Тени за границей мира

Дизель завёлся не сразу.

Андрей подождал, пока стартер в очередной раз провернёт двигатель, прислушался к звуку и только тогда чуть добавил газ. Мотор кашлянул, выплюнул клуб сизого дыма и наконец схватился ровно, без провалов.

— Живой ещё, старик, — пробормотал Андрей, похлопав ладонью по панели. — Доедем.

На улице было минус тридцать с хвостом. Настоящая тундровая зима: ветер сухой, злой, снег мелкий, как пыль, забивает любые щели. В такую погоду техника либо работает, либо нет — промежуточных состояний мало.

Андрей проверил показания: давление масла, температура, заряд. Всё в зелёной зоне. Скинул капот, закрепил, выдохнул в морозный воздух. Пар от дыхания сразу превратился в белое облако.

— Ну что, командир, поедем? — высунулся из кабины Лёха, водитель. — До обеда доберёмся, если зимник не перемело.

— Поедем, — Андрей забрался внутрь, хлопнул дверью. — Навигатор включил?

— Да он уже орёт, — Лёха ткнул пальцем в экран. — Видишь? Курс проложен. Сто двадцать один километр до базы семнадцать. Дальше — по факту.

Андрей посмотрел. Навигатор бодро рисовал линию зимника, уходящую в белое море. Координаты базы совпадали с теми, что были в путёвке. Формально — всё чисто.

Формально.

Он достал из кармана старую ламинированную карту — ту самую, бумажную, на которую ещё в прошлом сезоне делал пометки. На карте база семнадцать сидела чуть севернее, чем показывал сейчас навигатор.

Километров на десять.

— Ну, что? — Лёха заметил, как Андрей сверяет. — Опять твоя паранойя?

— Это не паранойя, — спокойно ответил Андрей. — Это разница в координатах.
— Подумаешь. Спутники сдвинули, обновили. — Лёха пожал плечами. — Главное — зимник по факту есть. Остальное — фигня.

Андрей ничего не сказал. Сдвинуть координаты на десять километров — это не обновление. Это уже другой сектор. Но спорить сейчас смысла не было. Выяснять всё равно придётся на месте.

Бригада у них была короткая: он, Лёха, электрик Пашка и Егоров — начальник участка, который умудрялся быть начальником, даже когда вокруг три человека и одна машина.

— Андрей, выдвигаемся, — Егоров залез в кабину последним, хлопнул кулаком по спинке сиденья. — План знаешь. До семнадцатой, сутки работы, дальше по маршруту. Связь — каждые четыре часа, контрольный — в двадцать три ноль-ноль. Всё по инструкции.

— По инструкции, — кивнул Андрей. — Если связь будет.

Егоров показательно не отреагировал. Он не любил, когда с ним спорят. Особенно по техчасти. Но если что-то и держало эту контору на плаву — так это то, что Андрей спорил в голове и делал своё в поле.

Зимник держался. Снега накатали достаточно, колея была жёсткой, не проваливалась. Машина шла уверенно, мотор урчал, как довольный кот. В салоне постепенно стало теплее, стекло перестало покрываться узором из инея.

Андрей разложил на коленях планшет с копией техзадания. Станция семнадцать:
— статус — законсервирована;
— источник питания — дизельный генератор, отключён;
— антенное поле — деактивировано;
— персонал — отсутствует.

Работа на день:
проверить целостность, снять показания датчиков, убедиться, что никто не залез, опечатать, уехать дальше.

Простейшая рутина. Если бы не одно «но».

Два дня назад к ним на общий канал пришёл короткий импульс с позывным «Б-17». Старым, ещё военным. Позывной давно снят с обслуживания, но маяк отработал чисто: частота, модуляция, идентификатор.

Егоров списал это на глюк оборудования и попросил Андрея «не забивать голову ерундой».
Андрей промолчал. Но координаты станции сразу перепроверил. И вот теперь навигатор вёл их не туда, где «Б-17» отмечен на старой карте.

Снаружи всё было однообразно: тундра, серое небо, размытая линия горизонта. Только в радиоканале иногда проскакивали короткие пакеты связи с базой: «контроль 1, слышим вас нормально», «контроль 2, уровень сигнала в норме».

Ближе к полудню навигатор вдруг дёрнулся. Линия маршрута на экране слегка сместилась вправо, будто кто-то незаметно подтолкнул её локтем.

— Видел? — Андрей наклонился к экрану.
— Чего? — Лёха зевнул. — Это связь прыгнула. Бывает.
— Маршрут поправился. На пару километров.

— Андрей, — Егоров оторвался от своего телефона, — хватит вслушиваться в шорохи. Спутники, ионосфера, помехи. Главное — мы по зимнику идём, а не по целине. Станцию увидим — там и будем разбираться, где её нарисовали.

Андрей вздохнул и закрыл карту. В конце концов, он здесь не один. И если что-то пойдёт не так, отвечать всё равно придётся ему, а не навигатору.

Через пару часов вдали показалась мачта.

Сначала — просто тёмная палочка на белом фоне. Потом — чётче: антенно-мачтовое сооружение стандартного образца, пара контейнеров рядом, какая-то хозяйственная постройка, снеговые валы.

— Семнадцатая, — удовлетворённо сказал Лёха. — Как по книжке.

Андрей снова посмотрел на навигатор. Тот честно показывал, что они как раз входят в нужный квадрат.
Он ещё раз сверился со старой картой. По бумаге база должна была быть чуть левее. Но спорить с фактом бессмысленно: станция — вот она.

Они подъехали ближе. Машина зарычала на последнем подъёме, вылезла на ровную площадку и остановилась.

Первое, что бросилось в глаза — снег.

Его было слишком мало.

Вокруг станции снег лежал тонким слоем, как будто территорию недавно чистили. Не так, как метёт ветер, а именно чистили: ровные дорожки, аккуратные валы по краям, виден след от техники.

— Законсервирована, говоришь? — пробормотал Пашка, выглядывая в окно. — Ну да, ну да.

Второе — антенна.

Она была не стандартной. Вместо привычного «ёжика» из вибраторов наверху стояла плотная решётка неизвестной конструкции. Металла на неё ушло больше, чем на весь остальной комплекс. И никаких маркировок. Ни логотипов, ни табличек с заводскими номерками.

— Это что за зоопарк? — Егоров нахмурился. — В документах про это ни слова.

Андрей уже не слушал. Он считал.

Раз, два, три… На мачте было четыре уровня обслуживания. По нормативам — максимум три. Лестничные пролёты — другие. Крепление — другое. Да здесь половина конструкций делалась не через их контору. И точно не для гражданской связи.

— Остаёмся? — спросил Лёха. — Или разворачиваемся, пока светло?

— Останемся, — сказал Егоров через паузу. — Раз уж приехали, надо понять, что это. Главное — фотоотчёт и замеры. Остальное — не наше дело.

«Не наше дело» — это всегда звучало примерно так: «Сделайте всё, а отвечать будут другие».

Они вылезли из машины. Воздух обжёг лёгкие. Андрей натянул капюшон, поправил ремень с карабином. Оружие здесь считалось «на всякий случай»: медведи, лисы, случайные гости. Но с карабином он чувствовал себя привычнее.

На дверях главного блока висел свежий навесной замок.

Совершенно новый, без ржавчины, без налёта, без снега во впадинках.

— Законсервировано, — сухо произнёс Андрей. — Очень.

— Ладно, — Егоров сжал губы. — По инструкции: фотки, координаты, вызов на базу. Пусть принимают решение.

Андрей достал приёмник, включил, проверил канал.

— База, база, это группа север-один, объект семнадцать. Приём.

Шипение, короткая пауза… Связь взяла неожиданно чисто, без шумов.

— Север-один, слышим отлично, — ответили с материка. — Объект семнадцать — законсервирован. Выполняйте регламент проверки консервации.

Андрей посмотрел на новенький замок, на чистый снег и на чужую антенну, которой не было ни в одном документе.

— База, уточните, — сказал он, стараясь держать голос ровным. — На объекте внешний вид оборудования не соответствует описанию. Фиксируем нестандартную антенну и следы свежих работ. Подтверждаете статус «законсервирован»?

Пауза на этот раз была длиннее.
Секунд десять. Пятнадцать.

— Север-один, — голос на частоте вернулся, но в нём появилось лёгкое металлическое эхо, — по нашим данным объект семнадцать законсервирован. Оборудование демонтировано. Персонала нет. Выполняйте регламент. Приём.

Андрей поднял взгляд на станцию.
Металл антенны поблёскивал в редком солнце. На её вершине мигнул маленький красный огонёк — коротко и чётко, как ответ.

По их данным станции не существует.
Но он стоял перед ней в двадцати метрах.

И это было хуже любой «аномалии» на карте.