Тени

– ...смотри! Шевелятся. Как думаешь, что они делают?

– Возможно, то же, что и мы.

– Беседуют?

– Да. Ты же знаешь эту красивую сказку? Когда на них не обращаешь внимание, они живут своей жизнью.

– Если я что-то знаю о них... Думаю, это не выглядит, как беседа.

– А что иначе? Смотри, твой принёс ей еды, моя отвернулась.

– Не голодная?

– Сама не поймёт. Обычно она ест, когда видит еду, а сегодня что-то не так.

– Может, мой догадается спросить. Подождём?

– Угу.

\молчаливое наблюдение\

– Кажется, твоя больная или что-то вроде того. Почему она так машет руками?

– Возможно потому что твой повысил голос.

– Он не повышал. Просто подумал, что она задумалась.

– Как они вообще различают эту свою «громкость» голоса?

– Не знаю, для них будто бы и правда есть разница, только они сами её не понимают. Смотри… Твоя, кажется, чем-то недовольна.

– Не переживай, она не недовольна. Всё в порядке, когда она не спит, она шевелится.

– Мой поцеловал твою.

– Ей не понравилось. Странная, обычно она это любит.

– Тебе не кажется, что мы слишком много уделяем им внимания? Пусть делают, что хотят!

– Знаю, но этот вечер слишком затянулся. Даже наши делают что-то непонятное.

– Ну да, моя руками машет опять. Твой теперь тоже.

– Может, они придумали новую игру? Махать руками, пока не устанут?

– Наверное. Попробуем, как они, пока никто не видит?

\молчаливое согласие. Взмахи руками\

– Кажется, мы проиграли оба, а эти ещё машут.

– Нет. Смотри, твой, кажется, победил.

– Я бы так не сказал. Он сам не понимает, почему она перестала махать руками.

– Не понимает, что моя… устала?

– Если бы они что-то понимали, это было бы не так бессмысленно!

– Он вышел. Опять с этим светом на палочке.

– Не люблю эту его привычку есть свет. Ничего не видно!

– Я тоже. А моя? Тоже что-то делает со светом.

– Погладила свет на пластинке и лежит, слушает.

– Что, интересно?

– Может, сказки?

– Глупости, у них не может быть сказок. Они просто едят свет. И слушают свет. Но им это нравится.

– А мне нравится, когда их беспокойство заканчивается, и можно жить дальше.

– Ещё немного. Смотри, смотри! Твой вернулся.

– А твоя на него смотрит.

– Сидят рядом, милые такие… И опять разошлись.

– Она разглядывает свет на плитке. А он? Надолго ушёл?

– Не знаю.

– Как так?

– Поверь, я ничего с ними не делаю, они сами.

– Он пришёл.

– Нет… это не твой. Другой. Что-то принёс.

– Странные они. Кажется, они постоянно этим занимаются: перекладывают что-то из одного места в другое.

– Для них это имеет куда больше смысла, чем для нас!

– И этот тоже ушёл. Кажется, он с нами согласен, что тут не происходит ничего понятного.

– Твой вернулся. И у него тоже какая-то вещь в руке.

– Я же говорил, они любят вещи! Жить без них не могут.

– Моя моему что-то говорит… смотри, смотри! Притихли.

– Сидят. Спокойные. Руками не машут. Свет не слушают.

– …и не едят.

– Они вещь трогают. Которую тот третий принёс.

– Может, они вещь едят?

– Скажешь тоже… разве вещи едят? Едят свет, а вещи… сейчас потрогают, потом унесут обратно.

/молчаливое наблюдение/

***

Воздух в квартире до сих пор пах табаком и успокоительным, как последними призраками бурного скандала, который здесь состоялся час назад. Сейчас же она, несколько успокоившаяся, и довольная примирительной пиццей, тепло обняла его.

– Давай больше никогда-никогда не будем ссориться? – спросила она. Совсем как ребёнок. Он тепло улыбнулся, и погладил её по мягким каштановым кудряшкам. Будут, конечно, она невероятно ревнивая и вспыльчивая. Но всё равно самая-самая любимая.

Ей это понравилось, она ещё теплее прижалась к нему, словно маленький котёнок. Внутри приятно отзывалась съеденная пицца, коробка от которой лежала на столе рядом. Экран смартфона отбрасывал длинные тени на стене, которые немного зловеще шевелились. Она поёжилась:

– Как думаешь, они смотрели на нас? Ну… всё это время? – спросила она, разглядывая их собственные силуэты, отбрасываемые торшером на бежевую бумагу обоев.

– Милая, это просто тени. – он успокаивающе поцеловал её.

– Просто… мне кажется, что вдруг это они всё сделали? А мы такие на пустом месте поссорились, а потом помирились… – Она улыбнулась нелепости собственной мысли. – Думаешь, наверное, совсем я у тебя чокнутая, да?

Он улыбнулся.

– Поверь, я тоже обескуражен! Что ты… всю неделю на ногах, столько дел, столько хлопот… Не удивительно, что сегодня настолько тяжёлый вечер! Но это не «чокнутая», это «уставшая». И всё равно самая любимая… Не переживай, впереди выходные, отдохнём, устроим киномарафон. А чтобы тени ничего нам не сделали… Секунду!

Он встал, и принёс из соседней комнаты небольшую вещицу: декоративный фонарик. Его свет красивыми переливами украсил стены, смазывая все тени в почти космический пейзаж. Никаких слов больше не требовалось, они просто сидели, смотрели на это простое, но очень красивое зрелище. И только тени, наверное, занимались своими делами, непонятные никому из живых!