Тени Льена. Книга третья

На черных шелковых подушках медные кудри смотрелись особенно ярко. Словно искусный художник нанес на черный холст искристо-оранжевые мазки. Сливочная кожа отливала перламутром в слабом свете ночника, подчеркивая изгибы небольшой, но изящно очерченной груди. Тонкие щиколотки, выглядывавшие из-под смятого покрывала, казались хрупкими, как у птицы. Нежный румянец, разлитый по щекам, выдавал следы недавней страсти, но в глазах уже таилась вполне очевидная тень усталости — или скуки?

Заниматься любовью с Юлианной было приятно не только физически. В этом была какая-то особая, порочная гармония, радовавшая взгляд и будоражившая кровь.

А еще она не притворялась. В отличие от многих женщин, побывавших в этой королевской постели. Она выгибалась, стонала, металась в пылу страсти, царапала спину острыми ногтями, порой даже кусала до боли. Отказаться? Невозможно. Даже зная, что эта женщина не принадлежит ему одному и не хранит ему верность. Он и не пытался. Зачем? Жизнь коротка, молодость и даже зрелость — мимолетный мираж. Скоро и эти доступные королю удовольствия останутся лишь в воспоминаниях, как запах высушенного между страницами книги цветка.

Алистер провел ладонью по ее горячей коже, ощущая пальцами мелкую дрожь — отзвук недавней бури или предчувствие новой? Его голос прозвучал хрипло, неожиданно даже для него самого:

— Признайся, ты спишь и с моим братом тоже?

Юлианна медленно повернула голову на подушке, медные пряди волос мягко скользнули по шелку. Глаза, серые, как предгрозовое небо, широко распахнулись, и в них мелькнул острый испуг, тут же прикрытый выражением привычной игривости. Рот приоткрылся в немом удивлении, обнажив ровный ряд белых зубов.

— Можешь молчать, — Алистер перебил возможное возражение, его пальцы сжали тонкое запястье чуть сильнее, чем нужно. — Я знаю. И не сержусь. Мне просто любопытно… — Он наклонился ближе, чувствуя, как возбуждение снова накатывает волной, странно смешиваясь с горечью. — Кто тебе больше по нраву? Он? Или я?

Подобных разговоров в постели мужчина не заводил никогда. Да и мысль делить женщину с кем-то, тем более с братом, раньше показалась бы дикой, оскорбительной. Но теперь эта грязная тайна лишь подстегивала его страсть, делала ее острее, опаснее. Хотя… куда уж острее? Он и так сходил с ума по этой женщине! Каждый ее пылкий вздох, каждый изгиб гибкого тела сводил короля с ума.

Юлианна задержала взгляд на его лице, будто оценивая искренность. Потом медленно, словно пробуя на вкус, прикусила пухлую нижнюю губу. И хихикнула.

— Твой брат более изобретателен… — она томно потянулась, как кошка, выгибая спину, демонстрируя изящную линию бедра, и нанесла сокрушительный удар: — И совершенно неутомим.

— Звучит… обидно, — его не так-то просто смутить. Алистер фыркнул, стараясь сохранить маску легкомыслия, хотя внутри что-то болезненно сжалось. Он отпустил ее запястье, провел холодными пальцами по нежной, как персик, щеке. — Мы всегда с ним соревновались. Во всем. И я терпеть не могу ему в чем-то уступать. Особенно в этом. — Взгляд короля стал тяжелым. — Придется мне постараться, верно?

Женщина томно улыбнулась и прикрыла ресницы. Повернулась спиной к королю, недвусмысленным жестом предлагая притронуться к гладкой теплой коже плеч. И не только. Ее немой вызов был понят и принят как надо.
Ночь, такая короткая в королевских покоях, только начиналась. Или продолжалась?

◇◆※◆◇

Солнечный луч, пробившийся сквозь решетку и складку тяжелой портьеры, поймал пылинки, танцующие в воздухе камеры. Король сидел за массивным столом, подперев щеку кулаком, и смотрел на Максимилиана, который стоял у окна, спиной к свету. Тень падала на лицо Оберлинга, делая черты резче, а взгляд — темнее. В голосе Макса, когда он заговорил, слышалось не столько почтение, сколько усталое раздражение и привычная для обоих щепотка язвительности:

— Итак, мы выяснили происхождение вашей… фаворитки. Окончательно и бесповоротно. — Он сделал паузу, будто собираясь с духом. — Должен признать, ловчая служба в этом случае знатно…

— Обделалась? — с самым невинным видом закончил фразу чрезвычайно довольный своей проницательностью король, лениво откинувшись в кресле. На его пухлых губах играла довольная ухмылка.

— Я собирался сказать «опростоволосилась», но ваш термин, Ваше Величество, куда выразительнее и… точнее, — Макс покорно склонил голову, но уголок его рта дернулся. — Вы были правы. Она – из Браенгов. Самых что ни на есть… — Он махнул рукой, отсекая невысказанное.

— Как это могло случиться? — вопрос короля прозвучал не с упреком, а с неподдельным, почти детским любопытством. Он подался вперед, уперся локтями в стол. — Чья-то внебрачная дочь? Не Кирьяна, я надеюсь? Впрочем, нет. У него не было иных женщин, кроме Бригитты. Он мне много раз об этом говорил. И полагаю, не лгал — к чему?

— Нет, Юлианна — законная дочь своих родителей. Все банально и… по-своему трагично. — Макс прошелся по кабинету, его шаги были нервными, быстрыми. — Старшая сестра Кирьяна когда-то вышла замуж за обычного торговца. Это были темные времена для Браенгов¹ – нищета, забвение, изгнание из приличного общества. Брак был, мягко говоря, мезальянсом. Отчаянная попытка выжить. Юлианна — внучка этого самого торговца. По материнской линии – чистая кровь Браенгов.

— У Кирьяна была сестра? — Алистер оторвал лоб от кулака, растерянно моргая. — А я и не знал.

— У него еще и мать была, — Макс трагическим жестом развел руками. — И тетка. Которую тоже звали Юлианной, кстати. Между прочим — невеста Оберлинга… — Голос его стал жестче. — Представляете, ее когда-то украли прямо из-под венца и увезли в Славию. А за нарушение договора расплачиваться пришлось… моей матери. — Он резко отвернулся к окну, его плечи напряглись.

Максимилиан не слишком любил историю. Он предпочитал жить настоящим. Но настоящее упорно тащило за собой хвосты прошлого. Оно казалось ему зыбким болотом, где таились лишь ужасы. Чем глубже он погружался в трясину ушедших лет, тем отчетливее понимал весь масштаб титанического труда, проделанного королем Эстебаном и его верным канцлером. Шерсть на загривке вставала дыбом от этого осознания. К тому же мать никогда не рассказывала, как она выходила замуж*. Единственное, что он знал твердо: времена были смутные.

— А проклятье? — Алистер спросил тоном человека, ожидающего плохих новостей. Он качнулся на легком кресле назад, так что передние ножки оторвались от пола. — Выяснил что-то новое?

— К сожалению, да, — Макс повернулся, лицо его было мрачным. — Но это про вашего отца. И мою старшую сестру.

— У них был роман? — Алистер с грохотом опустил кресло на все четыре ножки и подался всем телом вперед. Глаза короля разгорелись жадным любопытством. Вот это поворот! Отец и сестра Оберлинга?

— Нет, — ответил Макс резко, почти отрезал. — Его Величество Король Эстебан не позволил себе подобной слабости.
В его голосе прозвучала не только уверенность, но и какая-то странная горечь.

Алистер обиженно надул губы и откинулся на спинку кресла. Вот так всегда. Даже в этом отец его переиграл. Не всем дано устоять перед зовом крови. Впрочем, Алистер и не пытался. Его нынешнее положение дел – Юлианна здесь, брат там, а он посередине, наслаждаясь – его более чем устраивало.

Ну подумаешь, Юлианна спит еще и с его братом! Не чужие же люди… К тому же можно не опасаться подхватить дурную болезнь. Лекари в королевской семье бдительны. Как ни странно, ревности не было и в помине. Даже свою нелюбимую супругу Алистер ревновал бы сильнее. Впрочем, она никогда не давала повода. Хоть что-то в его полной тревог жизни было стабильно и предсказуемо.

— Так что же там за история была? — Алистер вернулся к интересующей его теме, вертя в пальцах кофейную ложку. — Между Браенгами и Оберлингами? Любопытно же.

— Некрасивая история, — поморщился Макс, будто чувствуя дурной запах. — Грязная. И началась она задолго до рождения моего отца. Во времена Иеронимуса Оберлинга, если быть точным.

— Младший сын? Пытался узурпировать власть? — Алистер тут же сообразил, оживляясь. Историю королевских родов он знал прилично. — И Себастьян Браенг был на его стороне. Потом его казнили… а их замок Нефф отошел к Оберлингам.

— Именно так, Ваше Величество, — Макс кивнул, снова приблизившись к окну. — Потом Браенги и Оберлинги заключили брачный договор. Юлианна Браенг должна была выйти замуж за Аристарха Оберлинга. Но не вышла. Потому что стала наложницей славского государя. А договор… договор остался. И Оберлинги потребовали с Браенгов обещанные шахты – и огромную компенсацию за сорванную свадьбу и урон репутации. — Он горько усмехнулся. — Денег у Браенгов, разумеется, не было. Шахты отдавать они тоже не желали. Да и невесты, как назло, закончились.

— А потом твоему отцу отдали леди Милославу, — Алистер вздохнул, представляя эту сделку. — И все это – из-за той давней истории с замком Нефф и сорванной свадьбой. Круг замкнулся.

— Мои родители любили друг друга, — твердо произнес Макс, не желая даже помыслить иного. — Все закончилось… хорошо. Браенги возвысились, Оберлинги разбогатели, королевство обрело мир.
Он замолчал, глядя куда-то за толстые прутья решетки.

— А Юлианна оказалась в моей постели, — Алистер подвел черту, энергично поднимаясь из кресла. Его лицо неожиданно стало серьезным. — Вопрос лишь в одном, дорогой Макс: по своей ли воле? Или она – лишь послушная марионетка в чьих-то умелых руках? Кто дергает за ее ниточки? — Он подошел к Оберлингу вплотную. — Выясни это. Мне нужно знать.

— Как?! — взвыл Макс, отпрыгнув назад, как ошпаренный, и ударившись бедром о выступ под окном. Его сдержанность испарилась. — Я ведь в темнице! И Тьен далеко. Как я могу это сделать? Сидя за решеткой?!

— Не мои проблемы, — Алистер пожал плечами с преувеличенным безразличием, поворачиваясь к двери. — Ты всегда славился изворотливостью. Придумай что-нибудь. Шпионы, письма, подкуп слуг… Это твое ремесло, Макс.
Он вышел, не оглядываясь, оставив Оберлинга одного посреди тесной камеры.

Максимилиан замер, потом сдавленно выругался, сжав кулаки. Медленно подошел к столу, схватил хрустальный графин с отвратительно-теплой водой, налил стакан, выпил залпом. Гнев. Беспомощность. Все, как обычно.
Какая же все-таки гнусная штука – любовь. Или то, что за нее принимают. Галлинги вечно путаются с Браенгами и наоборот. Оберлинги влюбляются в Браенгов и… степняков. Мужчины теряют голову из-за женщин. Женщины… женщины чаще любят власть и блеск, которые дают деньги или положение. Разве не так?

Король увлечен Юлианной Браенг. Его брат, судя по всему, тоже. А кого любит сама Юлианна? Себя? Власть? Или того, кто дергает за ее ниточки?

А он, Максимилиан Оберлинг? Он любит свою жену. И сейчас, в этой тишине кабинета-темницы, он осознал это с мучительной остротой. Он отчаянно скучает по Мелиссе. Гораздо больше, чем мог предположить. Он-то думал, что страсть давно выдохлась, чувства остыли, превратились в привычку. Да, Мелисса – красавица. Но ее характер! Скрытная, ревнивая до безумия, капризная, избалованная, гордая до глупости – истинная дочь Стерлингов. Макс не раз ловил себя на мысли, что завидует Тьену. Жена брата совсем другая. Добрая, щедрая душой… и так откровенно, беззаветно любит этого невыносимого!

А когда он в последний раз слышал от Мелиссы простое доброе слово? Не упрек, не колкость, не требование? Их последняя встреча перед его «заточением» закончилась привычным оглушительным скандалом. И ребенок… Ребенка он, если честно, совершенно не хотел. Но Мел поставила его перед фактом, как всегда.

И все же… он скучал. Сейчас, в тишине, всплывали другие картины: как он, молодой и дерзкий, лез к ей в окно спальни, рискуя свернуть себе шею; как дрался за нее с Тьеном, с самими Стерлингами, со всем светом; как отчаянно добивался ее руки, вопреки всем договорам и расчетам. И добился! Забрал! И после рождения сына… да, тогда еще было хорошо. Тепло. Покой. Общие надежды.

Куда все это делось? Где та страсть, что сжигала дотла? Где та любовь, ради которой он готов был мир перевернуть? Почему же они стали ночевать в разных спальнях? Кто виноват? Время? Их собственные колючие характеры? Или просто они забыли, как быть просто мужчиной и женщиной, зарывшись в рутину обязанностей и взаимных претензий?

Вопросы, вопросы…

Он с силой поставил пустой стакан на стол. Звон хрусталя прозвучал громче выстрела в тишине. Вопросов было больше, чем ответов. А задача, поставленная королем, висела тяжелым камнем на шее. Любовь... Проклятая, сложная, опасная любовь.

◇◆※◆◇

¹ Браенги — один из знатных родов в королевстве, переживший периоды нищеты и изгнания из высшего общества.

*Примечание авторов: оно и к лучшему. Незачем детям было знать, что кнесса Милослава была тайно влюблена в степного хана, а ее оборотня-жениха увела младшая сестра. А то, что брак с Оберлингом и вовсе был вынужденным, уже давно не имело значения.

◇◆☚ ♝ ☛◆◇

© Нани Кроноцкая & Марианна Красовская 2025 специально для author.today