Тени Нового Орлеана. Сердце города

– Друзья, привет! Это Герда, и я, черт побери, в Новом Орлеане! Взгляните вокруг, узнаете? То самое кладбище Лафайет, о котором многие из вас наверняка слышали. Или, может быть, бывали? – она немного приподняла левую руку, в которой держала штатив с телефоном, чтобы дать зрителям лучший обзор. – Вы себе не представляете, как я рада, что наконец-то сюда доехала!

Пейзаж за спиной был торжественно-печальным, трогающим своей тихой, дышащей тайнами монументальностью.

Место для стрима она специально выбрала так, чтобы между склепами не сновали туристы, и, неспешно шагая по аллее, можно было произвести на подписчиков неизгладимое, создающее иллюзию полного погружения в ее реальность, впечатление.

– Я планирую задержаться надолго, и репортажей будет много, поэтому предлагаю нам договориться следующим образом: я снимаю места и рассказываю истории, который кажутся наиболее интересными мне, а вы напишете в комментариях к этому ролику, о чем было бы интересно узнать вам. Кстати, что тут у нас?

Остановившись, она развернула камеру, взяв в фокус фамилию на одном из склепов – Харрингтон.

– Смотрите, захоронений здесь не было уже более семидесяти лет, и дверь заложена кирпичом. Это не обязательно значит, что род прервался. Эти Харрингтоны могут быть долгожителями или давно переехали. Хотя… Знаете, я не представляю, как можно переехать из Нового Орлеана. Может, дело в том, что я здесь меньше суток, и мне всё безумно нравится?

Две хорошенькие китаянки показались на аллее. Заметив, что она снимает, девушки примолкли и проскользнули за камерой.

Герда благодарно махнула им рукой.

– Знаете, что я успела заметить? Этот город делает людей очень дружелюбными друг к другу. Видимо, дело в том, что все приезжают сюда веселиться. Вообще, моё первое впечатление от него: кажется, что здесь веселятся действительно все и всегда, и мёртвые танцуют вместе с живыми. Сегодня вечером я собираюсь прогуляться по Французскому кварталу и выяснить, так ли это. Возможно, мне даже удастся встретить настоящего призрака.

Свернув на соседнюю аллею, она снова повернула камеру, давая подписчикам посмотреть на длинные ряды обожженных солнцем и отполированных дождём каменных склепов.

– Посмотрите на это. И правда, настоящий Город мёртвых. Говорят, местные кладбища густо населены привидениями. У меня даже есть пара идей, как познакомиться с ними. Чуть позже ими с вами поделюсь.

В лицо прилетел прохладный ласкающий ветер, и Герда запрокинула голову, подставляя ему губы и лоб, и одновременно красуясь перед камерой.

Не меньше половины из без малого двухсот тысяч ее подписчиков не просто любили мистические и страшные истории. Людям нравилась сама Герда – высокая, худая до выступающих костей, с красиво очерченными скулами, длинноногая.

Зная об этом, она не выставляла себя напоказ чересчур откровенно, но и не упускала случая продемонстрировать, попозировав в хорошем ракурсе.

– Здесь очень хорошо. Знаете это чувство, когда ты возвращаешься домой? Оно тут есть. Кстати, если меня кто-то смотрит из Нового Орлеана, буду рада чего-нибудь выпить и узнать, насколько я придурочная туристка.

Прилично отросшие с Рождества волосы выбивало не стихающим ветром из небрежно собранного хвоста, и она опустила голову, чтобы не превратиться ненароком в кадре в Медузу Горгону.

Аллея, по которой она шла, выглядела пустой, лишь далеко впереди замаячила группа туристов с гидом.

Мельком отметив, что в прямом эфире ее смотрят чуть более двадцати тысяч человек, Герда перестала болтать, позволяя им насладиться прогулкой в своей компании.

Старинные камни были толстыми и за ними мерещился приглушённый шёпот.

Она была одна, и вместе с тем, не ощущала себя в одиночестве. К ней присматривались внимательнее, чем к большинству посетителей, оценивали, как любопытный экземпляр.

Местным духам не было большого дела до гостей, их воспринимали скорее как надоедливых мух – терпели, раз уж никуда от них не деться, лишь изредка лениво отбиваясь.

Некоторые, правда, не прочь были пообщаться, но она мысленно вежливо отказалась, сославшись на то, что зрители не поймут.

– Говорят, здесь частенько видят фантомы животных. Мне всегда было интересно, удастся ли их чем-нибудь угостить при встрече.

Полупрозрачная серая кошка с отрубленными хвостом презрительно вскинула голову и спрыгнула с крыши одного из склепов, растворилась, едва коснувшись земли, но Герда все равно ей улыбнулась.

Спокойное достоинство одних здешних обитателей, соседствующее с бурей страстей иных, поднимало настроение и дарило восхитительную лёгкость. Ту самую, которую можно было почувствовать лишь оказавшись среди своих.

Ее и правда не прогоняли. Даже приглашали в какой-то степени, что было лестно. Этим приглашением она намеревалась непременно воспользоваться чуть позже, потому что слушать чужие истории любила ничуть не меньше, чем рассказывать собственные.

– Кстати, на этом кладбище до сих пор проходят захоронения. Правда, хоронят здесь только тех, у кого есть фамильные склепы.

На стыке широких плит, которыми были выложены аллеи, пробилась трава, и Герда перешагнула её, чтобы не топтать.

– Похоронные процессии тут часто похожи на праздник: с весёлой музыкой и танцами. Я видела такое в кино, и было бы любопытно посмотреть воочию, но на это один шанс из сотен. Если мне повезёт, вы увидите это вместе со мной.

Тучи в небе разошлось и выглянуло раздражающе яркое зимнее солнце.

Герда развернулась, чтобы оно не било в глаза.

– Кстати, чуть не забыла вам сказать! Через десять дней Марди Гра! Я даже подумываю найти себе костюм и как следует повеселиться, раз уж меня здесь никто не знает.

Она улыбнулась своим подписчикам широко и открыто, тепло посмотрела на сонм поднявшихся из угла экрана сердечек.

– Ещё я планирую…

Откуда-то слева раздался истошный женский крик.

Герда тут же опустила руку с камерой так, чтобы быть не в фокусе, и огляделась по сторонам, прислушиваясь. Звук мог рассеиваться пространством, или кричать могла не в меру впечатлительная – или сверхчувствительная – туристка.

На долю секунды ей показалось, что ничего и не было вовсе, просто местные решили лично над ней пошутить.

Однако женщина продолжила всхлипывать и причитать, а вдалеке показались перепуганные туристы.

Герда ускорила шаг и снова подняла телефон.

– Так, ребята, кажется, нам придётся прерваться. До встречи позже.

Завершив трансляцию, она перешла на бег, прижав к себе сложенный штатив, с которого так и не сняла телефон.

Кричала одна из встретившихся ей китаянок. Её подруга застыла в стороне, вжавшись спиной в высокой склеп, и вызвав тем самым усмешку у его хозяев. Сама же девушка, продолжавшая бессвязно бормотать на родном языке, сидела, распластавшись по земле над лежащей в неестественной позе женщиной.

Окинув открывшуюся картину взглядом, Герда снова включила на телефоне запись и медленно подошла к закрывающей рот ладонями девушке, мягко отвела её руки от лица и вложила в них штатив.

– Вот. Держи вот так, пожалуйста. Не отпускай, ладно?

Та подняла бессмысленный и беспомощный взгляд, но кивнула, вцепилась в прорезиненную ручку, как в свою последнюю надежду.

Убедившись, что беспристрастная камера фиксирует всё происходящее, Герда быстро развернулась и, склонившись над телом, в первую очередь прощупала пульс.

Нужды в этом не было, – женщина была безоговорочно и очевидно мертва.

Она осталась сидеть на корточках, внимательно разглядывая погибшую. Высокая и крепкая креолка в блестящей золотой юбке и плотной зелёной рубашке. Дешёвая маленькая сумочка, висевшая у неё через плечо, открылась, и по земле веером рассыпались потертые карты Таро.

Женщина явно была из местных и занималась тем, что производила впечатление на туристов. Возможно, брала деньги за гадание.

Полные ужаса глаза покойницы остались выпучены, и на фоне иссушенной, истончившейся до такой степени, что лопнула на щеке, кожи это смотрелось особенно жутко.

Из женщины как будто высосали все соки, и Герда плотно сжала губы, мысленно соглашаясь с самой собой в том, что «как будто» здесь неуместно.

Что бы ее ни убило, никакой рациональной подоплеки под собой оно не имело.

Наконец добежавшие до места происшествия туристы, судя по всему, остались с ее выводами солидарны, потому что кто-то восхищенно выматерился, кто-то взвизгнул испуганно. Гид, стройная темнокожая женщина с оранжевыми косами, начала ловко теснить своих подопечных обратно, и Герда поднялась. Окинув убитую последним цепким взглядом, она вернулась к по-прежнему дрожащей на земле девчонке, чтобы забрать свой телефон и вызвать полицию.