Таверна в другом мире. Том 4

Гильдия не могла отказаться. Отказ был бы капитуляцией перед толпой, публичным признанием: «Мы испугались одного повара». Согласие же, даже вынужденное, позволяло им сохранить лицо. В их глазах это был не вызов, а предложение о казни. Честной, публичной, красивой казни на кухонном помосте. Они выиграют, растопчут символ, и порядок будет восстановлен. Они в это свято верили. В этом и была их фатальная слепота.

Астарион молчал несколько секунд, его взгляд, лихорадочно-острый, бегал по моему лицу, словно ища скрытую уловку.

— Ставки, — наконец выдохнул он, и слово это прозвучало как вынужденное признание правил моей игры. — Каковы ставки в этой… дуэли?

В его голосе уже не было прежней сладкой ядовитости. Была холодная, деловая отстранённость хищника, загнанного в угол, но всё ещё верящего в свои клыки. Он понял главное: теперь танцевали под мою дудку.

— Условия просты, — начал я, складывая пальцы. — Первое. После моей победы, гильдия в лице своего главы или кто там у вас, приносит мне публичные извинения. Не «сожалеем о недоразумении». А именно извинения за ложные обвинения, за клевету и за организацию давления.

— ЧТО?! — хриплый, почти безумный вопль вырвался из груди эльфа. Он вскинулся, как на пружинах, его безупречно уложенные серебряные волосы растрепались и упали на лоб. Лицо покраснело, затопив даже благородный оливковый оттенок кожи багровыми пятнами. — Извиниться… перед тобой?! Гильдия — перед каким-то… Вы слышите это, Виктор?! Он требует унижения!

— Я слышу, — глухо проговорил Виктор, не сводя с меня тяжёлого взгляда. Но его следующая фраза была обращена к эльфу, и в ней звучало не сочувствие, а холодный расчёт и предупреждение. — Астарион. Ты слышишь, что творится за окном? Это не просто шум. Это — алхимическая бомба. Одно неверное слово, один слух о том, что гильдия отказалась от честного поединка или пытается отвертеться… и её учреждения в городе не просто сожгут. Их разнесут по камушку. Твои старшие не простят тебе такого пожара. Извинения — малая цена за шанс всё это потушить.

Эльф тяжело дышал, его грудь вздымалась. Он смотрел на Виктора, ища поддержки, но находил лишь каменную стену прагматизма. Потом его взгляд, полный немой ненависти, вернулся ко мне.

— Второе, — продолжил я, не дав ему опомниться. — Публичное снятие всех объявлений о моём «долге» и любых других претензий. Официальное заявление об отсутствии финансовых и иных требований ко мне и моей таверне.

Астарион лишь прошипел что-то невнятное, но не стал спорить. Это было техническим условием, логичным продолжением первого. Унизительным, но… приемлемым в рамках кошмара, в котором он оказался.

— Третье. Гильдия даёт публичное обязательство — больше никогда не чинить мне и моему заведению препятствий. Никаких взносов, никакого давления на торговцев, никаких «случайных» нападок.

Про себя я понимал: это условие — фикция. Его слово в этой комнате ничего не стоило. Но оно нужно было мне для публики. Чтобы у всех остался чёткий вердикт: «Гильдия поклялась не трогать Безумного повара». Любое последующее нарушение этой клятвы будет выглядеть уже как откровенное вероломство, на которое даже у обывателя хватит злости.

Эльф, стиснув зубы, кивнул. Один резкий, короткий кивок. Он готов был согласиться на всё, лишь бы вырваться из этой ловушки и выждать шанс на публичную расправу.

— И… четвёртое? — спросил он сквозь зубы, уже ожидая нового удара.

Я сделал паузу. Длинную. Задумчиво посмотрел в потолок, потом на него, потом снова в потолок. В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь моим ровным дыханием и яростным биением сердца эльфа, которое, казалось, было слышно через весь стол.

— Четвёртое… — наконец произнёс я, разводя руками с лёгкой, почти извиняющейся улыбкой. — Не придумал. Пока что.

На лице Астариона застыла смесь неверия, ярости и полнейшей растерянности. Он приготовился к новому унижению, к чудовищному требованию…, а получил пустоту. Эта пустота, эта недосказанность была, возможно, хуже любого конкретного условия. Она оставляла над его головой невидимый дамоклов меч. Она говорила: «У меня ещё есть что потребовать, и я потребую это, когда захочу».

— Шутишь? — сдавленно выдавил он.

— Нисколько, — пожал я плечами. — Просто пока не придумал. Может, позже. Когда выиграю. Или… если проиграю, то оно вам и не понадобится, верно?

Я встал, отодвигая стул. Моё спокойствие на фоне его кипящей ярости было острее любого клинка.

— Так что, Астарион? Передаёшь своим старшим? Дуэль. Публично. Завтра. Ваши три лучших против меня одного. И мои… скромные условия. Или вам проще сразу извиниться и убрать свои щупальца, пока город не решил сделать это за вас?

Эльф ничего не сказал. Он с ненавистью посмотрел на меня, потом на Виктора, резко развернулся и, не прощаясь, вышел, хлопнув дверью так, что дребезжали стёкла в окне.

— Думаю, он ещё вернётся, — улыбнулся я.

Виктор тяжело вздохнул и провёл рукой по лицу.

— Ты только что подписал себе либо величайшую победу, либо самую эффектную казнь в истории города, Освальд.

— Знаю, — кивнул я, глядя на дверь, за которой стихал топот шагов эльфа. — Но у них был выбор — поступить по-человечески. Они его не сделали. Теперь пусть танцуют.

Дверь распахнулась снова. Астарион стоял на пороге, его лицо было бледной маской, но глаза горели последними угольками ярости.

— Ты… ты всерьёз полагаешь, что мы согласимся на эти грабительские условия? — выдохнул он, и каждый звук давался ему с трудом, будто ржавые шестерни в его отлаженном мире ломались одно за другим.

Я медленно обернулся.

— Так же серьёзно, как десятки простых поваров, ремесленников и не только соглашались на ваши условия все эти годы, — ответил я без тени эмоций. — Когда у человека заносят нож над горлом, он подписывает что угодно. Справедливость, не правда ли? — Я сделал крошечную паузу, давая горечи этих слов впитаться. — И кстати… прямо сейчас, пока мы тут разговариваем, Вестники уже разносят по всему городу новость. О том, что Гильдия Кулинаров, движимая духом честного соперничества и желанием восстановить справедливость… уже согласилась на публичное состязание. И на все условия. Об этом городу сообщил… как бы вы думали кто? — Я приподнял бровь. — Представитель гильдии. Смуглый, голубоглазый паренёк, очень убедительный.

Лицо эльфа исказилось гримасой чистого, немого ужаса. Он понял весь масштаб ловушки. Его даже не спросили. Его уже согласили.

— Это… это всё ты! — прошипел он, его палец снова задрожал в мою сторону. — Ты только что сам признался! Это твой сообщник!

— Признался? — я сделал удивлённое лицо. — Я лишь передаю слухи. Их мне под окно камеры нашептали. Говорят, представитель был. Кто его знает, правда или нет. Но народ-то верит. — Я пожал плечами, глядя, как в его глазах рушится последняя опора. Он был загнан. Полностью. Без вариантов. Отрицать — значит выглядеть лжецом и трусом на фоне «официально» распространённой новости. Соглашаться — значит танцевать под мою дудку. Но первого пути для гильдии уже не существовало.

Он стоял, беззвучно шевеля губами, его изящные плечи ссутулились под невидимой тяжестью. Доминирование было абсолютным.

— Хорошо, — слово сорвалось с его губ тихо, сдавленно, как последний выдох. — Согласны. Соревнование… состоится. Завтра. В… в штабе Гильдии Кулинаров. В нашем главном зале.

И, не дожидаясь ответа, не глядя больше ни на меня, ни на Виктора, он резко развернулся и вылетел из допросной. Дверь захлопнулась с таким грохотом, что со стены слетел и разбился о пол какой-то пыльный свиток в раме.

Новое задание: Победить Гильдию Кулинаров в состязании поваров.

Условие: Победить двух из трёх поваров.

Сложность: Эпическая

Награда: 15000 очков опыта, +5000 очков репутации.

Дополнительная награда: 10 случайных магических ингредиентов Эпической редкости и Отличного качества.

Дополнительная награда: Титул «Символ народа»: харизма +10 при торговле с частными лицами, харизма -5 при торговле с членами гильдий.

Штраф за поражение: -5000 очков репутации.

Дополнительный штраф за поражение: Титул «Павший символ»: харизма — 10 при торговле с частными лицами и харизма — 20 при торговле с членами гильдии. Отказ доступа в учреждения Гильдий.

«А вот теперь, я ощутил, насколько высоки ставки, — подумал я, — Ну, я в любом случае не собирался проигрывать. Как раз и репутацию восстановлю. Система же не собирается потом изменить условия?»

Ответ: Нет, условия окончательны. Так же, на рассмотрении «компенсация» за изменение утверждённого задания. Приношу свои извинения…

О, как система извинилась? Да ещё и компенсация? Ха, по шапке, наверное, получила.

Ответ: Я не ношу шапок.

И ещё один факт о моем системном надзирателе.

Я не сдержал короткого, тихого смеха.

— Нервный какой.

Виктор не смеялся. Он смотрел на меня так, будто видел впервые. Смотрел долго и пристально.

— И вправду, — наконец проговорил он, и в его голосе звучало не осуждение, а некое странное, усталое признание. — И вправду Безумный повар.

Я кивнул, принимая это как комплимент.

— В таком случае, сэр Виктор, не могли бы вы оказать ещё одну услугу? Освободить моих… спутников. И сопроводить меня завтра до штаба Гильдии Кулинаров. На всякий случай. Чтобы по дороге со мной ничего не случилось.

Виктор хрипло фыркнул, но в его глазах мелькнула тень улыбки.

— Боюсь, повар, что сейчас ты куда страшнее любой гильдии в этом городе. Провожать тебя — это скорее для их же безопасности. Идём. Выпустим твоих зверушек. — он выдохнул, — Только предупреждаю: если там, в их святой святых, ты устроишь такой же бардак, как на площади, мне придётся арестовать тебя снова. Уж очень я люблю спокойствие в своём городе.

— Обещаю вести себя прилично, — сказал я, следуя за ним к выходу. — По крайней мере, до начала соревнования.

От автора

От смерти к славе - путь настоящего чемпиона

Советский бокс в мире магии.

https://author.today/work/521289