Там, под рекою

***

Широко и привольно раскинулся над светлой рекой Сосной уездный город Ливны, славный своими тороватыми купцами и неутомимыми хлеборобами, кто веками растит золотое пшеничное зерно и торгует им на доброе пропитание.

На высокой круче стоит старый Ливенский кремль. Основали его по приказу ещё самого Иоанна Васильевича, Царя Грозного, как пограничный оплот и засеку от орд диких урук-хай и других, не менее страшных врагов, бродящих по Гномскому и Изенскому трактам.

Если стоять на крепостной стене, могуче идущей по краю великого холма, и смотреть вдаль, взору предстанут за рекой Белая Слобода, а за ней до горизонта — житные поля.

По широкому двору кремля, возле соборной церкви Святого Сергия, неспешно прогуливались двое разумных — человек и кхазад, о чём-то беседуя.

— …Вот такое дело, мейн либер фройнд Тимофей Семёнович, — задумчиво сказал кхазад. — Воришку-то мы поймали, известный пьяница Лёвка Задэр, но он, а поцеле дуткес, успел сундук в расщелину в крепостной стене сунуть — в старой кладовой оказалась.

— И что же, достопочтимый Иоганн Павлович, не достали сундук-то? — спросил невысокий круглолицый спутник почтенного кхазада.

— Куда там, швайнешайсе. Оказалась щель та бездонная — сундук и провалился в тартарары. И вот в чём дело. Полагаю, и имею на то основания, что провалился этот сундук не куда-нибудь, а в подземный тайный ход, который проложили под рекой из крепости на тот берег. Никто из нынешних этого хода не видел, но я примерно представляю, где он может начинаться. Но только примерно! Для этого, как вы понимаете, Тимофей Семёнович, я вас и пригласил, чтобы точно найти, по возможности, и вход, и ход, и сундук там.

— По возможности… — покачал головой спутник. — По возможности. За работу возьмусь, потому что вы лично попросили, а я имею к вам уважение — и не потому, что вы главный в этом городе, а потому, что дружим мы давно и крепко. Вот только результат обещать не могу. Когда задача на сказках строится, она становится задачей сказочной. А что в сундуке том, стесняюсь спросить? Понятно, что важное, но хорошо бы опись получить. Найду я, к примеру, сундук, а он расколот от падения — и содержимое из нутра всё просыпалось.

— В сундуке том регалии воеводские, жалованные нашему Кремлю Ливенскому самим батюшкой Иоанном Васильевичем, пусть ди эйнгел хранят его у подножия Престола Райского, — приосанился почтенный кхазад. Голос его стал торжественен. — Сам сундук небольшой, без золота и камней драгоценных, но сделан крепко, с узорами, окован по нужным местам медными полосами. В сундуке том булава, шелом, бармы воеводские и кольцо золотое — как власть над крепостью сей. Кольцо вроде простое — ни камней драгоценных, ни узоров, золото старое. Но оберегали мы его не менее прочего. И не уберегли.

Глава города резко осунулся, лицо его посерело от тяжкой печали. Собеседники шли молча, каждый думая свою думу.

— Хорошо ж печалиться. Уже сказал вам, мой дорогой Иоганн Павлович, что сделаю всё, что от меня зависит. Если не найдём входа отсюда, то спустимся с гор всей толпой и поищем по берегу, лозоходца позовём из снага, ещё что. Вы, главное, не бойтесь! Надо дело делать, а не в бороды плакать.

— Ох, Тимофей Семёнович, благослови вас Ауле и все силы светлые. Пойдём сейчас же, покажу, где может вход быть. Что нужно — люди, инструменты — всё будет!

***

— Вроде вот он, вход. Дверь старинная, крепкая и спрятана хитро. Если специально не искать, ни в жизнь не найти, — устало молвил Тимофей.

— Да уж! Уже неделю ищем, я даже к снага, что у мельницы табором живут, послал нарочного — договориться с лозоходцем. Но! Всё равно верил в вас, майн либер. Одно хорошо, — оглядев и тёмное пыльное помещение, в углу которого притаилась старого дерева, окованная железом дверь, и груды мусора, кирпичей, разбитых строительных лесов, ржавых вёдер и прочего скарба, копившегося тут веками, — почти выбил я средства в губернии на реконструкцию. Пусть не всей крепости, но значимую часть мы будем чинить. Знаю хороших строителей из кхазадов, семья Мазонер: возьмут дорого, но и сделают так, что ещё пятьсот лет простоит, а не в речку развалится. Ну что, открываем дверь или отдохнёте? Вон сколько дней на ногах — все закутки забытые излазили.

— Открываем. Чего тянуть-то? Надо убедиться, что тот самый ход нашли, а не ещё один чулан, — встрепенулся, скидывая с себя усталость и охлопывая с робы пыль, Тимофей.

Почтенный глава города махнул рукой — и тут же к двери подбежали два молодых крепких гнома в форменной пожарной робе с инструментами, резаками, пневмоклинами.

***

— А вот ты где, моя прелесть, куда закатилась! — с азартом сказал Тимофей, отирая рукавом кольцо, заставившее себя поискать в сыром и грязном старинном крепостном ходе. Все остальные регалии уже были сложены в треснувший сундучок; осталось положить туда кольцо, хорошо упаковать находку и со всей аккуратностью вынести на свободу.

И тут в свете сильного магического фонаря, у самой стены, в булыжной выщербине пола, что-то блеснуло. Тимофей положил кольцо в сундук и пошёл смотреть новую находку. Там лежало… ещё одно кольцо. Искатель поднял его и, очистив, начал осматривать. Да, кольцо — грязное и тусклое, неизвестно сколько пролежавшее в сыром забытьи забытого хода.

Внутри кольца проглядывалась надпись. Тимофей достал из рюкзака, висевшего у стены на ржавой скобе, набор игл, горелку и бинокуляры. Закрепил удобно фонарь, обжёг горелкой кольцо — только бы грязь подсохла. Надев бинокуляры, словно ювелир, осторожно иглой очистил надпись. Проступившие буквы оказались старой кириллицей. На кольце было написано: «Носи Катя на здоровье».