Тайная Служба

Я нагнал аристократа, когда стая воронов, почуяв кровь, взметнулась над парком. Парень развернулся, выхватывая меч. Лицо красное от бега, покрыто каплями пота. Камзол забрызган кровью, верхние пуговицы сорваны и вырез опускается до середины груди. Глаза горят страхом и ненавистью, губы сжаты в тонкую линию. Он, как крыса, загнанная в угол, выбрал драться.

Пожалуй, единственный верный выбор в его жизни.

Я потянул меч из ножен, на полированной стали отразились тучи воронья, застилающие солнце. Жёлто-красные кроны и палая листва. Клинок, куда проще и дешевле дворянского, но выкован из хорошей стали. Орудие, а не украшение.

Шагнул к загнанной крысе и остановился. Каждый имеет шанс на последние слова. Вороны опускаются на деревья и крышу беседки в стороне от прогулочной дорожки. Воздух звенит от кровожадного карканья. Птицы чуют кровь и достаточно умны, чтобы догадаться: скоро будет угощение.

Дворянчик коротко шагнул навстречу, качнулся и рванулся, вытягиваясь всем телом. Клинок сверкнул, как молния, и со звоном отлетел, отбитый коротким взмахом. Удар откинул и руку «крысы», полностью открыв для атаки. Мне осталось только вогнать кинжал, спрятанный за спиной, в горло.

Парень рухнул в жёлтую листву, заскрёб ногтями по горлу. Пытаясь вырвать кинжал и закрыть рану, будто она зарастёт по волшебству. Я встал над ним, молча наблюдая за утекающей жизнью. Порывы ветра расправляют полы плаща, делая похожим на крылья ворона. В тускнеющих глазах отпечатывается моё отражение и кусок неба.

На лице обида и удивление. Молодые не верят в собственную смертность. Они поистине бессмертны, а всё плохое случается с кем угодно, но не с ними. Заслуживал ли он смерти? Наверное, нет, да и какая уже разница?

Меч вернулся в ножны с характерным стуком гарды. Я опустился на колено, вырвал кинжал и старательно вытер о камзол мертвеца. Поколебавшись, провёл ладонью по лицу, закрывая глаза. Чем вызвал недовольное карканье и хлопки крыльев. Мертвецы не могут закрыть глаза, за них это делают живые. Порывы ветра уносят злобные крики воронов и приносят запахи пожара. На фоне серого неба едва угадывается смазанная лента дыма.

Я поднялся и бросил последний взгляд на убитого.

Молодые жаждут перемен и думают: они самые умные. Не приемлют полумер и полутонов. Все проблемы можно и нужно решать одним ударом! Всех виновных вешать! А кто виновен во всех бедах королевства? Король! Смени его, и всё сразу наладится!

Я невольно ухмыльнулся. Вот бы пожить в мире, где простые решения работают. Увы, прямые пути ведут в Бездну, а благородные и честные люди заливают королевства кровью.

Вороньё на крыше беседки переминается с лапы на лапу, жадно смотрит на труп. Я запахнул плащ, отряхнул налипшие листья, кинжал спрятал в ножны за поясом и переступил через мертвеца. Двинулся к выходу из парка, слыша, как вороны слетаются за спиной. Мятежников следует бросать свиньями или в выгребную яму, но и вороны сойдут.

Прогулочная дорожка ведёт вдоль усыпанных золотом деревьев и пруда. Тёмная вода усыпана листьями, и одинокая утка, у берега, наблюдает за мной. За плавным поворотом показалась кирпичная арка, отделяющая парк от города. Под ней лежат трое молодых аристократов. Со стороны можно принять за пьяных, если не замечать арбалетных болтов в груди. Над ними стоят трое Чёрных Плащей с короткими арбалетами.

При виде меня один вскинул бровь, я кивнул и прошёл мимо. Очередной бунт задушен в зародыше. Самое мерзкое, что мне жаль зачинщиков. Горячие сердца, полные веры и надежды, — это прекрасно. Такие люди могут свершать великие дела, менять жизнь целых народов к лучшему. Всё портят пустые головы и стремление к быстрым результатам.

Стоит ли светлое будущее того, если дорога к нему состоит из трупов? А сладкие плоды революции достанутся горстке избранных?

Вышел на широкую улицу, когда ветер нагнал тучи и на город упали первые капли. Кучер проезжающей мимо кареты задрала лицо к небу, скривился и плотнее закутался в шерстяной плащ. Прохожие прибавляют шагу и спешат найти укрытие. На меня никто не обращает внимания. Ещё один безликий обыватель в простецком чёрном плаще.

На углу улицы стоит пост стражи: широкая будка с бронзовым колоколом. Сам стражник сидит на стуле и листает помятую книгу из дешёвой, полупрозрачной бумаги. Я прошёл мимо, завернул за угол и оказался перед гостеприимно распахнутыми дверьми. Над входом покачивается вывеска в форме кружки пива.

Внутри полно народа, но у самой стены за столиком сидит знакомая фигура. Любит он встречи в людных местах. Тавернщик щербато улыбнулся при виде меня.

— Чего желаете, господин?

— Горячего вина и мяса. — Сказал я и высыпал на столешницу пять медных монет.

С затёртого металла смотрит суровый профиль прошлого короля, а может, и его деда. Монеты исчезли в широкой ладони. Тавернщик, улыбаясь, удалился на кухню. Я постоял несколько секунд и прошёл к столу. Сел спиной к выходу и лицом к коллеге.

Арн, почти седой, с острым взглядом и паутиной морщин в уголках глаз. Мочка левого уха разорвана стрелой, и он на отрез отказывается рассказывать, как так вышло.

— Как всё прошло, Виран? — Спросил он, беря мою тарелку мяса.

— Засада оплошала, — вздохнул я, сжимая кружку. — Трое убежали, двое попытались задержать нас у парка, но я догнал третьего.

— Ну, хоть никто не успел спрятаться. Это хорошо.

Арн взял кус мяса, окунул в соус и бросил в рот.

— Новый командир ни черта не смыслит. — Буркнул я, глотнул вина.

— Молодой, ещё научится.

— Ага, как бы в следующий раз на нас засаду не устроили.

— Ой, да когда он будет? Успокойся. Заговоры — это не грибы после дождя... М-м-м... какое сочное! Кажется, я нашёл любимое заведение!

— Арн, ты когда-нибудь сомневался в нашей работе? — Спросил я.

— Да, а кто нет? Все мы были молодыми, Вир. Тем более мятежники так сладкоречивы, а активисты прямо пышут жаром. Сложно не проникнуться симпатией. Главное — думай головой. Не бывает революций без крови, не бывает честных мятежей. Это всегда горы трупов, падение и уничтожение. А в итоге поменяются только лица при дворе.

— Да... действительно.

Я блёкло улыбнулся и покачал головой. Забрал тарелку и взялся за мясо. Арн не растерялся и перехватил кружку с вином. Сделал щедрый глоток и достал из внутреннего кармана серебряный портсигар. На крышке красуется гравировка: кречет, схвативший утку.

Через раскрытые двери видно кусок улицы и дождь. Сквозняк вытягивает с кухни ароматы жареного мяса и похлёбки. А вместе с ними выносит под дождь и обрывки разговоров. Наши смешиваются с похабными шутками завсегдатаев и превращаются в мешанину звуков.

— Что за мир... — Пробормотал Арн, прикуривая магической зажигалкой.

Внутри бронзового цилиндра прячется спрессованная манна, сжатая заклинанием огня. Её слишком мало, чтобы представлять опасность, но достаточно для крохотного огонька. Дорогая штука, но старый лис никогда не экономит на мелочах. Даром что живёт в халупе на отшибе и носит ботинки старше меня раза в два.

Дым утянуло сквозняком, и я прикрыл нос тыльной стороной ладони. Чем вызвал широкую улыбку коллеги.

— Завтра отчитаться надо. — Напомнил он. — Успеешь составить рапорт?

— Угу, почти готово, только имена вписать и дополнить.

— Вот и хорошо. Жалование когда?

— Как и всегда.

— Ну да, но вдруг перенесут пораньше, в честь успешной операции?

— Ты ещё премию попроси.

— А чтобы и нет? Мне золотишко пригодится, внуков порадовать.

— Ага, не знал, что девок из борделя нынче внуками кличут.

— Да ну тебя. — Арн запрокинул кружку, кадык дёрнулся и из уголка губы по щеке скользнула рубиновая струйка.

Поставив на место, поднялся и, хлопнув меня по плечу, вышел. Как всегда, даже не скинувшись за съеденное и выпитое.

*****

Ночь свалилась на город по-осеннему внезапно. Под дождём бродят фонарщики и, чертыхаясь, зажигают лампы на столбах. Перед собой толкают тележки с маслом и фитилями, накрытые просмолённой тканью.

Глубокие тени скрывают меня, тянутся следом. Мокрый плащ облепил плечи, а ножны постукивают по бедру.

В дождь улицы пусты, будто город вымер. Рокот грома гуляет над крышами и опускается в извилистые переулки. Квартал мастеровых заперт, у кованых ворот в каморке дремлет наёмная стража. По ту сторону улица ярко освещена, и через раскаты грома доносится перезвон молотов, бьющихся о наковальню.

Дальше по улице квартал магов, который они гордо называют академией. Правда, той академии два десятка человек. Которые только и делают, что бубнят друг другу о собственной исключительности. Лишь изредка и за большие деньги, делая безделушки вроде зажигалок. При дворе короля обитает ещё десяток магиков, но те весь день рыщут по дворцу, накладывая защитные заклинания. По крайней мере, они так утверждают.

Мне же, кажется, они попросту прогуливаются, глазея на придворных дам и лакая вино. Только тайная служба по-настоящему защищает королевство и короля.

Одинокая молния пробилась через тучи и залила улицу белым светом. Нечто у входа в квартал магов привлекло внимание. Я остановился. Ворота закрыты, но стражи нет. На решётке кто-то висит. Подойдя ближе, разглядел мужчину средних лет, он висит, зацепившись рукой за пересечение прутьев. Одежда промокла, вода капает с острого носа. Лысина блестит в тусклом свете далёкого фонаря.

— Эй? —Позвал я, уже осознав, что мужчина мёртв. — Эй!

Когда видишь мертвеца, это сразу ясно, неведомым чутьём. Мужчина мёртв, как минимум два часа. Но почему его никто не убрал? Я подошёл ближе и только сейчас заметил ботинки, торчащие из сторожки стражи.

— Какого? Эй!

Ботинки дрогнули, втянулись внутрь. Стражник схватился за стол и сбросил что-то, захрипел. Я нервно сглотнул. Внутренний голос вопит об опасности, требует отступить и бежать.

— Что здесь произошло? — Крикнул я, перекрывая шум падающей воды и гром.

Стражник вышел под дождь. Молодой, с едва проклюнувшимися усами. Лицо покрыто запёкшейся кровь и кровь течёт из уголков глаз. Шея распухла и пульсирует, под истончившейся кожей будто кипит вода. Даже на расстоянии слышу бульканье.

Стражник дёрнулся, как кот, готовый отрыгнуть шерсть. На губах выступили пузыри желчи с белыми личинками, плеснул желудочный сок.

— Стой там! Я позову на помощь. — Сказал я отступая. — Тут лекарь...

Стражник бросился на меня с неожиданным проворством. Вспышка молнии отпечатала в сознании выпученные и налитые кровью глаза.

Меч выпорхнул из ножен. Врубился в лицо и отбросило стражника назад. Я отчётливо услышал хруст под клинком. Остановился, держа меч поднятым для нового удара, но бедняга остался лежать. Если удар в лицо не убил, то разбившийся об брусчатку затылок точно прикончил. Я медленно выдохнул. Хорошее окончание дня, ничего не скажешь.

Оглядевшись и никого не найдя, подошёл к будке. Потянулся к шнурку колокола. Ладонь ухватила пустоту. Растерянно заглянул внутрь и обнаружил верёвку, оборванную на полу. Выругался и ударил в колокол навершием меча. Бронзовый звон оглушил, покатился по улице, ныряя в переулки и будто усиливаясь.

Я вздохнул и принялся ждать.