Там, где начинается свобода другого человека

Время перевалило за девять вечера, за окном была непроглядная темнота. В ожидании Игоря я успела быстренько прибраться в однокомнатной квартире и привести в порядок себя: приняла душ, переоделась в чистую домашнюю одежду, расчесала волосы и убрала их в короткий хвост.

С Игорем мы начали встречаться не так давно, почти три месяца назад. Если слово «встречаться» было уместным в данной ситуации… Мы как-то перескочили через этап ухаживаний, прогулок в парке и походов в кино. Игорь приходил ко мне в выходные, мы ели, иногда пили алкоголь, иногда смотрели фильмы и занимались сексом. С одной стороны, эта камерность, если не сказать - секретность, в которой проходили наши встречи, заставляла меня чувствовать себя безумно неуютно. С другой стороны, Игорь был моим студентом в университете, где я преподавала, и, если бы наши отношения стали достоянием общественности, то неприятности начались бы прежде всего у меня.

Мы долго переписывались, Игорь задавал кучу вопросов по предметам, которые я преподавала, чем, признаться, жутко бесил меня. Я считала его, мягко говоря, недалеким и искренне не понимала, как он вообще оказался в техническом вузе и смог доучиться до третьего курса. Еще больше я удивилась, когда узнала, что в университет он поступил после колледжа, который окончил по смежной специальности. Так считала не только я: по мнению других преподавателей, склад его ума был то ли обнесен подчистую, то ли ум туда так никогда и не завозили на хранение. Другими словами, при выборе любой, даже самой гуманитарной специальности, он оказался бы в той же самой затруднительной ситуации.

Потом мое мнение о нем начало как-то смягчаться – ведь человек искреннее пытался разобраться в том, что вызвало у него затруднения, а это все же должно было заслуживать уважения и какого-то снисхождения, что ли. На его сообщения я стала отвечать с меньшим раздражением, постепенно мы начали говорить на темы, не связанные с университетом.

А потом, после вечеринки в честь Хэллоуина, мы с ним каким-то непонятным образом переспали. То есть в тот момент-то я все прекрасно понимала, вопросы о том, как и зачем, появились уже после. Я была старше него на пять лет, полгода назад мне исполнилось двадцать семь. В последний раз я занималась сексом с двадцатидвухлетним, когда мне самой было что-то около двадцати…

В Игоре мне нравилось то, что он… просто был. Если мы договаривались с ним встретиться, он приезжал, или заранее предупреждал, что не сможет, помогал, когда я его просила что-то сделать. В принципе, мне начала импонировать его целеустремлённость при, признаться, весьма среднем уровне развития интеллекта. Легко быть успешным, когда уровень твоего интеллекта повыше тех, кто тебя окружает, но попробуй чего-то добиться, когда не можешь применять даже самые простые физические формулы на практике, потому что элементарно не понимаешь, когда именно их надо применить! Зато в выполнении практически любой работы по дому он был просто прекрасен, и мог сделать, казалось бы, все!

Сегодня я попросила Игоря повесить картину, для чего специально сходила в магазин и купила дюбель. Я помнила, что хозяин квартиры, которую я снимала, хвастался тем, что у него имелся набор инструментов на все случаи жизни, поэтому, совершенно не зная, чем занять себя до прихода своего молодого любовника, полезла в кладовку, чтобы найти на полке перфоратор. Кладовка была просторная, я щелкнула выключателем, включая довольно яркую электрическую лампочку под потолком. Кажется, то, что я искала, лежало на верхней полке в пластиковом кейсе. Я принесла небольшую табуретку и, встав на нее, начала вытаскивать перфоратор, заодно подняв клубы пыли. Убирались здесь явно задолго до моего заселения… Вытаскивая кейс, я зацепила какую-то тетрадь, которая лежала снизу, и теперь упала на пол.

Я отставила кейс с перфоратором в сторону, и собиралась уже было засунуть тетрадь обратно на полку, но что-то привлекло мое внимание. Это был обычный блокнот, размером чуть меньше ученической тетради. Обложка из кожзама, выполненная в двух цветах: коричневом и черном, застежка-кнопка, внутри, по ощущениям, вложены ручки. На автомате я расстегнула кнопку и открыла тетрадь, откуда действительно выпали две ручки: красная и синяя, в прозрачном корпусе, стержни которых были исписаны более чем наполовину.

Я быстро пролистала тетрадь. На первой странице красивым разборчивым почерком, таким, который показывают в советских прописях, было что-то написано. То, что я прочитала, заставило меня невольно улыбнуться: «Эта тетрадь исполнит любые ваши желания». Судя по аккуратности почерка, писал явно ребенок, поэтому было совсем не удивительно, что именно тут было написано. Однако под этим заголовком было продолжение, которое заставило меня испытать какое-то смутное чувство тревоги:

Правила пользования тетрадью:

1. Тетрадь исполнит любое ваше желание.

2. С помощью тетради вы можете заставить любого человека выполнить любое действие.

3. Вы можете заставить человека действовать, но вы не можете заставить человека испытывать чувства или формировать мнение относительно чего бы то ни было. Иными словами, вы не можете заставить человека полюбить или возненавидеть.

4. Вы не можете влиять с помощью тетради на силы природы, неодушевленные предметы и животных.

5. Вы не можете переносить себя в пространстве или времени при помощи тетради.

6. В сутки (двадцать четыре часа) один человек может записать в тетради только два желания.

7. Вы не сможете повлиять на поведение человека, если до этого он воспользовался тетрадью для выполнения своих желаний.

Около трети листов были то ли вырваны, то ли вырезаны. Я улыбнулась про себя - с чего вдруг такая расточительность в отношении такого уникального предмета? Впрочем, в нашей жизни бывают такие ситуации, когда клочок бумаги как таковой гораздо важнее его гипотетических функций…

Пару лет назад в нашем универе в женском туалете какой-то гений женского пола не нашел ничего лучше, чем подтереть свои дела графиком уборки помещений. Декан наша устроила жуткий скандал по этому поводу, некоторое время ключ в туалет выдавался под подпись. Я же искренне удивлялась трагедии, раздутой на пустом месте – ну не о занавески же вытерлись и не оставили висеть, в чем, собственно, проблема? Наоборот, человек нашел выход из сложной ситуации, возможно, мы воспитываем в наших стенах будущего великого кризисного менеджера, тут порадоваться надо…

Я встряхнула головой, прогоняя ностальгические воспоминания.

Наверное, в детстве многие из нас придумывали подобные волшебные правила пользования повседневными предметами… А потом наши детские устремления, фантазии и мечты оказывались в пыльной кладовке под кейсом с перфоратором в квартире, которую сдают в аренду, потому что за реальность, как оказалось, приходится платить…

Мои размышления прервал звонок в дверь, и я бросилась открывать Игорю. Мы сидели на кухне и пили чай, когда он взгляд снова упал на тетрадь, которую я, как оказалось, прихватила с собой и положила на кухонный шкаф рядом с электрическим чайником. Я взяла тетрадь и показала ее парню:

- Смотри, что я нашла в кладовке.

Он скользнул безразличным взглядом по тетради и спросил:

- Что там?

- Посмотри, очень занимательная штука, - улыбнулась я.

- Просто скажи… У меня сегодня был сложный день: универ, работа, тренировки… - он действительно выглядел каким-то замученным, поэтому я открыла тетрадь и снова, теперь уже вслух, зачитала правила тетради.

- Что-то я не совсем догоняю, - честно признался он, - Это что?

- Видимо, какой-то ребенок играл и оставил, - объяснила я, - Посмотри, какой почерк аккуратный… Хотя… Можешь попробовать, вдруг твое желание исполнится… Чего бы ты хотел?

Он снова поморщился.

- Не верю в подобную ерунду… Не люблю эти пустые рассуждения типа а что было бы, если… Ну, хотел бы, наверное, чтобы меня не забрали в армию….

- Какой ты прагматичный, - улыбнулась я, быстро проводя пальцами по его щеке, - Но такое желание не вписывается в правила. А я бы… - я замолчала, а потом, повинуясь какому-то странному игривому порыву, открыла тетрадь и начала торопливо писать там синей ручкой. Потом поспешно закрыла тетрадь и положила ее на шкаф. Игорь фыркнул, взял тетрадь, быстро прочитал то, что я там написала, снова фыркнул и что-то зацарапал ручкой ниже моей записи.

- Ты бы еще пожелала, чтобы я тебе гвоздь в стену вбил… Кстати, Лика, давай завтра с утра? А то сегодня поздно, да и я устал…

Я машинально кивнула, открывая тетрадь вновь. Теперь там были две свежие надписи: «Хочу, чтобы Игорь подарил мне цветы» и ниже, небрежным почерком моего молодого любовника: «Василий Смирнов заказал доставку цветов для Анжелики». На мгновение я почувствовала острую обиду, но, стараясь этого не показать, как можно более небрежно поинтересовалась:

- Кто такой Василий Смирнов?

Он хохотнул и пожал плечами:

- Не знаю, просто какой-то случайный мужик… Первое, что в голову пришло… Ты не против, я в душ схожу?

Я отвернулась от него, стараясь не показать свое разочарование, и принялась мыть посуду, из которой он только что ел. Он встал, быстро чмокнул меня в щеку, поблагодарил и отправился в ванную. Я вполне могла понять, почему мы никуда не выходим вместе, но цветы-то он мне вполне мог подарить… Или боялся, что я настолько обрадуюсь, что начну выкладывать фотографии во всех соцсетях, ссылаясь на того, кто мне их подарил?

Я уже ополоснула тарелку, из которой ел Игорь, и поставила ее на сушилку, когда в дверь внезапно раздался звонок. Я напряглась. Было уже десять вечера, и я больше никого не ждала. Я вытерла руки, и, подойдя к двери, поинтересовалась, кого там черти принесли. Ответ заставил меня похолодеть:

- Это доставка! Вам букет!

Я немного поколебалась, но все же открыла дверь, чтобы принять от курьера шикарнейший букет. Все также холодея, я поинтересовалась:

- А могу я узнать, от кого это?

- Там на открытке все написано, - улыбнулся молодой человек и поспешил меня покинуть. Я закрыла дверь и прошла в комнату с букетом, вспоминая, где же у меня была ваза, куда можно поставить такой огромный букет. К цветам действительно была прикреплена изящная открытка с бабочками, сидящими на веточках лаванды. Я развернула открыла, и меня снова пробил озноб. На открытке было написано: «С наилучшими пожеланиями для Анжелики от В. Смирнова». Впрочем, может, это какой-то розыгрыш?

Именно таким вопросом я и встретила Игоря, когда он через полчаса наконец соизволил выйти из ванны и поинтересоваться, кто приходил:

- Это розыгрыш какой-то? – я протянула ему открытку.

- У меня вроде не день рождения, чтобы ты мне дарила открытки, - усмехнулся он, но все же взял ее в руки. Он мучительно медленно читал то, что было там написано, а потом перевел взгляд на меня. Потом снова на открытку. Потом на цветы. Потом снова на меня:

- Не, я бы тебе такие не подарил, ты же знаешь, у меня сейчас проблемы с деньгами…

- Кто такой Василий Смирнов?

- Понятия не имею, - отозвался он, - Пойдем в постельку, и я сделаю так, что ты забудешь про цветы…

- Букет невесты мне подаришь? – хихикнула я, но Игорь намека не понял и отмахнулся:

- Да какая свадьба? Я себя-то еле прокормить могу…

Я тяжело вздохнула и не стала объяснять ему, что такое букет невесты и почему дарить его, особенно на свадьбу, не самая лучшая идея, и послушно проследовала за ним.

Я уже начала проваливаться в сон, из которого меня выдернул короткий сигнал телефона. Я вздрогнула и проснулась. Игорь, как всегда, заснул быстро и глубоко. Я машинально потянулась к телефону и через всплывающие сообщения прочитала: «Любимый, спасибо за прекрасный вечер! Жалко, что ты так рано ушел. Жду нашей следующей встречи!» Что за бред? Может, кто-то ошибся? Отправителем значилась какая-то Маша. Стоп… Это же не мой телефон!

Я резко ударила Игоря в плечо, пытаясь разбудить его, но он лишь попытался перевернуться на другой бок и продолжить спать. Следующий мой удар был еще сильнее, и он все же недовольно открылся глаза:

- Ты чего?

- Кто такая Маша?

- Лика, ты чего несешь? – попытался сделать вид, что не понял, он, однако лицо его заметно побледнело. Я ткнула ему в лицо телефоном. – Зачем ты трогала мой телефон? – попытался перейти в наступление он, но я не позволила:

- Что это значит?

- Да не знаю я, что это значит! – взорвался он, - Маша – это моя бывшая, ты ее знаешь! Не знаю, что ей в голову взбрело посреди ночи!

- Хорошо, - кивнула я, - Тогда звони ей прямо сейчас по громкой связи и все узнай!

- Лика, ты с ума сошла? Два часа ночи!..

- Вон, - тихо проговорила я, - Вон из моего дома!

- Лика, да ночь же на дворе! Ты все не так поняла! – пытался оправдаться он, но я не успокоилась, пока не закрыла за ним входную дверь и не услышала, как он топает по лестнице вниз.

Меня душили слезы обиды и злости. Не могу сказать, что была безумно влюблена в Игоря, но за это время как-то успела привязаться к нему. И уж тем более я не могла ожидать от него такой подлости… Да уж, отличное начало выходных - разочарование…

Я долго не могла заснуть, каждый раз, когда я начинала проваливаться в сон, меня встряхивало от адреналина. Помогла успокоиться мне только половина бутылки виски, которую я грустно выпила в одиночестве на кухне. Сны, которые мне снились, были тревожной мешаниной различных образов и событий из реальности и фантазий.

Утром я встала поздно и чувствовала себя разбитой, словно и не спала всю ночь. Вызвала мастера, который и повесил мне картину, которую должен был повесить Игорь. В одном видео я недавно услышала о том, что мужчина заинтересован в отношениях настолько, насколько он в них вкладывается. Поэтому, собственно, я и решила попросить своего молодого любовника о помощи по дому… Оказывается, это работает и наоборот: если мужчина не хочет ради тебя пальцем о палец ударить, и приходит к тебе раз в неделю только ради секса, значит, не так уж он и заинтересован в тебе…

В понедельник я пришла в университет все еще в плохом настроении, готовая поубивать студентов, которые приперлись на консультацию в такой мороз, да еще и в девять утра. Вообще в принципе не понимаю концепцию консультаций: если вы чего-то не поняли за весь семестр, то уж за один час консультации вряд ли удастся наверстать то, что ты провтыкал почти за полгода. Весь день в универе меня дергали коллеги по безумно важным делам: исправить отчет, подставить подпись, подготовить студентов с докладами на конференцию.

В университет я пришла работать довольно рано, сразу после окончания магистратуры, и это было моим первым и пока единственным местом работы. Но, чем больше я здесь находилась, тем больше разочаровывалась в отечественной системе высшего образования. Создавалось впечатление, что все вокруг не занимаются ничем реальным, а просто создают вид активной деятельности. И чем более занятым ты кажешься в данном сообществе, тех выше твой социальный рейтинг. Я так не могла и не умела: не умела делать что-то без смысла, без цели, чтобы просто быть чем-то занятой, не умела казаться заинтересованной в том, что я считала бессмысленным. Я любила физику, любила математику, но и даже здесь случился некий провал – ведь большинство моих студентов моей любви не разделяли, из-за чего я вскоре заслужила репутацию преподавателя безжалостного в силу, как водится, своей неудовлетворенности. Да, я действительно была неудовлетворена, но моим студентам, да и коллегам, было проще списать это на отсутствие секса в моей жизни, чем на собственную тупость и неспособность к обучению…

Когда я наконец смогла вырваться из университета и приехала домой, силы остались только на совершение каких-то базовых действий. Раздражение на коллег и студентов разбудило гнев и обиду на Игоря, которые, казалось, немного поулеглись за выходные. Жаль, что последний экзамен по моему предмету он сдал еще в прошлую среду, а, значит, законного способа отомстить ему у меня больше не было.

Я доползла до кухни, чтобы приготовить себе чай, и на кухонном шкафу заметила тетрадку, которую нашла в пятницу вечером. А что, если?.. Да нет, глупости все это… Хотя… ведь если это глупость и я это сделаю, никто ведь не пострадает?.. Я взяла в руки тетрадь, достала из-под обложки ручку, и, сверившись с кое-какими данными в интернете, начала аккуратно выводить предложение.

Зимняя сессия закончилась, нам разрешили отправлять отчеты из дома, а в универ прийти только в феврале, когда начнется второй семестр. Я облегченно вздохнула – в последнее время стены учебного заведения вызывали у меня какое-то подавленное состояние. За все эти две недели мы с Игорем ни разу не встречались, и он не предпринимал никаких попыток со мной связаться.

Звонок от него раздался в середине февраля, за несколько дней до начала нового семестра. Я фыркнула – неужели решил помириться перед началом семестра, чтобы не портить свое и без того не очень радужное положение?

- Лика, это я… Не клади трубку… В общем, у меня тут действительно серьезная ситуация, и я хотел бы тебя увидеть… Могу я к тебе зайти?

Немного поколебавшись, я согласилась. Игорь пришел примерно через час, не говоря ни слова, разделся, прошел на кухню и, не отводя глаз от своей кружки с чаем, начал рассказывать:

- Извини, меня не будет на твоих парах… - я хотела сказать, что ничего не веду в его группе, но не успела, он продолжал говорить: - Мне пришла повестка из военкомата, я ходил на медкомиисию. В течение недели должны забрать в армию, – он наконец поднял голову на меня, - Вот так…

Я похолодела. Да, в тот момент я была очень на него зла, и я действительно хотела ему отомстить, причем так, чтобы у него не было ни времени, ни возможности бегать по бабам, но… этого я не хотела. Вырвать год из жизни парня, который получал в данный момент специальность в университете, и который этой армии боялся как огня… это было, наверное, чересчур. Да и к тому же, узнав об этом, он пришел поделиться именно ко мне, возможно, я действительно была для него дорога?

Я ободряюще похлопала его ладонью по руке, которой он сжимал кружку, кажется, не замечая того факта, что она была невозможно горячей, и спросила:

- Но как так получилось? Ты же учишься на очном…

- Оказалось, что при зачислении мне как-то неправильно пересчитали транскрипт, и зачислили меня на второй курс без оснований. Они это выяснили пару недель назад, а сейчас вот отчислили… И такое ощущение, что сразу же настучали в военкомат… Я еще даже не успел документы об отчислении получить на руки, зато мне уже пришла повестка… - про себя я облегченно выдохнула: если эта ошибка была обнаружена несколько недель назад, значит, моей вины в этом не было… Да и глупо было бы верить в это… Вслух же я сказала: - А ты не можешь восстановиться на первый курс?

- Теоретически могу, только уже не успею: документы я смогу подать только летом, а забирают меня на этой неделе… - вздохнул он, в его словах я отчетливо слышала слезы, которые он тщательно пытался скрыть. – Так что, Анжелика Глебовна, не скучай…

Мы обнялись, и некоторое время так и сидели обнявшись. Я просто не знала, что сказать. Что на этом жизнь не заканчивается, и год пролетит незаметно? Откуда мне-то было это знать? Поэтому мы просто обнимались и молчали. В ту минуту я чувствовала какое-то удивительное единение с Игорем, которое до этого испытывала, возможно, лишь однажды, в самом начале наших с ним отношений.

Я деликатно оставила Игоря на кухне одного, удалившись в ванную и включив там воду. Минут через пять я закрыла кран и вышла в комнату, когда внезапно услышала Игоря, который звал меня из кухни:

- Лика, подойти сюда, пожалуйста, есть вопрос…

Что-то в его тоне было такое, что заставило меня похолодеть. Наверное, именно таким тоном муж-абьюзер подзывает свою жену, чтобы дать ей леща за то, что обнаружил складку на отглаженной ею рубашке… Но… что могло случиться? Я похолодело во второй раз. Я ведь оставила тетрадь на кухне… И даже не потрудилась ее как-то прикрыть. Неужели он прочитал?..

Я вошла на кухню, и все сомнения развеялись - Игорь стоял у кухонного шкафа и держал в руках тетрадь:

- Лика, это что? – вопросил он тем самым угрожающим тоном, который я от него раньше никогда не слышала.

- Это тетрадь, - невозмутимо ответила я, - Я же тебе ее показывала, ты что, забыл?

- А что в ней написано? – он протянул тетрадь мне.

Я поморщилась:

- Это обличение сейчас к чему? Ты же прекрасно видишь, что там написано! – я выхватила у него тетрадь из рук, резко и неровно вырвала из нее листок и, скомкав, положила себе в карман.

- И… Это что, была ты?

- Выражайся конкретней, - раздражённо фыркнула я. – Где я была?

Игорь присел на табуретку, не сводя с меня взгляда.

- Ты ведь дружишь с той бабой из приемной комиссии… Вполне могла попросить ее что-то на меня нарыть, вот она и нарыла… А в военкомат ты сама и отправила информацию, или кого-то из универа попросила… Тут же даже фамилия военкома указана, который меня и принимал!

- Я не делала этого! – почти взвизгнула я. – Зачем бы мне это делать?!

- Узнала о том, что я не расстался с Машей, и решила мне по-тихому отомстить, - уверенно сказал он, не сводя с меня глаз.

- Так значит, это правда… - выдохнула я.

- Конечно, правда! - неожиданно взорвался он, - Думаешь, я с тобой спать начал, потому лучше тебя никого не нашел? Да я из универа не хотел вылететь!.. Ты же злая как собака! У тебя же каждую сессию на пересдачу больше человек остается, чем ты сексом в своей жизни занималась!

Я отвесила ему звонкую пощечину, он в ответ наотмашь ударил меня рукой по лицу, с такой силой, что я потеряла равновесие и упала на пол, больно ударившись локтем и бедром. Я скорчилась на полу от боли, а он продолжил:

- Но я ведь действительно начал испытывать к тебе какие-то искренние чувства… Думал, что ты не такая уж и злобная… Я уже даже начал думать о том, что у нас может получиться что-то… А ты меня так подставила…

Я с трудом перевернулась, приподнимаясь в сидячее положение и опираясь рукой на стену. Воздуха хватило только на то, чтобы выдохнуть:

- Ты что, веришь в эту чушь? - сейчас я уже не жалела о том, что сделала, сейчас я готова была сказать все, что угодно, чтобы он меня не убил в приступе ярости…

- А, может, не такая уж это и чушь?- Его взгляд опять упал на тетрадь, - Слишком много совпадений… Надо проверить… - он взял тетрадь и, перешагнув через меня, покинул кухню, а затем и мою квартиру.

Спустя мучительно долгий промежуток времени боль перестала быть такой жгучей, я смогла с трудом сесть, прислонившись спиной к поверхности шкафа. По моему лицу текли слезы боли и обиды. Затем обида постепенно сменилась гневом - всеобъемлющим, выжигающим все внутри меня. Я не могла ему этого простить, я должна была отомстить. А, может, просто все оставить как есть? Ведь скоро он уйдет в армию, чтобы встретиться со своими страхами лицом к лицу, и ему там явно будет не до меня. С другой стороны, анализируя хитрость и изворотливость Игоря, он за это время сможет знатно мне подгадить… Или же вообще решит скрыться, наплевав на уголовную ответственность?

И… у Игоря тетрадь, и тетрадь, по всей видимости, вопреки всем законам физики, математики, а вместе с ними - и здравого смысла, работает. А что, если?.. Я похолодела. Ведь зная, что тетрадь работает, он сможет такого наделать… И что мне делать? Конечно, я могла бы написать заявление в полицию о том, что он нанес мне телесные повреждения, но, во-первых, я не уверена, что мои травмы посчитали бы хоть сколь значительным вредом для здоровья, а, во-вторых, эта история может выйти боком и мне самой, если в университете узнают о нашей с ним связи…

Почему сейчас, когда под угрозой моя жизнь, я думаю об этом универе, который не принес мне ничего хорошего?.. К черту этот универ, к черту все… Я с глухим стоном поднялась на ноги, держась за стенку. Сунула руки в карманы джинсов в поисках салфетки, чтобы вытереть кровь, капающую из носа на футболку. Вместо салфетки мои пальцы коснулись плотного тетрадного листа, сложенного вчетверо.

Я видел много убийств за время работы в полиции, видел много трупов, в том числе и женских, и детских. Слышал много нелепых причин для убийства: и черт попутал, и «а че она к бывшему своему бегала?», и пару тысяч и сережки с поддельными бриллиантами, которые вырывали чуть ли не с мясом. В этой истории же было много деталей, которые вызывали единственное желание – подивиться тупости ее участников да посочувствовать девочке, которая из-за этой тупости лишилась жизни. Они не были ни алкашами, ни наркоманами, да в принципе не относились к социальным отбросам: девушка – преподаватель в университете, парень – ее студент и по совместительству ее любовник.

Анжелику Глебовну, вернее, ее уже давно остывший и местами даже подгрызенный крысами и бродячими собаками труп обнаружили в подвале бомжи и подняли шум. На шум триггернулась местная социально активная бабка, которая и вызвала полицию, на всякий случай. Сначала труп хотели повесить на тех самых бомжей, но, приглядевшись, обнаружили некоторые несостыковки: во-первых, ничего украдено у девушки не было, все ее личные вещи, включая банковский карты и мобильный телефон впоследствии нашли в ее съемной квартире. Во-вторых, для начала февраля одета она была не по погоде: джинсы, футболка, и полное отсутствие верхней одежды и какой-либо обуви, из чего мы сделали вывод, что убили ее в другом месте, а в подвале тело просто спрятали, причем не очень надежно.

Пришлось некоторое время потратить на установление личности, потому что личных вещей, которые помогли бы это сделать, у нее при себе не было, и никто о том, что она пропала, не заявлял. Дело сдвинулось с мертвой точки, когда из местного технического вуза в отделение полиции поступило заявление о пропаже их преподавателя, Анжелики Глебовны, которая по окончании зимних каникул у студентов на занятиях так и не появилась. После установление личности жертвы, на что, кстати, тоже потратили много времени, потому что лицо ей хорошо объели, расследование пошло уже побыстрее: довольно быстро установили ее любовную связь с неким Егоровым Игорем, которого быстренько допросили и сняли отпечатки пальцев. Которые, собственно, и совпали с огромным количеством отпечатков в квартире, где проживала жертва. И, что самое интересное и увлекательное, совпали они и с частичными кровавыми отпечатками на шее и затылке жертвы. Обыскали мы его квартиру, и нашли тот самый угол тумбы, удар о который и послужил причиной ее смерти. Он его, конечно, пытался отмыть, но под ультрафиолетом там такой Лас-Вегас был…

Подозреваемый, кстати, категорически упирался, говорил, что у него вообще есть девушка и в момент убийства жертвы он был именно с ней. Переговорили мы, конечно, и с той самой девушкой, Марией, которая учится в том же университете, и жертву тоже знает лично. И вот тут-то и началось самое интересное…

- Вася, меня от твоих интриг тошнит уже, - признался Мишаня, отпивая из своей бутылки пиво, - Чего там? Они ее на пару грохнули что ли? Кстати, из-за чего? Все-таки ревность, или она им оценки не поставила?

- Тебя от твоего дерьмового пива тошнит, - хохотнул я, впрочем, тоже делая глоток из своей бутылки, - Нет, об их интрижке она не знала, или якобы не знала, и в принципе с жертвой состояла в чисто формальных отношениях, в рамках учебы в университете. По крайней мере, подтверждений обратного мы не нашли. Сначала-то она старалась его прикрыть, но тут начали выплывать некоторые несостыковки. Во-первых, они сами так и не смогли определиться, когда они там друг друга видели, и оба называли разные дни, с разницей примерно в неделю. А, во-вторых, когда мы эту девочку, так сказать, довели до кондиции, из нее посыпались такие признания... В общем, помимо того, что Егоров этот встречался с ней и крутил любовь со своей преподавательницей, с которой, как он, кстати, признался, был он ради того, чтобы не вылететь из универа и не загреметь в армию, были у него еще и другие романы.

Мишаня хохотнул:

- Бабник, получается?

Я усмехнулся, потому что был уверен, что товарищу моему, хоть он и будет поначалу плеваться, история эта понравится:

- Если бы… В общем, Егоров этот оказался любителем крепкой мужской дружбы и не менее крепких мужских членов…

Мишаня поперхнулся пивом, обрызгав половину стола и едва не попав на меня, долго пытался откашляться и потом еще дольше матерился. Я торжествующе ухмыльнулся, делая глоток из своей бутылки пива.

- Маша эта нам рассказал, что несколько раз ловила его на каких-то подозрительных переписках с мужиками, чуть ли не чужие дикпики у него на телефоне находила, но ему как-то все удавалось отмазаться. Мы на него немного нажали, и выяснили следующее: накануне они с этой Анжеликой повздорили, потому что он начал подозревать, что в его отбытии в армию она как-то замешана, потому что узнала о том, что он ей изменяет. Или с ней изменяет… - я на некоторое время задумался, - Неважно, в общем… Причем он настолько вышел из себя, что даже заехал ей по лицу, – Мишаня обозвал парня так, как принято неприязненно называть лиц нетрадиционной сексуальной ориентации, - И в тот же вечер она пошла к нему, то ли мириться, то ли скандалить, не совсем понятно. А непонятно потому, что застала она его практически в постели с другим парнем, причем не только нетрадиционной ориентации, но и не совсем привычного для наших мест шоколадного цвета кожи… - на этот раз Мишане все-таки удалось забрызгать меня своим пивом, которое вылетело у него изо рта прямо как из пожарного шланга. Тут уже я обматерил друга, и некоторое время пришлось потратить на то, чтобы оттереться от дешевого пива пополам с соплями Мишани.

- И где он его нашел? – изумился мой друг.

- В тренажерке познакомились, - отмахнулся я, - Правда, он не стал вмешиваться в их отношения и благополучно ливнул, оставив их разбираться самостоятельно. Но мы его все равно привлекли, пока как свидетеля.

Мишаня снова заржал:

- Вот все-таки бабы – существа верные, не то, что эти…

Игорь этот, зная, на что способна обиженная и обманутая женщина, начал ее уговаривать оставить все в секрете. И, видимо, так сильно давил аргументами, что потерпевшая получила травмы, несовместимые с жизнью, а он испугался и спрятал ее тело в подвале. Он кстати ту же чушь втирал: мол, как будто им кто-то управлял в этот момент… Типичная картина, в общем… Кстати, поймали мы его удачно: буквально через пару дней он должен был отбыть для прохождения срочной воинской службы где-то в пердях, откуда достать его было бы большим геморроем. И знаешь, что он мне сказал? Говорит, что всего лишь не хотел идти в армию…

Мишаня хищно оскалился:

- Надеюсь, теперь через него пройдут столько крепких членов, сколько ему и не снилось… Из-за своего гейства девчонку погубил… девочка-то, кстати, симпатичная была?

Я кивнул:

- Вполне ничего себе. Странно вообще, что с такими параметрами она себе никого нормального не смогла найти… Но знаешь, я же читал их переписки, и в принципе, могу сказать, почему она на него повелась - он себя проявлял как вполне адекватный человек. Сначала они по учебе переписывались, он все ее просил с чем-то помочь, а потом уже и на личные темы перешли. И я очень хорошо запомнил, что она ему много раз писала, что ценит его за то, что он слушает то, что она говорит, и еще и помнит об этом. Могла бы быть вполне нормальная пара, если бы не… Не знаю даже, что именно – какой-то винегрет начался после определенного момента, - честно высказал свое мнение я.

- Да, Смирнов, чет у тебя одна история интересней другой, - проникнувшись, грустно прокомментировал мой друг, – Не то, что у меня, где самое интересное – любители пьяной езды. – С Мишаней мы начинали работать вместе, но вскоре он перевелся в ГИБДД, посчитав, что там можно будет рубить бабло, не представляя тогда, что через несколько лет у каждого первого водителя будет стоять видеорегистратор.

Мы выпили еще по бутылке пива, и я засобирался домой. Некоторые моменты я, конечно, не стал рассказывать старому другу, посчитав это лишним. В том числе, не стал я рассказывать ему и о том, что в квартире жертвы я нашел тетрадь в двухцветной обложке из кожзама, в которой были то ли разрозненные дневниковые записи, то ли вообще какие-то странные фантазии. Я посчитал за лучшее сразу же спрятать ее и не приобщать к материалам дела. Пожалуй, сегодня же сожгу ее к чертям, благо, страниц там не так уж и много, и мои соседи не подумают, что я решил устроить пожар… Или уже завтра утром, потому что, как оказалось, я был пьян чуть больше, чем мне показалось… Но завтра – точно, первым же делом, как только проснусь!