Та, что приходила с дождём.

Большие, ленивые капли дождя барабанили по крышам и скатывались с желобов, превращая мой серый, обшарпанный город в размытую акварель. Я ехал с работы на душном троллейбусе, который с надрывом полз по мокрому асфальту. В запотевшем окне клочьями расползался отраженный мир: снующие по своим делам прохожие, похожие на стаю промокших воробьев под натиском непогоды. Кто-то кутался в зонты, кто-то бежал, подняв воротник, но все они были частью этой унылой монохромной картины.

Вдруг рычащий автомобиль, пронесшийся слишком быстро, обдал фонтаном грязной воды одного зазевавшегося пешехода. Тот, взбешенный, выкрикнул что-то вслед и беспомощно потряс кулаком в воздухе. Я вздохнул и снова погрузился в свои мысли, такие же серые и тусклые, как и этот ноябрьский день.

И вдруг… я увидел её.

Она появилась словно вспышка света на черно-белой пленке. Её голову покрывала красная беретка, словно спелая ягода в серой листве. Глаза скрывали оранжевые солнцезащитные очки, цветом похожие на самый смелый закат. Длинный солнечно-желтый шарф небрежно обвивал тонкую шею, развеваясь на влажном ветру. Легкая курточка цвета молодой травы и синие, как самое глубокое небо, джинсы облегали стройную фигуру. А на ногах — кроссовки невероятного, фиолетового оттенка, словно два маленьких баклажана, готовых пуститься в пляс.

Но дело было не только в одежде. Она не шла, она парила, кружилась в собственном, невидимом никому вальсе, поднимая лицо к небу и радуясь каждой падающей капле. И тут меня осенило: капли не достигали её! Они исчезали в сантиметре от красной беретки, словно испаряясь от её тепла и энергии.

Сердце ёкнуло. Не раздумывая, я рванул к выходу и выскочил на следующей остановке. Раскрыв свой скучный черный зонт, я засеменил быстрым шагом в её сторону, чувствуя, как внутри всё замирает в странном предвкушении.

— Привет! — выпалил я, поравнявшись с ней. — Давай познакомимся? Меня Денис зовут.

Она остановилась, повернула ко мне голову. Из-за оранжевых стекол было не разглядеть её глаз, но я почувствовал на себе её взгляд. —Меня не зовут, я сама прихожу, — пропела она звонким, словно колокольчик, голоском и одарила меня такой лучезарной улыбкой, что даже тусклый день показался ярче.

Я растерялся и смущенно засмеялся. —Шучу! — подмигнула она. — Привет, меня зовут Ра… — Дальше её слова утонули в оглушительном реве пронесшегося мимо грузовика. Я не расслышал.

— Можно тебя проводить? — спросил я, уже не желая отпускать это цветное видение.

— Конечно! — кивнула она. — Уберите зонтик, он вам ни к чему, — снова пропела она и лукаво подмигнула правым глазом.

Я послушно сложил зонт, ожидая, что сейчас промокну до нитки. Но случилось чудо. Над моей головой тоже образовался невидимый купол! Капли дождя расступались, образуя наш собственный, сухой и тихий мирок. Я остолбенел.

— Как… как это возможно? — прошептал я.

— Вот так! — таинственно ответила она и взяла меня под руку. Её прикосновение было тёплым и легким, как солнечный лучик.

Мы пошли по мрачному городу, и казалось, мы идем в самом центре разноцветного пузыря, невидимого для остального мира. Серые прохожие спешили по своим делам, не обращая на нас никакого внимания. Мне было невероятно легко и хорошо с ней. Я читал ей стихи, которые сам считал давно забытыми, травил самые смешные анекдоты из своего арсенала, а она смеялась — искренне и заразительно, и этот смех был самой прекрасной музыкой. Мы болтали обо всём на свете, и казалось, я знаю её уже сто лет.

Вдруг я понял, что вокруг стало светлее. Дождь прекратился. Из-за рваных туч выглянуло солнце, и его лучи, словно золотые стрелы, пронзили серый город, заставляя лужи сиять, как полированное серебро. А в небе, перекинувшись с одного края горизонта на другой, повисла огромная, яростно яркая радуга. Такой я не видел никогда в жизни.

— Смотри, какая радуга и в ноябре! — воскликнул я, поворачиваясь к спутнице.

Но рядом никого не было.

— Ой, мне пора, — донесся до меня её голос, уже откуда-то издалека, словно подхваченный ветром.

Я опустил голову. Её не было. Я обернулся — улица была пуста. Она исчезла так же внезапно, как и появилась. Лишь на асфальте, там, где только что стояла она, переливалась всеми цветами радуги большая, почти волшебная, маслянистая лужа.

С тех пор я никогда не ношу с собой зонт. В каждый дождливый день я выхожу на улицу и гуляю, подняв лицо к небу, надеясь снова увидеть ту самую девушку в радужном наряде. Я всматриваюсь в толпу серых прохожих в надежде заметить вспышку красного, оранжевого, желтого… Я все еще жду, что кто-то тронет меня за руку и пропоет: «Меня не зовут, я сама прихожу». И город уже не кажется мне таким серым, потому что я знаю — где-то здесь кружится в своем вечном вальсе сама радуга.