Тёмные истории

Я была долгожданным, довольно поздним ребёнком даже по меркам современного среднего класса, представители которого сначала планировали обзавестись престижной работой, хорошей квартирой и автомобилем бизнес-класса. Дети в этой системе координат всегда оказывались в самой долгосрочной перспективе. Поэтому мои детство с отрочеством были омрачены самой настоящей неволей, которую только могли создать любящие до безумия родители для своего единственного дорогого чада. Мне было запрещено многое. Ходить одной в школу лет до десяти — только непременно за ручку с одним из родителей. Хотя чаще их драгоценный груз перевозился на заднем сиденье автомобиля. Есть продукты, якобы угрожающие моему здоровью, в число которых входили чипсы, сухарики, шоколад и кока-кола. Смотреть фильмы с сомнительными сюжетами, где присутствовал хоть малейший намёк на неприличности.

Естественным табу было гулять во дворе с другими ребятишками, а также смотреть телевизор на расстоянии ближе четырёх метров. В детстве эта несвобода не приносила, в сущности, никаких огорчений и расстройств, однако по достижении подросткового возраста выросла в целый букет уродливых комплексов, застивших белый свет и мешавших жить нормальной, полноценной жизнью сопливой школоты. И только летом, во время каникул, эта бетонная стена давала трещину, через которую моё тщедушное тельце робко выглядывало в большой мир.

Родители мои всегда были помешаны на экстремальном туризме, сплавах, горных лыжах и ещё чёрт знает каком экстриме, предназначенном исключительно для того, чтобы быстро и модно свернуть себе шею под запись видео на экшн-камерах. Надо сказать, что это были очень дорогие и затратные по свободному времени и финансам развлечения, довольно широко распространённые в среде руководителей среднего звена, отупевших от нудного просиживания в кабинетах и ежедневных склок и свар. Эти люди, идущие друг другу по головам в надежде сделать карьеру, всегда спешили пощекотать свои закиснувшие нервы и попутно сломать что-нибудь из костей в дикой глуши.

В достаточно юном возрасте я узнала, что на меня заботливо составлено завещание, переводящее наше движимое и недвижимое имущество в мою пользу в случае форс-мажора с родителями. Данный факт являлся ещё одним пунктиком, вгонявшим меня в неуверенность и тоску. Каждый раз, когда я слышала во дворе звук заводимого двигателя и чуть позже шелест шин нашего автомобиля, уносящем кормильцев покорять дикие таёжные просторы и горы, я представляла, как назад они приезжают на другой машине и в белых саванах. Я научилась жить с постоянной тоской в сердце и печалью в глазах.

Однако ж в этих отлучках, происходивших в основном летом, была и некоторая приятная сторона — на время отсутствия родителей меня сплавляли в деревню к бабушке, и, получив кое-какую свободу, я принималась во все тяжкие компенсировать отсутствие оной в обычное время. Бегать босиком по траве — всегда! Не спать всю ночь — да! Ковыряться в телефоне сутками — конечно!

Бабушка, постоянно пропадающая в огороде, пафоса и интеллигентности родителей не боящаяся, а скорее даже презирающая их городские повадки и кроющая отборными деревенскими матами через слово, мне кажется, испытывала даже какое-то удовольствие в желании вырвать меня из родительской опёки. «Чё ей будет?» — неизменно отвечала она на все робкие родительские напутствия продолжить моё рабство в их отсутствие.

Я быстро обросла подружками из соседских детей, частью дачников, а частью местных деревенских. Ох, этот пленительно-томящий налёт взрослости, когда с замиранием сердца идёшь в местный дачный ларёк на автобусной остановке, протягиваешь в его тёмную глубину смятую и горячую от ладошки сотенную купюру и тонким, на грани фальцета голоском просишь пачку длинных дамских сигарет в розовой плёнке... Ах, эта долгожданная свобода с привкусом табака, ментола и клубники, это купание в холодной мелкой и быстрой реке, потом долгое валяние на животе сверху растянутого покрывала, тупые селфи в купальниках с оттопыренными губами и вытаращенными глазами.

Был обычный летний день, довольно жаркий и безветренный. Мы с подружкой, как обычно, пропадали на реке, не занимаясь ничем: купались, осторожно курили, оглядываясь по сторонам, фотографировались, ползали по интернету и шёпотом матерились, изображая прожжённых крутышек. Река была довольно мелкая, но относительно широкая и быстрая — по середине упругим жгутом свивались быстрые плотные струи. Ни один человек или животное в здравом уме не решились бы штурмовать эту водную преграду, сильное течение мгновенно сваливало с ног и уносило вниз, в светлую даль.

Неожиданно справа от нашего лежбища раздался шорох. Одновременно вздрогнув, мы повернули головы и увидели огромную чёрную собаку. На нас она не обратила ни малейшего внимания, вышла из кустов, подошла к воде и стала жадно пить, шумно лакая воду. Её широкие иссиня-чёрные бока ходили ходуном от тяжёлого дыхания, похоже, собака бежала и бежала долго.

Напившись, животное встало у воды и пристально посмотрело на противоположный берег, прямиком в густые тальники, скрученные жестоким половодьем. Так продолжалось минуты три. Казалось, собака видит что-то, доступное только её взору. Какую-то непостижимую цель, нам неведомую.

Неожиданно собака с шумом бросилась прямо в быстрые холодные воды реки, окатив нас с подругой водопадом брызг, и быстро поплыла. Сильное течение на стремнине сносило собаку, но она с упрямой настойчивостью гребла вперёд, продвигаясь всё ближе к кустам на том берегу. Мы с нескрываемой тревогой следили за животным и облегчённо вздохнули, когда собака вылезла из воды метрах в ста ниже по течению, отряхнулась и скрылась в зарослях, при этом неизменно придерживаясь выбранного направления.

Куда бежала эта собака в большой спешке, осталось неведомым навсегда... Загадкой... Чудесной тайной природы и бытия, которая будет сопровождать меня всю жизнь. Как ни пафосно это звучит и в какой-то мере глупо, но эта собака позже стала для меня примером того, как надо идти вперёд, несмотря ни на что, ни на какие обстоятельства, следовать только одному направлению, которое выбираешь ты и только ты...