Тень над миром

Сгустились тучи, а Артур сидел на слегка влажной подушке, подаренной ему на двадцатилетие его ныне покойным отцом Александром Альбертовичем, и с наслаждением потягивал кружку тёплого, почти как материнская любовь, чая. Его комната представляла собой абсолютно обыкновенные покои юноши двадцати двух лет в царской России, а сам он был ярким консерватором, несмотря на молодой, казалось бы, возраст.

Он представлял собой спокойного, но при этом злопамятного человека: он помнил даже тех, о ком люди к десяти годам уже забывают, а он — нет. Поверх его головы лежали прекрасные бурые волосы, уход за которыми был одной из самых важных вещей в его жизни. Его зелёный кафтан был слегка потёрт, но всё так же прекрасен, как и два года назад. Маленькие, будто только начинающие расти, усики рябели на лице, а на ногах сияли сапоги из крокодилей кожи.

Сегодня был особенный день: 18 июля была объявлена мобилизация вооружённых сил на границу с Австро-Венгрией и Германией. Для жителя Петербурга, ещё и дворянского происхождения, это могло бы казаться далёкой проблемой, но реальность оказалась жестокой. Артур всегда любил Родину и, так как ему больше нечего было терять, добровольно отправился на фронт. Он хотел почувствовать себя частью народа и поэтому записался в армию как рядовой солдат Российской империи. Его отговаривали, но он был непреклонен: офицерского образования у него не было, да и не хотел он быть офицером.

Во второй половине дня Артур отправился в призывной пункт. После проверки документов, тщательных отговоров и медицинского осмотра в Петербурге начался торжественный парад, на котором никто не подошёл к Артуру — просто было некому. Отправка оказалась испытанием для человека, который всю жизнь прожил в комфортных условиях, но Артур держался стойко, и даже его полевой командир Евгений Павлович это заметил.

— Ну, салага! Что тебя в армию привело? Неужто в тепле жопа мёрзнет? — громко расхохотался Евгений. — Ничего страшного, привыкнешь! Тут неженок не любят, запомни — пригодится!

Голос этого человека казался Артуру уж слишком громким.

— А нас по громкости вашего голоса случайно немцы не скосят? — пробормотал Артур себе под нос, но Евгений услышал и нахмурился.

— Шутников, кстати, тут тоже не почуют, — уже не шутливо произнёс он.

Артуру показалось, что после его слов будто бы ударила молния, но спорить он не решился и лишь кивнул. Евгений больше не приставал и вернулся к офицерским обязанностям. Артур же, упершись в стенку вагона, спокойно уснул под размеренный гул колёс.