Тарелки в пролёте

Утро 31 марта 1942 года на секретном полигоне в северо-западной части Германии случилось не по весеннему холодным и ветреным. Однако глава команды экспериментаторов был непреклонен – отменить очередные испытания было никак невозможно, ведь их должен был посетить сам фюрер. Может быть именно поэтому Вильям фон Фантоуборг (1896-1947 гг.) заметно нервничал. Два предыдущих опытных полёта его «Gubelkraftfistshvayda» (также известных, как Fb-39-1) прошли в целом успешно, но он по опыту знал, что беда всегда приходит неожиданно. Вот и сейчас, если что-то пойдёт не так, то три года напряжённой работы закончатся ничем. Деньги истрачены серьёзные и количество завистников за это время только возросло. Они не упустят своего шанса и тогда вспомнят и его не совсем арийское происхождение, и годы учёбы за границей. Да ещё этот провал наступления под Москвой.

Вильяму очень хотелось закурить, но фюрер по слухам этого не приветствовал, поэтому он просто тискал в руках ни в чём не повинную зажигалку и смотрел в серое небо. Может поэтому и не замечал, что на полигоне заметно нервничали все. Мысли остальных испытателей на самом деле были схожими. Возможная неудача пугала – дело могло кончится концентрационным лагерем, как минимум.

Им повезло в тот день, ведь хотя машина и грохнулась тогда, похоронив под своими обломками лётчика-испытателя, но она успела всё же нормально оторваться от земли, нормально набрать скорость и даже совершить пару эволюций до того момента, пока капризный опытный двигатель вдруг снова не пошёл вразнос. Фюрер был доволен, а это означало, что дальнейшее финансирование будет продолжено. Единственное, что раздражало Вильяма, так это необходимость соблюдать режим жесточайшей секретности. Боялись англичан, боялись французов с американцами – их разведка не дремала, поэтому вожделенные толпы поклонников и поклонниц (в основном) оставались только в мечтах ещё совсем не старого инженера.

Сначала именно особенности конструкции силовой установки, созданной на этом принципе, и заставило конструкторов создать самолёт в форме «летающей тарелки». Но потом обнаружились и другие положительные свойства этой формы. Поэтому вполне ожидаемо работа была продолжена именно в этом направлении. Уже к концу 1944 года немецкие проектировщики сумели справиться с большинством проблем принципиально нового летательного аппарата. Можно было от опытных образцов переходить к настоящему серийному производству, но военным машина оказалась не нужна по самой банальной причине – оказалось, что на неё просто невозможно было установить не то, чтобы пушки, но даже обычный пулемёт винтовочного калибра.

При попытке пострелять, двигатель сразу же выходил из строя. Понять причину явления тогда так и не смогли. Одни считали, что виной всему была вибрация, другие грешили на сами снаряды. Не правы оказались и те и другие. С проблемой справились значительно позднее. Американцы в Лос Аламосе, а наши в Сарове. Но для этого понадобилось четыре года напряжённых исследовательских работ и создание ещё дюжины испытательных установок.

В истории науки и техники именно В. фон Фантоуборг считается на сегодня первооткрывателем эффекта субатомной поляризации инертных газов в критичном тороидальном поле (ЭСПИД-эффект), на котором основаны практически все успешные работы по созданию летательных аппаратов тяжелее воздуха в форме диска. Но примерно в 90-х годах, после обвального рассекречивания архивов НКВД Ельциным с его подельниками, стало понятно, что на самом деле честь открытия и эффекта, и проектирования первой опытной установки справедливее всего было бы отдать Генриху Бюлову (1896-1957 гг.). Они с Фаунтоуборгом были друзьями по университету и впоследствии именно этот факт и стал решающим в судьбе изобретения.

Друзей после университета разделило происхождение. Вильям раскованной походкой отправился прямиком в Министерство Вооружений, хотя и на небольшую должность, а Генриху пришлось осесть на одном из второсортных предприятий авиационной промышленности. Причём без особых перспектив. Но по вечерам он настырно продолжал работать над идеей, которая родилась у него ещё в годы обучения в университете. Он сразу понял тогда, что она слишком нестандартная и нужно что-то очень убедительное, чтобы представить её заинтересованным людям. Ну, а какие возможности есть у молодого инженера на очень низкой должности? Приходилось вкладывать в работу свои кровные и трудиться, не покладая рук. Наконец что-то получилось. Во всяком случае ему так показалось, но люди с большими деньгами, покрутив в руках его бумаги с малопонятными формулами, графиками и рисунками фантастических машин, попросили больше их не беспокоить. Тогда Генрих и вспомнил о своём друге по университету.

Их вторая встреча состоялась в 1937 году. Генрих изложил свои идеи Вильяму и зерно попало на подготовленную почву. Тот всё-таки был настоящим инженером, и связи у него были отличные. Уже к концу 1937 года была организована закрытая лаборатория по изучению ЭСПИД-эффекта. Начальником лаборатории и главным «продвиженцем» этой идеи в верхах стал Вильям. Генрих на это даже не попытался возразить – он уже «обжёгся» один раз и больше рисковать не хотел. Короче друзья подружились ещё больше, чем в молодости, но на этот раз на прочной экономической основе. Генриху были нужны связи Вильяма, а Вильяму было нужно парадоксальное инженерное мышление Генриха. Такой тандем дал свои плоды – уже на следующий год друзьям удалось создать первую опытную установку. Понятно, что особенности работы установки не позволяли сделать её миниатюрной. Про неё вообще мало, что известно. Диаметр аппарата около 12 метров, полезная нагрузка 200 кг, скорость до 600 км в час. Хотя две последние цифры были чисто теоретическими – машина разрушилась ещё во время наземных испытаний.

За этим последовала долгая и кропотливая работа. Совершенствовали конструкцию силовой установки, форму аппарата, органы управления, заменяли материалы. По-настоящему первый работоспособный аппарат удалось построить только в конце 1941 года. Именно его и показали весной фюреру. И именно эта машина окажется позднее в руках у наших инженеров, а с ней кое-какая документация по лабораторным исследованиям эффекта и часть рабочих чертежей. Всего этого было очень мало и куда меньше, чем прикарманили американцы, но зато наши получили нечто большее.

То ли Бюлову условия, предложенные американцами, не понравились, то ли он вспомнил молодость, когда искренне симпатизировал большевикам, но Генрих, преодолев с грехом пополам демаркационную линию, весной 1945 года явился пред светлые очи советских военных. Проверка прошла очень быстро, и в том же году он смог приступить к работе. Так судьба разбросала друзей по разные стороны океана, хотя и объединила их одинаково жёсткой секретностью.

Для одного из них смена обстановки стала фатальной. В американской суперсекретной лаборатории работы под руководством фон Фаунтоуборга по созданию дисколёта были активно продолжены на основе ещё немецких разработок и к 1947 году был создан новый летательный аппарат, который, впрочем, не сильно отличался от своего прародителя. Лётные испытания прошли не очень успешно. В целом это было вполне ожидаемо, поэтому их приурочили к 4 июля (к празднику «Дня Независимости»), рассчитывая на то, что световые эффекты, которыми часто сопровождались полёты дискоидов простоватые фермеры примут за очередной салют. Однако здесь всё пошло немного не по плану.

Двигатель опытной беспилотной машины не просто отказал, а шарахнул со всей ответственностью. Разумеется, среди 45 тысяч жителей Розуэла таки нашёлся один, которого этот ночной бабах в небе всё же смутил своей неординарностью. И вот Уильям Брайзел, заволновавшийся за скотину, рванул на своём джипе в степь, где он и наткнулся на остатки творения своего немецкого тёзки. Увиденное его ошеломило, но война ещё не скрылась за монотонным штакетником трудовых будней в памяти, поэтому фермер отправился, прихватив с собой собранные обломки, не к газетчикам за деньгами, а к шерифу.

Тот сориентировался достаточно быстро, хотя о том, что на вверенной ему территории делали военные, знал очень мало. Ему удалось связаться с майором Уилкоксом, который срочно доложил об инциденте своему комполка, в составе которого они осуществляли воздушное прикрытие зоны проведения испытаний дискоида. Тот уже находился, что называется «на взводе» с того момента, когда радиоаппаратура вдруг заработала нормально. Ведь пока летали «эти штуковины», все радары «начинали показывать мультики», как язвили наблюдатели. Короче, шум в результате поднялся немалый.

Аборигены к «понаехавшим» людям в форме и без, до этого испытывали лишь лёгкое любопытство по поводу световых и шумовых непонятностей, но после «бабаха» оно быстро переросло в форму ажиотажа. Впереди всех была пресса. Короче секретность летела ко всем чертям, и ЦРУшники схватились за голову – шум разрастался, как лавина. Не казус беле, конечно, но близко к тому для их ведомства. Как ни старалось оцепление, но кое-какие снимки местные уже сделать успели:

Срочно пришлось перенаправлять поисковую энергию масс куда-нибудь подальше от испытаний. Тогда не придумали ничего лучше, чем выдумать дурацкую байку про «пришельцев с других планет». Её быстро и запустили в пустующие места любопытствующих голов. Дело кое-как пошло в нужном направлении. В ЦРУ, разумеется, прекрасно понимали, что «те, кому надо» за океаном всё поймут правильно, но тут уже ничего поделать было нельзя. Оставалось всего одно «слабое звено» – говоривший с жёстким немецким акцентом Вильям фон Фаунтоуборг, которого видели и слышали многие... слишком многие. Через месяц он неожиданно погибает в автокатастрофе с привлечением вертолёта. До сих пор не совсем понятно – то ли Вильям летел на своём вертолёте и грохнулся на шоссе, раздавив легковушку, то ли это он ехал на той легковушке, а вертолёт грохнулся на него. Но в случайность поверить в такой ситуации, согласитесь – сложно. Во всяком случае в ЦРУ тогда вздохнули спокойнее, а дело просто замяли. И подробности всей этой свистопляски вряд ли когда-нибудь полностью рассекретят.

В СССР дела обстояли получше с секретностью, но похуже с материалами и деньгами. Не то чтобы руководство не обратило внимание на новацию. Как раз интерес был довольно большой. Но приходилось восстанавливать страну, заниматься ещё и ракетами, и турбореактивной авиацией, и атомной бомбой... на всё не хватало не средств, ни людей. Генрих со своими новыми коллегами приняли решение не торопиться со строительством дискоидов, а сосредоточиться на теоретических изысканиях. Это требовало куда меньше капиталовложений. Работа с одной стороны затянулась, а с другой пошла по менее суетливому пути. К тому времени применение радарных установок приняло такой размах, что было уже понятно, что использование в будущем двигательных установок на основе ЭСПИД-эффекта на боевых кораблях вызывает серьёзное сомнение. Поэтому решили пойти немного другим путём. Во-первых, разрабатывать на этой основе транспортные средства для народного хозяйства, а во-вторых, попытаться использовать их на быстроходных сверхзвуковых разведчиках. Первые такие опыты были проведены на заводе №293 под руководством Ампилова В.Г. и Мальцева Р.Ю. на беспилотных (дозвуковых) Ла-17Р в 1952 году:

Тогда их маршевый штатный турбореактивный двигатель заменили на компактный ЭСПИД. В целом всё сработало штатно, хотя разведчик с таким движком светился на всех радарах как ёлка с гирляндами, а на коротких дистанциях своими помехами забивал все сигналы. Именно это, как это ни удивительно, и обрадовало исследователей. Ведь сразу же родилась мысль использовать этот «недостаток» в качестве достоинства. Это же было готовое средство для радиоэлектронной борьбы! Работы над ЭСПИД-моторами приняло новое направление.

За океаном тоже пришли к таким же идеям независимо от наших. Но они были совершенно уверены в своём первенстве и потом, во время своей вьетнамской авантюры, были сильно удивлены тем, что на советские радарные установки их глушилки на основе ЭСПИД-эффекта не производят никакого впечатления. Всё просто – для наших это уже был пройденный этап. Фильтры уже были установлены везде.

Генрих Бюлов к тому времени уже давно оставил идеи о возвращении в фатерлянд (он в 1949 году принял советское гражданство и даже успел жениться). В 1957-ом после сердечного приступа не стало и его. Похороны Главного конструктора прошли без особого шума – он так и остался «на секретном листе». Дело продолжили его ученики и соратники.

В США направление к концу 50-х годов было признано бесперспективным, и работы в этом, по сути, прекратились. У нас же просто так успокоиться не смогли. Уже в середине 50-х, ещё до смерти Главного конструктора, возникла идея управления паразитными полями, возникающими при работе маршевого двигателя. В результате общие энергозатраты резко возросли (почти на 30 процентов), эффективная мощность соответственно упала, а масса увеличилась. Оставшихся крох грузоподъёмности едва хватило, чтобы оснастить опытный аппарат кое-какой разведаппаратурой.

Новейшее средство скрытой разведки решили испытать в условиях, максимально приближённых к боевым. Как раз разворачивались общеармейские манёвры «Днепр-67». Нежданно-негаданно в секретные испытания вмешался расчёт ЗУ-23-2 под командованием гвардии сержанта ВДВ Коновалова И.И. Десантники едва успели развернуться и чисто визуально засекли в кронах деревьев странный летающий объект. Короткий разворот, дробный грохот 23-мм пушек и новейшее секретное средство разведки разлетелось в молекулы под дружный стон наблюдавших за её работой спецов. Сами десантники нештатную цель приняли за элемент мишенной обстановки и обломками интересоваться, к счастью, не стали. Расстроенное командование в лице министра обороны маршала Андрея Гречко объявило метким стрелкам благодарность за образцовое выполнение боевой задачи и от греха отправило бравого гвардии сержанта на Колыму (не подумайте плохого – во внеочередной отпуск на родину). Вот он – тормоз прогресса, до сих пор стоит на вооружении:

Десантников сразу после этого послали срочно чего-то там атаковать, место инцидента ещё срочнее оцепили спецподразделения «конторы глубокого бурения»:

Доклад о прошедшем послали даже не по ВЧ, а с офицером связи:

Из пришедшего было сделано два вывода: первый – с армейскими испытаниями спешить не стоит, и второй – нужно проектировать новый мощный аппарат. Даже саму лабораторию перенесли подальше от центра – в район Петрозаводска. Пока систематизировали накопленный опыт, пока локальные задачи решили смежники... а тут ещё выявилась возможность использования двигателя в ближнем космосе. В общем новый аппарат смогли доработать до приемлемого уровня только к середине 70-х годов. В 1975 году разработали специальную «Программу испытаний». Именно согласно ей недалеко от посёлка Заозёрье и Кандоложской губы был проведён комплекс испытаний, включающих в себя лётные. Для этого было построено 4 опытных дискоида, которые, не мудрствуя лукаво, назвали ИКЭ с номерами от одного до четырёх. Всё шло боле мене нормально до 20 сентября 1977 года... Нет, наверное, сейчас в мире ни одного «уфолога», который хотя бы раз не упомянул про «странный медузообразный объект» над Петрозаводском, который потом очень поэтично прозвали «Петрозаводским дивом». Даже художники не обошли стороной эффектный финал установки ИКЭ-№3:

Хотя, нужно заметить, что ребята несколько погрешили против правды – взрыв произошёл несколько северо-восточнее, над водой. Но насчёт дырок в стёклах не соврали – было дело. Кое-кто тогда лишился квартальной премии и получил по «строгачу» за проявленное раздолбайство при работе с секретной техникой. Авария хоть и обошлась без жертв и разрушений, но дешёвой её не назовёшь – одни только статьи про пришельцев обошлись государству тогда в кругленькую сумму. Ну, а чо – вполне нормально освоили американский опыт! Мы же на самом деле не так уж сильно от них и отличаемся. Даже вкусы похожие:

Последние сведения о работе с установками на основе ЭСПИД-эффекта были связаны с попытками их установки на БПЛА Ту-143 в 80-х годах:

Но и тогда, проведя полный комплекс испытаний, приняли решение сохранить на них менее экзотические маршевые двигатели.

Потом случились 90-е и посвящённые сделали что могли – спрятали от новых властей, всё, что могло заинтересовать наших заокеанских «партнёров». Что будет дальше – пока не ясно. Но ясно другое – потенциал этих двигателей ещё далеко не исчерпан и, несмотря на все их недостатки, они ещё не сказали своего последнего слова. Вполне может быть, что оно прозвучит когда-нибудь, но уже за пределами земной (или внеземной) атмосферы.