Тепло за синими ставнями

Вечер опустился на окраину села незаметно, укрыв хату мягким фиолетовым шелком сумерек. Здесь, у самого края старого соснового бора, время словно замедлило свой бег. Снег навалил такой густой и чистый, что крыша дома стала похожа на огромную сахарную голову, а под застрехами выросли хрустальные зубы сосулек.

Бабушка Мария приоткрыла тяжелую дубовую дверь, и в морозный воздух вырвалось облачко пара, смешанное с густым ароматом печеного хлеба и сушеной мяты. Она взглянула на пучки кукурузы, развешанные у окна — золотистые зерна ярко горели на фоне беленой стены, напоминая о жарком лете.

— Ну и приморозило, — прошептала она, плотнее закутываясь в шерстяной платок.

Снаружи царила абсолютная тишина. Только изредка в лесу трещала от холода ветка да тихонько поскрипывал свежий наст. Из высокой кирпичной трубы в розовое небо тянулась тонкая струйка седого дыма. Это значило, что старая печь — сердце дома — уже набрала силу, и внутри сейчас благодать.

Мария вернулась в горницу. В маленьких окошках с голубыми ставнями дрожал теплый янтарный свет. На столе, покрытом вышитой скатертью, ждал горячий узвар из сушеных груш и яблок. В углу уютно потрескивали поленья, те самые, что еще днем дед аккуратно сложил в поленницу у крыльца.

В такие вечера кажется, что весь мир ограничивается этим маленьким островком тепла среди бескрайних снегов. Здесь не нужно спешить. Нужно только слушать, как поет огонь, смотреть на танцующие тени на стенах и знать, что пока в печи горит огонь, а над трубой вьется дым — в доме живет счастье.

За окном окончательно стемнело, и только узкая тропинка, протоптанная в глубоком снегу, вела к светящемуся порогу, обещая каждому путнику покой и добрый прием.