Тайны Стритфилда

На часах было без четверти три, когда, в ночной синеве пустого неба пробивался свет фонарей мелькающей впереди станции. Поезд стал замедлять свой ход, давая пассажирам рассмотреть ряд деревьев, чьи ветви запутывались друг в друге из-за сильного ветра, скрывающие последние остатки засохшей листвы. Зима на северо-западе Америки наступила стремительно, не давая и очухаться жителям городов, таких как Стритфилд. Будучи самым большим в штате Мервилл, но не самым значимым в стране, город имел свою железнодорожную станцию, стайку супермаркетов, несколько больших предприятий по переработке дерева и солидного вида церковь. Богатство не самое внушительное, но крайне лакомое для более мелких поселений, окружающих его со всех сторон.

Поезд остановился на станции, выпуская полусонных пассажиров на промозглый и сырой воздух, мечтающий проникнуть под одежду и кожу, прячась в сами кости, чтобы заморозить всех и каждого. Высокий мужчина, крепко держа в руках дорожную сумку, встал на перроне, стараясь подавить зевоту и лениво осматриваясь. Он был здесь впервые и, пожалуй, если бы не эта поездка, навряд ли, попал бы сюда самостоятельно. Агент ФБР Марк Миллер лучше бы остался в своем офисе, в Вашингтоне, и спокойно перебирал бумажки, но волей его начальства пришлось преодолеть половину страны и оказаться на холодной, почти безлюдной станции Стритфилда.

Глубоко вздохнув, прекрасно понимая, что хотел бы оказаться в любом другом месте, главное, чтобы там было тепло, Миллер пересек бетонную площадку и вошел в кирпичное здание вокзала. Там оказалось значительно теплее, огромные окна со странными витражами спасали от вездесущего ветра, а длинные деревянные скамейки были разбросаны по всему залу, состоящему из множества мраморных плит разных цветов и оттенков, отражающие каждый шаг эхом.

Бросив взгляд светлых глаз на окружающую пустоту, мужчина опустил сумку на одну из скамеек и спрятал руки в карманы черного драпового пальто. Его должны были встретить. Но кроме блеклого света люстр на потолке, охватывающий пустые ступеньки и закрытый ларек с газетами и сэндвичами, лишь тишина была его соседом.

Миллеру больше всего не хотелось заселяться в холодный номер отеля, принимать душ и ложиться спать, досматриваю бестолковые сны, которые он видел обрывками, задремав в поезде. Он мечтал о горячем кофе, касающийся его пересохших губ и обжигающий усталое горло, даря чувство существования, жизни под ногами, ощущения мира вокруг.

Впадая в легкую медитацию, призывающая ароматный напиток и бодрость, Миллер не услышал шаги, приближающиеся к нему.

— Агент Миллер? — голос, словно гром в ясный день, вызвал у мужчины легкий толчок плеч назад и поворот головы с едва заметным кивком. — Помощник шерифа Маккензи. Мне поручили вас встретить.

Тяжело вздохнув, он осмотрел нового знакомого, отметив, что тот на голову ниже него, у него, хоть и усталые, но ярко-голубые глаза, из уголков которых тянутся паутинки мелких морщин, свойственных людям за сорок. Его темно-зеленая куртка с эмблемой местной полиции, находившаяся в левом верхнем углу, была расстёгнута, что в такой холод заставляла Миллера снова поёжится.

— Приятно познакомиться, — сказал он, протягивая руку в знак приветствия и получая довольное сильное, но быстрое рукопожатие в ответ.

— Взаимно. Ваш номер в гостинице уже готов. Я отвезу вас, а утром заберу в полицейский участок и расскажу все о деле, — голос Маккензи отдавал усталой хрипотцой, вперемешку с сотней недокуренных сигарет в пепельнице, у него в кабинете и литрами выпитого кофе в ночных дежурствах.

— Можем начать прямо сейчас.

Миллер взял свою сумку и целенаправленно тронулся в сторону выхода из вокзала, чувствуя, как бодрость, вместе с адреналином, начинают бурлить в крови, отгоняя лишние дремы на задний план. Помощник шерифа, что-то непонятное фыркнул себе под нос, идя следом.

На парковке, рядом с железнодорожной станцией было две машины: полу проржавевший пикап и новенький форд с такой же эмблемой полицейского участка, как и на куртке Маккензи. В салоне оказалось теплее, чем на улице, где деревья медленно стали покрываться инеем, опускаясь по тонким стволам вниз, где начала промерзать земля. Радио медленно разносило успокаивающую мелодию, пока рация беззвучно шипела на приборной панели.

— Вас поселили в гостиницу "Бронзовое море", — сказал Маккензи, садясь за руль и пристёгиваясь ремнем безопасности. — Это центр города и оттуда прекрасный вид на набережную.

Мотор загудел, разрезая прохладный воздух выхлопами из глушителя и машина тронулась. За окнами стали маячить голые деревья, через которые стали виднеться небольшие дома, разрастаясь все сильнее, чем они были ближе к месту назначения.

— Полагаю, меня вызвали сюда не для того, чтобы смотреть на красоты города? — через пару минут, как только согревшись, произнес Миллер, внимательно наблюдая за водителем. — Речь шла об анархистах.

— Да, о них... — Маккензи замолчал на добрых две минуты, стараясь, как казалось, правильно подобрать слова. — Понимаете... Они появились пару месяцев назад. Они сжигают, уничтожая магазины, старые дома, мебельную фабрику. Слава Богу, только одну. Но... Проблема не в этом...

— Нет?

— Нет, — как-то резко ответил помощник шерифа и замолчал, хмурясь еще сильнее.

Миллер бросил на него вопросительный взгляд, но мужчина так и молчал, то ли снова собираясь с мыслями, то ли погружаясь в воспоминания еще сильнее.

Машина прибавила ход и перед глазами появилась пепелище, некогда бывшее мебельной фабрикой, если верить таблички у дороги. От нее, если честно, мало что напоминало величественное здание: лишь фундамент, присыпанный пеплом и пара-тройка огромных, обугленных брусьев, когда-то держащие крышу.

— Это все они, — сказал Маккензи, поворачивая у развилки, направляясь в центр города. — Сгорела буквально за час.

Миллер повернул голову назад, провожая взглядом фабрику и все сильнее интересуясь, что может быть хуже этого.

Спустя четверть часа по пустым дорогам Стритфилда они остановились у небольшого двухэтажного кирпичного здания с эмблемой полиции на фасаде. Хлопнув дверью машины, совсем не заботясь о транспорте, помощник шерифа кивнул в сторону большой стеклянной двери. Внутри участок был обшит деревом, из-за чего любой пластмассовый предмет, будь то светильники на потолке или кулер с водой, а также металлические ящики, выглядели инородными объектами.

За длинным столом сладко посапывал мужчина, на чей макушке от каждого порыва ветра шевелились маленькие кудряшки, словно пружинки. Маккензи на эту картину лишь закатил глаза и махнул в сторону коридора, из которого выглядывало несколько стеклянных дверей, а венцом была шикарная дверь из красного дерева. Они подошли к той, где на прозрачном стекле была выведена красивыми буквами надпись: "Помощник шерифа Стритфилда Т.Маккензи". Внутри кабинет оказался небольшой комнатой, где от пола до потолка, вдоль стен тянулись большие металлические стеллажи с кучей ящиков с делами, уликами и приговорами по обвинениям. Они и прижимали простой деревянный стол, стоящий здесь не первый десяток лет, обозначающий себя в этом пространстве лишь кучей бумаг на поверхности.

— Шериф Уолтер сейчас на больничном — приходит в себя после операции на сердце. Почти год... — наконец подал голос Маккензи, последние слова стараясь сказать, как можно тише. — Поэтому за главного пока я. Надеюсь мы с вами сработаемся и поместимся...здесь.

Он, в унисон с Миллером, быстро обежал глазами кабинет.

— Уверен, — легко ответил гость, присаживаясь на простой деревянный стул с большой спинкой с другой стороны стола, будучи напротив Маккензи. — Вы говорили, что проблема не с анархистами и пожарами. Тогда с чем?

Он снова замолчал, хмурясь так сильно, что кажется, готов был подавить кишечные колики.

— Рядом с местами поджога были найдены тела... Трупы. Пять поджогов и пять трупов рядом.

— В самом...

— Нет, — перебил его Маккензи, начиная что-то искать на столе, захламленный кучей бумаг, несколькими грязными чашками и пепельницей, в котором одиноко лежал окурок.

Найдя лист тонкой бумаги, он показал его Миллеру. На нем был план фабрики и окрестности рядом.

— Красные кресты - места, где были очаги возгорания, а черный - где мы нашли тело.

Если верить масштабу, то труп находился в пятнадцати метрах от очага.

— Это сделали они?

— Мы тоже так думали, — сев в мягкое кресло на колесиках, продолжил Маккензи. — Пока наш судмедэксперт не принес отчет о теле...Телах. Самому позднему трупу было семь лет, а раннему - год. И все они до момента пожара были преданы земле. Но это не все. — еще одна бумажка оказалась у Миллера перед глазами. — Все они женщины. Моложе тридцати. У троих - пробит череп, что и было причиной смерти. Двум другим - перерезали горло.

Миллер пробежался глазами по записям из морга, все сильнее щурясь и пытаясь в голове сложить картину происходящего воедино.

— Получается, кто-то выкопал с кладбища эти трупы и разложил их рядом с местами пожаров, но так, чтобы они не пострадали от огня. Это какой-то новый акт протеста против администрации города?

— Нет, — устало ответил Маккензи, взяв в руки чашку с холодным кофе. — Мы осмотрели оба кладбища несколько раз. Могилы целы. Все. И это еще хуже: пять неопознанных трупов, чьи тела были неизвестно где, а теперь они у нас в морге. Идеально...

Он сделал глоток, давая Миллеру время обдумать полученную информацию.

— А что с анархистами? — спросил агент ФБР, спустя минуту, складывая листки на край стола, а подробности дела - у себя в голове.

— Их человек двадцать. У них есть своя форма, но не как у Ку-клукс-клана, нет. Длинные кашемировые пальто темных цветов, высокие ботинки и маски в виде лиц манекенов, но вместо глаз черные пластинки, чтобы они все видели, а мы их не узнали. Их предводителя зовут Кассандра.

Чуть вопросительно приподняв брови, Миллер не был слишком удивлён: по долгу службы он не раз встречал преступников женщин и мог с уверенностью сказать, что те куда опаснее мужчин.

— Да. Это женщина. Скажу больше: я с ней разговаривал два раза, но на безопасном, для нее, расстояние.

— Голос? — перебил его Миллер, чувствуя, как зацепка по делу парит перед ним в воздухе. — Вы слышали ее голос до этого?

— Возможно, но... — Маккензи поставил кружку в ряд с другими. — Как я понял, у нее в маске стоит гарнитура, которая изменяет голос, так что...

— Умно.

— Да, очень. И хитро. И, вообще, Миллер — она не сумасшедший фанатик, желающий очистить этот город до тла. Нет. Она идейный вдохновитель, который не выступает на площади, с криками о справедливости и огне. Но у нее есть последователи и их число растет. К Рождеству, не удивлюсь, их будет больше полусотни.

В кабинете воцарилась тишина: Миллер обдумывал полученную информацию, пока Маккензи пытался избавиться от горечи слов, произнесённых им самим и с тем масштабом катастрофы, что надвигалась на город.

— Полагаю, — прервав молчания, помощник шерифа поднялся на ноги и кресло немного отъехало назад. — На сегодняшнюю ночь будет достаточно. Вам нужно заехать в номер, а мне — дописать пару отчетов...

Он протянул руку в знак прощание и Миллер её пожал, поднимаясь.

— Встретимся утром.

— Вы не отвезёте меня в гостиницу? — с нескрываемым удивлением спросил мужчина, прекрасно понимая, что затеряться в неизвестном, пусть и небольшом, городе очень легко.

— Зачем? Это рядом: выходите из участка, переходите дорогу, поворачиваете направо, проходите три дома, заходите за угол, еще один дом и вы на месте - гостиница "Бронзовое море". Ночного администратора зовут Барри.

Кивнув, Миллер взял сумку в руки и неспешно направился к выходу, следуя подсказанному пути.

На улице обжигал морозный ветер, заставляя посильнее закутаться в пальто и пуская облака пара своим дыханием. Вокруг никого, кроме него, не было, но мужчина чувствовал, что за ним наблюдают. Паранойя или профессиональная интуиция? Он не знал, но перейдя дорогу, он краем глаза заметил тот самый пикап, что был на станции, стоящий недалеко от участка.

Гостиница "Бронзовое море" было одним из старых зданий города, но при этом очень часто поддавалась реконструкции и выглядело "свежее" остальных. Внутри все было обшито деревом, повторяя антураж полицейского участка, если не резные фигурки животных: лис, енотов и медведей на стене за стойкой администрации.

— Добро пожаловать в Стритфилд, сэр, — произнес высокий, худощавый мужчина с впалыми щеками и почти черными глазами, с бейджем на белоснежной рубашке, витиевато выведенном на нем именем: "Барри".

— Благодарю.

Номер не отличался каким-то изысками и был таким же, как и те, где ему везло останавливаться. Только два отличия придавали ему плюсов в голове постояльца: большая, на самом деле большая двуспальная кровать и вид из окна - набережная города с викторианскими фонариками через каждые два метра, освещающие холодные воды, еще не покрывшиеся льдом местной реки Вихо.

Бросив сумку на единственное кресло в комнате, Миллер задумчиво посмотрел в окно, ощущая странное неудовлетворение. И это не было связано с приездом в город. Нет. Оно появилось в тот момент, когда покинул участок. Чувство, что самое главное ему так и не сказали.