Таксист в Междумирье

Длительность поездки: неизвестно

Цена поездки: 210 условных минут/час

Количество пассажиров: один человек

— А ну замереть, — шипит моя незваная попутчица.

Я слышу щелчок взведённого курка. Дыхание девушки прерывистое, но увы — не слышно тихого лязга дрожащего пистоля. Кинуть взгляд на зеркало. Глаза слегка прищурены, фокус между зеркалом и моей головой. Чёрт. Видимо, своё дело знает, хоть и вырядилась стереотипным дефективно-нуарным детективом.

— Есть замереть, — отчитываюсь я, стараясь не ухмыльнутся. Такие персонажи не очень любят, когда кто-то пытается (или «пытается») поставить их опасность под сомнение.

— Извини, но мне нужно убраться подальше от этого атолла.

— Да могут быть обиды, дорогуша.

— Вот и славно. А теперь медленно положи руки на руль и слушай пункт назначения.

Итак, я на высоте около пятиста метров над бескрайним океаном бес знает в какой реальности. У меня проломлен верхний люк, на хвост присели какие-то горгульи, любящие автоматы, а дама в образе стереотипного нуарного детектива тычет мне ствол револьвера в затылок. Похоже, планы заработать ещё немного часов пошли фелиниду под хвост, потому что придётся везти пассажира не по заказу, а по воле ствола. Короче говоря — я в дерьме.

Должно быть, вам интересно: как же ты, Иван Батькович, дошёл до жизни такой?

Что ж, всё достаточно просто.

В славном городе Ростове-на-Дону, что у южных границ нашего отечества, существует пересечение двух окраинных магистралей. На этом пересечении по дурной традиции всё того же отечества некто решил воткнуть круг вместо светофоров. Поскольку у водителей от одного вида окружности начинают капать слюни и дрожать руки, то проезд через кольцо всегда выкачивал дозу адреналина из надпочечников.

Однажды, матерясь на «Яшу», я возвращался порожняком с Западной промзоны на своем таксомоторе и конечно же бес меня потянул на кольцо. Выезд на него прошёл неплохо, а вот продолжение… Бешеная фура появилась в левом зеркале, но уходя вправо понял, что и она явно метит туда же. Плавно оттормозился, давая ей вылететь с внутренней стороны кольца, успел увидеть оранжевую табличку «X423-1415»… вспышка. Темнота.

Полёт. Удар об воду, сработавшие подушки. Тупая мысль: «а говорили, что на новые универсалы их не завезли». Только потом, когда журчащая вода с нежностью ледника начала щекотать колени, пришло понимание — пора бы вылезать. Мало ли что там везли с водой в грузовике, о который грохнулся. Вот только за окном было не кольцо на Доватора. А чёртово море, укрытое туманом, на волнах которого и покачивалась моя повреждённая ласточка, да потихоньку заполнялась водой.

Меня выловили какие-то амбалы с позеленевшей кожей. Выдали когтистой лапой пару ободряющих пощёчин. Обтёрли голову, сопровождая процесс какими-то гортанными вскриками, повернули её набок (едва не сломав шею), и закапали чего-то в ухо. По ощущениям — то ли ледяной клей, то ли стакан соплей. Поставили голову на место. Ухо заболело, да так резко, что пришлось вспомнить армейскую службу. Зеленокожие выдали пару ободряющих затрещин и не менее ободрительных ругательств (которые я теперь понимал) да отправили к ангару. Пару раз чуть не столкнулся… с разными персонажами. Здоровыми и малыми, дамами, мужиками и чем-то невнятным. Высокие и низкие, бледные и зеленокожие, при бородах, щупальцах и острых ушах — кого только не было! Один раз я обогнул какой-то парящий мигающий куб — и только потом понял, что это мой соратник по беде. И вообще-то, с него начинается очередь.

— Чё пацаны, поплавали? — попытался я поддать жару.

Зря. Очередь ответом меня не удостоила, да и вообще слабо реагировала на происходящее вокруг. Что ж, с пониманием. У каждого наверняка была собственная жизнь, вот только её заменили на очереди в ангаре и ту мадам преклонных лет при очках. Если бы не чешуйчатая кожа — сидеть бы ей в водоканале, а не этом ангаре.

— Добрый вечер. Вы попали в пространственно-временную аномалию, носящую условное название Междумирье. Подробную информацию о нём вы найдёте в брошюре для новоприбывших, а пока отвечу на самые распространённые вопросы. Да, туман стоит тут почти постоянно. Нет, обратно вы не попадёте. Да, вот это вы попали. Нет, туда я не пойду. А теперь ваша очередь отвечать. Имя? Фамилия? Родовое имя?

Равнодушные «клац-клац» по клавиатуре.

— Какие ключевые параметры вашего мира вы можете назвать?

— Планета Земля, Солнечная система, год две тысяче двадцать пятый от рождества Христова.иМагии нет, энергию получаем на электростанциях, страна — Российская Федерация. А, ну и президент нашей страны…

— Знаю, знаю, — дребезжит миссис Ящерица. — Это не ключевой параметр, я эту фамилию уже в пятидесяти вариантах слышала. Кем вы были до прибытия?

— Ээээ, таксистом. Извозчиком. Перевозчиком по найму. Возил людей, дрова, людей в дрова.

Клац-клац-клац. Что вы умеете делать? Имеете ли при себе культурные ценности своего мира? А цифровые? И ещё с десяток бесполезных вопросов до главного приказа:

— Руку в приёмник.

Я запихнул руку, всем видом демонстрируя энтузиазм (которого не было) и умильно улыбнулся. За это был награждён чем-то вроде разряда током и пробитым иглой запястьем, приправленными отборным нудежом о снятии ответственности за побочные эффекты. Реакцию мою вы можете представить сами, так что я сокращу все возможные емкие фигуры речи, сказанные тогда, до лаконичного:

— Ааааай!

— У вас на запястье хроноком — сочетание монитора вашей продолжительности жизни. Если вы не чувствуете один из побочных эффектов: шелушение кожи, браптоптоз средней пары конечностей, немение жабр, сбои в работе второго сердца — кивните. Отлично. В вашем мире распространён такой механизм как сма-рт-фон. Вы имели с ним дело?

— Допустим, — я оглядел монструозные часы, но не думал про «продолжительность жизни», а только про то, можно ли к ним подсоединить наушники. В последнее время с этим на сматфонах туговато. — А можно было мне просто на него установить программу? У меня андроид, проблем не будет, просто скиньте апэкашку...

— Нет, — продребезжала чиновница. — Раз имели, то разберетесь и с хронокомом. Исходя из средней продолжительности жизни мужской особи в вашем мире, вам начислено тридцать четыре стандартных расчётных года. Основная валюта в Междумирье — время. Тратите чужое время, покупая услуги и товары — отдаёте своё. Тратите своё — получаете чужое. Всё просто, не так ли?

— Ну да.

— Раз так, то свободны. Брошюру с информацией о Междумирье возьмите на стойке информации.

Брошюру, конечно, я взял. Только там не было ответов и на десятую часть вопросов — в основном реклама ночлежек и баров (визитки аж прикреплены степлером), да советы как не оскорбить те или иные распространённые в это дыре виды. С орками я уже встречался, но длинный перечень повода для эльфийских оскорблений меня рассмешил, но некоторые виды я и прочитать с первого раза не смог.

Промолчим, с кем и как я тогда отправился пить, кому и что говорил, применял угрозы расправы и убеждения, и почему решил поспать на лавке просто по зову сердца. Важно, что предварительно крепко налакавшись и потеряв почти год из собственного запаса, всё ж умудрился найти таксопарк, а потом — выучиться водить воздушное такси, никого не убив при обучении. Так и стал таксистом в славном архипелаге посреди гигантского ничего. В общем — в Междумирье.

И вот, в один прекрасный момент, набирает ход наш сюжет.

— Ну вот, ещё пара поездок и план закрыт, — улыбаюсь я. Нажимаю клавишу приема заявок, но не успеваю откинуться обратно.

Звон разбитого стекла и грохот откуда-то сверху заставили меня напрячься. Спустя пять секунд нечто проламывает верхний люк, и от грохота я инстинктивно дёргаюсь, словно уклоняюсь от аварии. Что бы в меня не врезалось — машина заметно теряет в устойчивости.

— Ёк твою налево! — ору я в пустоту, — а пять метров вправо нельзя было прицелиться?

Оборачиваюсь назад: девица. Молодая, темноволосая, изрядно помятая девушка человеческой расы (перечень эльфийских оскорблений можно оставить на потом). Двубортный бежевый плащ, в окровавленной руке — большой для нее ствол. Удивительно даже, что не залита кровью; видать, плащик скрывал пару любопытных артефактов.

— Добрый вечер.

— Куда уж добрее… — девушка потирает задницу. Понимаю — крыша у «малышки» не из пуха сделана. — Ты таксист? — её голос удивительно спокоен для парашютиста без парашюта.

— Когда последний раз смотрелся в зеркало, — уверяю я и проверяю: никто не стремится въехать мне в зад? Вроде нет.

Я откидываю кресло и смотрю вверх — откуда прилетела черноокая. Увы, ангелов не замечаю — только пяток пикирующих горгулий, сжимающих в лапах что-то подозрительно напоминающее классический автомат Калашникова.

— Давай-ка ходу отсюда, — отвечает девушка, наугад паля куда-то прямо через дыру в крыше.

— Моя стандартная ставка, миледи — 210 условных минут за час. Если вас это устраивает…

— Да! Ходу, ходу, живо!

Я жму на педаль газа. Откуда-то сверху начинается пальба. Простые пули: такое нам не страшно.

— Пристегнитесь! — ору я и не желая испытывать терпение Фортуны, подставляю багажник моей малышки пулям. Он рассчитан на таран дирижаблем — выдержит и лёгкие укусы.

Простреленный верхний люк завывает, как душа в аду, но триплекс стёкол пока держится. В зеркале – три тени. А то и больше. Уродцы с кожистыми крыльями и мордами, которым позавидовал бы и бульдог. В лапищах – короткостволы, плюющиеся свинцом. Простые пули, такое нам не страшно. Триплекс панорамных стёкол выдержит почти всё кроме пульки калибром больше 12 миллиметров. По крайней мере, было бы не страшно, если б мадама не проломила своей задницей мне верхний люк.

— Они не отстают! – кричит девушка, пытаясь прицелиться через дыру в крыше. Её выстрелы глохнут в ветре.

— Удивительно даже, – цежу я сквозь зубы, бросая кэб вправо, под прикрытие ржавой грузовой платформы. Пули цокают по броне, как град. – С чего бы это они так?

— Видимо, плохой день! — кое-как пожимает плечом девушка и выкидывает что-то в дыру. Двигается медленно. Ремень безопасности или ранение? Она пристегнулась?

— А ну осторожнее там, не рассыпайте по салону гильзы! Мне потом убирать.

Третий промышленный атолл. Тут турбулентность повыше, чем полезно для полёта — так что я встаю на ровный горизонт и прибавляю газу. Чёртовы дружинники, вы собираетесь охранять корпоративную собственность? Я же так и протаранить трубу могу! Одна из статуй умудряется обогнать нас и грозно раскинуть лапы в полёте, но при виде моей небритой хари, решительно не уклоняющейся от столкновения — предпочитает отлететь в сторону.

— Что-то корпоратов не видать! — кричу я, перекрикивая воющий ветер.

— На них не рассчитывай!

Дымовая труба! Резко увожу такси влево и едва не вписываюсь в какой-то скворечник на крыше здания. Прижимаюсь к воде — только для того, чтобы увидеть не спеша плывущую длинную лохань. Я чуть набираю высоту — но там меня ждёт прогулочный дирижабль, так что приходится делать хорошую такую «горку» вверх.

— Чёртовы лодочники! Ты там не выпала?

Ответа я не дожидаюсь. Дамочка сзади ведёт своё сражение — дурацкий двубортный плащ при каждой фигуре низшего пилотажа превращается в восьмипалое чудовище из ткани и мешает пристегнуться. То ли он он защитный и только что отвёл особенно мощное заклинание — то ли кто-то просто не может совладать с куском ткани.

— Пристегнулась?

— У тебя ремень...

Извини, деточка, но мне не до того. Снизу сейчас появятся твои дружки, а мне нужно то ли нырять, то ли вилять.

— Да или нет? — требую я, приглядываясь к уплывающей внизу громадине. Демоны вылетают из-за неё, словно пачка реактивных снарядов.

— Да!

Делаю «бочку», уходя от столкновения с медлительным грузовиком на антигравах. Да, мы не просто так просим пассажиров пристегнуть ремни! Смотрю в левое зеркало — нужно посчитать преследователей… не смотрю в левое зеркало, оно снесено выстрелами. Наше счастье, что гаргульи хоть и быстрее шершней, но настолько же неуклюжее. Достаточно того, что они умудряются попадать в моё (сволочи!) такси. Очередной выстрел вслепую с грохотом разбивает мне круглый таксистский сигнал. Стоивший мне, между прочим, двух недель!

— Вы первый раз в такси попадаете так? — осведомляюсь я под звон очередного выстрела сзади.

— А тебе какое дело? — девушку прерывают очередные взрывы где-то среди летунов.

— В моём мире был хороший фильм, который начинался примерно так же, – пожимаю плечом я, благоразумно умолчав, что в нём девица не рядилась в крайне неудобный для полётов плащ.

— О, ты, наверное, из тех, что вообще был известным творцом, только в этом мире пришлось работать таксистом? Или богатым дельцом? Или вообще царём? – язвит она, перезаряжая револьвер.

Ох уж эти шутки за триста… Они начинают надоедать примерно после пятого повторения. Особенно — под обстрелом.

— Что вы, в моём мире царств не осталось, — морщусь я под бодрую барабанную дробь попаданий. — Да и королевств уже не так много. А что по принцам — таких тоже среди коллег не знаю. Ну, среди людей. Опричник при дворе Ивана Грозного — было; дважды капер — было; командир фелинидов — было; фигуристка — было; дотер и организатор пороховых заводов и тот был. Один парень, которого давненько не видно, и вовсе был цензором в чём-то типа современной Римской империи. А что до дельцов…

Я не заканчиваю фразу. Потому что впереди, прямо по курсу, клубится искрами туман аномалии. Не просто серый и скучный, а сиреневый, с прожилками малиновой молнии. «Бенгальское облако». Сырая магическая материя, которая не щадит никого. Что ж, пора притормозить - а то наша компания даже подотстала после всех моих выкрутасов.

– Только не говори, что ты думаешь туда нырнуть?! – повышает голос девушка. О, у вас есть эмоции?

– Я не думаю, – ухмыляюсь я в ответ, глядя на её побелевшее лицо в зеркало. По голубоватому покрытию кэба уже вовсю стучат пули. – Я собираюсь туда нырнуть. Потому что иначе – не уйти!

Даю полный газ. Разряды молний начинают искриться на корпусе моей малышки, добавляя к звукам пальбы шипение сотен бенгальских огней. Гаргульи вокруг воют, но не отстают. Вот только сырая магическая материя, буйствующая в таких аномалиях, не щадит тела. Одна фиолетовая молния никого не пугает – хоть и бьёт откуда-то снизу. Ещё пара - и одна химера пропадает во вспышке короткого пламени. Только крик долетает до меня сквозь ветер и сухой треск. Третья – и ешё один преследователь превращается в груду мяса чуть изящнее большой тефтели. Пассажирка начинает ругаться такими словами, которые и в жизни не подумал бы услышать от столь молодой мадамы.

— Прижмитесь к креслу и не высовывайте руки: молнии сдерут мясо с кости, — ворчу я, закладывая левый вираж. — Ещё обивку мне чистить не хватало сегодня.

Мы несколько раз делаем вираж. Туповатые преследователи садятся на хвост и поочерёдно попадают под пробои. Я ловко маневрирую, и вскоре последние из пойманных в ловушку гаргулий врезаются в искры, превращаясь в горку пепла. Хвала всем местным богам, что они не смотрели «Трон».

Наклоняюсь вперёд – точно, все, кто рискнул нырнуть в туман, в нём и остались. Если правильно помню, «Бенгальское облако» должно перенести нас куда-то вперёд и вверх, огибая здания. Тишина. Только шипение магии по обшивке.

– Цела? – спрашиваю я, отряхивая с плеча ошметок какой-то гаргульи.

– Немного, – едва слышно отвечает пассажирка.

Теоретически я должен сказать что-то ободряющее. Это, наверное, неплохо скажется на чаевых к двойной ставке за боевое столкновение. Но увы, я слишком занят: отключаю подсистемы, которые всё же были задеты попаданиями. К счастью, повреждены мелочи вроде фар, наземного шасси да пары вспомогательных датчиков. Но вой предупреждающих сигналок изрядно раздражает — так что щёлк-щёлк и одним звуком меньше.

— Что ж, теперь вы знаете, что скрывается за таким цветом тумана, — весело говорю я. Моя гостья явно едва держит желудок на замке — лицо бледное, а выражение лица страдальческое. — Главное...

Я выключаю очередную повреждённую подсистему, но кроме щелчка тумблера слышу ещё один. Револьвер.

— А ну замереть, — шипит моя незваная попутчица.