Танцующие эльфы

Гости столичного театра увидели нечто ужасное.

В вестибюле появился мужчина.

Точнее, половина мужчины.

Тело заканчивалось на уровне пояса, таз и ноги отсутствовали. Живот и поясница выглядели так, словно их перекусил надвое доисторический хищник, вроде саблезубого льва.

Окровавленное лицо мужчины тоже было искусано острыми зубами. Он прижимал к груди большого плюшевого медведя. Игрушка испачкалась в крови.

Некоторые свидетели узнали в несчастном популярного актера Владимира Матунского. Впоследствии эксперты подтвердили это мнение. Поэтому происшествие, годное для желтой прессы, в колонку между НЛО и снежным человеком, вынужденно освещалось крупнейшими новостными сайтами и центральными газетами.

Как только половина мужчины появилась на полу в вестибюле, люди бросились врассыпную с криками ужаса. Одна дама упала в обморок. Впрочем, молодежь оказалась не такой пугливой. Две школьницы даже подошли поближе, чтобы заснять безумца на видеокамеру, сопровождая происходящее веселым хихиканьем и остроумными комментариями.

Матунский, издавая невнятные звуки, пополз к лестнице. Некоторые уверяли, что он хрипло выкрикивал имя семилетней дочки, которая выступала на сцене Малого зала в составе детской поп-группы. Среди публики в первом ряду сидела Виктория Матунская, бывшая супруга актера, с которой он развелся полгода назад и скандально судился за раздел имущества.

(Матунский дал пять интервью, бывшая жена - три. Причиной развода она назвала скотское отношение мужа, который выгнал ее, беременную, из общей квартиры. Зимой.

Сам Владимир утверждал, что выгнал жену не на улицу в мороз, а на отдельную двухкомнатную квартиру, которую купил на свои деньги. В тот момент он был занят в сложном проекте, а у супруги продолжались ужасные истерики, которые мешали спать по ночам).

Актер дополз до лестницы на локтях, оставляя на полу в вестибюле кровавый след и ошметки плоти. Цепляясь за перила, подтянул верхнюю половину тела до вершины лестницы, чудовищным хрипящим крабом вполз в зал, где и умер у ног своей бывшей. В это время его дочь на сцене танцевала в желтом комбинезончике, как и пятеро остальных ребят. Но, конечно, представление пришлось остановить, половина публики с воплями покинула зал.

Перед смертью Матунский собственной кровью написал на полу три слова:

СМЕХ И ТАНЦЫ

Причина странного происшествия остается загадкой. Виктория Матунская с тех пор дала еще несколько интервью, в том числе на шоу Ирины Шихман. В числе прочего дама сообщила, что доставшиеся от покойного мужа средства потратит на раскрутку дочери в качестве топ-модели.

Мальчик в серых джинсах, синих резиновых сапогах и защитного цвета футболке вышел на грязную улицу. На листьях берез мерцали капли, выжившие после вчерашнего ливня, словно солдаты войны между Землей и Небом.

Мальчик держал в руке пластмассовую палочку с колечком на кольце. Окунув ее в чашку с мыльной водой, он дунул в колечко, и в небо взмыли пузыри, сияющие всеми цветами радуги.

Один из пузырей, подхваченный ветром, перелетел над кронами берез и крышами домов, перемахнул реку и опустился на покореженный капот машины. Он тут же лопнул. Пузырь, а не капот.

Минуту назад автомобиль съехал с дороги и врезался в дерево. Водитель вылетел наружу, разбив ветровое стекло. Осколки рассыпались вокруг машины, часть осталась на капоте, который сморщился гармошкой, как снятый с ноги носок, и был весь забрызган кровью.

Я очнулся, наверное, минут через двадцать после аварии, в ноздри ударил тяжелый запах мокрой травы, который я ненавижу.

Я поднялся, огляделся. Слева река, берег зарос калиной и бузиной, кое-где толстенные тополи, в один из таких древних гигантов я и врезался. Чуть правее чернел гнилой мост.

Вспомнил, что меня зовут Владимир Матунский. Я актер. Разведен. Есть дочь. Сегодня она выступает в театре, туда-то я и спешил. Ехал со скоростью сто двадцать в час, не меньше.

Бросился к машине, не замечая, как трещит разбитая голова. Не чувствуя боли порезов, оставшихся на руках от осколков стекла. Когда меня выкидывало из машины, я поднял руки, чтобы защитить лицо. Иначе один из осколков воткнулся бы мне в глаз, или еще чего-нибудь в этом роде. Также я промочил ботинки, пробежав по большой луже.

Капот в смятку, из-под крышки валил пар, двигатель тихо щелкал. Автомобиль подыхал, как раненая лошадь. Или испанский бык, которого двинули по башке молотом.

Чертыхнувшись, я пнул спущенное колесо. Но это, конечно, не помогло.

Я должен быть сегодня в театре. Любой ценой.

Когда я привел Вику к себе домой, мой отец с прищуром оглядел ее, кивнул в ответ на приветствие и весь оставшийся вечер не произнес больше ни слова. Позже отвел меня в сторону и сказал:

— Эта девка оставит тебя без штанов.

— Что ты такое говоришь?

Но, конечно, он оказался прав.

Когда родилась Аня, я не спал ночами, как и жена, гулял с коляской, стирал пеленки, грел бутылочки и делал все, что полагается. Параллельно пахал, как лошадь, хотя в театре все равно платили только десять тысяч в месяц. Я поссорился с руководством, выбивая себе право сниматься. За год я дошел от актера восьмого разряда до мастера сцены двенадцатого, что увеличило мой заработок втрое, когда дело касалось кино. Также снялся в рекламе стирального порошка. Не думайте, что это мне легко далось.

Когда дочка пошла в детский сад, я уже получал тридцать тысяч рублей за одну смену на съемочной площадке. Не Хабенский, но все же. Я получил роль второго плана в дебильном молодежном сериале, где за день снимали три серии. Вел детскую передачу на кабельном телевидении, поучаствовал в шоу пародий, где изображал Тейлор Свифт.

Мы купили машину, еще машину, квартиру, пригласили няню и домработницу. Вика начала поговаривать о загородном доме.

Параллельно завела блог в «Телеграме», делая из Ани суперзвезду, заставляя ее петь на камеру, а в шесть лет впервые вывела на подиум — на каблуках и в купальнике. От меня требовалось только вкладывать бабки.

Уже через месяц девочка получила два рекламных контракта на пятнадцать миллионов. Выходило, что она зарабатывает не меньше, а то и больше меня. Я сразу стал не нужен.

Вернувшись с гастролей, я обнаружил, что мои вещи собраны и выставлены за дверь. Месяц я ночевал в театре, пока не снял однушку.

Начались суды, у меня забрали почти все. Вдобавок, пришлось буквально умолять Вику позволить мне видеть дочь. Она наговорила газетам всякой чуши, что я плохой муж и отец, бил ее и чуть ли не приставал к Ане. Ее актерским способностям даже я мог позавидовать, и ГИТИСа не надо. Еще немного — и ей дали бы народного артиста.

Через два месяца я не выдержал и без спроса явился в школу. Нашел Аню в одном из классов. Она сидела, отчужденная от всех, хотя и улыбалась, когда к ней обращались.

Наши взгляды встретились.

Она бросилась ко мне, мы обнялись на пороге и оба заплакали. Можете думать и говорить что хотите. Я помню, как она упала с велосипеда и разбила коленку, и я укачивал ее на коленях. Я помню, как впервые взял дочь на руки, когда Вика протянула ее мне в родильной палате, только что омытую от всякой дряни, и я чувствовал, как бьется маленькое сердце. Как и всякий отец и муж, я не мог без ДНК-теста быть уверенным, что это мой ребенок. Но теперь мне было уже все равно.

Классная руководительница Ани выгнала меня прочь и настучала Вике. Та запретила мне без спроса являться в частную школу… которую я же и оплатил.

— Ну что ты опять начинаешь? — спросил я отвратительным заискивающим тоном. — Нельзя же…

— Я тебе сказала: еще один такой КОСЯК, и с дочкой можешь попрощаться.

— Стерва, — ответил я. Но она уже повесила трубку. Я бы с великим удовольствием задушил ее голыми руками.

Еще месяц я уговаривал бывшую пустить меня к Ане на день рождения, переходя от мольбы и обещаний к угрозам и ругани. И в конце концов, хорошенько на мне потоптавшись, Вика милостиво согласилась… и что вы думаете? Я не смог приехать! На день праздника театр объявил генеральную репетицию.

После этого Вика сделала мне очередное «последнее предупреждение». Мне снова немыслимыми усилиями удалось выцыганить себе еще одно свидание. Я отменил все встречи, съемки и репетиции, накупил подарков… они лежали на заднем сиденье машины.

Я заглянул внутрь. Конечно, им конец. Букет цветов превратился в россыпь лепестков, будто его пропустили через утилизатор мусора. Огромный плюшевый медведь, размером больше самой Ани, валялся на полу со вспоротым брюхом, выпустив наружу ватное мясо.

Мой смартфон разбился, наручные часы я не носил. Сколько времени, без понятия, но знал, что его осталось в обрез. Скоро Аня выйдет на сцену, а меня там не будет.

Внезапно, я услышал над головой шуршание и… голоса. Сначала я решил, детские. Но чуть позднее понял, что их тон еще выше. Такими писклявыми голосами говорят персонажи глупых американских мультфильмов.

— Что случилось? Кто меня разбудил?

— Землетрясение.

— Не землетрясение, дурень! Деревотрясение.

— Что, кто, как?

— Полетели, поглядим, кто посмел потревожить нас!

— Полетим, поглядим!

Задрав голову, сквозь влажную листву разглядел на дереве улей. Серого цвета, и в два раза больше пчелиного. Поразительно, как эта штука держалась на толстом суку и не падала вниз. В улье была круглая черная дыра, как в собачьей будке.

И из этой дыры вылетели они.

Маленькие существа, которых я сначала принял за больших стрекоз… пока не разглядел человеческие тельца, ручки и ножки. Все одеты в фиолетовые кафтанчики, узкие штанишки, а вокруг пояса травяные юбочки. На ногах туфельки с загнутыми носами.

У одного острое лисье личико с темными глазками, похожими на дохлых мух, и румяные щечки. У второго на поясе позвякивал мешочек с монетами. Третий носил на голове шапочку с пером. Четвертый держал в руке загнутый рожок. Пятый был горбат и постоянно кашлял, лицо его морщилось, как гнилое яблоко. Это те, которых разглядел. Остальные витали в воздухе вокруг меня, маленькие крылышки тихо звенели. В целом все они были похожи, как близнецы.

Лисье Личико уселся на покореженный капот, устроившись во вмятине, как в уютном кресле, и начал весело смотреть на меня, покачивая ножкой.

Денежный Мешочек уселся на мое левое плечо, я аж содрогнулся от неприязни. Мне захотелось сбросить его с себя и растоптать ногами, пока из животика не вылезут кишки, а косточки не хрустнут, как тонкие веточки.

— Привет! — пропищал Лисье Личико. — Как дела? Что нового в мире людей?

Я обернулся. До шоссе было метров двести, но из-за влажного воздуха оно казалось намного дальше. Машин не видно. Да и начни я кричать, нет гарантии, что меня услышат.

Я протер глаза и тряхнул головой.

— Что со мной? Я сплю? Или уже умер, и попал в ад?

Существа не обращали на меня никакого внимания. Горбатый Старичок, держась за спину, покачнулся в воздухе и проскрипел:

— Как дела, как дела… Опять кризис! В подлунном мире ничего не меняется!

Шапочка-С-Пером хихикнул:

— Да, Альва, я с тобой согласен — на Луне куда лучше!

Третий, словно в подтверждение этих слов, протрубил в свой рожок.

— Да хватит уже! Кто вы такие?

— Мы — твоя иллюзия, — весело сказал Денежный Мешочек, покачивая ножкой в туфельке. — Ты … как это у вас называется… попал в аварию? Головой ударился, и теперь бредишь.

При этом он дернул меня за ухо, противореча собственным словам, поскольку галлюцинации не дергают людей или кого бы то ни было за уши. Или за что-либо другое (последняя мысль меня реально пугала).

Лисье Личико сложил на хлипкой груди маленькие ухоженные ручки.

— Ты прекрасно знаешь, кто мы такие. Люди много о нас рассказывают, в основном всякой чуши. Но мы о вас не лучшего мнения.

Я посмотрел наверх.

— Вы что, живете в этой штуке?

— Да, на дереве.

Я не нашел ничего лучше, как спросить:

— А … это законно?

Существа покатились со смеху. Лисье Личико сказал:

— Когда-то мы жили привольно и не думали о людях. Но потом вы нас потеснили. Многие просто не выдержали и покончили жизнь самоубийством. Мы, наверное, последние и остались.

— Люди нас не замечают, — проворчал Горбатый Старик. — Раньше посмотрел бы я… как они носы воротили!

— Мы невидимы, — объяснил Рожок.

— Но… я же вас вижу.

— Да, - кивнул Лисье Личико. — Мы являемся только тем, кто попал в большую беду. И, судя по твоему виду, друг мой, ты как раз в таком положении.

Я вспомнил, что весь в крови, лицо и руки изрезаны осколками стекла, а машина разбита вдребезги.

— Да, у меня беда. Я должен быть на выступлении дочери…уже скоро. Да, черт, уверен, оно уже началось. И угораздило меня попасть в эту аварию.

— Да, а как ты попал в аварию?

Я хотел сказать, что меня подрезала встречная машина (почему-то хотелось в их глазах выглядеть как можно лучше), но неожиданно для самого себя сказал правду:

— Ну, я ехал, и думал о том, как я несчастен. Почему мир такой жестокий и несправедливый? Почему Бог такое допускает? И в голову начали лезть всякие мысли… типа того, что раз Бог создал всех живых существ и все явления, то он и оказывается бессильным. То есть, Он — это и я, и моя жена. Мой враг. И Гитлер, и евреи одинаково воплощают Бога. А все эти явления друг другу противоречат, и даже друг друга взаимно уничтожают. Ну, так и получается, что Бог постоянно уничтожает сам себя, и таким образом, он может быть только Ничем.

Лисье Личико скептически улыбнулся и зааплодировал.

— У тебя других проблем не было?

— Ну, теперь-то они точно появились, — хихикнул Рожок.

Я устало потер окровавленное лицо.

— Вот так я и слетел с дороги. Еще вчерашний дождь… асфальт мокрый.

— Все на свете виноваты!

— Только не ты!

— Это Вика виновата. — Я сжал кулаки. — Из-за нее я в такой дурацкой ситуации. Мы могли расстаться по-мирному. Но она решила меня добить.

— Мы могли бы помочь, — сказал Денежный Мешочек. — Твоя дочь крещеная?

— Да.

Их лица омрачились.

— Какая досада, право, — сказал Шляпа-С-Пером. — А так мы бы выкрали твою девочку. Мы так делали когда-то. Славные времена! Забирали ребенка прямо из колыбельки, а вместо него подкладывали карлика, или голову свиньи, или горячих углей насыпали. Вот была потеха!

— Не надо никого красть, вы что. Хотите, чтобы я в тюрьму сел? — Я будто забыл, с кем разговариваю. К чему только не привыкаешь! — Мне всего лишь нужно по-быстрому попасть на концерт дочки.

— Это разговор, — просиял Лисье Личико, хотя мне показалось в глубине его глаз скрытое лукавство. — Мы можем перенести тебя туда в одно мгновение.

— Вы правда можете?

— Правда, правда!

— Правда!

Двое эльфов залетели в разбитую машину и вытащили оттуда разорванного плюшевого медведя. Один взмахнул ручкой… и игрушка стала как новенькая. Никаких швов или дыр, и даже шерсть очистилась от грязи.

— Боже… как… спасибо, ребята, спасибо.

— Мы поможем, — кивнул Лисье Личико. — Но… не бесплатно. Ты должен нам кое-что взамен.

— Что угодно!

— О, сущие пустяки. Всего лишь выкрасть для нас другого ребенка. Лучше младенца, некрещеного, свеженького, с пылу с жару, из родильной палаты.

Я оглядел их смеющиеся румяные лица. Выдавил:

— Я не могу это сделать.

Они весело и злорадно переглянулись.

— Что ж, есть варианты и полегче.

Я с облегчением выдохнул. Идиот!

— Говорите.

— Нам нужна часть твоего тела. Скажем, все, что ниже пояса. Тебе еще нужны руки, чтобы отдать подарок. Да и зачем такой талантливой девочке отец без головы?

Я затравленно огляделся.

— Вы издеваетесь?

— Ай-яй-яй. — Личье Личико разочарованно покачал головой. — Мы думали, ты любишь свою дочь. Все на этом свете имеет цену. А мы собираемся применить настоящую магию. Волшебство требует крови. Ну, или ребенка иди выкрадывай. Думай, решайся. Концерт уже идет, скоро закончится. Твоя дура-женушка наложит запрет на встречи с ребенком. С твоей плотью и кровью, которую она считает своей собственностью.

— В наше время жены так себя не вели, — проворчал Горбатый Старик. — Знали свое место и чтили мужа.

Я посмотрел на плюшевого медведя в своей руке. Он стеклянными глазками смотрел на меня и улыбался.

Эльфы уложили меня на мокрую траву, развели мои руки в стороны, словно собирались распять. А потом с довольным ворчанием вгрызлись в мой живот, объедая его по периметру. Я впился зубами в бок плюшевого медведя, чтобы не откусить себе язык.

Рвалась плоть, брызгала кровь, хрустели кости. Не знаю, почему я не потерял сознание. Особенно, когда они пожирали мои гениталии. Казалось, это длится вечность.

Я глянул вниз. Мое тело обрывалось на уровне паха.

Потом эти твари притащили скелет. Женский, судя по остаткам истлевшего платья. В нос ударил запах гнили.

Скелет уложили рядом со мной, внезапно возникло целое облако… мыльных пузырей. Шляпа-С-Пером завис в эпицентре этого цирка, раскрыл книжечку и нараспев сказал:

— Согласен ли ты взять в жены эту женщину, и любить ее до конца своих дней?

— Пошел нахер, — прохрипел я. Мыльные пузыри летали над моей головой.

— Согласна ли ты взять в мужья этого… полумужчину и быть преданной душой и костями?

— СОГЛАСНА! — проорали эльфы.

И начали танцевать под звуки рожка, скрипки и барабанов, и кружить вокруг меня хороводы, а мыльные пузыри все лопались.

Не помню, как я оказался в театре, как достиг лестницы и преодолел ее. Как только я вполз в зал, оставляя полосы крови, публика завизжала и бросилась из-зала, случилась давка, кого-то затоптали. Музыка оборвалась.

Аня несколько секунд еще продолжала танцевать и петь со счастливым лицом, но потом увидела меня и закричала. Ее тут же окружили люди, взрослые, закрывая от нее отца. Моя дочь всегда не со мной, всегда с чужими.

Я поднял голову. Вика стояла, в красном вечернем платье, поджимая губы. Я все еще желал ее, хотя уже было нечем.

Я весь в крови. Но эта безжалостная тварь и глазом не моргнула.

— В первый раз ты явился и все испортил, — процедила она сквозь зубы. — Потом не явился, когда тебя ждали. А теперь приполз…наполовину. Я устала. Все кончено!

Она поднялась на сцену, забрала дочь и навсегда увела ее от меня. Я знал, что больше Аню не увижу.

И я ее больше не видел.

Но все же я здесь. Я сдержал обещание.