Сыщики

Пожар занялся неожиданно. И непонятно. Но, к сожалению, я теперь никогда не узнаю, с чего это разгорелся огонь. Весьма прискорбно. Это меня удручает больше всего.

Мы с приехали в квартиру на западе Москвы. Улица Горбунова, дом семьдесят три дробь четыре. Квартира пятьдесят пять. Обычное пустяковое дело.

Клиентка утверждала, что слышит чьи-то шаги. Живет в квартире одна. Купила месяц назад, задешево. Квартира понравилась. Местоположение, планировка, соседи, дизайн - все устраивает.

— Я ведь знала, что тут какая-то гадость, — сказала она на приеме. — Вот нутром чуяла.

Алина Лаврентьева. Просит звать без отчества. Женщина, скажем дипломатично, бальзаковского возраста. Муж умер, сын давно живет за границей. Сама клиентка работает в финансовом отделе крупного холдинга.

Светлые волосы, большие карие глаза. Обеспеченная, ухоженная, симпатичная, стройная. Хорошо и со вкусом одетая. Хм, если бы не мои правила не путать личное с работой, я бы пригласил ее на чашечку кофе в ресторан.

— В полиции смеются. Батюшка сказал свечку поставить. Молитву читать. Звала экстрасенса, изгоняет злых духов, — пожаловалась она. — Взял такие деньги, уму непостижимо. Пару дней было тихо. А потом опять началось.

Я сидел и слушал Алину с вежливым выражением лица. Одновременно сканировал ее на предмет психических отклонений.

Какие бывают признаки? Человек бывает чересчур болтлив. Хвастливый, иногда высказывает бредовые идеи. Чрезмерно самоуверен.

Или, наоборот, зашкаливающая депрессия. Тихий голос, заторможенность. Долгие раздумья перед ответом. Отсутствие интереса.

Ну, или микс из того и другого. Внезапные переходы.

Вроде бы Алина вполне адекватная. Я задал ей нейтральные вопросы. Про работу, про семью. Наблюдал за реакциями и ответами. Если неуравновешенная, то ее лучше потихоньку выпроводить.

Юра выпроводит. Мой помощник.

— Алина, а вы высоты боитесь? — спросил я, перебив собеседницу.

Она кивнула.

— И только? — спросил я небрежно. — Больше ничего?

Алина задумалась, потом кивнула.

— Вы имеете ввиду, боюсь ли я привидений? Ну как сказать, опасаюсь. Не сталкивалась до этого ни разу.

Нет, на самом деле я имел ввиду не это. Я хотел проверить, какие у нее есть страхи. Для каждого вида психических расстройств свойственны отдельные фобии.

В нашем деле лучше сразу выявлять подобных личностей. Потому что восемьдесят процентов посетителей - психические нездоровые. У них галлюцинации, которые они принимают за реальность. За выдуманную реальность. За мистику.

А я не хочу тратить свое драгоценное время на выдумки. Разве что иногда. В конце концов, это мое хобби.

Так, теперь можно и представиться. Меня тогда звали Морозов Евгений Николаевич. К сожалению, не могу пожать руку. Я ведь сейчас совсем другой человек. И нахожусь в другом времени. И в другом теле. Но хочу рассказать, как я сюда попал.

В основное время я работал видеоблогером. Вел каналы в соцсетях. Популяризировал историю, психологию и культуру. Получалось неплохо, смею надеяться.

Тридцать шесть лет, доктор, а потом и магистр наук. Культуролог, историк, лингвист. Кое-какой багаж имелся. Пятьсот тысяч подписчиков только на видеоканале. Примерно такой же доход в месяц. В рублях.

Хватало, чтобы заниматься на досуге давней моей страстишкой. Разоблачениями. Раскрытием тайн и загадок. Я, знаете ли, люблю шарады и головоломки. И тогда, и сейчас.

Я брался за загадочные, окутанные тайной дела. Раскрывал их, показывал, что никакой мистикой тут и не пахнет.

В большинстве случаев все потусторонние сказки из склепа - это просто суеверия. Плюс элементарная физика и химия. Люди часто принимают треск нагретого паркета за полтергейст.

Помогал мне Юра, давний приятель. За плату, разумеется. Большая часть гонорара для него. И немножечко - для меня. На кофе и пончики.

Мы с Юрой две противоположности. Я люблю читать энциклопедии, писать статьи, рисовать и играть на пианино. А он предпочитает смотреть футбол и бокс. Напиваться в баре на выходные. Играет в приставку на телевизоре.

Если же Юра попробует играть на пианино, то сломает клавиши своими здоровенными пальцами-сосисками. Если я худощавый и бледный, то Юра огромный и смуглый.

Пять раз в неделю он пропадает в спортзале. Качает мышцы, бегает, прыгает, плавает. Раз в месяц, а то и больше - посещение тира, скачек, автодрома для экстремального вождения.

В прошлом служил в спецназе. Потом в службе безопасности крупного банка. Живет на ренту двухкомнатной квартиры на Марьино. Ну, и еще на доходы от нашего хобби.

— Очень хорошо, — я видел, что Алина отвечает искренне. — А скажите, в какое время появляются эти шаги?

Дело происходило в рабочем кабинете моей квартиры в Измайлово. У меня четырехкомнатная квартира, досталась в наследство от родителей. Хорошее и удобное место для работы. Тем более, что я не часто выезжал по делам. Больше ездил Юра.

Я опросил Алину еще с час. Потом отпустил.

На следующий день вечером мы поехали к ней домой. Осмотреться. Хозяйка сказала, что шаги раздаются в полночь.

Я не исключал, что это слуховая галлюцинация. Как я уже говорил, большинство явлений духов - это работа воображения. Но иногда нужно осмотреть сам дом. И половицы. Скорее всего, загвоздка в них.

Хозяйка была дома. Встретила нас, напоила чаем. Ровно в полночь мы выключили свет. Оставили только ночные светильники. Уселись ждать.

Прошло пять минут. Десять, пятнадцать. Ничего. Ясно, сегодня охота не удалась. Привидение не в духе. Ладно, подождем еще. И на сегодня все, едем.

Хотя Юра не отказался бы остаться. Плотоядно смотрел на Алину и облизывался. Он, в отличие от меня, не имел твердых ограничений по поводу романов на службе.

Пол, кстати, был в порядке. После заезда Алина сделала ремонт.

— Ну что же, мы еще приедем, — сказал я, поднимаясь с кресла.

А потом потянуло гарью и послышались крики. Из соседней квартиры. Оказывается, там случился пожар. Мы вышли на улицу. Пока ждали пожарных, увидели на балконе полыхающей квартиры двоих детей.

— Это же Марьи Павловны дети! — ахнула Алина. — Она допоздна работает. Еще не приехала, наверное.

Мы с Юрой тут же метнулись в подъезд. Взлетели наверх, снова очутились на площадке. На этаже все заволокло клубами черного дыма. За дверью горел огонь.

Я проверил электрощит. Вроде обесточено. На всякий случай рванул переключатели вниз.

Юра ломился в дверь. Но даже с его богатырской силушкой не мог прорваться.

— Замок заклинило, ек-макарек! — заорал он. — Что делать, Евгений Николаевич? Лом нужен!

Но лома не было. Как и времени. Я поглядел наверх. Может, там удастся прорваться?

Мы выскочили на следующую площадку. Дверь этажом выше оказалась пожиже. Юра взревел и выломал ее. Мы ворвались в квартиру. Здесь тоже прилично пахло гарью.

Выбрались на балкон. Юра нашел веревку. Посмотрел на меня.

— Вы легче. Давайте вас спущу первым. Так быстрей будет. А потом и я подползу.

Я кивнул. Обычно по части оперативной работы у нас главный Юра. Но сейчас пришлось действовать мне.

Он быстро спустил меня этажом ниже. Я повис над семиэтажной бездной. Но всего на пару мгновений.

Потом влез на объятый черным дымом балкон. Дети встретили меня пронзительными криками и кашлем. Девочка лет восьми и шестилетний мальчик.

Я огляделся. Плохо дело. В квартире вовсю полыхает. Из кухни на балкон вырывались клубы дыма. В подъезд не выбраться. От дыма у меня щипало в носу и глотке.

Я выглянул наверх.

— Юра, оставайся там! — закричал я. — Сейчас я буду тебе подавать детей. А ты вытаскивай.

Приятель закричал сверху: «Хорошо!». Я не видел его из-за дыма. Да и сзади ощутимо припекало.

Так, первого - мальчика помладше. Я быстро объяснил, что наверху его ждут родители. Ложь во спасение. Чтобы не устроил истерику.

Но пацан ничего, кивнул чумазой головенкой. Я быстро обвязал его вокруг груди веревкой, пустил подмышкой. Юра мигом вытащил его.

Потом спустил веревку опять. Я потерял несколько драгоценных мгновений, пока схватил ее. Надо было сказать Юре, чтобы привязал груз. Сам не догадался.

Теперь девочка. Все это время она скорчилась в углу балкона. Надрывно кашляла. У меня и у самого кружилась голова от едкого дыма. Перед глазами плавали желтые круги. Надо бы обвязать нос и рот мокрой тряпкой, но откуда ее взять?

Я схватил девочку, обвязал веревкой. Хотел крикнуть: «Тяни!», но от кашля не смог говорить. Тогда я пару раз дернул веревку. Юра дернул в ответ и утащил девочку вверх.

Так, сможет ли он вытащить меня? Я кашлял. Стоял у краешка балкона. Ждал, когда появится веревка, но ее все не было. Дым застилал все вокруг. Сзади ревел огонь. Спина нагрелась от нестерпимого жара.

А потом перед глазами все почернело. Кажется, я упал на пол и потерял сознание.

***

Очнулся я в больнице. Открыл глаза, осмотрелся. К руке подсоединена капельница. Накрыт я чуть влажным белым одеялом. На туловище и руках бинты, я чувствую.

Воздух со свистом вырывается из носоглотки. Сердце колотится, как у загнанного коня.

Скорее всего, я получил ожоги. Разной степени тяжести. И отравление угарным газом на десерт.

Я вспомнил, как все было. Что там с детьми? Выжили? Мы их спасли?

В палате я не один. Это большое помещение, сюда поместились сразу трое больных, помимо меня. Я лежал у окна.

На соседней койке - крупный парень, тоже с капельницей. И тоже хрипит без сознания.

Дальше, за ним - еще двое мужиков. В пижамах, лежат на койках. Один, у двери, читает журнал. Второй, поближе, просто лежит. Смотрит в потолок.

Я огляделся. Нас засунули в самую обычную палату. Стены и потолок тщательно побелены, в углу, покрытом бежевыми плитками - раковина. Ширмы, шкафчики для хранения ампул, у изголовий тумбочки.

Никаких современных приборов, никаких датчиков. Что за издевательства?

Нет, так не пойдет. У меня страховка для лечения в частной клинике. В отдельной палате, с молодой сиделкой. С самым лучшим оборудованием. И это после того, как мы спасли детей?

Голос, скорее всего, может отняться. Обожженная гортань наверняка будет болеть. Но я пытаюсь вызвать медсестру и осторожно тяну:

— Э-э-э-э!

Получилось! Оказывается, глотка не пострадала. Правда, голос не совсем мой. Чужой, тонкий, молодой.

— Кто-нибудь, будьте любезны! — хрипло, но внятно говорю я. — Можете вызвать медсестру?

Мужчина у двери и тот, что поближе, с журналом, подняли головы.

— О, очнулся, герой! — сказал один. — И уже заговорил!

И тут же, без перехода, гаркнул:

— Эй, Марфа, Элинский очнулся! Иди сюда! — и добавил насмешливо: — Да еще и вежливый, аристократ хренов.

В коридоре послышались шаги. Не сказать, чтобы торопливые. Но еще до этого мое внимание привлек парень на соседней койке.

От крика он пошевелился. Тоже открыл глаза. И прохрипел: «Ек-макарек, где это я?!».

Совсем, как Юра. Только вот он вовсе не Юра. Это как так, получается?