ТЕАТР ОДНОГО ЧАЙНИКА. Квантово-оперный перформанс в трёх актах с блёстками

АКТ I: ЗАВЯЗКА (или почему чайник запел)
Вобан стоял на кухне и смотрел на электрочайник «Bosh K-1000 SuperSteam», который вместо того, чтобы кипятить воду, издавал вибрирующие звуки, напоминающие не то арию Каварадосси из «Тоски», не то мурлыканье кота, севшего на вибратор.
— Лёхас! — позвал Вобан. — Кажется, наш чайник прошел квантовое преобразование Фурье и теперь работает в частотном диапазоне оперного театра!
Лёхас, не отрываясь от разбора пылесоса на запчасти для «вечного двигателя на статическом электричестве», ответил:
— Это не баг, это фича! Вероятно, вода внутри достигла состояния когерентного резонанса. Надо не чинить, а гиперболизировать! Пусть поёт громче!
Вдруг дверь приоткрылась, и в кухню вошла Бабка-Сюрреалистка (архетип: «соседка с пятого этажа, которая носит плащ из фольги и разговаривает с радиаторами на языке Кафки»).
— Что шумите? Мешаете муравьям репетировать симфонию №7 Бетховена, — произнесла она, поправляя на голове дуршлаг, украшенный светодиодами.
— Чайник поёт, — объяснил Вобан.
— Это не чайник поёт, — возразила Бабка. — Это вода внутри него решила стать искусством. Вы же не будете чинить Пикассо, если он нарисовал синюю корову? Надо ставить спектакль!

АКТ II: РАЗВИТИЕ (или замена физики на метафизику)
Бабка-Сюрреалистка достала из кармана халата свёрток с блёстками, пакетик сушёных грибов и камертон в форме лопаты.
— Вода хочет быть перформансом, — заявила она. — Давайте заменим кипение на хореографию! Я уже вижу — танец паровых духов в трёх актах!
Лёхас, внезапно вдохновившись, предложил:
— А давайте добавим квантовую неопределённость? Пусть вода одновременно и кипит, и поёт! Это будет дуализм волны и частицы в режиме реального времени!
Вобан подхватил:
— Идеально! Это же классический разрыв селезёнки III степени по шкале AAST — когда физический процесс заменяется метафизическим перформансом!
Они подключили чайник к проектору через USB-порт (который, как выяснилось, чайник имел, но все забыли зачем), чтобы выводить на стену «визуализацию звука». Бабка-Сюрреалистка начала дирижировать чайником с помощью свистка для заварки.
— Смотрите! — воскликнул Лёхас. — Волновые пакеты кипения выстраиваются в паттерн, напоминающий картину Малевича «Чёрный квадрат»!
— Это не паттерн, — поправила Бабка. — Это вода выражает экзистенциальную тоску по тому, чтобы стать чаем.

АКТ III: КУЛЬМИНАЦИЯ (или взрыв как антракт)
Чайник загудел, замигал синей подсветкой и внезапно запел на чистом итальянском:
— «Libiamo ne’ lieti calici…» — это была ария из «Травиаты».
Затем он добавил басом:
— Я не чайник! Я — моноопера «Кипение души» в трёх актах! Актер, режиссер и сценарист в одном лице!
Пар пошёл не из носика, а из-под крышки, принимая формы то летящих лебедей, то уравнений Шрёдингера.
— Вообще-то, это конденсация Бозе-Эйнштейна в бытовых условиях! — закричал Лёхас. — Мы совершили прорыв!
Но тут чайник взорвался. Не огнём и кипятком, а конфетти, блёстками и запахом жасмина.
Всё в кухне покрылось розовой пылью и бумажными лепестками.
Лёхас, полностью усыпанный блёстками, произнёс:
— Прекрасно! Это не катастрофа, это антракт! Чайник просто перешёл в следующую фазу творческого процесса!

ЭПИЛОГ: РАЗВЯЗКА (или искусство как оно есть)
Бабка-Сюрреалистка осмотрела остатки чайника и сказала:
— Теперь он готов для главной роли в пьесе «Тишина после взрыва». Идеально для театра абсурда.
Вобан поднял с пола один единственный болтик от чайника:
— Мы доказали, что техника — это лишь повод для искусства. А искусство — это то, что остаётся, когда техника ломается.
— А теперь пойдёмте пить молоко, — предложил Лёхас. — Молоко — это же белая краска для звука, верно?
Они вышли на балкон, где муравьи уже репетировали балет Прокофьева «Ромео и Джульетта» на крошках хлеба.
Бабка-Сюрреалистка вздохнула:
— А ведь чайник пел бы лучше, если бы вы добавили в воду немного квантовой соли…
Вобан и Лёхас переглянулись. Идея для следующего эксперимента была найдена.