Терапевт Анжела Ангелова

Терапевт Анжела Ангелова

Ранним утром, еще до завтрака, 486-я стояла перед зеркалом и тщательно проверяла все складочки на своей ультрамодной алой хламиде. Последние экзамены уже сданы, и даже за райэкзамен по психологии человека в зачетке стояло «отлично», оценка, которой каждый год удостаивалось не более дюжины выпускников. А в этом, например, всего трое. Не будь гордыня грехом, можно было бы возгордиться.

Но куда приятнее, что теперь она почти взрослая, осталась только месячная практика. И ей уже можно вместо надоевшей белой студенческой туники носить что-то красивое и модное. Хламиды, вообще-то, исторически представляли собой древнегреческую мужскую одежду, но кого и когда волновали такие мелочи? Кто-то из интересующихся историей парней года два назад решил себе такую сделать и через месяц весь рай просто полыхал разноцветными хламидами. И этот пожар гаснуть явно не собирался.

Да и не в первый раз. Ангелы нередко заимствовали у людей идеи в тех или иных областях, в том числе, в одежде. Те же слитные купальники с открытой спиной уже с полвека были излюбленной пляжной одеждой у крылатых девушек. Что неудивительно — крылья никак не мешали такой надевать. В хламидах же приходилось резать дырки на спине, но это на моду не влияло.

Еще раз убедившись в безупречности своей одежды, прически и крыльев, 486-я направилась на завтрак. Есть пришлось стоя и очень аккуратно, чтобы не заляпать одежду. Сразу после завтрака было распределение на практику — важнейшее дело, от которого зависит ее будущее.

Комиссия из старейших и опытнейших ангелов уже минут пять копалась в ее личном деле, явно надеясь найти там что-то экстраординарное. Но что? Оценка «отлично» была даже по таким сложным предметам, как анатомия, физиология, патология и психология человека. Собственно, если бы не «хорошо» за технику полета, поставленная физкультурником из сочувствия и уважения к потраченным ею усилиям, то 486-я была бы круглой отличницей. Но полеты явно не были ее сильной стороной.

Комиссия продолжала что-то искать и вызывала этим уже не тревогу и опасения, а удивление. С остальными за минуту разбирались, а с ней уже почти десять головы ломают… Наконец, председатель Комиссии Серафим, один из самых заслуженных ангелов, которых она знала, еще раз пересмотрев ее дело, решился озвучить свое решение.

— Согласно табелю, оценки практически по всем профильным предметам отличные. Некоторые даже сопровождаются восторженными отчетами учителей. Можно было бы рекомендовать прохождение практики в качестве ангела-спасателя, но сложности с техникой полета делают это невозможным. А посему есть предложение направить выпускницу на медицинскую практику в райцентр Яблочное, в местную ЦРБ в качестве врача-терапевта. Там как раз куратору Макарию помощь нужна. Эмоциональное выгорание начинается. Комиссия не возражает? — возражений не последовало. — Вас устраивает это направление? — спросил Серафим уже ее.

— Конечно! — воскликнула 486-я, стараясь не махать крыльями от волнения.

— Под каким именем желаете проходить практику? — уточнил Серафим.

Вопрос был весьма и весьма важным. Дело в том, что обычно ангела именовали тремя именами. Первое, домашнее, давали родители и именно на него маленький ангел отзывался до школы, да и потом в кругу родных и близких. В школе ему присваивался длинный уникальный номер, из которого обычно использовались последние три цифры и эта комбинация оставалась до окончания средней школы, а затем и получения высшего образования. Выбрать себе новое, взрослое имя можно было после сдачи всех теоретических экзаменов, а вот закрепить его за собой или снова поменять — только после успешного прохождения итоговой практики. Только после этого ангел считался полностью взрослым. При этом перед практикой чаще всего выбирали новое имя, отличное от домашнего, а затем сохраняли именно его. Ведь это имя обычно было результатом многолетних размышлений. Но 486-й ее домашнее имя нравилось и менять его она не собиралась.

— Анжела. Анжела Ангеловна Ангелова. — максимально четко проговорила она, чтобы исключить любые возможные ошибки.

— Хорошо, Анжела. Вы направляетесь в Яблочное под руководство Макария. Кольцом-проводником пользовались ранее?

— Конечно, это единственное, что на летной практике я делала на «отлично» — подтвердила и вздохнула теперь уже почти Анжела.

Переход на Землю и обратно открывался только в воздухе, причем взлетать нужно было строго на своих крыльях или воспользоваться помощью другого ангела. На тех занятиях 486-я чаще всего играла роль эвакуируемого пострадавшего, зато при осуществлении перехода, кое-как подлетев к его точке, обозначенной учителем, открывала и переходила с такой точностью, что и учителя могли бы позавидовать, не будь это грехом.

— Очень хорошо. Тогда можете отправляться, инструктаж получите на месте у Макария, он все равно особый для каждого места прохождения практики. — заключил Серафим и выдал небольшое кольцо с камнем — тот самый проводник. Более опытные ангелы обходились без него, а начинающим он помогал лучше концентрироваться и точнее открывать Переход, при необходимости внося необходимые поправки. Правда о столь грубых ошибках проводник сообщал учителям и по возвращении предстоял довольно нудный и въедливый разбор полетов и ошибок.

Анжела поклонилась Комиссии и вышла в коридор. Еще минута и она очутилась под открытым небом. Задумавшись лишь на секунду, она отказалась от идеи заглянуть в свою комнату в студенческом общежитии и, в несколько энергичных взмахов крыльями набрав необходимую высоту, открыла Переход.

Из Перехода она вылетела на Земле, на окраине небольшого города. Город был достаточно велик, чтобы оказаться районным центром, но недостаточно, чтобы иметь больше одной больницы. Собственно, именно ее три корпуса и красовались за линейкой тополей. Ближайший к ней был детским, средний терапевтическим, а дальний — хирургическим. Внутреннее чувство потребовало срочно приземлиться, скрыть крылья от людских взоров и идти к пятиэтажному дому, выглядывавшему из-за дальнего корпуса больницы. Как помнила Анжела из школьной программы, эти дома назывались хрущевками по имени руководителя этой страны, решившего их строить. Та, что стояла перед ней, была кирпичной и с балконами, такие начали строить попозже, после того, как основная часть населения обзавелась жильем хотя бы в самых простых панельных домах.

Именно к этому дому ее и влекло, требуя войти в первый подъезд и подняться на третий этаж. Проводник работал, как всегда, точно. На третьем этаже ее потянуло ко второй слева квартире и, не успела она нажать на кнопку звонка, как дверь открылась. На пороге стоял пожилой ангел с очень глубокими и добрыми глазами. А еще — с очень уставшими. Одет он был в короткие штаны и белую майку. Надо сказать, что майки, также позволяющие без проблем выпускать крылья, пользовались в Раю просто сногсшибательным успехом. Их, в отличие от купальников, носили все. Самое интересное, что добрая половина и того и другого происходила из земных магазинов, что считалось особым шиком. А потому постоянно требовала борьбы с гордыней, завистью и прочими грехами. Стоящему перед ней ангелу мода явно была неинтересна, так что майка была надета сугубо из соображений удобства.

— Ну здравствуй, практикантка. Заходи! — он посторонился. — Как тебя зовут?

— Здравствуйте! Анжела. — уважительный поклон удовлетворил бы самого взыскательного учителя этикета.

— Вот твоя комната, Анжела. — указал Макарий на дверь за своей спиной. — Постельное белье и земную одежду уже прислали. А сандалии и твои сойдут. Местной сантехникой и плитой пользоваться умеешь?

— Конечно, на отлично сдала.

— Тогда иди обустраивайся, а я пока вздремну. Если что — буди. — сказал он и ушел в свою комнату.

Комната оказалась небольшой, но очень уютной. В комнате имелись трехстворчатый шкаф, кровать, стол и стул. В окно между желтоватых штор в цвет обоев был виден ближайший корпус больницы. Судя по тому, что именно к нему периодически подъезжали машины с красными крестами, именно там и было приемное отделение, где ей предстояло проходить практику.

Часа через два они сидели на кухне и пили чай с пирожками из местной кулинарии. На удивление вкусными. И Макарий вводил Анжелику в курс дела в отношении вопросов, за которые не отвечал проводник.

— Как ты знаешь, в связи с ростом населения Земли, а также техническим прогрессом приставлять к каждому человеку ангела-хранителя стало невозможно. Нас попросту недостаточно, да и не за каждым автомобилем на крыльях угонишься, не говоря уж о самолетах. А посему была разработана концепция узлов поддержки, в число которых входят, в том числе, медучреждения, в основном поликлиники и стационары различного профиля. И наша районная больница типичный тому пример. Ангелу, отвечающему за такой узел, приходится контролировать десятки, а то и сотни человек, что намного сложнее, чем работа с отдельным человеком, как это было сотню-другую лет назад.

Ты будешь работать врачом-терапевтом приемного отделения, в твою задачу будет входить обычный осмотр и обследование, как учили, постановка диагноза по человеческой МКБ и назначение лечения местными же средствами. Но! На первой неделе, если ты видишь заболевание, которое местные могут вылечить, если начнут вовремя, то его тоже опишешь, ссылаясь на данные физикальной и инструментальной диагностики — на все, что сможешь использовать. Это немножко ложь, но ложь во благо. Заболевание-то есть, и лечить его нужно сейчас, а не тогда, когда люди все же заметят. После недели практики, если все будет хорошо, ты получишь право самостоятельного лечения в жизнеугрожающих состояниях и после консультации со мной — в других случаях. Ну а последнюю неделю будешь принимать решения сама, только отчитываясь мне после смены. Все поняла?

— Да… — пролепетала смущенная близкой перспективой самостоятельной работы Анжела. Лишь вчера она сидела на студенческой скамье и сдавала экзамены, а завтра от ее решений будут зависеть жизни людей. Страшно… Но необходимо.

— Тогда иди отдыхай, завтра в восемь нужно в больнице быть. Местная одежда, включая халаты и хирургическую форму, у тебя в шкафу. Местная не подойдет из-за крыльев. И не забудь их прижать поплотнее и скрыть от взоров перед выходом из квартиры. Спокойной ночи! — Макарий встал и, прихватив чашку, скрылся в своей комнате.

Наутро Анжела вымылась, просушила и уложила волосы, надела свободный брючный костюм и халат, скрыла крылья и, проверив в зеркале внешний вид и качество маскировки, галопом выскочила из квартиры. Макарий так и не счел нужным выбраться из своей комнаты, видимо, не желая смущать молоденькую практикантку. Несмотря на изрядный запас времени, спускалась она скачками через пролет, кое-как взяв себя в руки лишь перед выходом из подъезда. В приемное отделение она входила уже с абсолютно спокойным видом привычного человека.

— О, Анжела Ангеловна, хорошо, что Вы уже пришли. У нас как раз завал. Посмотрите, пожалуйста, вон того пациента, только привезли, оформляют, все равно Вам достанется. — заявил налетевший на нее брюнетисто-голубой вихрь и исчез в ближайшей смотровой. «Мария Сергеевна Белкина, врач-терапевт приемного отделения предыдущей смены. До пятиминутки еще полчаса, так что вполне можно успеть осмотреть.» подсказал проводник.

Анжела послушалась совета мудрого камушка и пошла к указанному пациенту. У него оказалась пневмония, довольно тяжелая, но вполне излечимая. Но куда хуже был прикорневой рак легкого. Пока без метастазов и вполне излечимый земной медициной. Но, в отличие от пневмонии, его пока не выявили неизвестно, когда выявят. Вылечить его сама она пока не могла. Что же делать?

Чуть подумав, она решила вписать в историю болезни подозрение на наличие прикорневого рака слева по данным аускультации и перкуссии. Если внимательно рассмотрят рентгеновский снимок или сделают КТ, то упустить не должны. Анжела открыла историю на бланке осмотра специалистами в приемном отделении и вдруг сообразила, что ей нечем писать. У всех врачей, кроме нее, были свои ручки, но попросить она постеснялась. В итоге достала из небольшой поясной сумки маленькую чернильницу-непроливайку и, поморщившись, выдернула перо из собственного крыла. Подрезав перо лежащими на столе ножницами, сделала необходимую запись и назначила анализы, после чего сообщила администратору о необходимом дообследовании и пошла на пятиминутку. Там также сообщила о своих подозрениях, вызвав некоторое удивление.

По возвращении же обнаружила, что перо со стола исчезло. Выяснилось, что его взял поиграть кто-то из детей, даже не подумав, что оно может кому-то понадобиться. В этом мире уже давно почти никто не писал настоящими перьями. Так что пришлось вырывать новое…

К концу второй недели на крыльях остались только пуховые перья, а во дворе больницы дети запускали планер, собранный из пластилина и ангельских перьев. Летал он, на радость детворе, очень хорошо. С письменными принадлежностями, наконец, повезло — приходил представитель какой-то фармфирмы и оставил пачку рекламных ручек, пару из которых она и прихватила. Жаль, что не пришел парой недель раньше… А вот крылья мешали все больше и больше. Оставшись без защиты перьев, они очень болезненно ударялись об углы стен и притолоки дверей, когда Анжела резко отодвигалась в сторону, чтобы пропустить каталку с больным. А к концу третьей недели она чуть не выбила кончиком крыла флакон с лекарством из рук спешащей в процедурную медсестры.

Вечером она попросила Макария взять ее крылья и сохранить в стазисе. Могла, в принципе, и сама, но опыт в таком ответственном деле важнее. Ведь без крыльев ангел в свой мир может попасть только с посторонней помощью, да и там будет ощущать себя как безногий калека в этом мире. Ведь дома все сделано в расчете на то, что ангелы и ходят и летают, так что в общественных местах невозможность летать очень сильно ограничивала доступное пространство и доступ к тому, что в нем располагалось.

Они прошли в ее комнату и Макарий отделил крылья от ее спины и поместил в свежесозданный стазис-кристалл. Ощипанные крылья смотрелись в нем очень сиротливо и остро напоминали куриные, выложенные в прозрачных упаковках на полках соседнего супермаркета. Так они могли храниться неделю, после чего их необходимо было вернуть обратно, иначе исчезнут вместе с кристаллом. И восстановить их будет настолько сложно, долго и болезненно, что мало кто решится. Затем Макарий заглянул в шкаф, прошелся рукой по висящей там одежде и дырки для крыльев исчезли.

На следующий день Анжелика бежала на работу с непривычной легкостью. Она легко вписывалась в самые узкие двери, ей не нужно было отказываться от поездки на лифте или, если не удавалось, прижиматься в самый дальний угол, болезненно прижимая крылья к рамке треснутого зеркала. Легкость была такая, что хотелось взлететь, что без крыльев или с тем ощипанным недоразумением, которое у нее оставалось к середине практики, было совершенно невозможно. Ну и ладно, не так уж и хотелось.

По возвращении с обеда она увидела пациента, от которого в первый момент отшатнулась и ее охватила оторопь. Глазами сравнительно молодого кареглазого и темноволосого одноногого парня смотрела сама смерть. Этот человек убивал много, очень много. Не десятки, а сотни, если не больше. И при этом он ощущался как праведник. С ее точки зрения это было сочетание, которого не могло быть, но оно сидело перед ней на каталке и кривилось от сильнейшей боли в ампутированной ноге.

Анжелика собралась с духом и посмотрела прошлое парня. Да он убивал. Много и безжалостно. Убивал всеми доступными способами, от собственных рук до тяжелого вооружения. Ей стало тошно от тех рек крови, что пролил этот парень. Но! Убивал он тех, кто сам счел, что вправе убивать всех, кто им чем-то не по нраву. Всех, без разбора — женщин, детей, стариков… От их бесчинств она с трудом устояла на ногах. Парень убивал тех, кто сам лишил себя права называться человеком. И это убийство не было грехом, ибо, убивая кровавых убийц, он спасал невинных.

Немного успокоившись, она решила перейти к тому, как парень потерял ногу. Взрыв, рушится какое-то здание и из невидимых в пыли развалин слышится детский крик. Парень идет на него и находит прижатую камнями девочку. Он начинает разгребать обломки, освобождая ее. Чтобы осторожно убрать последний, нужно было опуститься на колени и опереться на кучу обломков. И в том момент, когда парень отбросил последний камень в сторону, куча немного стронулась и раздался взрыв. Под камнями оказалась противопехотная мина, которую местные называют «Лепесток». Девочка не пострадала, ее спасла все та же куча, но взрыв получился направленным и перебил левую ногу парня выше колена. Помятую, но живую девочку вместе с парнем вынесли сослуживцы. Сейчас она живет в детском доме, так как родители погибли и каждую неделю присылает своему спасителю письма. Парня доставили в госпиталь, но из-за жары нога уже была непригодна для реплантации. Да и оставшаяся часть ноги представляла собой одну большую гематому. Парню сформировали культю, но устранить мелкие повреждения тканей от взрывной волны не смогли. Такие специалисты есть, проводник даже подсказал, где их можно найти*, но в том госпитале их не было. Как и в их городе. В результате у парня в культе были нарушены микроциркуляция и иннервация, а потому давление гильзы протеза очень быстро приводило к пролежням и дальнейшему ухудшению. Если ничего не делать, то скоро придется еще раз ампутировать часть ноги. Но те, кто смог бы это вылечить, очень далеко. И этот парень никогда к ним не попадет. А еще Анжела поняла, что парень, ныне истерзанный болезнью и болью, с удовольствием забрал бы осиротевшую девочку к себе. И сама не заметила, как подошла к скрипящему зубами от боли, присела рядом, положила руку не его бедро и стала приводить ткани в порядок. Открывала мельчайшие сосуды, доставала из спаек нервы, восстанавливала эластичность фасций… Боль ушла через несколько минут, а пролежни она пока заживлять не стала — после лечения они и сами заживут через два-три дня. Кстати говоря, этот парень сейчас был единственным пациентом с пролежнями на всю больницу — у остальных они уже с неделю, как перестали образовываться.

— Спасибо! — прохрипел парень пересушенным горлом.

— Не за что. — Заученно ответила очнувшаяся от лечебного транса Анжела, встала и побежала смотреть других больных. Этот-то вообще к хирургам, а к ней скорая кого-то привезла.

Оставшиеся дни практики Анжела работала за двоих, выполняя обязанности терапевта и незаметно подлечивая тех больных, с которыми могла не справиться местная медицина. Вечером предпоследнего дня практики она сильно задержалась с тяжелым больным и вернулась домой уже затемно. Ее встретил встревоженный Макарий и чуть ли не за шиворот поволок в ее комнату.

— Скорее, кристалл уже мерцает! Считанные минуты остались!

Анжела посмотрела на свои крылья, которые не замечала всю неделю и внезапно они оказались чужими и ненужными.

— Спасибо, Макарий, но они не нужны. Я остаюсь, мое место здесь. — твердо заявила она.

Кристалл, который до того мерцал с нарастающей частотой, словно услышав этот приговор, ярко вспыхнул и исчез, унося с собой в небытие ощипанные ангельские крылья.

— Так я и думал — проворчал Макарий. — Сейчас принесу.

Через минуту он вышел с папкой документов.

— Теперь этот городок и больница с поликлиникой твои. А посему вот паспорт с пропиской в этой квартире, вот документы на квартиру, вот диплом из института, удостоверение об окончании ординатуры и прочие необходимые на Земле документы. Я еще неделю назад понял, что ты останешься, так что попросил все подготовить. Ну а сам останусь еще на месяц-другой, помогу тебе обжиться.

На следующий день она выходила на работу с удивительным ощущением. Она выходила из СВОЕГО дома, в СВОЙ мир, на СВОЮ работу. И это было неописуемо.

Макарий, как и обещал, за пару месяцев показал и рассказал все, что было нужно, но могло ускользнуть от внимания проводника. А затем вернулся в Рай, дом для всех ангелов, кроме Анжелы.

А еще через год в дверях приемного отделения появился слегка прихрамываюший красивый широкоплечий парень. В одной руке он держал огромный букет чайных роз. Другую крепко сжимала совершенно непохожая на парня светловолосая голубоглазая девочка, слегка напоминающая саму Анжелу в том же возрасте. И смерти в глазах парня больше не было. Он подошел к Анжеле и опустился на то самое искусственное левое колено протеза и протянул букет.

— Терапевт Анжела Ангелова, ты меня спасла. Выходи за меня замуж! — парень и девочка смотрели на нее с одинаковой надеждой.

Ну что тут было ответить?

* — на момент написания такие специалисты точно есть в Москве, Питере, Нижнем Новгороде, Краснодаре, Новосибирске, Якутске и Владивостоке.

Иллюстрации:

Светланы Кузнецовой https://author.today/art/121025#first_unread

Ольги Шию https://author.today/post/460395