Сыщик из Тулы

Многотысячный столичный город Морква, воздвигнутый в незапамятные времена на речке Морковке, традиционно просыпался очень рано. Первыми поднимались хлебопёки, которым сначала требовалось растопить огромную древесную печь, чтобы уже к открытию городского рынка порадовать всех гостей свежей выпечкой. Затем полусонные слуги крупнейших торговых бояр открывали многочисленные лавки и мастерские. И уже после стражники с неизменными алебардами в руках распахивала ворота в белокаменную столицу, куда тут же устремлялись торговцы из других земель и городов, а так же разные сомнительные бродяги в поисках лучшей доли. И когда уже знойное летнее солнце припекало потные спины неутомимых водоносов, Морква вовсю гудела своей беспокойной и шумной жизнью. Кстати, печатный листок «Морковских вестей», который по полудню разносили голоногие мальчишки, добавлял дополнительного ажиотажа в столичную суету сует.

- Ведьмина вода! Ведьмина вода! – Лениво покрикивала из-за рыночного прилавка 40-летняя женщина с приятными правильными чертами лица, которую все знакомые за глаза называли просто Горгоной, хотя при встрече, уважительно кланяясь, величали исключительно Медузой Горгоновной. – От всех болезней ведьмина вода! Покупай, налетай, торопись, - пробормотала женщина и, поправив на голове синий кокошник, уставилась в печатный листок, где большими буквами внизу первой страницы было написано, что за поимку опасного преступника Тугарина Змеевича сыскной приказ обязуется выплатить награду в десять золотых монет.

«Опять во дворце что-то спёрли, - догадалась Медуза Горгоновна. – И ещё не факт, что это дело рук Тугарина. Просто на него проще всего все прегрешения повесить. Ну, а как же? Отъявленный злодей и душегуб, семь раз бежавший из-под стражи. Кстати, за поимку этого Тугарина дьяк сыскного приказа боярин Юрка Длиннорукий семь раз получал премии, а за побег разбойника ни одного взыскания. В паре они работают, что ли?».

- О майн гот! – Вскрикнул перед прилавком Медузы Горгоновны какой-то господин в иноземном платье и в шляпе треуголке с перьями, указывая на огромную бутыль с прозрачной жидкостью внутри. – Это и есть знаменитый «морковский водка»?

- Ваше высок благородие, это есть ведьмина вода, - виновато затараторил, прислуживающий иноземцу мужик в сером зипуне и в чёрной высокой цилиндрической шляпе.

- Это ведьмин водка? – Переспросил иноземец в красивом камзоле и в очень смешных штанах до колена и чулках.

- Это так сказать микстура, – замялся слуга. – Допустим, с вашей фрау в пастели что-то не то получается, не тот эффект. Выпьешь этой ведьминой воды, и всю хворь как рукой снимает. Я сам не проверял, но мужики очень хвалили.

- С моей фрау у меня всё окей, - гордо произнёс иностранец.

- Тогда чё вылупились!? – Не выдержала вспыльчивая Горгоновна. – Нужна «морковская водка» вон кабак. Шнель, шнель.

- Но я из уважений к вашей царство возьму один бутылька, - ещё более напыщенно сказал иноземец с перьями и сунул золотую монету своему слуге.

Мужик же в зипуне в свою очередь аккуратно положил блестящий на солнце золотом кругляш на прилавок и виноватыми глазами уставился на Медузу Горгоновну, которую побаивался каждый нормальный человек столичного города.

- Нет сегодня торговли, - проворчала женщина и пол-литровую бутылку с ценной микстурой отдала странным покупателям, после чего матерчатым пологом закрыла свою лавку.

Честно говоря, продавать волшебные лекарства Медуза Горгоновна не любила. Её откровенно бесили разные зеваки и глупые озабоченные покупатели, особенно покупательницы. Но её личному терему давно требовался капитальный ремонт, а денег, чтобы нанять толковых мастеров не имелось. Вот и пришлось местной знахарке и колдунье открыть личную лавку на шумном городском базаре. Радовало лишь то, что торговлю можно было в любой момент прикрыть. В лавке имелась небольшая комната отдыха, где на столе стоял огромный самовар, и почти всегда была припасена свежая выпечка.

- Итак, - пробубнила Горгоновна, вынимая из резного деревянного ларца колоду старых гадальных карт. - Что же на сей раз украли в царском дворце?

Царь и самодержец Великой Морковии Евагрий Седьмой Великолепный являлся дальним родственником ведуньи, и поэтому кража из царских покоев могла нанести вред не только государству, но и самой Медузе. Женщина сорвала с головы синий кокошник, который её раздражал даже больше покупателей и, зажёгши свечу, начала тасовать волшебную колоду. Сам процесс смешивания карт привёл ведунью в умиротворённое медитативное состояние. Затем дрогнул огонёк свечи и на старую дубовую столешницу полетели дамы, короли, вальты, тузы и прочие мелкие масти, которые дополняли тревожную картину.

- Король бубён, - прошептала Медуза, – это царь Евагрий Великолепный, не видит ничего, что под носом делается. Дама червей – это юная царевна Синеглазка, что хочет, того сама не ведает. Дама треф – новая царица Варвара, чтоб ей пусто было. Валет треф – это младший брат царя Аристипп, набожный и безобидный человек. Дай Бог ему здоровья. Валет червей – это заморский принц Геркулес Героевич. Что-то слишком много про него небылиц народ сказывает. К гадалке не ходи - врут. И туз пик – дерево раздора. Так это яблоню что ли спёрли с молодильными яблоками? Вот народ пошёл, ничего святого не осталось.

- Бум! Бум! Бум! - Вдруг кто-то тревожно затарабанил в дверь торговой лавки и Медуза Горгоновна невольно вздрогнула.

- Закрыта на переучёт, приходите послезавтра! - Крикнула Медуза. – Продажа ведьминной воды времена прекращена!

- Открой тётушка! Это я, Василиса! – Пискнул из-за двери звонкий девичий голосок.

Ведунья медленно подошла к двери и надтреснутым наполненным болью и страданием голосом произнесла:

- Ах, это ты Василисушка. Приходи завтра, у меня мигрень разыгралась, наверное, к непогоде.

Однако с улицы ответом было полное молчание, зато какой-то наглец, пролез за матерчатый полог и стал карабкаться в лавку через прилавок, из-за чего что-то бабахнулось на пол и с громким треском разбилось. А уже через пару секунд на Медузу Горгоновну смотрела любимая племянница Василиса Гороховна Премудрая, у которой кокошник сбился на бок, красная епанечка задралась под подбородок, а сарафан из дорого сукна был в репейнике и в придорожной пыли.

- Яблоньку с молодильными яблоками из царской оранжереи умыкнули! – Выпалила растрепанная черноволосая девушка с огненно-карими глазами. – Грядёт скандал международного уровня. Вызывай сыщика из другого мира! Срочно!

- А Змея Горыныча тебе не вызвать, чтобы он всю Моркву спалил дотла? – Огрызнулась Горгоновна. – Нет города, нет международного скандала. Кажется, именно так говаривал Александр Македонский.

- Да ну вас с вашими древними шуточками, - отмахнулась девушка, приводя себя в порядок. – Помните - десять лет назад, когда царскую корону иноземный посол прихватил, дело чуть до войны не дошло, правильно? Тогда ведь вызвали сыщика? И сейчас как бы не шарахнуло. Кстати, есть что поесть? А то я сутра на ногах, почти весь город оббегала, пока с мальчишками из всех районов перетёрла.

- Кого перетёрла? – Опешила Медуза, наливая племяннице чай и выставляя на стол кадку с ватрушками.

Но прежде чем внятно ответить Василиса откусила половину ватрушки и принялась её жадно пережёвывать, запивая тёплым чаем.

- Отстаёте от жизни, тётушка, не вкуриваете современного языка, - хохотнула девушка, когда немного прожевалась. – Перетёрла - это значит побазарила, то есть побалакала, то есть потрещала, ну переговорила, значит. К сожалению, никто ничего не знает, и даже не слышал. А Юрка Длиннорукий опять Тугарина своего разыскивает, ведь ему главное отчитаться. Подумаешь яблоньки он не найдёт, значит, разбойник её порубил и бросил в костёр. Это называется – одно сплошное очковтирательство, а не сыск. Ух! – Вдруг вскрикнула Василиса. – Что же я тут одна сижу да лопаю? Меня же на улице телохранитель - боевой холоп моего батюшки Гераська дожидается. Тётушка ему бы тоже чего-нибудь пожевать и желательно побольше.

- Подождёт, - коротко ответила Горгоновна. – Ты мне вот что объясни, что с этими молодильными яблоками не так? Почему из-за них такой переполох?

- Если бы я вас с детства не знала, то подумала, что вы из тундры только сегодня откинулись, - дерзко заявила Василиса. – Значит так. Два дня назад к нам пожаловали иноземные послы, приехали обговаривать свадьбу нашей воображули Синеглазки и ихнего принца хвастуна Геркулеса. Вот будет парочка – гусь да гагарочка, ха-ха.

- Допустим, что дальше? – Нетерпеливо подогнала Горгоновна свою племянницу, у которой с Синеглазкой оставались старые счёты.

Долгое время девушки воспитывались в одном классе школы благородных девиц и как две самые яркие ученицы часто сталкивались в словесных диспутах. И если в науках Василиса чаще превосходила свою однокашницу то, когда барышни подросли, по части женихов Синеглазка выиграла с разгромным счётом в одни ворота. Ведь к царевне выстроилась целая очередь как заморских, так и местных боярских женихов, а к Василисе, не смотря на её объективно красивую внешность, женихи что-то не спешили. А если кто-то и отваживался посвататься, то несносная племянница прилюдно устраивала такие интеллектуальные испытания претенденту на её руку и сердце, что потом над незадачливым юношей гоготала вся округа.

- А дальше по традиции наш царь Евагрий Великолепный должен послать волшебную яблоню в дом жениха, как символ мира, согласия на брак и тому подобное, - ответила Василиса. - И именно эту самую яблоню, которая уже через месяц начнёт плодоносить, взяли и спёрли. Можно было бы подыскать и другое растение, но этой зимой кто-то в оранжереи порубил все остальные волшебные деревья. И как всегда схватили беднягу Тугарина, который естественно во всём признался, а потом благополучно куда-то сбежал.

- Дааа, дела, - задумчиво протянула Медуза Горгоновна и добавила, – попахивает международным скандалом.

- А я о чём битый час толкую? Поэтому срочно вызывай сыщика из другого мира! - Решительно сжала маленькие кулачки Василиса Гороховна. – На нашего боярина Длиннорукого никакой надежды нет. Между прочим, через три дня иноземное посольство возвращается на Родину, а яблоня, правда самая обыкновенная, им уже вручена. Как бы не было войны, когда обман вскроется.

- Ладно, сегодня вечером приходи в мой терем, - согласилась с племянницей ведунья, – в полночь начнём колдовской обряд.