Тающий город

«Тимоти Блэквуд был не из тех людей, что любят большие города, – эти шумы, толпы и возвышающиеся друг над другом дома. Но всё же это был его дом… Он рос в Манхэттене, и часто отбывал на летние каникулы в Честертон, штат Индиана, к бабушке и дедушке. На протяжении десяти лет он развлекал себя поисками всякой всячины на небольшой ферме, помощью родным и работой по хозяйству. Но вот, в конце ужасного 1996-го его бабушка заболевает, и никто не в силах помочь несчастной. Малышу Тимоти тринадцать, он приходит к ней за пару часов до её последнего вздоха, и на смертном одре она просит его лишь об одном: «Делай, что желает твоё сердце». Парень долгие годы ходил от дома до колледжа, спрашивая своё сердце, чего же оно желает… В конечном итоге Тимоти Блэквуд приходит к единому и верному решению, навсегда способному изменить его жизнь: он становится антропологом, и благодаря счастливой случайности, открывает ветку неизвестного и старого племени ланметианцев с острова Гаити. Он верно идёт к мировому открытию и признанию».

- Опять приврали, - пробубнел себе под нос Тимоти Блэквуд. – Любят же эти журналисты создавать плаксивые истории. Ты слышал, как они похоронили мою бабушку?

Тимоти отошёл от гравированного рисунками древнего рельефа и протянул Фербу наушники с MP3 плейером.

- Якобы она перед смертью попросила меня заниматься любимым делом, и я будто не копался всё детство в земле, фанатея от Индианы Джонса! – продолжал ворчать Тимоти.

- Людям не интересна археология, Тим, и ты это знаешь. Уверен, большая часть слушателей этой статьи клюнула на неё только из-за слёзовыжимательной истории.

- Все они как будто устали от своих любимых пожарных, солдат, медиков или киноактёров… Есть же много других людей, которые заслужили такого внимания.

- Ты разве не знал? Сам директор заказал у студии фильм о тебе. Он посчитал, что твоя работа заинтересует молодое поколение поступать в колледж на антропологию.

Тимоти только разочарованно покачал головой:

- Что-то я не верю в подобные способы завлечения «новой крови»… - Он отвернулся и посмотрел на очищенную от грязи стену с изображением древнего племени, на которой люди подносили дары океану. – Давай лучше вернёмся к нашим баранам.

Ферб убрал в задний карман проигрыватель и подошёл к рельефу. Толпа людей сносила волнам дары в виде фруктов, животного мяса и… других людей. Не так много выделялось в этой картине с остальными, которые можно было встретить в Африке, центральной и восточной Азии. На гравюре не было изображений солнца, ни в одном из множества повторяющихся ритуалов. Всё, что можно было увидеть, за исключением знакомых образов людей, пищи и воды, была какая-то бесформенная куча, или образ, наслоившийся на образ в самом дальнем углу.

- Думаешь, они поклонялись воде? – спросил Ферб. Он внимательно разглядывал стену, аккуратно очищенную от толстого слоя тины и глины. – Если ссылаться на…

- Да, скорее всего, – перебил его Тим. – Доктор Пенивью писал диссертацию, что предки людей, до того, как начали осознавать мир вокруг себя и структурировать его в мыслях, так называемого «Мысленного большого взрыва», поклонялись солнцу. Поэтому оно часто имеется на наскальных рисунках, как первая и могучая сила, с которой считались наши предки, и приносили жертвы. Сжигание даров тоже берёт отсюда ноги, как и поклонения огню.

- Он же не смог защитить эту диссертацию перед археологическим Консилиумом, - поправил Ферб, закрыв глаза на то, что его перебили. – И что же они нашли в воде?

- Всё. Пищу в виде рыбы, ресурсы в виде камней, кораллов или прибитых к берегу деревьев. В воде можно спрятаться от хищников, да и птицы во времена затяжных перелётов останавливаются на суше… В общем, есть где искать параллели.

- Вот бы они сами нам всё рассказали…

- «Познай чужой язык, и ты будешь общаться с другим человеком. Познай чужую культуру, и ты научишься понимать другого человека», - процитировал всё того же доктора Пенивью Тимати.

- Да-да, как скажешь. – Ферб отошёл в сторону и принялся простукивать тонкие стены подводной пещеры. – Но мне всё равно кажется странным, что мы не нашли ни одного скелета. Рыбьи останки, могильники, захоронения, украшения и чешуя, но ни одного скелета или мумии… Чем чаще я натыкаюсь на человеческие зубы в глине и пустотах, тем больше меня тошнит. Может, они были маньяками-стоматологами?

Они продолжили свою долгую и изнурительную работу, изредка сверяясь с часами, осматриваясь по сторонам и прислушиваясь к окружению. Свет прожекторов неудачно отражался от влажных стен, из-за чего иногда казалось, что из той или иной породы торчит монета или какое-то дивное украшение. Ферб и Тимоти продолжали расчищать грязь, простукивать тонкие прослойки пещеры, вглядываться в углы и повороты, прощупывать лазы и норы. Если здесь был рельеф, то рядом могла оказаться и другая находка. Вдали было слышно, как киркой работал Хэнк, пытаясь расширить путь в найденную новую ветку пещер.

- Знаешь, но в кое-чём они всё же были правы, - неожиданно сказал Ферб.

- Кто? – спросил Тимоти.

- Сценаристы того фильмы. Ты терпеть не можешь города.

- Ха-ха, ну да, давай, делай из меня шизика, которому проще оказаться в поле, чем на родных улицах. Я может и не фанат мегаполисов и крупных городов, но я всё же рос в городе, и скучаю по дому.

- Тогда как на счёт сходить в ту кафешку недалеко от твоего дома, как там её… «Очаг Мидвича»?

- Может быть в другой раз…

Ферб вернулся к работе. Через час он нашёл ещё одно захоронение, в котором было несколько цветастых камней на верёвке, прочие украшения и наипростейшие орудия труда. Он бы обрадовался в очередной раз, но это был уже третий за последнюю неделю работы. Рядом с этой находкой лежали приевшиеся человеческие зубы. «Вот бы они могли поведать нам историю этого народа», - мысленно помечтал антрополог. Ферб взял в руку острый каменный нож, лезвие которого было украшено странными символиками. Он вглядывался в его поверхность, примечая плавные переходы в линиях и некую схематичность. Что-то не давало ему покоя, какая-то мысль, царапающая его затылок изнутри.

«Письменность… рельеф не указывает ни на то, что ланметианцы изучали и развивали письмо, ни на то, что они добывали животную пищу собственными руками. У них нет ни гарпунов, ни рыболовных крючков, сетей или удочек, но они всё же ели рыбу. Они не стремились «покорить» водную стихию, а словно… сами были покорёнными ею. Нет никаких задатков кузнечного мастерства, ювелирного или кожевенного… Словно… Словно они всё получали уже готовенькое. Прямо… Прямо из океана».

Ферб опустил руку в небольшую расселину, откуда и достал это маленькое погребальное захоронение. Рука ушла глубже и погрузилась в холодную глину. Там явно ощущалась полость – тайник, и Ферб знал, что найдёт что-то ещё. Утопая в грязи, его пальцы наткнулись на что-то ещё более холодное, острое и твёрдое. Он осторожно сжал руку и начал высвобождать её. Это была фигурка.

Маленький продолговатый пьедестал с острыми краями, грани которого опоясывали щупальца огромного осьминога, восседавшего на вершине. Сама же фигурка легко помещалась в руке. Она выглядела искусной даже для этого времени.

Всмотревшись в неё, встретившись глазами с двумя бездонными и пустыми впадинами осьминога, по спине Ферба пробежали мурашки, и он почувствовал, как же действительно холодно было в подводной пещере. Но кроме всего этого он заметил кое-что ещё… Тимоти не работал. Щётка его коллеги антрополога замолкла последние минут пятнадцать-двадцать, как и остановившийся Хэнк. Работа в пещере замерла очень давно.

- Что-то не так, Тим? – спросил он, поворачиваясь к коллеге и рельефу. Антрополог сидел на складном стуле и смотрел на наскальные рисунки.

- А если они и не жили на суше? – прошептал Тим.

- Что, прости?..

- Они не имели хижин, толком не занимались животноводством, как и многими другими промышленными культурами. Они были бесполезными и неумелыми, ничего не могли и не знали. Они даже не стремились покинуть свою клетку… Они молились океану, словно он был живым, словно мог слышать их и ответить на их молитвы!..

- К чему ты клонишь, Тим?

Ферб подошёл ближе и положил Тимоти руку на плечо. Через его спину он увидел, как рисунки уходили ещё ниже, прямо под пол, по которому они ходили, и там были другие изображения, то ли люди, то ли кто-то ещё.

- Может они знали, что океан поможет им, потому что сами были оттуда? А скелетов нет ни в одном найденном захоронении из-за того… Из-за того, что у них не было костей, - продолжил Тим.

- Они же люди, конечно у них были кости! – возразил Ферб, но Тимоти не реагировал на него. Он продолжал смотреть на рельеф и шептать вслух.

- Акулы. У акул нет костей… Всё, что остаётся от акулы, так это её зубы. У них не кости, а хрящи. И у ланметианцев были хрящи.

- Мне кажется, Тим, что ты немного умотался. Всё это звучит, конечно, весело, но слишком много сюрреализма за раз!

Только сейчас, проговорив с Тимоти долгую минуту, и наблюдая за ним ещё дольше, Ферб почувствовал, как среди всего окружающего его холода тёплая жидкость стекала по его пальцам. Он опустил глаза с друга и посмотрел на ранее поднятый крошечный пьедестал. Осьминог в его руке сменил позу, и теперь его щупальца не облепляли камень, а жадно вцепились в ладонь Ферба, просочившись прямо под кожу. Археолог вскрикнул от удивления, заметив красный отблеск в ранее пустых и тёмных впадинах-глаз, и бросил чудовищный артефакт на пол.

- Знаешь, Ферб, я просто хочу вернуться домой. Я просто хочу вернуться в Манхэттен…

Фигурка осьминога упала на пол, разлетевшись на множество маленьких кусочков. Звучное эхо пронеслось по все пещере, не упустив и припрятанные во тьме закутки. Весь мир словно замер на долгие мгновения, ужасно долгие, чтобы осознать, что что-то здесь не так. Поднялся оглушительный рёв, и весь мир поглотила всепожирающая тьма…

Тимоти Блэквуд закрыл глаза, словно это могло как-то помочь ему увидеть снова. Словно своя темнота была куда более дружелюбной чем то, что случилось с ним в пещере. Его охватил растущих, посасывающий под ложечкой холод, и надвигающийся ужас. Сердце начало отбивать стаккато, и по всему телу ползло живое ощущение лёгкого прикосновения, то ли ветер, то ли вода, то ли чья-то шерсть. Бешеные мысли охватывали антрополога. Быть может, потолок обвалился и в пещеру хлынула вода, а его умирающий мозг оттягивает момент неизбежной гибели?

Тимоти открыл глаза. Решился принять неизбежное.

Он стоял на одной из улиц Манхэттена.

Он знал эту улицу. Это была Кристофер Стрит, в двух кварталах от пересечения с Гринвич Авеню. Всего в десяти минутах ходьбы был его дом. Кирпичная кладка малоэтажных зданий радовала глаза и успокаивала. Каким-то чудом он был дома! Может, вся эта экспедиция на Гаити с ланметианцами ему приснилась, и почти весь день он был словно в трансе?.. На мгновение это показалось шуткой, и он рассмеялся. Уже было неважно: сейчас он пойдёт домой и отдохнёт, и все переживания уйду сами собой.

Он развернулся к знакомым поворотам и пошёл вперёд, представляя хрустящие тосты с арахисовым маслом и крепкий кофе. Планируя вечер, он остановился. Маленькая подсознательная мысль сверлила его, и наконец-то достучалась.

Что-то здесь было не так. Это не был Манхэттен. Не его Манхэттен. Нет, ну может это и он, но в нём отсутствует то, что делает Манхэттен Манхэттеном. Люди. Машины. Шум.

Тимоти Блэквуд осмотрелся по сторонам. Улицы были безлюдными и бесшумными. Быть может он оглох?.. Но нет, до него доноситься какой-то раздражающий уши шум, такой грубый и монотонный. Он посмотрел в сторону источника звука и в небольшом переулке увидел Хэнка. Его с Фербом коллега продолжал работать киркой, нанося удары уже не по стенам пещеры, а по стеклянной витрине магазина, которая не спешила поддаваться под ожесточёнными ударами.

Тимоти хотел окрикнуть товарища, спросить его, что тот делает, и что происходит. Но стоило ему только подумать об этом, как он заметил, что рядом с Хэнком струились небольшие потоки разноцветной жидкости. Они струились вверх.

Хэнк продолжал работать несмотря ни на что, ничему не удивляясь и не отвлекаясь от своей задачи. Тим решил подойти к нему. Он видел, как вокруг его приятеля утончается пол, как тает стеклянная витрина, как уменьшается кирка. Мир, пространство вокруг Хэнка таяло! Тимоти сделал шаг, второй, третий! Пол под ногами Хэнка исчез, и мускулистый антрополог с криком упал в никуда.

Тим побежал назад на главную улицу, подумал уйти прочь, звать на помощь, но встал столбом, увидев то, что происходило вокруг него. Весь город таял. Тысячи и тысячи маленьких разноцветных струй кирпича, металла, пластика, дерева и многих других материалов уносились в небо. А само небо… Безоблачная лазурь окрашивалась в вырвиглазную тёмно-синюю серость.

Блэквуд продолжал смотреть за тем, как мир таял. Нет, под вытекающими цветами была не пустота, а другая материя: чёрная и безжизненная… Враждебная. Стены и тротуары были усеяны ледяным и омерзительным материалом, покрытым странными символами и линиями. За вытекшими окнами он видел безмолвные, заставшие во времени силуэты, выжидающие чего-то и смотрящие на него. Тимоти сковывал ужас. Он не понимал, что происходит, где он оказался, и что ждёт его дальше...

Одно из соседних зданий оголилось, превратившись в нагромождение полых кубов, и рядом с ним стала проявляться колоссальная плита со знакомым рельефом. Медленно, с самой верхушки и спадая вниз, открывалась часть за частью. Вот они, ланметианцы, жители острова, поклоняющиеся океану. Вот, странные каракули, находящиеся под водой, отдалённо напоминающие человека.

Ниже и ниже.

Тимоти не мог поверить глазам. Та часть рельефа, что он видел в пещере, была лишь незначительной частью высокой плиты. Теперь он видел открывающиеся верхушки огромных статуй и зданий. Целый мегаполис, построенный из неизвестных материалов, построенный неизвестными существами. Археолог начал чувствовать скользящий по себе взгляд, чуждый его природе.

Он даже не услышал крик, раздавшийся в паре кварталов от него. Это был Ферб, но Тимоти оглох для внешнего мира.

На рельефе громадные высоты сменились широкими улицами с чудно́й архитектурой, но история, которую пытался поведать камень на этом не заканчивалась. Под улицами древнего города был другой, под ним третий и четвёртый, и каждый более диковинный и необычный, чем предыдущий. Тим видел существ, населяющих и строящих эти города. Он не мог поверить своим глазам, как-то определить их вид или просто сопоставить их с чем-то реальным и знакомым. Мысли его путались, а восприятие давало сбой. Линии и округлости сменялись друг с другом в ужасных оргиях, превращаясь в иные и инородные фигуры. Там были и пещеры с чудовищами, другие города, храмы, целые миры с высоким и открытым небом… звёзды. Подземные звёзды. Чудовища. Забытые боги.

Тимоти продолжал смотреть на рельеф. Тот уже закончился, как и тающий Манхэттен. Но существа всё ждали.

Тимоти опустил глаза, и лишь увидел, как рельеф тянется до бесконечной дали вниз, куда попросту не дотягивается инородный тёмно-синий свет. И кое-что другое показалось перед его глазами. Его тело. Его тело, которое начало медленно таять.