Талисман кошачьего бога

- …разнесет тут всё к чертям рептилоидным!! Тебе ясно?! – экспрессивно закончил Клопски и посмотрел на Ракуна взглядом инквизитора, приговорившего еретика к сожжению.

Куда уж яснее. И незачем так орать. У Ракуна и без того в ушах звенит, и башка раскалывается после вчерашнего. А насчет «разнесет» Клопски прав, конечно. Имперский крейсер-дестроер класса альфа, подобно Немезиде зависший на орбите Лассарда, может. Очень даже может. Какая честь, однако! Они бы еще планетарный бомбардировщик прислали! И все ради скромной персоны Глеба Воротынцева, проходившего по ориентировкам галактической полиции как вор и контрабандист Ракун. Эк их допекло-то! Должна быть неэпически серьезная причина, чтобы военный корабль Империи появился на орбите нейтральной планеты, вольности которой подтверждены Галактическим советом, и с которой нет выдачи преступников… Формально нет. А по факту чертова железяка, висящая на орбите, - аргумент посильнее политических деклараций. И тот же Клопски, не на шутку перетрусивший по этому поводу, упакует Ракуна в красивую коробочку, перевяжет ленточкой и отдаст имперскому полковнику. Потому что дружба дружбой, а собственная шкура дороже. И на чью же мозоль умудрился наступить Ракун, что имперцы так психанули? Вроде бы занимался последнее время исключительно добычей редкостей для частных коллекционеров…

- Ты меня слышишь вообще?! – баритон Клопски сорвался на фальцет, а руки от нервов дергались, причем одна из них – в опасной близости от висящего на поясе лазгана.

- Слышу, Ник, слышу, - Ракун поднял обе руки в успокаивающем жесте. – Не нервничай так, все будет нормально.

- Будет, - подтвердил Клопски, все же несколько сбавляя тон, - когда эта имперская страшила уберется нахрен с орбиты моей планеты! А без тебя она никуда не уберется, понимаешь, о чем я?

Ракун вздохнул. Как не понимать. Ник Клопски, его давний приятель, когда-то скупщик краденого и контрабандист, потом явно – респектабельный бизнесмен, а тайно – посредник в делах нелегальной торговли редкостями. С недавних пор – очень влиятельная персона в Шрэкере – главном космопорту вольной планеты Лассард, чуть ли не теневой губернатор. Учитывая, что синекожие лассардийцы не шибко жалуют выходцев с Земли, такая карьера заставила бы Ракуна уважительно снять шляпу, если бы таковая у него имелась. В общем, Клопски имел все основания называть Лассард своей планетой и все причины трястись за благополучие ее главного космопорта, неразрывно связанное с его собственным.

- Можешь дать мне системный джет и немного поморочить им го…

- Нет! – Клопски даже не дал приятелю закончить. – Я тебе дам орбитальник, посажу в него и запущу прямо к той здоровой дуре, что висит над нами. Или дождусь их шаттла. Тебе как больше нравится?

- Послушай, Ник…

- Я уже сорок циклов как Ник! – отрезал Клопски. – Хоть ты мне и нравишься, Ракун, но не настолько, чтобы рисковать всем из-за твоих терок с Империей. Просто думать надо, что и у кого крадешь, и не подставлять друзей. Все, что я могу для тебя сделать – припрятать какую-нибудь мелочишку, которую ты не хочешь брать с собой наверх, и потом доставить… ммм… скажем, на Кринн, к Бамблу. И это я дофига щедрый еще!

Ракун улыбнулся, правда, улыбка его выглядела натянутой, словно рубашка на два размера меньше.

- Я знаю, Ник. О твоей щедрости ходят легенды.

- Ну и?

- Пожалуй, мне действительно есть что тебе оставить.

** * *

Все-таки это был шаттл. Имперцы поставили жесткое условие, и Клопски не стал спорить. Нет ничего хуже дестроера с нервной командой на твоей орбите. Куда их еще злить? Да и Ракуну, в общем, было уже без разницы – ясно как день, что сбежать не получится. Теперь о другом надо думать – как дальше выкручиваться.Ему даже интересно стало, из-за чего сыр-бор.

Пока же оставалось только запастись терпением и гадать, в какой из своих последних операций он перегнул палку. С коллекционными винами губернатора Антагарича? Со статуэткой из каджийского храма? С ритуальным мечом рыцарей-рептилоидов? С диадемой акватов с Малессы? Какой же из списка этих грехов мог оказаться достаточным для таких хлопот имперских властей?

Арестант осторожно покосился на двух каменнолицых космодесантников в черных скафандрах и с тяжелыми штурмовыми лазганами в руках. Охраняют прямо как особо опасного террориста, покушавшегося на императора. Внезапно взгляд Ракуна зацепился за мелкую деталь, едва не заставившую его вздрогнуть. Точнее, две мелкие детали. Шлемы и наплечники десантников были все же темно-синими, а не черными, как у полиции, и эмблема на груди – не звезды и жезл, а меч и крылья. Ох ты ж рептилоидные боги с чертями вместе! Это не полиция, а военные, причем элитный корпус «Фронтир», порубежники, первыми принимающие на себя удар в случае войны! Ракун быстро опустил взгляд и с преувеличенным вниманием принялся рассматривать собственную обувь, в то время как мысли в голове метались, словно стрекозы-однодневки с Пасагарда. Вот теперь ему действительно стало страшно. Чтобы «фронтиров» да еще на боевом корабле такого класса послали за обычным вором? Стало быть, дело совсем швах...

Мрачные мысли накрыли арестанта с головой, и он в них просто утонул на всю дорогу до орбиты. И когда шаттл с тихим лязгом состыковался с материнским кораблем, для Ракуна этот звук показался похоронным звоном.

** * *

- Глеб Воротынцев, он же Ракун, я не ошибаюсь?

Арестант поднял глаза на допрашивающего. Целый имперский полковник, с ума сойти, честь-то какая! Знать бы еще, за что.

- А если я скажу, что ошибаетесь, вы мне поверите? – рискнул съехидничать он.

- Нет, Ракун, не поверим. И шутить особо не советую, потому что с чувством юмора у нас сейчас не очень. Твоими стараниями, кстати.

- Да что ж я такого сделал-то, может, объясните? А то этот вопрос мне уже дыру в голове прожег.

- Объясню, не беспокойся. По нашим данным, ты недавно посещал каджийский храм на Котэне, и после твоего визита там не досчитались кое-чего очень ценного.

Ракун пожал плечами, хотя между лопатками пробежал неприятный холодок. Надо же, «по нашим данным»! Сами, что ли, расследовали?

- Если каджийцы раздолбаи и все теряют, я тут причем? Чистое совпадение, а на меня решили свалить. Этим котам-переросткам ни в чем нельзя верить. Сами редкостные жулики и всех такими же считают…

- С твоей репутацией, Ракун, немудрено, что ты оказался на подозрении. Впрочем, обвиняют тебя не они. Им твое имя не известно. Зато известно нам.

- А с чего вдруг такими мелочами занимаются вооруженные силы? – вопрос прозвучал как бы небрежно, Ракун очень постарался наполнить его невинным недоумением, стараясь не выдать, насколько ему важен ответ.

- С того, что Каджийская федерация предъявила Империи ультиматум. Ты, болван чертов, не видя ничего дальше кредитов в своем кошельке, стащил величайшую религиозную ценность каджийской расы, - процедил полковник сквозь зубы. – А так как ты, к несчастью, являешься человеком, по крайней мере, в биологическом смысле, за твои грехи к ответу призвали Империю. Если в течение двух недель по среднегалактическому времени реликвия не вернется в храм, каджийцы объявят нам войну.

Ракун замер. У него пересохло во рту. Влип. По самые-самые влип. Рептилоидного-бога-душу-мать! Точнее, не рептилоидного. Кошачьего. Долбаные каджийцы! Долбаный селестинский тюлень Джу-Пес, заказавший ему эту статуэтку! Да будь проклят тот день, когда…

Пальцы полковника щелкнули перед самым носом Ракуна.

- Не отключаться, Ракун! Слушать внимательно! Не вздумай мне тут отпираться, мы знаем, что это ты украл реликвию. Военная разведка поработала. Вот только не знаем, кому ты ее сбыл. Но ты нам это скажешь. Иначе…

Он не договорил, но это и не требовалось – и так ясно, что «фронтиры», привыкшие резать на ленточки чужих, не будут чикаться и со своим, из-за которого может начаться война – ведь на ней этим же «фронтирам» первым и лезть под каджийские пушки…

Но страх не заморозил мысли Ракуна. Напротив, они заметались еще резвее. Да, запираться с «фронтирами» - самоубийство, но многим ли лучше вариант «ты нам расскажешь»? Допустим, имперцы достанут чертову статуэтку, и войны не будет. Что тогда? А ничего хорошего. Ракуна не грохнут без суда и следствия по закону военного времени, а отправят на трианитовые рудники на Зевес. На всю оставшуюся недолгую жизнь. А даже если удастся этого избежать, он все равно покойник: охотник за редкостями, сдавший заказчика, ставит тем самым на себе крест. Большой и жирный. Про дело свое можно забыть однозначно: в теневом мире, где Ракун сейчас плавает как рыба в воде, он станет изгоем, парией, его никто не укроет, не подаст руки, и очень может быть, однажды в какой-нибудь подворотне на захолустной планете он обнаружит у себя под ребрами острое лезвие, даже не успев увидеть, чья рука нанесла ему удар.

- Я жду, Ракун! – напомнил полковник. – Кто твой заказчик, и где его найти? И если ты сейчас думаешь о своем дурацком воровском кодексе чести, то лучше передумай! Мы ведь сами даже напрягаться не будем. Просто сдадим тебя каджийцам, и вся любовь. А дальше уж они придумают, как тебе язык развязать. Про их методы дознания я тебе рассказывать не буду – наслышан, поди, да и воображение у тебя богатое, напряги его как следует, домысли.

Ракун поднял руки в жесте капитуляции.

- Зачем сразу угрозы, господин полковник? Я же ни от чего не отказываюсь. Только позвольте одно замечание.

- Ну?

- Я могу сдать вам заказчика, только для вас это будет почти бесполезно.

- В каком смысле?

- Он очень осторожен, почти до паранойи, и постоянно переезжает с места на место. Осведомителей у него, опять же, полно. Стоит кому-то засечь поблизости от его убежища имперский корабль – пиши пропало, сбежит. И могу вам гарантировать, что ловить вы его будете куда дольше двух недель по среднегалактическому времени.

Полковник нахмурился.

- И что ты предлагаешь?

- Я могу сам отправиться к нему и добыть для вас эту статуэтку в установленные сроки.

Полковник оглушительно фыркнул и хлопнул по столу обеими ладонями.

- Ну ты даешь, Ракун! Наглости тебе не занимать! Только не надо считать всех вокруг идиотами. – По его губам пробежала кривая усмешка. – Посиди-ка немного здесь, умник. Я скоро.

С этими словами он вышел, оставив Ракуна наедине с его дурными предчувствиями.

** * *

Вернулся полковник действительно довольно скоро, арестант даже не успел известись от сомнений и догадок, но вернулся не один. И сопровождавший его худой, желчный мужчина в светло-сером комбинезоне медицинской службы одним своим видом усилил тревогу Ракуна. А гаденькая ухмылка на лице полковника окончательно испортила настроение арестанту.

- В общем, я подумал и решил, что твое предложение вполне разумно, – произнес военный. – Только в него нужно добавить маленькую деталь.

- Какую? – уныло поинтересовался Ракун, понемногу начиная догадываться.

- Сущий пустяк. Мы, конечно, верим в твою честность, но подстраховаться не помешает… Вы подобрали дозу, доктор?

- Да, господин полковник, - бесцветным голосом отозвался мужчина в комбинезоне медслужбы. – Учитывая комплекцию… гм… пациента, срок составит… хм, хм… двенадцать дней по среднегалактическому времени, плюс-минус пара часов.

- Срок чего? – голос Ракуна даже сел.

- Дожития, - хихикнул врач, извлек из сумки инъектор, реактивы и принялся их смешивать.

- В общем, мы введем тебе одно вещество, - пояснил полковник, - которое имеет отложенное действие. Наш доктор на этом собаку съел, так что настраивает время реакции с удивительной точностью. Почти как бомба с часовым механизмом.

- Бомба?

- Фармацевтическая. Мы заложим ее в твой организм, и тебе придется очень постараться вернуться к нам с предметом нашей сделки за двенадцать дней, чтобы получить антидот, иначе эта штука тебя убьет. Как, доктор?

- Очень неприятно, - сообщил врач. Смесь у него уже была готова, и он зарядил ампулу в инъектор. – Описывать процесс я не буду, зачем портить сюрприз?

- Не надо… - возражение прозвучало беспомощным лепетом. И бессмысленным.

- Надо, Ракун, надо, - «сокрушенно» вздохнул полковник. – Сам не хочу, но уж больно дело важное.

Ракун опустил глаза и сжал зубы, дабы что-нибудь не ляпнуть. А ляпнуть хотелось. Такое, чтобы у полковника уши в трубочку свернулись. Правда, у него свернутся, как же! Наслушался, поди, от отцов-командиров еще в учебке, а дальше только развивал и преумножал. «Фронтиры» через такое проходили, где без крепкого словца никуда. Так что в этой дисциплине Ракуну с полковником тоже не спорить… А в какой спорить? Идея мелькнула слабой тенью и начала стремительно разрастаться…

- Рукав закатаешь, или так колоть? - поинтересовался полковник.

Ракун пожал плечами и стал закатывать. Черти рептилоидные с ними, уродами! Все равно сейчас уже не отвертеться. А вот потом…

- Только у меня будет одно условие, - сказал арестант, когда врач уже поднес инъектор к сгибу его локтя.

- Даже так? – усмехнулся полковник. – Ну-ну, послушаем.

- Мне от вас понадобится кое-что. Не для себя, а только для пользы дела.

- И что же это?

- Мультирекомбинатор. Специального армейского исполнения. Я знаю, у вас есть.

Полковник глянул на него как на больного:

- А ты, часом, не охренел, Ракун?

- Разве что самую малость. Так вам нужна эта каджийская фиговина или нет?

** * *

Надо сказать, на эту операцию «фронтиры» жлобиться не стали. В распоряжение Ракуна отдали мини-корвет дальней разведки с гиперприводом. Оно и понятно – время дорого. Ракуну сначала пришлось сгонять на Кринн, к торговцу краденым Орреку Бамблу. К счастью, Клопски не обманул и действительно переправил краснокожему рогатому кринянину заначку Ракуна. Не ожидал охотник за редкостями, что этот резерв на черный день понадобится так рано, но кто скажет, что сейчас день не черный?

Следующим пунктом маршрута Ракуна значился Мосос. Человек его профессии просто обречен иметь широкий круг знакомств в самых разных и подчас совершенно неожиданных сферах. Если, конечно, хотел в этой профессии преуспеть. Среди знакомых Ракуна далеко не последнее место занимал ученый-кустарь ктулхианин Пауль. То есть, конечно, никакой он был не Пауль, но его настоящее имя без долгой практики не выговорит даже опытный диктор галактических новостей, где уж там обычному охотнику за редкостями! Но Пауль в этом вопросе проявлял похвальное понимание, справедливо рассуждая, что фиг с ним, с именем, главное, чтобы партнер хорошо разговаривал на языке денег. Этот оранжевый головоногий гений, похожий на спрута-мутанта, обладал невероятно мощным интеллектом и золотыми ру… то есть щупальцами. Вот только брал он за свои услуги баснословно дорого.

Но сейчас Ракуна прижало достаточно сильно, чтобы обратиться к нему. Кроме того, он располагал средствами для оплаты. Правда, сильно подозревал, что мультирекомбинатор с подвохом и через некоторое время выйдет из строя, да только Паулю не так много и нужно, чтобы разобраться с конструкцией. И воспроизвести. Общаться с Паулем было тяжело, поскольку языки ктулхианин не учил принципиально, да его речевой аппарат был и не шибко приспособлен к речи гуманоидных цивилизаций. Поэтому он пользовался самым продвинутым кулоном-переводчиком с функцией самообучения. Вот только переводил этот кулон все равно коряво, так что порой от фраз, которые заворачивал Пауль, мозги съезжали набекрень. Зато у него было то, без чего миссия Ракуна теряла последние шансы на успех.

- Здравствуй, Пауль! Как дела?

- Моя чувствовать себя хорошо, - ответил из кулона-переводчика синтетический голос ктулхианина. – А вот твоя, моя чувствовать, наступить в клей.

- Ну влип, бывает, - проворчал Ракун. – Профессия у меня такая. Рискованная.

- Это не профессия. Твоя есть пожирать фрукты своей каменный верхний часть голова.

На несколько секунд Ракун впал в ступор от такого навороченного образа, но потом к нему пришло понимание.

- Пожинать плоды моей твердолобости, значит? Ну-ну. Может быть. Только это моя забота, Пауль. А к тебе я по делу.

Ктулхианин помахал бровями, что на физиономии спрута выглядело до крайности комично и выражало сильное удивление.

- Вот как? У твоя умереть богатый дядюшка?

- Есть и другие способы обогащения. Кроме того, не все измеряется кредитами.

Пауль издал звук, который можно было истолковать как скептическое хмыканье.

- И что твоя мочь мне предложить?

- Я помню, твоя хотеть… то есть, тьфу, ты хотел получить имперский источник энергии. Я достал для тебя армейский мультирекомбинатор. Интересует?

В глазах ктулхианина на мгновение вспыхнула алчность. И тут же погасла.

- Моя впечатляться, - проскрипел синтетический голос.

- И это еще не все. В качестве бонуса могу предложить барельеф саблезубой белочки с Айсэджа. Подлинный.

Это стало последней каплей. Ктулхианина проняло. Спешно опущенные веки выдали Пауля с головой. С его страстью коллекционера могла сравниться только его одержимость наукой.

- Нет, это не дядюшка, - произнес он медленно. – Твоя отлопатить клад король древний Земля.

- Можно сказать и так. Ты в деле?

- Что твоя хотеть?

- Для начала гемофризер. Одну дозу. И нуль-обменник. Парный комплект.

- Твоя получать это. Но моя думать, что твоя есть быть еще голодный?

- Разумеется, это не все. Мне нужен опытный образец твоего последнего изобретения.

Ракун думал, что ктулхианин исчерпал на сегодня лимит удивлений. Но ошибся: брови оранжевого спрута подпрыгнули так сильно, что почти пропали.

- А твоя знать, что он не есть быть испытаться на человеках?

- Вот заодно и испытаешь. На мне. Сколько времени стабильности он дает?

- Вроде мочь быть продержаться час.

- Вроде Мавроди, только из тюрьмы, - хмуро пробормотал про себя Ракун. Он не знал точно происхождение этой присказки, кажется, родилась она на старой Земле, давным-давно, еще на заре космической эпохи, но повторял ее при любом удобном случае.

- Что? – переспросил Пауль. Похоже, его переводчик с присказкой не справился.

- Ничего. Не обращай внимания – земная идиома. Думаю, час мне подойдет. Ну что, по ру… то есть договорились?

** * *

Ракун почти не соврал полковнику. Джу-Пес постоянно менял свои убежища, и каждый раз отыскать его очередное пристанище становилось довольно-таки нетривиальным квестом. Но у охотника за редкостями были свои способы поиска – те, к которым не могла прибегнуть имперская разведка. Похожий на тюленя селестинец принадлежал к числу крупнейших коллекционеров иномировых диковинок в галактике, а значит, был заинтересован, чтобы продавцы оных могли его найти. Главное, знать, что, где, кому и как сказать, чтобы за тобой прилетели на джете любезные, как каменные глыбы, охранники селестинца и забрали тебя с собой на встречу с боссом. Или сопроводили туда твою посудину.

В этот раз корабль-ковчег Джу-Песа перемещался вместе с метеорным потоком в хвосте здоровенной кометы, и его действительно весьма сложно было бы отыскать, не имея особых связей.

Когда мини-корвет Ракуна пристыковался к ковчегу, коллекционер лично вышел его встречать. Но когда он узнал причину визита охотника за редкостями, радушия у него заметно поубавилось. Гость сразу это почувствовал, хотя лицо прямоходящего ластоногого, вернее, ласторукого коллекционера и не обладало богатой мимикой.

- Ну вот… Все испортил, - заявил он Ракуну на довольно чистом галакто. – Обычно ты приносишь добрые вести.

- Слушай, я тебе за эту штуку две любых других диковины для коллекции достану! Можешь мне поверить – не буду же я кидать своего лучшего клиента!

Джу-Пес громко фыркнул:

- Так может говорить лишь тот, кто близко не представляет, что такое коллекционирование! Каждый предмет в коллекции уникален. Нельзя просто взять и поменять, скажем, розовую жемчужину с Тунгасса на диадему акватов с Малессы, хотя формальная стоимость этих двух редкостей на черном рынке примерно сопоставима. Галактические кредиты – хорошая вещь, но ими нельзя измерить ауру предмета, черствая твоя коммерческая душонка! Тебе меня никогда не понять, хотя я и ценю тебя как делового партнера. Но про каджийскую статуэтку даже не заикайся…

Они ехали на травалаторе к покоям коллекционера. Что же, этого следовало ожидать: легким способом решить проблему не получалось. Ну ладно, он сделает последнюю попытку, а дальше в дело пойдет план «Б», и пусть упрямый тюлень пеняет на себя.

- А как же война?

- А что война? – У Джу-Песа не было плеч в привычном понимании, однако это не помешало ему выдать жест, очень напоминающий пожатие оными. – Наша галактика закисла последнее время. Народ разленился и утратил вкус к жизни. Над всем царит скука смертная. Галактике не помешает хорошая встряска. Когда каджийское кошачье племя как следует разозлится, оно способно устроить большие проблемы кому угодно. Так что пусть начинают. А я… как же это говорите вы, земляне? А, вот, возьму попкорн (понятия не имею, что это такое) и буду наслаждаться зрелищем.

Джу-Пес с комфортом расположился в глубоком кресле в гостиной, сделанном на заказ под его мощное и тяжелое тело, налил себе антагарического вина и с наслаждением его цедил. Предложил и гостю, но тот отказался: операция приближалась к решающей фазе. Селестинец сам напросился. Придется воздействовать на него через его вторую страсть, о которой Ракун, конечно же, был прекрасно осведомлен.

- Вкус к жизни, говоришь? Скука смертная? Понимаю. – Охотник за редкостями состроил максимально скептическую рожу, на какую только был способен. – Но ты и сам, похоже, того… многое утратил. Не узнаю прежнего азартного Джу-Песа.

- О чем это ты? – лениво осведомился хозяин ковчега.

- Прежнего Джу-Песа всегда процесс интересовал сильнее результата. Он был, в сущности, игроком, который риск и эмоции от игры ценил куда больше права наложить на что-нибудь лапу, то есть ласт, и сказать: «Это мое!»

- Ты, никак, предлагаешь мне сыграть? – Коллекционер по-прежнему выглядел вальяжным, но в глазах его уже заплясали бесовские огоньки. – И во что? В га-покер?

- Нет. В «черные дыры». По высоким ставкам.

- Интересно! С меня, я так понимаю, каджийская статуэтка. А что поставишь ты?

- Как я и сказал: две бесплатные диковины на твой выбор.

- Ты же знаешь, как хорошо я играю, Ракун. Лучше сразу откажись или готовься выполнять мои прихоти. А у меня богатая фантазия.

Ракун пожал плечами.

- Я готов рискнуть. Если ты готов.

Джу-Пес хищно осклабился, что на тюленьей физиономии выглядело как минимум странно, и небрежно, чуть ли не презрительно взмахнул ластом.

- Условия? – деловито осведомился он.

- Одиннадцать раундов. Простое большинство побед.

- Идет! Готовься к поражению, охотник!

** * *

- Почему каджийцы так психанули? – переспросил Джу-Пес, непринужденно бросая на стол короля рептилоидов. – О, это довольно занятно. Могу рассказать.

Никто и никогда не подумал бы, что на вид неуклюжие ласты селестинца способны даже удерживать карты, не говоря уже о том, чтобы обращаться с ними с такой легкостью и изяществом завзятого шулера. И уж вовсе непосвященный мог бы впасть в шок, увидев, как виртуозно тот тасует колоду. Ракун побил короля козырной в этом раунде десяткой каджей, но следом на стол легла десятка людей, и охотнику за редкостями со вздохом пришлось забрать карты себе. Тюленья морда Джу-Песа стала очень довольной.

- Ты когда-нибудь слышал об энергонах? Нет? – он сокрушенно покачал головой. – Темный ты, Ракун. Хитрый, пронырливый, но темный. Так вот, каджийцы научились копить эмоциональную энергию, запасая ее в таких вот статуэтках. Они только кажутся идолами или антиквариатом, а на деле это высокотехнологичные устройства – аккумуляторы-преобразователи. Для накопления подходят любые сильные эмоции, но более всего – религиозные. Глядя со стороны, никогда не скажешь, что каджийцы, эти редкие сволочи, коварные и беспринципные, могут быть верующими. Однако это так. Энергоны в каджийских храмах накапливают больше всего эмоциональной энергии, потому что заряжаются истовой верой… - Джу-Пес не без удовольствия отбился рыцарем ктулхиан и сгреб карты со стола. – Но это еще не все. Энергоны – не просто накопители. Эти штуковины каким-то невероятным образом могут использовать энергию для работы с вероятностью.

- Это как? – поразился Ракун, ожесточенно отбивая атаку коллекционера последними козырями.

- Воздействуют на событийные цепочки, повышая вероятность благоприятных событий. Проще говоря, приносят удачу. И тем большую, чем больше энергии успели накопить.

- Да ладно?!

- Вот тебе и да ладно! Понимаю, что звучит как мистика, но тут чистые технологии. Только каджийские, которые вам, людям, не понять. – Он бросил на стол аса рептилоидов и довольно развел ластами. – Раунд за мной, охотник! Ты еще будешь удивляться, что я не хочу расставаться с этой статуэткой?

** * *

В коридоре царила кромешная тьма. Но для того, кто уверенно шел в этой темноте к своей цели, она вовсе не казалась непроницаемой. Специальный биологический апгрейд зрения, имеющийся у оригинала, передался и дублю. К тому же Ракун неоднократно бывал в ковчеге у Джу-Песа, в том числе и в его кабинете, и прекрасно тут ориентировался. Знал он и систему безопасности, считавшуюся непреодолимой. Инфракрасные камеры и датчики, которые засекут любого теплокровного, и супернавороченные ДНК-сканеры, настроенные на холоднокровных ктулхиан и рептилоидов. Система без слабых мест, на первый взгляд. Только на гемофризер, творение ученого-кустаря Пауля, она никак не была рассчитана. Гемофризер примерно на сорок минут почти без вреда для организма понижал температуру тела до температуры окружающей среды. В результате человек под этим веществом мог спокойно пройти все защитные барьеры, ни один из которых был не в состоянии его засечь.

Просто из мини-корвета Ракуна, когда хозяин ковчега увел его в свою гостиную, призраком в мимикрическом комбинезоне выскользнул еще кто-то, обладающий всеми знаниями, навыками и памятью охотника за редкостями, а до кучи – и его внешностью. Пауль все-таки был гением. Опытный образец его пси-биологического дубликатора сработал как надо, и в запасе у дубля, созданного почти непосредственно перед стыковкой, было что-то около пятидесяти минут. Вполне достаточно, если не собираешься возвращаться. Дубль и не собирался. Он знал свою задачу. От него требовалось выполнить ее, а затем исчезнуть без следа. Для этого в кармане его комбинезона лежала небольшая дезинтеграционная бомба. Да, Ракун как следует экипировался на эту миссию и, кажется, предусмотрел все.

Но многое решала скорость. Одиннадцать раундов «черных дыр». Простое большинство. Время поджимало. Дубль уверенно добрался до кабинета хозяина ковчега по темным коридорам, буквально на минуту застрял перед дверью, разбираясь с замком. Разобрался – не такой уж он оказался навороченный. Да и зачем, если система безопасности не пропустила бы никого? Детекторы были только ее половиной. Стационарные дезинтеграторы, скрытые в потолке коридора, распылили бы на молекулы любого, попавшего под детекторы и камеры, кроме самого Джу-Песа, передатчик на котором стабильно выдавал защитным устройствам сигнал «свой».

Вот и кабинет. Тут уже дубль мог себе позволить легкую расслабленность: в этом помещении коллекционер камер не держал: ему совершенно не нужно было, чтобы его охрана видела, что здесь происходит. Однако время, время! Так, вот и компьютер, подключенный к системе видеонаблюдения по всему ковчегу. Десять минут на пароль и едва слышное хмыканье: Джу-Пес, с его-то фантазией, мог бы и что-нибудь позаковыристее придумать. Еще минута на то, чтобы разобраться с интерфейсом и найти тот экран, который показывает гостиную и сидящих за столом картежников. И ту камеру, которая дает нужный ракурс.

- Все-таки иногда параноиком быть плохо, Джу-Пес, - едва слышно пробормотал дубль.

Судя по довольной тюленьей физиономии коллекционера, он выигрывал и уверенно. Дублю оставалось только надеяться, что еще не поздно. Он активировал микропередатчик

- Привет, братишка! – тихо прошептал он. – Как дела? Не все еще проиграл? Знаю-знаю, что не можешь ответить. Тогда слушай. В данный момент на ластах у нашего партнера такие карты…

** * *

- И два аса тебе на погоны! – стараясь не пустить торжество в голос, произнес Ракун и выложил на стол две старшие карты. – Итого, шесть – пять в мою пользу.

Даже на тюленьей морде коллекционера, по которой обычно крайне сложно что-то прочитать, на сей раз появилось выражение сильнейшей растерянности.

- Да что за… - дальнейшее, как раньше говорили переводчики, было непереводимой игрой селестинских слов, на которые Джу-Пес в момент сильного волнения перешел с галакто. – Какого рептилоида, Ракун?! Этого не может быть!

- Я тоже хорошо играю в «черные дыры», Джу-Пес, только и всего. Надо уметь проигрывать, мой друг.

Ласт селестинца оглушительно хлопнул по столу, так что карты едва не разлетелись по гостиной.

- Если бы я не знал, что это невозможно, я бы сказал, что ты…

- Не говори слов, о которых потом пожалеешь, Джу-Пес. Это законы игры. Нельзя выигрывать всегда. Ты же не будешь пытаться уклониться от своих обязательств? Карточный долг – долг чести.

Чего стоило Ракуну не поперхнуться на слове «чести», знал только он. Тот, кто добыл ему победу, уже должен был рассыпаться на молекулы в кабинете хозяина ковчега, предварительно выключив компьютер, чтобы не оставить никаких улик. Но именно сейчас наступал самый тонкий момент во всей операции. Если только коллекционер оценит статуэтку кошачьего бога дороже делового партнера, Ракуна не спасет ничто. Поэтому гость произнес, стараясь, чтобы это не прозвучало испуганно-поспешно.

- Не расстраивайся так. У меня недавно появился выход на Дракиндарского идола. Думаю, смогу его достать в течение месяца по среднегалактическому времени. На него хватает заказов, но ты у меня в приоритете…

- Не шелести! – перебил Джу-Пес. – Думаешь, я собирался тебя убить, лишь бы не отдавать выигрыш? – Он фыркнул. – Признаться, такая мысль мелькнула. Но я не стал бы тем, кем стал, если бы шел на поводу у эмоций и избавлялся от тех, кто может быть мне полезным. Это глупо. И потом ты прав: никто не сможет сказать, что Джу-Пес Саввандраат не отдал карточный долг. Жди. Сейчас принесу его из хранилища. И вот еще что, - произнес он уже в дверях. – Насчет дракиндарского идола. Я жду хорошую скидку.

Чтобы не выпустить наружу вздох громадного облегчения, Ракуну пришлось сделать над собой нешуточное усилие. А в следующий миг хозяин ковчега вышел, оставив гостя в обществе своих глыбоподобных охранников.

** * *

До дедлайна оставалось чуть меньше двух часов, когда на главный пульт «Кары», имперского крейсера-дестроера класса «альфа», поступил запрос на стыковку от мини-корвета Ракуна. У полковника Тиллерсона сжались до белых костяшек и тут же расслабились кулаки – это было единственным мимолетным признаком владевшего им напряжения.

Когда охотника за редкостями ввели в помещение для допросов, командир «Кары» был уже непроницаем, словно гранитные скалы Крайца.

- Ну? – коротко вопросил он, не поднимаясь с места, и давя охотника за редкостями многотонным взглядом.

- Я достал ее.

- И? – Полковник решительно бил все рекорды лаконичности, как, впрочем, и его собеседник.

- Вот, - Ракун положил на стол коробкообразный предмет с крышкой и кнопкой.

- Что это?

- Нуль-обменник. Что, никогда таким не пользовались?

На лице Тиллерсона заиграли желваки.

- Шутки шутить со мной вздумал?

- Нет. Просто страхуюсь от вашего юмора. А то он для меня грубоват.

- Объясни!

- Все просто. Вы кладете сюда антидот, а когда другая такая же штука замигает зеленым, мой партнер положит туда каджийский талисман. Как раз проскочит, на пределе энергетической проводимости.

- Где ты это взял? И кто твой партнер?

- Оба вопроса выходят за пределы нашей с вами сделки, господин полковник.

- Наглеешь, Ракун! Ты в наших руках, не забывай.

Охотник за редкостями усмехнулся:

- Вы уверены?

- В смысле? – оторопел Тиллерсон.

- Позовите своего врача. С минилабораторией для биологических экспресс-тестов.

Типа в комбинезоне медслужбы долго ждать не пришлось. Похоже, он был наготове уже с момента стыковки.

- Возьмите образец моей ткани, доктор, - любезно предложил Ракун, - и скажите, что вы об этом думаете.

Врач обменялся взглядами с полковником, тот только плечами пожал.

Для минилаборатории хватило кусочка ткани с пальца. Экспресс-анализ занял всего несколько минут, по истечении которых врач в полном изумлении воззрился на результат.

- Не может быть!

- Что там? – нетерпеливо поинтересовался полковник.

- Это клон. Вернее, полная биологическая копия человека, с которым мы заключили сделку.

Полковник приподнял брови:

- Вы уверены?

- Мой диагностический комплекс не ошибается. Этот организм был создан не более получаса назад. К тому же он нестабилен. В нем уже идут разрушительные процессы. Еще максимум полчаса – и он буквально распадется на части.

- Все так, доктор, - подтвердил дубль с улыбкой. – С одним маленьким уточнением: психобиологическая копия. Вместе с матрицей сознания и прочим, составляющим личность.

- Но это невозможно!

- Ну я же здесь. Стало быть, возможно. И нет, я не скажу вам, кто это сотворил. Однако к делу. Мой оригинал предвидел, что у него возникнут трудности с тем, чтобы уйти отсюда невозбранно. Поэтому и предложил такую технологию обмена статуэтки на антидот. Давайте, я жду. Если действие яда накроет его раньше, чем он успеет переправить вам статуэтку, может получиться неловко.

Врач и полковник снова переглянулись, последний кивнул, и на свет из кармана комбинезона медицинской службы появилась ампула с золотистой жидкостью.

- Надеюсь, у вашего… оригинала найдется инъектор?

- Найдется.

Ампула легла на стол рядом с обменником.

- И еще одно. Перед тем как мы произведем обмен, вы должны еще кое-что узнать. Мой оригинал просил передать вам следующее: «Господин полковник, если вы вздумаете пошутить с поддельным антидотом, знайте, что шутка эта глупа и неприлична. Вы сами же потом пожалеете. Вас ведь интересует образец пси-биологического дубликатора? Если да, положите в обменник подлинное противоядие и возьмите у моего партнера инструкции, как со мной связаться». Конец цитаты. – Дубль улыбнулся. – Ну так что?

Тиллерсон на мгновение прикрыл глаза и с легким раздражением щелкнул пальцами. Секундой позже на стол легла другая ампула, с жидкостью зеленого цвета.

- Если только ваш оригинал вздумает…

- Не вздумает. Он старается играть честно, если его не вынуждают к обратному. – Дубль протянул Тиллерсону чип-накопитель. – Инструкции, о которых он говорил.

Полковник зыркнул на него волком, но чип взял.

- А можно просьбу? Лично от меня? – нахрап и развязность дубля куда-то ушли.

- А ты не… - начал было Тиллерсон, но потом махнул рукой. – Впрочем, ладно. Чего еще?

- Вы потом… дезинтегрируйте меня, хорошо? А то оригинал предполагает, что распад – это очень больно.

** * *

Простой джет после мини-корвета казался очень тесным и неудобным. Впрочем, приходилось Ракуну летать и на посудинах похуже. Сидя в пилотском кресле, он не сводил глаз с нуль-обменника. И когда тот, наконец, замигал зеленым, с облегченным вздохом взял в руки талисман кошачьего бога. Вставший на задние лапы бесхвостый кот из неизвестного металла смотрел с хитрым прищуром. Обаятельная такая зверюга. Ракун погладил его за ушами.

- Ну что же, прощай, котя. А мы ведь с тобой почти уже подружились. Не скучай там, ладно?

Статуэтка влезла в обменник тик-в-тик, словно он под нее и был сделан. Закрыта крышка, нажата кнопка, мигание красным, легкое шипение – и можно открывать снова. Ампула с зеленой жидкостью перекочевала в руки охотника за редкостями. Зарядить ее в инъектор и вогнать антидот себе в вену было делом нескольких секунд. Ракун откинулся в кресле, чувствуя, как постепенно отступают озноб и слабость, появившиеся в последние часы.

- Не обманули, значит, - пробормотал он себе под нос. – Ну ладно, поживем еще.

Он достал из кармана комбинезона пад и вывел на экран купленный три часа назад билет большой галактической лотереи. Усмехнулся. Теперь оставалось надеяться, что рассказ Джу-Песа про энергоны и удачу – не бред и не вранье. Должен же Ракун, в конце концов, извлечь из этой истории хоть какую-то личную выгоду! Еще раз усмехнувшись своим мыслям, охотник за редкостями включил гиперпривод. Пришла пора убираться из этой системы.