Танец для дракона

Книга посвящена другу, который меня всегда понимал и поддерживал. Тебе, Слава.

Н.

Как трудно в жизни напороться не на грабли!

Майя Четвертова.

***

Кто придумал, что рожденные в пятницу тринадцатого имеют иммунитет к неприятностям в эти самые пятницы тринадцатого? Мои неприятности всегда меня находили именно в этот день.

Не родись красивой? Ну да, не родилась. Вкалываю как лошадь, трачу время и деньги исключительно на то, чтобы всеми доступными средствами превратить лягушку в царевну. Ничего не помогает. Моя подруга-визажист Ниночка так и говорит: «Ты, Наталья, родилась как-то неправильно. Наверное в тот момент там наверху кто-то с кем-то крупно поссорился или что-то не поделил».

В общем, если бы не мои титанические усилия, а также обаяние и интеллект, быть мне навечно без мужского внимания. Единичные представители, иногда попадавшие в мои искусно расставленные сети, надолго в моей жизни не задерживались. Не помогали даже занятия танцами в стиле трайбл. Пока потенциальный ухажер жадно ловил каждое движение пластичного гибкого тела, все было в развитии. Но стоило остановиться, и взгляд жертвы переключался на подробности, чаще всего глаза гасли и отношения заканчивались.

Это утро началось для меня обычным недержанием в руках предметов, и грозило схватить что-то покруче морального и материального ущерба от разбитой любимой вазочки или очередной проверки из налоговой. Потому что была пятница, и тринадцатое.

Потом все складывалось вроде бы неплохо. Даже мой старенький чероки завелся сразу, что меня весьма насторожило. Да и рабочий день вроде начался без каких-либо особых происшествий.

Как всегда, войдя в офис, я была атакована удушающей волной запаха гремучей смеси всех цветов и растений, какие нашлись для приготовления духов нашей секретарши Людочки.

Затем меня демонстративно проигнорировал менеджер Олег Лосев. Хотя и знал наверняка, что день ему предстоит не простой. Как главный бухгалтер нашей небольшой строительной фирмы, авансовые отчеты я из сотрудников умела выбить вовремя всегда.

В целом, рабочий день прошел относительно спокойно, не считая небольшого разноса у начальства и звонка от стоматолога. Меня вежливо попросили перенести прием на другой день. Дав отбой, я даже вздохнула с некоторым облегчением. Потому как записывалась с большой неохотой, и только потому что зуб ныл, а другого времени для меня в графике стоматолога не оказалось.

Рабочий день подходил к концу, а большого армагедона все не прилетало. Оставалось лишь без приключений добраться до дома.

Настроившись на победу, я без труда завела машину и отправилась по знакомой до самой малой колдобины дороге домой. Домой и только домой. Никуда больше.

Ехать оставалось пару кварталов, когда зазвонил мобильник и закричал маминым голосом: «Доча, немедленно возьми трубочку. Мама звонит».

Мама просила заехать в аптеку, купить для папы лекарства и заскочить к ним до того, как я растворюсь в недрах своей однокомнатной квартирки, в предвкушении двух законных выходных.

Пришлось разворачиваться. И вот, когда я уже практически вырулила на встречную полосу, передо мной возникло огромное, темное облако, в котором что-то мелькнуло большое и черное. Еще через секунду я поняла, что теряю сознание. Уже на грани реальности я успела нажать на тормоз и... мир выключился.

Глава 1. Шило на мыло

Мне было нехорошо. Очень нехорошо. Я не могла открыть глаза. Тело словно поместили в большой, эластичный мешок и наполнили мерзким, противным желе. И еще рядом кто-то шипел, чем-то шуршал и что-то нашептывал. Слов не разобрать.

Осознав себя окончательно, я стала прислушиваться к шепоту. Судя по слегка дребезжащему тембру, это был старик. С большим трудом мне удалось разлепить левый глаз. Передо мной действительно, словно на волнах, покачивалось бородатое лицо старца в большом синем колпаке. Маленькие злые черные глазки поблескивали из-под мохнатых сердитых седых бровей. Из-под колпака торчали во все стороны волосы странного голубоватого оттенка.

- Зыррр фыпп лассс, - пропел старец фальцетом, и взмахнул руками.

Поджав тонкие губы, он некоторое время внимательно меня рассматривал, а потом принялся вливать в меня ложкой какой-то кисло-горький напиток, напоминавший отвар из трав от бронхита или очень крепко заваренный зеленый китайский чай.

Это меня крайне возмутило, и я попыталась взбрыкнуть. Правда, безуспешно. Тело словно спеленали большим пуховым одеялом. Осталось плотно сомкнуть губы, от чего жидкость полилась по щекам, и старик закряхтел от досады. Не переставая злобно ворчать себе под нос, старец довольно шустро вскочил и кинулся куда-то - видно за новой порцией отвара. Я же решила возмутиться повыразительнее, и выяснить, что вообще происходит. Впрочем, мне так и не удалось произнести ни единого слова. Из горла лишь вырвался громкий и утробный хрип.

Тут в поле зрения снова возник противный старикашка.

- Сьерра, пыффф храсссс фашшш, - голос старика уже не просто дребезжал, а раздраженно вибрировал.

Я сопротивлялась как могла. Тогда старик позвал кого-то на помощь и меня опоили силой. Последней мыслью перед тем как выключиться был вопрос - «за что?»

***

В следующий раз я очнулась в одиночестве. Было тихо. Некоторое время я лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к неясным звукам и шорохам. Веки были такими тяжелыми, будто на них специально положили дополнительный груз. Мерзкое ощущения мешка с желе никуда не делось. Я попыталась двинуть рукой, потом ногой. Получилось плохо. Конечности казались чужими, словно налились свинцовой тяжестью.

Подо мной было что-то мягкое и на ощупь приятно-шелковистое.

Наконец, мне удалось сфокусировать зрение и передо мной возник потолок то ли расписанный под мозаику, то ли выложенный ею. На мозаике рыцарь в странных чешуйчатых доспехах попирал поверженного дракона, шкура которого подозрительно напоминала фактуру доспехов самого рыцаря.

Первой мыслью было — меня похитил сумасшедший ученый, и теперь я подопытная крыса.

Или я все-таки попала в аварию? Вспомнилось темное облако и неясное черное нечто в нем. Да что ж такое?! Что со мной произошло? Если я попала в аварию, то почему не в больнице?

Продолжая рассматривать диковинный рисунок на потолке, я не переставала удивляться изощренной фантазии неизвестного художника. По краям потолочной мозаики переплетались странные ползучие растения с причудливыми пестрыми цветами ярко-пурпурного цвета, похожие на морды диковинных зверей. Из-за растений выглядывали какие-то зверушки с телом ящерицы и ушами зайца. Я какое-то время изучала рисунок, и решила, что художник скорее всего является явным поклонником «фэнтезийного жанра» в живописи. Чешуйчатый заяц — это было слишком круто для меня, не разбиравшейся в фентезийном жанре вообще.

Углы потолка и колонны по углам комнаты украшала искусная резьба по дереву. Разглядеть мелкие детали мешала легкая прозрачная ткань, которая свисала сверху и слегка колыхалась от сквозняка.

Изучив все, что смогла разглядеть, я переключилась на свои ощущения. Ни паники, ни тревоги. Так, легкое возмущение тем, как со мной обошлись. Будь я в нормальном состоянии, все происходящее повергло бы меня в шок. И я бы уже била посуду и портила мебель.

Я уже начала понимать, что тело, в котором оказалась странным образом, никогда не было моим. Никогда. Точно. Конечно, много чего можно было предположить. Например, что со мной все-таки что-то сделали. Брр! От этой мысли меня пробрал озноб.

Размышления мои были прерваны скрипом открывшейся двери. Послышались чьи-то легкие шаги. В следующий миг передо мной возникло миловидное курносое лицо девушки в кружевном чепце. В живых карих глазах читалось любопытство.

- Кашшш? Науссс? Туйлиссс? - пропела девушка довольно приятным голоском, заглядывая мне в глаза.

Я завозилась и попыталась возмутиться, но девушка на мой грозный хриплый рык не обратила никакого внимание. Подождав немного, она произнесла еще несколько совершенно не произносимых для меня слов. А затем, после небольшой паузы, вдохнула побольше воздуха и громко прокричала:

- Кашшш?!

Пауза.

- Науссс?!

Пауза.

- Туйлиссс?!

И каждый раз от ее крика мои глаза самопроизвольно моргали.

- Неос! - сказала девушка с некоторым злорадством в голосе и.. ушла, не забыв громко хлопнуть дверью.

Так. Меня здесь явно недолюбливали. В моем положении это было крайне скверно.

Что же мне делать? Договориться не получится. Этот язык мне не знаком. Больше того, я бы не сказала, что вообще когда-либо его слышала. Все-таки, даже не зная языка, можно определить на слух, кто перед тобой — испанец, итальянец или японец.

Мои рассуждения были прерваны вновь. В комнату вошли двое мужчин и уже знакомая девушка. Меня приподняли и усадили, подперев с боков двумя огромными подушками. Усилий для этого было приложено немало. В начале меня взяли за руки и потянули вперед. Одновременно кто-то подталкивал сзади. Дискомфорт при этом я ощущала дикий. Однако, теперь я, по крайней мере, могла рассмотреть пространство вокруг себя с несколько иного ракурса. Но рассмотреть я ничего не успела.

Меня окружили, а потом я испытала все телесные унижения, которые испытывают больные, лишенные возможности двигаться. Меня кормили, поили, и... В общем, обслужили по полной программе. Пытаясь спасти остатки самоуважения, я сосредоточилась на рассматривании тех, кто меня собственно обслуживал.

Мужчины, подстриженные одинаково «под горшок», меня не впечатлили. Грубоватые черты, шкафообразные фигуры и пустые не выразительные глаза наводили на размышления о медбратьях, привыкших к капризам умалишенных. Штаны и рубахи кофейного цвета явно не знали о существовании утюга. То же самое можно было сказать и об одежде на девушке. Крупная, сильная, с мягкими не сочетающимися с фигурой чертами лица, она довольно ловко управлялась со мной. Чувствовалась большая практика. Неподвижное тело такого размера, каким теперь по-видимому располагала я, требовало в обслуживании не малой силы.

В общем, меня причесали, переодели в кружевную сорочку канареечного цвета и взгромоздили то ли на стул, то ли на постамент, положив руки спереди на что-то вроде костыля с ручками. Этот странный стул подо мной покачивался словно на волнах.

Дверь скрипнула, и послышался хриплый мужской голос.

- Азоль!

Я поняла, что так звали девушку, потому что та поспешила на зов. «Медбратья» ушли следом, оставив меня в одиночестве покачиваться на странном воздушном стуле.

Сидеть без движения очень скоро надоело, и я попыталась пошевелиться. Стул подо мной качнулся и слегка сдвинулся с места. Дальше, методом проб и ошибок, мне удалось понять, как управлять моим новым средством передвижения. Наклоняешься чуть вперед - двигаешься вперед. Наклон вбок - поворот. Назад - стоп. Еще назад - назад.

Научившись управлять стулом, я решила пойти-полететь-поехать в разведку.

Но лишь только я направилась на выход, дверь приоткрылась и суровый взгляд бородатого охранника дал мне понять, что просто так мне путешествовать тут не разрешат.

Пришлось разворачиваться.

Обследуя комнату, за одной из портьер я обнаружила выход в сад. Вот откуда сквозило! Дверь вела через небольшую веранду с ажурными решетками на окнах наружу. Из приоткрытой двери доносились приятные лесные звуки и запахи.

Сад был великолепен. Удивил луг, по которому, похоже, никогда не гуляли ногами. Таким сочным и гладким выглядел темно-зеленый травяной покров. Далее начинались более высокие посадки. Причудливые, в основном лианообразные, растения вились по стволам деревьев. Стволы были пушистыми, очень необычного цвета только что распустившейся сирени. Но вот кроны на них отсутствовали. Цветы, расцветшие на лианах, причудливой формой напоминали те, что были изображены на мозаике. Подобравшись поближе к деревьям, я поняла, что на стволах растет очень мягкий и пушистый сиреневый мох.

Более низкие кусты прочей растительности с необычными резными листьями, напоминающими листья дуба, росли меж деревьев.

Внезапно из зарослей рядом со мной вынырнуло странное существо. Это была очень большая ящерица размером с крупного варана. На голове торчали натуральны заячьи уши зеленоватого оттенка. Где-то я эту ящерку уже видела. Точно, на потолочной мозаике. Чуда подбежала ко мне, и поднялась на задние перепончатые лапы, опираясь на хвост. Перебирая передними конечностями, напоминающими человеческие руки с перепонками, чуда уставилась на меня неподвижными ярко-зелеными глазами с вертикальными черными зрачками. Выразительные глаза, очерченные темным контуром, смотрели внимательно, а лягушачий рот улыбался искренней радушной улыбкой.

Страшной ящерка не выглядела. Шкурка на ней переливалась всеми цветами радуги. И все это вместе с экзотическим садиком никак не вписывалось в мои познания о земной флоре и фауне. В голове зашевелились смутные подозрения.

Но тут, не дав мне додумать умную мысль до конца, ящерка приоткрыла рот и коротко смазала мне темно-красным раздвоенным языком по щеке. Я испугалась и попыталась закричать, совсем позабыв о том, что могу отскочить, стоит только правильно наклониться.

Видимо ужас, застывший в моих выпученных глазах, напугал ящерку не меньше. Она издала звук, похожий на "цвирк" и исчезла в зарослях.

Итак, садик оказался обитаемым. И я не знала, на сколько опасны его обитатели.

Мне удалось соотнести положение тела с углом зрения, и я с ужасом рассмотрела огромное мохнатое от видимых невооруженным взглядом фиолетовых протуберанцев, светило, величественно освещавшее оранжевым светом мир, в котором я оказалась. Поблизости от него зловеще чернело еще одно небольшое небесное тело. Сомнений больше не было. Это не Земля. Меня похитили... инопланетяне. И я, по-видимому, в данный момент являюсь жертвой какого-то жуткого эксперимента. Эта версия слегка шаталась, не находя подтверждения в окружающей действительности доказательств о наличии соответствующих технологий. Но кто знает этих инопланетян. Может быть природа их технологий просто отличается от земной?

И что же им понадобилось от меня? Вот тот главный вопрос, на который мне предстояло найти ответ как можно скорее. Тело, в которое меня запихали, явно не стандарт для этого мира. Остальные аборигены выглядели вполне по-людски. Тут внезапно я поймала себя на мысли о том, что думаю о себе как о предмете, теле-носителе собственно меня самой. Так, мне срочно нужно зеркало!

Я вернулась в комнату и осмотрелась. Большую часть ее занимала огромная кровать под балдахином из легкой струящейся ткани нежно-голубого цвета.

Совсем не похоже на палату для пациента свихнувшегося профессора. Скорее, на покои довольно богатой госпожи. Я заметила несколько невзрачных мягких игрушек, затерявшихся меж огромных подушек.

Зеркало нашлось в углу - огромное, овальное, в резной деревянной оправе фиолетового оттенка. И вот в этом зеркале я увидала наконец то, во что меня превратили. Я была чудовищем! Огромным, жирным чудовищем! Черты лица этого существа рассмотреть было практически невозможно, потому что все лицо было в жировых складках, как у шарпея. Голова с густыми черными всклокоченными волосами, распущенными и чуть прикрывающими шею и плечи, почти незаметно переходила в эти самые шею, а затем и плечи. Судя по толщине рук, ноги были той же конструкции. Весьма сомнительно, что тело это когда-либо имело талию. Канареечного цвета пышная сорочка окутывала фигуру, словно ядовитое кислотное облако. Из украшений на теле нашелся трудноразличимый среди складок кожи небольшой кулон из прозрачного кристалла оранжевого цвета. На среднем пальце левой руки делило фалангу того самого пальца пополам массивное кольцо с небольшим камнем того-же оранжевого цвета, обрамленным витиеватой серебряной оправой.

Можно было, конечно, предположить, что меня накачали чем-то, что породило некую аллергическую реакцию. В результате тело раздулось. Но тело было не мое! Отсутствовала небольшая темно-коричневая родинка на правой скуле, почти у самого уха. Складка ее загородить никак не могла. И волосы. Я была хоть и крашеной, но блондинкой. Меня что, срочно перекрасили? Маловероятно. Да и волосы так быстро отрасти не могли. Мои собственные были аккуратно пострижены и едва доходили до плеч.

Я жаждала объяснений. Кто посмел со мной так поступить? И зачем? Кому понадобилось мое родное тело, уже давно рассчитанное и сложенное из определенного количества калорий и килограммов?

Мне нужно было срочно найти ответы, и я решительно направила свой стул к двери. И снова проблема - нужно было поднять руку и повернуть ручку. Похоже, это тело никогда таких сложных движений не совершало, поэтому на все импульсы, которые пытался посылать мой мозг, отвечало гордым отказом. Но, в конце-концов, усилия мои увенчались успехом. Мне как-то удалось договориться с мышцами правой руки. Рука судорожно приподнялась и шмякнулась на ручку, облепив последнюю собой, словно тестом. Выглядело это... препротивно.

В коридоре на этот раз было пусто. Слева он был короче, справа длиннее. Обе стороны заканчивались высокими стрельчатыми окнами, из-за которых лился теплый оранжевый свет. Я решила повернуть в более короткий конец. По моим представлениям о подобной архитектуре, либо слева либо справа мог располагаться выход на лестницу. Но внезапно рядом со мной распахнулась дверь соседней комнаты, и я увидала того самого мерзкого старикашку, пользовавшего меня своими снадобьями. На этот раз мне удалось рассмотреть его получше. Одет старик был в длинный, расклешенный книзу, жилет-балахон. Под жилетом голубоватая, под цвет седин, кружевная рубашка. Ворот застегнут на булавку, украшенную большим сиреневым камнем сложной огранки. Одежда бедно не выглядела.

Старикашка смотрел на меня выпученными, маленькими черными глазками и что-то бормотал себе под нос.

Я попыталась изобразить на лице ярость и направилась прямо на старика. Тот взвизгнул, развернулся и помчался в конец коридора. Я ринулась в погоню. За поворотом показалась дверь, и мой стул вылетел вслед за стариком на широкий, мощеный серым булыжником, двор. Сразу же ко мне кинулись вооруженные мечами, хмурые мужики. Они меня не трогали, но удерживали мой стул, не давая двигаться. Старик понял, что опасность миновала, осмелел и с визгливым криком направился ко мне, возмущенно махая руками. Жестами мне было указано на дверь, и я поняла, что мой не запланированный побег откладывается. Меня просто сносило от бушевавших эмоций. Но ситуация складывалась не в мою пользу. Поэтому пришлось призвать на помощь благоразумие, успокоиться и подчиниться. Правда, судя по хитрому ленинскому прищуру, старикашка не очень-то мне поверил. Плевать. Сдаваться я не собиралась. Просто будем думать дальше.

Я развернула стул и поплыла к двери, попутно рассматривая двор.

Постройки напоминали средневековый замок. Невысокие башни и стены были сложены из серого, грубо обтесанного, камня.

Старикашка проводил меня до двери, распахнул ее с легким ироничным поклоном, и, только я залетела внутрь, громко захлопнул.

Я вернулась в свою комнату. А что еще оставалось? Обиднее всего было то, что меня здесь точно не любили. Никогда. Вернее, это тело. Утешало лишь то, что и садизма по отношению ко мне тут никто пока не применял.

В одиночестве я пробыла недолго. Старик вернулся. И не один. Прошмыгнув суетливо в дверь, он посторонился, и пропустил вперед с довольно низким поклоном важного, статного господина. Судя по гордому орлиному профилю и строгому взору, мужик тут был хозяином. При мече, висевшем сбоку в затейливо гравированных ножнах, и с огромной металлической блямбой на груди. Блямба удерживалась кожаными ремнями. На ней был выдавлен оскаленный профиль животного, напоминавшего крокодила и собаку одновременно. Его удлиненный жилет был украшен тонкой изысканной вышивкой. Ворот белоснежной рубашки был сколот брошью с огромным переливающимся брильянтовыми бликами, камнем. Из-под пол жилета выглядывали ноги в высоких сапогах из хорошо выделанной кожи, которую я уже видела на своем потолке.

Господин гневно взглянул на меня и грозно произнес несколько слов. Самым часто повторяемым было «сьерра».

В моей голове вертелось множество не заданных вопросов, но я отчетливо понимала, что задавать их сейчас совершенно бесполезно. Меня тут никто не поймет. Я очень хотела спросить, чем я так провинилась, что «это» случилось именно со мной. Но мои речевые мышцы никак не хотели подчиняться. И свое несогласие с создавшейся ситуацией мне снова пришлось выражать мимикой. На сколько это было возможно. Но меня никто не хотел понимать.

Важный господин говорил долго. Я уже не вслушивалась в чужую речь. Просто разглядывала его внимательно, пытаясь понять, что же он из себя представляет. Возраст не определить. Можно дать и сорок, и пятьдесят, и даже шестьдесят. Хмурый, властный, пожалуй жестокий. Такой церемониться не станет.

Странно, что они мне вообще что-то говорят. А может быть они не знают, что я подсадная утка? Может быть они и не подозревают о том, что тело сменило хозяйку? Мысль выглядела здраво. Но тогда, возможно, мне стоило попридержать эмоции, и выждать время. Кто знает, как отреагируют они, если узнают, что я теперь не я. Вернее, она теперь не она.

Сьерра... Может это аналог статусу «госпожа» или «сеньора»? А может быть имя прежней хозяйки тела?

Вскоре меня оставили в покое. Важный мужик, пытавшийся мне прочитать лекцию, наконец решил, что с меня довольно, и дал команду расходиться.

Обдумав свое нелегкое положение еще раз, я решила не сдаваться. И первое, что предприняла, когда меня усадили за стол, который просто ломился от избытка калорий, объявила голодовку.

Печеное и жареное мясо и рыба, пироги и пирожные, фиолетового оттенка продукты, по консистенции напоминавшие наши молочные — все осталось не тронутым. Овощей так и не нашла.

Тело просто вопило от желания жрать. Именно жрать, а не кушать. Но я была неумолима. Все супчики, кашки, соусы и пирожки были мною проигнорированы, как не старались уговорить радушные хозяева.

Я угрюмо взирала на своих мучителей и упорно молчала, сжав губы поплотнее, чтобы чего не пропихнули в рот насильно.

Через пару дней я почувствовала некоторое удовлетворение от того, что тело, которое мне навязали, слегка полегчало. Конечно, я по-прежнему не могла самостоятельно передвигаться. Но уже могла приподнять руку, пошевелить пальцами и усиленно учила голосовые связки произносить звуки так, как привыкла это делать. Правда, делала это не явно и наедине. Может быть все-таки они не понимают, что произошла подмена. Вдруг беглянке захочется вернуться в свое родное тело?

Минула неделя, другая. Я худела и прилежно пыталась понять, о чем лопочут аборигены.

Старикашка, которого звали Сориус, постоянно пытался уговорить меня что-нибудь покушать или выпить. На что я злорадно скалилась, и лишь сердито зыркала глазами из-под насупленных меж жировых складок бровей. Конечно, тело бунтовало против объявленной голодовки. Оно сердито урчало и просило есть. Но я была неумолима, и лишь пила воду, отказываясь от хитрых напитков, которыми меня пытался опоить проклятый старикашка. Некоторые все-таки попадали в меня через применение более жестких мер.

Наконец, старик решил сдаться. Или сделал вид, что сдается. Пришел с виноватым выражением на лице как-то поутру и, расположившись напротив в кресле, завел серьезный разговор.

Я, конечно, как всегда, мало что поняла. Но по интонации смогла определить, что меня пытаются успокоить и на что-то уговорить. И судя по обстоятельствам, это что-то грозило мне новыми неприятностями. Убедившись, что я мало с чем согласна, старикашка повздыхал, и удалился.

Несколько дней меня не трогали. Только обслуживали.

Времени на обдумывания ситуации, в которой я оказалась, у меня было предостаточно. И каких только версий я не напридумывала сама себе, сидя вечерами в саду на своем воздушном стуле, машинально теребя мягкие чешуйки на ушастой ящерке. Мы подружились. Не зная как называть ушастую подружку, я придумала ей имя. Порой казалось, что Маня единственная, кто меня тут понимает и жалеет. Как-то раз мне даже показалось, что я слышу шепот сквозь ее «цвирк» у себя голове. Маня на меня в этот момент смотрела пристально и очень выразительно.

И еще в моей бедной тыквообразной голове шевелилась жирной мухой мысль о том, что пока я тут загораю, в моем теле некто, чьи представления о питании очень и очень далеки от моих собственных, наедает лишние килограммы, зарабатывая изжогу и вздутие, быстро увеличивая бережно сохраняемые мои пятьдесят восемь кг. Кроме того, если чужачка сейчас разгуливает в моем теле по моей квартире, по моей улице, по моему городу, встречает моих знакомых и ведет себя не адекватно, то это плохо. Очень плохо.

Я никогда не любила и не понимала ни фильмов, ни литературы, написанной в каком бы то ни было фантастическом жанре. Однажды секретарша Людочка буквально уговорила меня прочитать какой-то роман в стиле романтического фэнтези. Книжку я не дочитала. Законы и постановления мне давались гораздо легче, чем романы и детективы.

Иногда я с воодушевлением читала предисловие, в котором давалась информация об авторе. Все остальное казалось скучным и совсем непонятным. В той книжке, помнится, пока главные герои пытались построить романтические отношения среди жуткого сказочного хаоса, сами будучи монстрами с рогами и крыльями, я еще как-то следила за ходом сюжета. Хотя, рога и крылья одновременно меня, как христианку, очень смущали. Но как только дело дошло до спасения какого-то страшно нужного всем артефакта, меня обуяла ужасная скука, и, промаявшись несколько вечеров, я таки засунула книжку подальше. Вот и теперь, я никак не хотела верить в сказочные версии, сворачивая постоянно в сторону фантастики и пришельцев из космоса. Я даже была готова поверить в то, что в данный момент подвергаюсь гипнозу, и все это мне просто привиделось. И этот лживый насквозь старик, и его грозный господин, и все эти люди в средневековых одеждах, тоже.