Тень

Шаг вперёд – и человек внезапно ощущает чувство невообразимой свободы, странную, окрыляющую невесомость, заключённую в падении…

Удар… Яркий щит, который спокойно стоял на улице и рекламировал очередную косметику, был внезапно помят. Его стекло вылетело из рамки, разбившись вдребезги из-за того, что кто-то упал на него сверху.

Пара, что проходившая мимо, не представляла, свидетелями чего они станут и сколько неудобства принесёт, казалось бы, обычная прогулка поздним вечером.

От резкого, громкого удара девушка взвизгнула, не понимая, что произошло, а затем, обернувшись, увидела лежащего на земле человека с разбитой головой, истекающего кровью…

Вы когда-нибудь задумывались о том, что ваша тень всегда знает, что вы делали и видели? Ведь она всегда с вами, правда ведь?

***

Эмили стояла и смотрела на то, как за окном лил дождь. Она глядела в него и видела не только, как капли воды проносятся перед глазами, но и собственное отражение, которое причудливо играло на стекле, расплываясь узорами и искажаясь.

Девушка провела по стеклянной поверхности рукой, отчего та тихо заскрипела, вызывая лёгкие мурашки по телу. Внезапно на козырёк со стороны улицы сел голубь; повернув голову, он уставился прямо на девушку, будто рассматривая её, заглядывая ей в глаза. Он наверняка тоже хотел бы, как она, скрыться от бушующей снаружи стихии — в месте, где сухо и тепло.

В его глазах читалось осознание. Будто голубь может что-то понимать… Хотя, может, он и понимает, что в доме наверняка комфортнее, чем на улице. Но всё же, как много он понимает? Может, они как мы? То, что мы не понимаем их и их разума, не значит, что его нет. Ведь он смотрел на неё так, как будто знал, что она может изменить его судьбу — открыть окно, чтобы он залетел.

Может, и правда понимает…

Из раздумий девушку вырвал знакомый голос, что послышался сзади:

– Эмми, всё хорошо? Пойдём?

Эмили обернулась и посмотрела в сторону своего класса. Возле двери стояла Джессика, её подруга, которую она знала ещё с младшей школы. На первый взгляд ей было лет пятнадцать, но на самом деле она была старше. У неё были светлые волосы, собранные в хвост, голубые глаза, на носу сидели очки в синей оправе. Она была невысокого роста, а фигура у неё была ближе к детской, без особых женских изгибов, и одежда ей под стать: алая, строгая школьная форма.

– Нет, давай завтра ко мне на ночёвку. Я хочу сегодня домашнее задание поделать.

– Ну ладно. Тебя ждать?

– Нет, иди без меня, – ответила девушка, вновь повернувшись к окну.

– Ты там сильно не засиживайся допоздна, а то я знаю, что ты любитель. До завтра, Эмми! – прокричала подруга, пробегая по коридору.

– Ага, давай…

На самом деле девушка уже вчера всё сделала, просто сегодня ей не хотелось ни с кем видеться. Суета её одноклассников раздражала и вводила в замешательство. Настроения не было совсем. Хотелось покоя и тишины.

Эмми лениво пошла в класс, после чего, забрав свой рюкзак, потопала в сторону выхода, как внезапно тень её остановила. Она резко дёрнулась в другую сторону, отчего Эмили несколько пошатнулась.

– Что такое? А-а-а, зонт, спасибо…

Девушка подошла к своему шкафчику и потянула за ручку. Его петли со скрипом провернулись, и дверца открылась.

Зонт был ещё влажным от того, что утром тоже шёл дождь, и высохнуть он не успел. Выйдя на крыльцо, что было на переднем фасаде школы, Эмми слегка поёжилась, осознав, что, вероятно, сухой до дома она не доберётся. А школьная форма, которую заставляли носить, не позволяла бегать никак. Большинство девушек ненавидели её — мол, она убивала индивидуальность и выглядела нарочито строго.

Эмили не любила дождь. Гнусная погода. Во время грозы мир становился сырым, влажным, неприятным на ощупь. Куда ни прикоснись, всё в воде… Капли, падающие на голову, раздражали своей периодичностью; кроме того, они мочили волосы, которые потом нужно было сушить. А даже если был зонт, ветер всегда задувал ледяную воду куда-то за шиворот, от чего хотелось кричать. Но вскоре меланхолию девушки прервали.

Ты сейчас опоздаешь на автобус, — послышался голос в голове. Она не знала, когда это началось: казалось, этот голос был всегда и… никогда.

Глубоко вздохнув, Эмили пошла в сторону остановки. Вскоре это случилось… То, что она так ненавидела: вода медленно просачивалась сквозь одежду, несмотря на зонт и то, что ветра почти не было. Эмили, скривившись от холода, ускорилась. Её сапожки хлюпали по лужам, которые отражали вечерний свет фонарей, а она старалась не думать о погоде. Она засматривалась в лужи, наблюдая собственное отражение, что извивалось от порывов, словно змея, прислушиваясь к ветру, который шуршал и шелестел листвой, казалось, шепча на ухо на каком-то непонятном языке.

В автобусе она редко позволяла себе смотреть в телефон, а скорее смотрела по сторонам, вглядываясь в лица прохожих, разглядывая их и размышляя о том, кто мог бы быть этот человек. И внезапно глаз зацепился за знакомое лицо — это была Джессика, которая шла к себе домой. В белой дутой куртке она выделялась на улице, поэтому её легко было заметить. Эмили тяжело вздохнула, провожая подругу взглядом.

Эх, наверняка это было неучтиво — так отказывать, ведь мы же всё-таки договорились…

Эмили редко меняла планы и не любила, когда кто-то менял её планы, но эта фраза «Давай завтра» как-то сама сорвалась с её уст, и отыграть назад было уже поздно.

Как жаль, что время нельзя откатить назад. Это было бы так удобно. Эх, мечтать не вредно… Ведь люди так часто поступают опрометчиво. Подумай они немного о своём решении, наверняка поступили бы по-другому. И могла бы я ответить ей сейчас — ответила бы по-другому. Несправедливо… Почему мы заложники собственных решений, когда решения сделаны нами? Почему наш мозг такой недальновидный и от нашего настроения зависит больше, чем от реального расчёта?

— Какие мы неидеальные создания, — вслух сказала Эмили.

— Простите? Ты что-то сказала, девочка? — спросила старушка, сидевшая рядом.

— Нет-нет. Я сама с собой.

— Тяжёлый день, да? Что, говоришь, с собой?

— Нет, что вы. Погода, я не люблю дождь.

— Всегда приятно поговорить с умным человеком — с самим собой.

Эмили удивилась. Странная старушка.

— Простите, я вас немного не понимаю. Что вы хотели этим сказать?

Старая дама улыбнулась:

— Мой покойный муж часто так говорил. Он тоже часто сам с собой говорил.

— Простите, это моя остановка, — сказала Эмили, намекнув даме, что она хочет выйти.

— Да, конечно…

Дом встретил пустотой, гудящей в ушах тишиной, окутывающей, словно одеяло. Дома было именно так, потому что мама девушки уехала в командировку и должна была вернуться лишь через три дня. Сделав шаг, мокрые резиновые сапоги пронзительно заскрипели от спешных движений девушки, желавшей поскорее снять с себя всё мокрое и скорее пойти в душ.

Всю жизнь Эмили жила с мамой и делила с ней все свои невзгоды и переживания. Жили они нормально, не шибко дружно, но ссорились редко. Скорее обособленно: у матери своя жизнь, а у Эмили своя. Папу она не помнила, и никто о нём ничего не знал и знать не мог. Мама реагировала очень резко на любое его упоминание. По слухам, которые дошли до самой Эмми, он то ли умер, то ли просто ушёл из семьи. Больше она не знала и, откровенно говоря, знать не хотела. Какая разница, жив он или нет, если видеть её не хочет? Что она сделает?

Но сейчас, когда мама уехала, тень Эмили заняла её место. Часто случалось так, что будильник прозвонил тише, и девушка не проснулась. Или бывало, она, не подумав, могла выключить будильник с мыслями о ещё пяти минутах. Тогда её будила тень, обливая девушку холодным расчётом и здравыми мыслями, после чего помогала ей, ленивой соне, собраться… Когда она появилась — тень — не знала даже сама девушка. Она, казалось, была с ней с самого детства.

Тень часто помогала Эмми, делая множество полезных вещей, но сама девушка не испытывала к ней тёплых чувств. Тень всегда знала, что ей нужно — иногда даже раньше, чем это осознавала сама Эмили. Эта идеальность порой раздражала её. Глядя в зеркало, она видела лишь себя — обычную юную девушку с каштановыми волосами, а не ту идеальную копию себя, что сейчас настойчиво напоминала ей о предстоящем проекте.

– Но я не хочу. Он же будет на следующей неделе. Тогда и сделаю, – отвечала тени Эмили.

– И что ты тогда сейчас будешь делать?

– Ничего…

– Но ничего — это не дело, – возразила тень.

– Но я не хочу! – Сегодня девушка была явно не в духе и что-то делать не хотела. Всем видом и мыслями она показывала сегодня всем, что всех она видела в гробу и в белых тапках, тем самым давая понять, чтобы её не трогали.

Закончив с душем, Эмили села перед зеркалом и решила посушить собственные волосы.

Говоря о внешности, Эмми часто скромничала. Хотя скорее не скромничала, а не желала признавать свою красоту. Эмили была не очень высокого роста девушкой, у неё были мягкие сглаженные черты лица, маленький нос и выразительные янтарные глаза. Она обладала стройной фигурой с достаточно неплохими формами. Волосы у неё были густыми и прямыми, чуть длиннее каре.

Высушив волосы и надев нижнее бельё, Эмми надела свой халат и лениво пошла в свою комнату.

– Может, хотя бы поешь? Ты с утра ничего не ела…

– У меня нет аппетита… – ответила Эмили, потянувшись за книжкой.

Спустя какое-то время у девушки схватило живот от такого испытания судьбы, от чего Эмми скрючилась в кровати и, обняв подушку, уставилась в неё носом.

– Ты должна поесть, иначе живот не перестанет болеть.

Живот сжало вновь, будто мокрое полотенце, — его скручивало, сжимало.

Нехотя встав, девушка вышла на кухню. Шаги отдавались лёгким эхом от пустой квартиры, а доски, которыми был устлан пол, тихо скрипели под её весом.

Приготовив себе лапшу, потому что ей показалось это самым быстрым вариантом, она продолжила заниматься тем, что делала до того — читала.

– Эмили, надо убрать, завтра придёт твоя подруга — будет неудобно.

– Позже уберу…

– Ну куда позже, уже девять…

– Ну, значит, завтра уберу, – как обычно ответила Эмили.

Внезапно в голове прозвучал вопрос:

– Скажи, а зачем ты живёшь? – спросила тень… или же нет? Нет, это спросила не тень, а она.

Но девушка не могла ответить себе на этот вопрос уже очень долгое время. Смотря в потолок, она пыталась заставить себя почитать, отвлечься от назойливых мыслей, но ей не читалось. Положив книгу на стол, Эмми приобняла подушку и, перевернувшись на живот, посмотрела в окно. Там всё ещё шёл ливень, и, вероятно, он будет лить всю ночь напролёт. От этого было тоскливо…

Она ещё раз перекатилась с бока на бок и, вслух застонав, приподняла подушку над собой, посмотрев в неё словно в зеркало, после чего вновь плюхнула её себе на лицо. Ничего не хотелось, вообще. Такое ужасное настроение, давящая тишина, заботы… Она уже просто не могла это терпеть, хотелось поставить жизнь на скорость — побыстрее, чтобы время шло быстрее. И от безысходности и в надежде на завтрашний день ей пришлось выключить свет и просто уснуть… Укутавшись в одеяло, она всё ещё слышала этот постоянный стук капель о железную крышу. Как часы, они тоже напоминали ей о времени — жестоком и идущем так медленно. Было некомфортно: в одеяле жарко, а без него холодно. В результате она всё же с трудом смогла уснуть.