Таксист в Преисподней

Вечность — это не огненные озера и не ледяной ветер второго круга. Вечность, как выяснил Маммон, — это пробка. Глобальная, нескончаемая, серная пробка на главной развязке Лимба.

Его воронкообразный служебный рог застрял между колесницей гордыни, у которой отвалилось колесо, и фургоном с новоприбывшими душами, которые слонялись по проезжей части в растерянных саванах. Воздух, если можно так назвать густую смесь сернистого дыма и испарений отчаяния, дрожал от гудков, ругательств на демонических наречиях и оглушительного рёва драконьих моторов.

Маммон, демон с лицом вечного бухгалтера, которому только что подшили годовой отчёт, сгрёб когтистой лапой стопку свитков с колен и ткнул в расстеленную на торпедо карту Ада. Карта была испещрена замысловатыми маршрутами, половина из которых сегодня, как всегда, не работала из-за оползней в Ущелье Скверны или плановых поджогов в Лесу Самоубийц.

— По расписанию мы уже должны были быть на берегу Стикса, — пробормотал он, сверяясь с песочными часами, в которых пересыпался мелкий раскалённый песок. — Задержка: сорок девять минут. Коэффициент эффективности маршрута падает до семи процентов. Катастрофа.

Из динамика, вмурованного в потолок кабины, хрипло вырывался голос диспетчера:
*«...а на перекрёстке Ада-9 и Шоссе Вечной Тоски продолжается многокилометровый затор. Очевидцы сообщают о драке двух демонов-регулировщиков... Остерегайтесь выбросов лавы на съезде к кругу Гнева...»*

Маммон вздохнул. От его дыхания на лобовом стекле, вечно покрытом слоем липкой копоти, образовалось небольшое чистое пятно. Он мечтал о системе. О графиках. О том, чтобы каждая душа, как штучный товар, прибывала из точки А в точку Б с минимальными временными и ресурсными затратами. Но здесь царил его извечный враг — Хаос. И его главный генерал — Вельзевул, начальник автопарка, который считал, что пробки и давка только усиливают мучения грешников, а значит, идут на пользу общему делу.

В боковое стекло постучали. Маммон опустил его, и в кабину ворвался новый виток шума и вони. Перед ним стоял один из новоприбывших, тощий мужчина в саване и с очками на носу, которые каким-то чудом пережили смерть.

— Простите, — робко начал грешник. — А мы долго ещё простоим? У меня, знаете ли, назначена вечная мука на пятом круге, по расписанию... не хотелось бы опаздывать.

Маммон уставился на него своими желтыми, вертикально вытянутыми зрачками.
— Вечная мука, — с убийственной вежливостью произнёс он, — по определению, не имеет ограничений по времени. Ваше опоздание статистически незначимо в масштабах вечности.

— Ну, я понимаю... но всё же неприлично как-то. Да и вид, честно говоря, непрезентабельный. В проспекте обещали сразу огненные котлы, а тут... пробка. Как в час пик на Садовом кольце.

Маммон уже открывал пасть, чтобы объяснить грешнику разницу между рекламными обещаниями и суровой реальностью логистики Преисподней, как с неба, разрезая багровое марево, спикировал маленький крылатый демон-курьер. Он лихо приземлился на капот такси, оставив пару царапин, и сунул Маммону в окно сверкающий свиток, опечатанный личной печатью Люцифера.

— Демонограмма для Маммона! Срочно! В ответе! — просипел курьер и взмыл обратно в небо.

Сердце Маммона, обычно бившееся с ритмом метронома, дрогнуло. Демонограммы от самого Владыки редко сулили что-то хорошее. Обычно это были выговоры или, в лучшем случае, новые невыполнимые поручения.

Он сломал печать и развернул свиток. Глаза пробежали по вычурным каллиграфическим знакам. И ещё раз. Медленнее. Желтые зрачки расширились.

«...в связи с запуском нового стратегического проекта «АдЭкспресс» по оптимизации перемещения усопших душ... назначаем вас, Маммона, ответственным за логистику и транспортные операции...»

Маммон поднял взгляд от свитка. Его взгляд скользнул по бесконечной пробке, по орущим драконам, по потерянным душам. В его голове, привыкшей к цифрам и отчётам, вдруг зародилась опасная, еретическая мысль. Мысль о порядке.

Он повернулся к грешнику, который всё ещё ждал ответа.

— Пристегнитесь, — коротко сказал Маммон, запуская двигатель, который взревел с новой, незнакомой силой. — С этого момента опоздания отменяются.