Тени старого отеля

Ранним утром, когда первые, еще робкие лучи солнца пытались пробиться сквозь вечно серые облака, тишину «Блэквуда» расколол пронзительный крик. Эмили, горничная, молодая женщина с всегда красными от усталости руками и потухшим взглядом, обнаружила тело Генри Лойда. Это было в номере 13, комнате, которую местные обходили стороной, шепча о ее дурной славе. Лойд, известный антиквар, чье имя украшало страницы коллекционных каталогов, лежал посреди комнаты, раскинув руки, словно распятый. Его глаза были широко раскрыты, в них застыл ужас, превосходящий боль.

Прибывшая на место полиция, возглавляемая инспектором Валерием Волковым, опытным сыщиком, чье лицо было изрезано морщинами не столько от возраста, сколько от бесконечных бессонных ночей и мрачных загадок, сразу же приступила к работе. Волков, мужчина с тяжелым взглядом и привычкой сутулиться, как будто нес на плечах тяжесть всех преступлений города, оглядел номер. Ему не нравились такие места. Слишком много историй, слишком много теней.

Обстоятельства смерти были необычными. Судя по первичным данным, смерть наступила между 2:00 и 4:00 ночи. Орудием убийства послужил старинный кинжал с рукоятью, искусно вырезанной в виде свернувшейся змеи, оскалившейся в безмолвном шипении. Инспектор сразу узнал его – это был один из самых ценных экспонатов в коллекции самого Лойда, кинжал, о котором ходили легенды. Он был воткнут глубоко в грудь, прямо над сердцем, словно ритуальное жертвоприношение. Но не это поразило Волкова больше всего.

На полу, вокруг тела, были аккуратно разложены двенадцать монет. Все до единой – золотые, сияющие тусклым, но притягательным блеском в полумраке комнаты, и каждая из них датировалась 1927 годом. Они лежали, образуя почти идеальный круг, словно оберегая или, наоборот, указывая на что-то. Это был не просто убийство, это был спектакль.

Эмили, едва оправившись от шока, дрожащим голосом дала показания. Она утверждала, что за час до предполагаемого времени убийства, она слышала шепот. Он доносился из номера 13, но слова были ей непонятны. Немецкий? Греческий? Что-то более древнее? Она не могла сказать точно, но звук был низким, монотонным, словно заклинание из позабытых времен. Инспектор Волков, скептик до мозга костей, отметил этот факт без особого энтузиазма, но его интуиция подсказывала, что здесь кроется что-то большее, чем обычное ограбление или личная месть. «Блэквуд» уже начинал играть своими тенями.