохнёшь как следует: желеобразный материал для этого не предназначен. Придётся сердцу ещё постучать, будто оно барабанщик в Slipknot.

Глаза постепенно поймали фокус, когда болтанка стала успокаиваться. Рома висел вниз головой над поверхностью — метров в двадцати, не меньше. Земля понемногу приближалась, а положение внутри спасательного пузыря менялось. Всё так, как и объяснял Красс: если не барахтаться, «желе» сделает всё как надо. Оно и делало. Рома не дёргался, даже помогал, чтобы его скорее развернуло ногами к земле. Всё было бы даже нормально, но ему следовало бы заткнуться и глубоко вдохнуть перед тем, как его запечатает в пузырь, но он орал на всю Пустошь. Ещё и охотников мог привлечь. А воздух теперь был стратегически необходим. Он ведь до этого водил гравик аккуратно, пусть на него и ворчали по линии, что тащится где-то позади. Опыта таких аварий у него ещё не было.

Теперь он будет ездить ещё медленнее. Если с самим гравиком всё в порядке.

Спустя невыносимо долгие секунды раздался «хлюп», и надпочечники второй раз выжало насухо — «откуда там столько?» Желе выплюнуло парня, и Рома резко пошёл вниз.

Наконец вдохнув полной грудью, он посмотрел вниз. Пятый, может шестой этаж. Стельки справятся. Главное — не напрягаться, дать ногам отработать мягко.

— Сырок, грэнч тебя…! — гаркнул Красс в переговорник. — Возвращаемся. Сырок вывалился.

— Принято, — ответила Креа, которая, как обычно, ехала чуть впереди.

— Оп-па, — выдохнул Рома, приземляясь мягко, почти по-кошачьи: на полусогнутые ноги и выброшенную вперёд руку, чтобы разделить нагрузку. Красиво вышло. Без падений.

Он вскочил и вприпрыжку рванул от точки падения, чтобы сверху не накрыло падающим спасательным желе. Не хватало ещё, чтобы единственная одежда вымокла в том киселе, в который пузырь превращался после работы.

«Почему он не может просто исчезать? Зачем вот так?» — подумал Рома, отходя на безопасное для одежды расстояние.

— Я в порядке, ребят, извините, — успел сказать он и тут же услышал знакомые пощёлкивания.

Рома резко обернулся, пытаясь определить источник звука. Всё-таки доорался и привлёк тоннельщиков. Рука машинально потянулась к карману с конфетами. Меч остался в гравике. Придётся разбираться без него.

— Тут охотники.

— Сколько? — голос Зэйна в линии.

— Не знаю. Ещё не показались, — Рома продолжал озираться.

— Да он их там щас…

Рома не дослушал бравый комментарий Красса. Земля просела, и он на инстинкте совершил скачок, оставив за собой ледяной след и промороженный гравий. Обернулся: тварь выбиралась из-под земли ровно там, где мгновение назад стоял он сам.

«Сволочь… вот же отвратительная мразь…» — подумал Рома, глядя, как раскрывается панцирь огромного червя, высвобождая острые лапы и мерзкие хелицеры. С них стекал парализующий яд. По плечам пробежал холодок.

Тоннельщик ринулся на убежавшую добычу, треща щелчками, как кузнечик. Он ещё не успел полностью раскрыть щитки. Крупный, грозный, мерзкий до дрожи. И глупый. К счастью.

Скачок.

Рома шагнул навстречу стремительно приближавшейся сколопендре. Её хищная морда, усыпанная глазами, нависала метрах в двух над землёй — тварь явно метила вцепиться ему в лицо. Рома старался об этом не думать. Он шагнул ближе, позволяя чудовищу нахлебаться смертельного холода, который превратит его в груду промороженного насквозь мяса.

Повезло: он прошёлся по тоннельщику вдоль. Значит, тварь уже должна быть мертва. Хуже было бы попасть в центр и потом добивать, а так…

Рома мягко ступил вперёд, погасил инерцию и выдохнул облачко пара.

«Есть…» — он всё никак не позволял себе привыкать к лёгким победам, несмотря на сокрушительную мощь Архонта Зимы, что была им продемонстрирована.

Стрекот сзади догнал его, и сердце ухнуло куда-то вниз.

— Какого хе…

Рома обернулся и увидел невредимую тварь. Та приходила в себя, словно только сейчас поняла, что добыча, которая была под носом, куда-то вдруг исчезла. Ещё пару секунд — и охотник сообразит, что достаточно лишь повернуться, и…

«Да как же так…» — вид невредимой твари буквально запретил ему дышать, ведь такого не могло было быть. — «Почему?»

— Сырок, ну чё там?! — взорвался переговорник слишком громким голосом Красса. Слишком громким и довольным собой.

Тоннельщик дёрнулся и резким рывком развернулся к Роме. Щёлкнул пару раз хелицерами, почти удивлённо, будто бы тварь была способна на какие-то эмоции.

— Как ты? — будто бы тварь была способна ответить, прошептал парализованный Рома. Его будто заклинило, а тоннельщик уже метнулся в атаку. Хелицеры, вывернутые так, что становилось мерзко смотреть, шли прямо в него, а парень даже мысли не успел собрать.

Не сработало.

Почему?!

«Они же обращались в лёд… сразу».

За миг до жуткого конца, о котором лучше было бы не думать, Рома всё-таки успел обратиться в прохладное веяние. Тварь пронеслась сквозь него. Он почти почувствовал касание её, острых как лезвия, жал, брызжущих ядом.

«Что делать?» — его вынесло в сторону. — «Бежать?»

Он бы сейчас делал глубокие, ровные вдохи, если бы вообще чувствовал тело. Всего лишь два дня назад он уничтожил целый улей вместе с роем, используя силу Илиссар. Что изменилось с тех пор?

— ПОЧЕМУ ТЫ НЕ СДОХЛА, МРАЗЬ?! — Голос сорвался на фальцет. Паника стала слепой яростью. Он стал ветром, режущим кожу тысячами острых лезвий.

Скачок.

Скачок.

— Сдохни!

Скачок!

— Сдохни! …пожалуйста!

Скачок!

— СДОХНИ! — Перед глазами всё плыло, голова кружилась от резких смен позиции, погашенной инерции, злости и страха. В висках отбивало свой нервный ритм напоминание о цене, которую приходилось платить за силу, дарованную Илиссар.

Воздух трещал от резкого перепада, а на ресница опадали редкие капельки в которые почти мгновенно обращались снежинки, которые он вызвал своей серией ледяных скачков.

Он обернулся, тяжело дыша. Из носа текла кровь, но ему было плевать.

Тварь застыла, перемороженная, как забытый в морозилке кусок трески. Хвост, которого он не задел, ещё дёргался, издавая неприятное шуршание посреди потрескивающего воздуха и его тяжёлого дыхания. Раздался сухой хруст. Передняя часть чудища, вымороженная до ломкости, отвалилась и рухнула на землю, развалившись на неровные куски.

Рома дрожал всем телом. От глухого хруста его передёрнуло. В голове билось одно: «Почему?»

— Сырок, мы рядом.

Рома вскрикнул от неожиданности. Сразу же зажал рот ладонью и зашарил глазами в поисках камня повыше.

Нашёл. Плоское скальное образование высотой в пару этажей. Через два скачка он уже был там.

***

— Как так? — недоверчиво сказал Красс, разглядывая груду промороженной плоти хищной сколопендры, валявшуюся в паре десятков метров. — Вон же он… дохлый.

— Красс, — Рома сидел на камне и слегка покачивался, — я не знаю. Мне несколько порывов понадобилось…

Он пытался скрыть своё стрессовое состояние, но, казалось, безуспешно. Он даже не менял позы с тех пор, как они высадились на этой скале. Просто смотрел на кучу парящего мяса, которое начало подтаивать под знойными лучами орумского светила, нещадно палившего в этот день.

Зэйн и Креа не вмешивались в разговор, стоя рядом с оружием наготове.

— Так ты же их там несколько сотен за один раз…

— Я знаю, Красс… чёрт. Там — да, а с этим не вышло, — Рома раздражённо ударил по раскалённой скале и повысил голос. — Я тоже думал, что ему конец, но… оно не сработало!

Красс нахмурился:

— Как же ты его тогда завалил? Он же дохлый…

— Я психанул… — Рома сглотнул и посмотрел в камень. — Сначала наложил в штаны, потом психанул. Я даже не понял, с какого раза его заморозил. Не с первого. Хотя первый заход на него был просто идеальным. Он будто вообще ничего не ощутил. Потом я уже себя не контролировал, не знаю…

— Может, он был какой-то необычный? — подала голос Креа.

Рома пожал плечами:

— Да обычный… вроде. Мерзкий, не знаю.

— Пойдём глянем, что там за грэнч такой, — сказал Зэйн.

Рома вскинул голову, пробормотав:

— Да к хренам его, ребят… поехали…

— Не бойся, Сырок. В обиду не дадим, — гоготнул Красс, вытаскивая свой огромный тесак. Пошли смотреть. Хватит сидеть уже…

***

Шорох гравия под ногами казался слишком громким. Рома сжимал в руке свою ненастоящую «Ледяную Скорбь» и превратился в одно большое ухо. Щелчков слышно не было. Повезло, охотник был один. Но и тишина казалась тревожной, несмотря на то, что он был не один.

Хвост сколопендры, дёргавшийся какое-то время, уже лежал без движения. В конвульсиях он успел отползти от груды вымороженных обломков того, что было его передней частью. Даже обездвиженный, он выглядел опасным.

Рома знал по себе: первая неудача цепляется надолго. Он запомнил, что надо выяснить, бывают ли на Оруме психотерапевты, ведь ему нужно будет с кем-то обсудить свой первый раз, когда ничего не вышло. Красс точно не подошёл бы, слишком жёсткий. Зэйн тоже вряд ли поймёт, слишком уверенный. Креа тем более… Слакс мог бы выслушать и поддержать, но возвращаться сейчас было не вариантом.

— Здоровая тварь… — Красс с силой пнул хвост охотника. Тот инстинктивно свернулся. — Рассол есть? Может, заберём с собой?

— У нас есть провизия, — отрезала Креа, строго глянув на громилу. Её голос всегда звучал так, ведь она всё всегда воспринимала всерьёз. — Что мы хотим найти?

— Я не знаю… Сырок, рассказывай. Как всё было? — Красс закинул огромный меч на плечо и огляделся.

— Стойте, а так должно быть? — донеслось из-за спины. Это был Зэйн.

Рома обернулся. Здоровяк указывал на ледяной след, тянувшийся от места, где тварь вылезла, до точки, куда Рома отскочил в первый раз.

— Нет. Так не должно быть, — прошептал Рома, глядя на дорожку. Она должна была быть ровной и цельной, но посередине зиял округлый провал, который холод не тронул. Чёрная глянцевая поверхность выглядела оплавленным кратером и делила след на две части. Будто что-то не дало холоду коснуться участка земли.

— О… Сырок, глянь-ка… — Зэйн, опередив Рому, уже тянул руку к чему-то в этой области. — Это же камень Кайэна.

В его ладони лежал угловатый камушек, пульсирующий оранжевым.

Красс и Креа уже были рядом.

«Кайэн Тар» — вспомнил Рома имя Архонта Огня.

— Я же говорил, что они повсюду валяются… — сказал Зэйн, подбросив камушек, поймал его и протянул парню.

— Ты говорил, что они безделушки, — ответил Рома, принимая оранжевый камень.

— Значит, не совсем безделушки…

От автора