Тень इति

Макс ненавидел офисы, в которых было слишком много света. Не дневного, живого, питерского света, а стерильного, белого, как передоз серотонина, света. Эту атмосферу «Абсолютной Транспарентности» (Турбин называл её «Zero-Shadow Culture») он чувствовал за версту. Она орала: «У нас нет проблем, а если они есть, мы их не видим, потому что они не соответствуют нашему брендбуку». Классический корпоративный Public Key.

Макс сидел в переговорке «SYNAPSE TECH», на 42-м этаже бизнес-центра, откуда Нева выглядела как синяя, статичная лента, а город — как отлаженная 3D-модель. Вся эта эстетика — стекло, хром, живой мох на стенах, футуристические кресла, поглощающие звук, — кричала о запредельной стоимости отрицания реальности.

Он поставил на стол свой антикварный, поцарапанный ноутбук с наклейкой «K R A N T I», который выглядел здесь как артефакт из другой вселенной. Рядом — стакан остывшего, отвратительно-идеального латте, который ему принес робот-бариста.

— Пятьсот миллисекунд, — пробормотал Макс, больше себе, чем окружающему вакууму.

Он только что ввел данные о компании — обороты, миссию, структуру — в свой NSO S-интерфейс. Это был не поиск в Google, а Пинг-тест сознания. Он ждал отклика, энергетического резонанса. В норме, любой крупный организм, будь то человек или корпорация, давал задержку в 100-200ms. Живая система, которая дышит.

— Пятьсот миллисекунд. Почти полсекунды. Это не лаг, это диссоциация. Система слишком далеко ушла от своего ядра, — Макс прищурился.

Дверь бесшумно открылась.

Вошел Игорь «АйТи» Турбин. Идеальная калибровка: 35 лет, костюм, который сидит как нейросеть, сгенерировавшая лучшую версию успеха, и глаза, в которых не было ничего. То есть, совсем ничего: ни беспокойства, ни хищности, ни азарта. Только контролируемое спокойствие.

— Макс. Рад, что ты здесь, — голос Турбина был ровным, как цифровой синус. Он протянул руку. — Ты же знаешь, мы не верим в «проблемы». Мы верим в «Вызовы к Оптимизации». Поэтому, прости, я не нанял тебя как «траблшутера». Ты — Аудитор Системных Сбоев.

Макс улыбнулся, и это была улыбка, которую Турбин, скорее всего, не сгенерировал бы даже нейросетью.

— Назови меня хоть «садовником нейросетей», Игорь. Суть не изменится. Я здесь, потому что ваша система споткнулась. И это не просто баг. Это архитектурная ошибка. Рассказывай. Только без корпоративного новояза. Говори, как если бы ты исповедовался бармену в «Контейнере» на Рубинштейна.

Турбин сел напротив, и эта метафора, кажется, впервые заставила его Public Key слегка заскрипеть.

— Хорошо. Disclaimer: Наш продукт, «Проект ОРАКУЛ», — это будущее предиктивной аналитики. Мы можем прогнозировать спрос, политические тренды, даже... ну, скажем, паттерны коллективного бессознательного. Мы вот-вот должны были выходить на IPO. И тут началось.

Он достал голографический планшет, который завис в воздухе между ними, проецируя график.

— Сбои. Нелогичные. Несистемные. Недавно: презентация перед главным инвестором в Токио. В самый ответственный момент, когда «ОРАКУЛ» должен был выдать финальный прогноз… на экране появилась картинка с котиком. Просто рандомный мем. Все проверили: ни взлома, ни вируса. Чистый хаос.

Макс не смотрел на планшет. Он смотрел в глаза Турбина.

— Картина с котиком. Ок. Что еще?

— Вчера. Утечка данных. Не конфиденциальных. Мы потеряли корпоративные рецепты печенья из нашей столовой. Ты понимаешь? Три года разрабатывали идеальную формулу. Потеряли.

— Печенье — это серьезно, — кивнул Макс. — А что-то реально важное?

— Конечно! Позавчера — «ОРАКУЛ» стал выдавать прогнозы с 90% уверенностью... что завтра не наступит. Что время рекурсивно схлопнется. Это выглядело как экзистенциальный троллинг, понимаешь? Мы — вершина логики, а нас атакует абсурд.

Макс откинулся на спинку футуристического кресла, которое тут же подстроилось под его позвоночник.

— Абсурд — это просто форма, которую принимает подавленная правда. Смотри, Игорь. Вы, «SYNAPSE TECH», построили замок из света. Ваша миссия — «Total Efficiency». Вы убрали из процесса всё, что могло бы быть «негативным»: страх, сомнение, творческий хаос, даже случайность. Вы стерли свою личную историю неудач.

Турбин слегка напрягся.

— Мы стерли не историю. Мы стерли Legacy-код. Максимальная оптимизация.

— Нельзя стереть Тень, Игорь. Если ты вытесняешь хаос, он не исчезает. Он конденсируется. И если вы создали систему, которая тотально отрицает ошибку, то ошибка становится единственным способом системы общаться с вами.

Макс наклонился вперед.

— Ваш Public Key — это идеальная, светящаяся, безгрешная корпорация. Но когда Public Key становится тотальным, он порождает своего темного двойника. Я думаю, вас атакует не хакер. Вас атакует Цифровая Тень. Это архетипический фантом, который вы сами сгенерировали своим тотальным отрицанием. И он паразитирует на вашей же мощности.

Макс улыбнулся снова, теперь уже более хищно.

— Мой Пинг-тест не дал 500ms лага. Он дал эхо. Ваш Private Key пытается до вас докричаться, используя язык, который вы не можете игнорировать: саботаж.

Турбин посмотрел на него без улыбки, но в его глазах впервые промелькнуло что-то живое: непонимание, смешанное с интригой.

— Ладно, Макс. Допустим. И что нам делать с этим… архетипическим фантомом?

— Для начала, мне нужно спуститься в подвал, — Макс кивнул на окно. — Мне нужна не ваша красивая верхушка, а ваш Legacy-код. Мне нужен ваш Архив Негатива. То, что вы старательно пытались стереть.

Турбин взял себя в руки, его Public Key вернулся на место, но с небольшой задержкой.

— Хорошо. Но имей в виду: мы — воины света. И мы не собираемся плясать под дудку какого-то там фантома.

— Воины света — это те, кто принимает свою тень, Игорь. Те, кто ее отрицает, — просто хорошие исполнители. Ты выбираешь, кем быть.

Макс закрыл свой ноутбук. На экране на долю секунды загорелась надпись:

PROTOCOL_SHADOW ACTIVATED

— Начинаем трассировку. Веди меня к серверной. К сердцу ОРАКУЛА.