Тернии над пропастью

А потом все умерли...

И это было только начало. Коренастый всклокоченный Лидер рвал и метал, его роскошная шевелюра, которой позавидовал бы любой хрестоматийный цыганский барон, развевалась вслед за его нервными рывками. Наконец он опустошенный сел за дубовый стол, облокотил голову на свои накачанные бицепсы, полуприкрытые кожаным жилетом и тяжело вздохнул.

— Надо что-то делать, — наконец хрипло выдохнул он.

Пожилой тощий медиа-ментал, наивысший чин в иерархии Середовища стратегического умообразия, стоявший у стены и практически слившийся с ней ввиду одинаковой текстуры его мантии и отсутствия всяческих движений, поднял одну бровь. Это было достаточно, чтобы понять: он принял посыл к сведению.

— Надо что-то делать!

Лидер повысил голос. И тогда медиа-ментал поднял вторую бровь:

— Тождественные слова при тождественном контексте порождают тождественный исход, — по старчески, но различимо произнёс он, и губ его коснулась лёгкая усмешка.

Лидер было набрал воздух, чтобы выругаться и осадить своего слугу за дерзость, но подумал и успокоился. Перед ним стоял не просто слуга, а тот, кто взрастил и вскормил Империю.

Лидера звали Силоправ. Но это имя он зарезервировал лишь для членов семьи и самых близких, закадычных друзей. Назвать его по имени не смел никто, кроме этого близкого круга. Все остальные обращались к нему по титулу: Лидер. В торжественных случаях – Ваше Лидерское Величество.

— Силоправ, — прозвучал скрипучий голос медиа-ментала. В другой ситуации это было бы вопиющей фамильярностью на грани измены, но сейчас это проявилось как крайне уместный акт. Настоящее, естественное имя Лидера в устах мудрого старейшины ознаменовало то, что он теперь ему и друг, и семья. Как будто пронеся всё это в подсознании и душе, Лидер смягчился, расслабился, плечи его раскрепостились и перестали вести себя как взведенный требушет. Он был открыт и готов слушать.

Прошла минута. В обычной ситуации Лидер Силоправ поспешил бы разгневаться и сказал бы нечто наподобие "Прекрати тянуть гуттаперчу!" Но сейчас он полностью отдался этой минуте и, успокоившись, доверительно смотрел на того, кто вскормил державу. Спешить все равно было уже некуда.

— Силоправ, самое время нам подкрепиться.

Медиа-ментал был гениален в своей простоте. Теперь он не фонтанировал изысканными софизмами и не оттачивал филигранные нюансы. Всему свое время, а всякое умение уместно в своей артели, как любил говаривать Старый Князь, друг и ученик медиа-ментала.

Лидер энергично выскочил, хлопнул старца свой могучей бойцовской рукой по плечу.

— Вот за это я тебя и люблю! Бе́лки и углероды сами себя не пополнят.

Старец чуть было не прыснул со смеху, но прикрыл губы ладонью с сучковатыми пальцами, как бы почесав под носом, и ответил:

— Идем в монаршую трапезную, мой господин.

Его господин лишь недавно научился читать. И путал белки́ с бе́лками, а углеводы с углеродами. Но для тонкого искусства власти это ему не требовалось. Тот же, кто осмеливался смеяться над ошибками Силоправа, в скором времени оказывался на плахе.

Монаршая трапезная была пуста словно лагерь космоскаутов в учебные месяцы, и в ней царила такая же замогильная тишина. После случившегося это было немудрено. Остались Силоправ и медиа-ментал как несменные хранители святыни. Но монаршая трапезная на то и монаршая. В ней, как в комнате чудес на ярмарке всегда были припасены сюрпризы.

Здесь пахло излюбленным яством Лидера – гусем на гриле – и, как всегда, чуть заметно — торжественностью. Пол сиял свеженамазанным воском, а стены, выложенные из полупрозрачного обсидиана, отражали тяжелую фигуру Лидера, словно намекая: «Смотри, каков ты, и сколь много с тебя спросят – если смогут». Обсидиан был выбором Силоправа, он для него олицетворял блеск, скрытность и разительность. Ведь недаром у него в ларце красовались ритуальные обсидиановые клинки, подаренные его отцом в День инициации.

ММ (так кратко называли медиа-ментала) подошел к едва заметной нише у восточной стены, и как заправский ярмарочный штукарь в отдаленных вассальских анклавах, извлек блюдо с гусем. Из ниши посветил едва заметный огонек. Горелки могли подогревать любимые деликатесы Лидерского Величества достаточно долго.

Уже за столом, Силоправ смахнул со скатерти обрывки разорванных в ярости донесений — пусть даже чисто символически, чтобы убрать остатки отрицательных чувств из редких минут благостного пребывания в обществе ММ. Медиа-ментал, поднеся блюдо товарищу и брату по беде, сел напротив, скрестив длинные пальцы в замысловатом жесте.

— Пища, — спокойно произнес старец, — может быть либо топливом, либо ритуалом. Сегодня, смею предположить, она и то, и другое.

Силоправ кивнул, пережевывая с задумчивой яростью. Он ел, как воевал: без изящества, но с убедительной энергией.

— Всё началось с Когорт Нематериальных, — проговорил он, глядя в ничто. — Они ускользнули как концепция. Без следа. Даже не оставив идеи о себе.

— Концепции всегда возвращаются, — отозвался медиа-ментал, — если не в действии, то в последствиях.

Молчание повисло. Словно само время хотело услышать, что будет дальше.

Силоправ отодвинул блюдо.

— Мы должны были вызвать на переговоры Осколочный Конвент! Всего этого не произошло бы, если они с нами поговорили.

— Они умеют говорить, — вздохнул медиа-ментал, — они просто давно разучились слушать.

В этот момент дверь трапезной приоткрылась беззвучно, и в щель протиснулась фигура, облаченная в мантию из нот и молчания. Это была посланница с письмом. Она протянула черный конверт с красным ромбом, и по зале как будто пронеслась загадка.

ММ принял конверт, кивнул посланнице и углубился в безмолвное чтение. Потом в какой-то момент поднял брови, сказал: «Ах вот как...» и покачал головой.

— Ну что же там?! — нетерпеливо прорычал Лидер.

— Вот послушайте-ка! «В тотальном разгроме Имперского войска нет виноватых, равно как и нет врагов...»

— Что??? — Силоправ с силой ударил кулаком по столу, разметав в стороны блюдо и гуся.
***

Гусь, только что бывший предметом его сконцентрированной ярости, теперь лежал на полу, растерзанный и жалкий, как и сама Империя. Силоправ вскочил, его лицо было искажено гримасой гнева и недоумения.

— Нет врагов? Нет виноватых? Это что за бред? — Его голос перешел в рев, от которого, казалось, задребезжали обсидиановые стены. — Сотни тысяч полегли! Лучшие из лучших! И это все… без врагов?

Медиа-ментал не дрогнул. Его тонкие губы изогнулись в едва заметной, почти грустной улыбке.

— Позвольте продолжить, Силоправ, — спокойно сказал он, поднимая руку в примиряющем жесте. — «…есть лишь причины и следствия. И, поверьте, причина гибели ваших легионов не в силе нашего оружия, а в слабости ваших основ».

Силоправ замер, его гневная гримаса сменилась выражением глубокой задумчивости. Он опустился обратно на стул, тяжело дыша.

— Слабость основ… — прошептал он, как будто пробуя слова на вкус. — Это… это что-то новое.

— Действительно, — кивнул ММ, откладывая письмо. — Кстати, вы не спростили, от кого это письмо. Да-да, именно от Конвента... Их депеши всегда отличались нетривиальностью. Они мастера игры на нервах и расшатывания устоев. Да и мастера битвы в конце концов. Но именно в конце концов. Напоследок.

— Но если нет врагов, — Лидер поднял на него глаза, — то с кем мы воевали? И кто тогда мы? Жертвы?

Медиа-ментал пожал плечами, его длинные пальцы снова переплелись.

— В их понимании, Силоправ, вы воевали с собственной иллюзией контроля. С ложным представлением о непогрешимости Империи. А они… они просто стали катализатором. Они лишь проявили то, что уже существовало внутри.

Силоправ хмуро окинул взглядом сотворенный им беспорядок.

— То есть… они утверждают, что мы сами виноваты?

— В некотором роде. Но не в смысле прямой вины, а в смысле несоответствия. Несоответствия реальности вашим представлениям о ней.

Лидер медленно покачал головой. Его могучие плечи опустились еще ниже.

— Как же так… Вся моя жизнь… вся моя Империя…

— Империя не погибла, — мягко прервал его ММ. — Она претерпела трансформацию. Жестокую, болезненную, но трансформацию. Словно змея, сбрасывающая старую кожу. Только в вашем случае кожа была снята… насильно.

Силоправ усмехнулся, горько и коротко.

— Отличное сравнение. Только змея не истекает кровью при этом.

— Не истекает, — согласился медиа-ментал. — Но испытывает дискомфорт. И главное — после этого она становится сильнее, быстрее, адаптированнее. Вопрос в том, что вы сделаете с этим дискомфортом.

Он снова взял письмо и прочитал следующий абзац.

— «Мы предлагаем вам не капитуляцию, а переосмысление. Не порабощение, а новое партнерство. Ибо величие не в размере Империи, а в мудрости ее правителя. Приходите к нам на Великий Совет Примирения. Придите один. И будьте готовы слушать».

Силоправ слушал, не перебивая. Его взгляд был устремлен в пустоту, но в нем уже не было прежней ярости. Появилась какая-то новая, странная сосредоточенность.

— Один? — наконец спросил он. — И слушать?

— Именно. Это их условие. И это… очень в их духе. Они всегда ценили диалог выше прямого столкновения. Даже когда диалог может означать полное переформатирование мировоззрения.

Лидер поднялся. Он подошел к зловещей обсидиановой плоскости и всмотрелся в свое отражение. Всё тот же дикарь-богатырь. Но в глазах уже не было той бесшабашной уверенности. В них появилась тень сомнения, а вместе с ней — и намек на глубокую, непривычную для него мысль.

— А что, если это ловушка, ММ? Что, если они хотят… добить меня?

— Они не стали бы утруждать себя такой постановкой, Ваше Величество, — покачал головой медиа-ментал. — Если бы они хотели вас добить, они бы это сделали. Они не ищут легких путей. Их цель — не уничтожение, а перерождение. Или, по крайней мере, их понимание перерождения.

Силоправ повернулся.

— Значит, мне нужно поехать к ним. На их условиях.

— Если вы хотите понять, что произошло, и, возможно, избежать полного краха, — ответил ММ. — Это единственный путь. И, позволю себе заметить, самый смелый из всех возможных.

На лице Лидера медленно проступило что-то похожее на решимость.

— Когда? — спросил он.

Медиа-ментал перевернул конверт. На обратной стороне не было никаких дат или указаний. Он протянул конверт Силоправу.

— Думаю, когда вы будете готовы. Они оставили это за скобками. И в этом их главная сила. Они знают, что время работает на тех, кто мыслит категориями не битв, а эпох.

Силоправ взял конверт. Черный, с красным ромбом. Загадка, пронесшаяся по зале, теперь лежала у него в руке. Он почувствовал тяжесть не столько бумаги, сколько ответственности, которая с ней пришла... точнее, какой-то другой ответственности, совершенно нового уровня. Он снова посмотрел на растрепанного гуся, лежащего на полу, на осколки блюда.

— Значит, будем переосмысливать, — произнес он, и в его голосе прозвучали нотки, которые медиа-ментал не слышал уже долгие годы. Ноты не безудержной ярости, а… зарождающейся глубины и стратегичности мышления. — Ладно, в сторону эти углеводы с белками. Сначала надо порешать тему концепций.

Медиа-ментал уважительно задержал свой взгляд на Лидере, как будто любуясь только что возникшим чудом, о котором слышал только в легендах. Он знал, что самый важный диалог для Силоправа только начинался. Диалог с самим собой. И, возможно, этот диалог мог спасти не только Лидера, но и то, что осталось от Империи.

***

Силоправ походил по зале, постоял, скрестил руки на груди, потом посмотрел на ММ и едва заметно нахмурился. Что-то в безмятежности старца не давало покоя: спокойствие слишком ровное, почти выверенное. Оно не соответствовало разрушению, разорению Империи, смерти легионов, хаосу, который только что воцарил.

— Почему ты так спокоен, — начал Лидер, — словно ничего не произошло? — голос его дрогнул, едва сдерживая подозрение. — Сотни тысяч наших, лучших… и ты…

ММ медленно поднял глаза. Его взгляд, привычно мягкий, теперь имел оттенок глубокой сосредоточенности.

— Силоправ, — произнёс он тихо, ровно, — события сами по себе не имеют эмоций. Эмоции прилагаются наблюдателем. Вы видите разгром, я вижу последствия. Внимание на последствия — вот где сила.

— Следствия? — переспросил Лидер, не скрывая сомнения. — Ты хочешь сказать, что это всё ради урока?

ММ кивнул. Но в этом кивке была не простая простая аксиома, а чуть заметная ирония: он знает больше, чем говорит, и часть этого знания остаётся за пределами глаз Лидера.

— Следствия и причины — всегда взаимосвязаны, — продолжил ММ. — Но не все причины очевидны сразу. Некоторым приходится терпеть, чтобы понять их глубину.

Лидер сделал шаг назад. Он ощутил холодок подозрения: слишком точно, слишком спокойно. В этих словах звучала скрытая игра, а игра с ММ никогда не была простой.

— Значит, ты знал… — начал он осторожно. — Ты знал, что так будет?

ММ улыбнулся едва заметно.

— Силоправ, я не предсказал события. Я лишь изучал их возможные траектории. То, что произошло, могло быть иным, но последствия всегда формируют урок. Моя задача — помочь вам увидеть его.

Силоправ почувствовал лёгкое напряжение. Внутренний голос шептал: «Что-то скрывает… и что-то возможно против тебя». Он понимал, что ММ, несмотря на всю свою близость и годы совместной работы, может быть не только союзником, но и инструментом более сложной стратегии, частью замысла, который Лидер ещё не осознавал.

— И ты… никогда не злорадствуешь? — почти неосознанно спросил он, его голос дрожал. — Ты никогда не радуешься падению… моему падению?

ММ опустил руки на стол, медленно соединил пальцы.

— Радость и злорадство… это эмоции, которые отвлекают от сути, Силоправ. Суть же в том, что произошло, и в том, что нужно сделать дальше. Если бы я радовался, я бы мешал вам понять урок. Если бы горевал — мешал бы действовать. Я выбираю наблюдать и направлять.

Лидер кивнул, но сомнение не исчезло. Оно жило под кожей, в каждом взгляде на старца. Его инстинкт подсказывал: ММ не просто учитель и хранитель Империи — он одновременно и хранитель неких тайн, часть более широкой сети влияния, которую Лидер пока не осознавал.

— И всё же… — сказал Силоправ, голос с трудом контролировал напряжение, — если это урок, то чему меня должно научить вот это твоё спокойствие, эта твоя пресловутуя безмятежность?

ММ медленно поднял брови, лёгкая усмешка коснулась губ, но глаза оставались серьёзными:

— Тому, что даже в хаосе есть порядок. И что тот, кто способен сохранять ясность, способен не только выжить, но и направлять события. Иногда спокойствие — сильнее ярости.

Лидер повернулся к конверту с красным ромбом. Он уже рассматривал его, как артефакт, который одновременно и содержит ответ, и скрывает его. Ещё минуту он молча держал его в руках, чувствуя тяжесть не бумаги, а ответственности, нового уровня, который этот черный конверт приносил.

— Если я пойду на Великий Совет, — наконец проговорил он, — и буду слушать… кто гарантирует, что ты не будешь рассказывать им... – Лидер подбирал слова... – какие бреши есть в моих стенах?

ММ наклонился чуть вперёд.

— Силоправ, вы понимаете мир так, как позволяли ему видеть ваши легионы и ваши отчёты. Я же вижу структуру мыслей, последствия и возможности. Моя задача — не раскрывать ваши бреши врагам, а помочь вам их осознать самим. В этом отличие контроля от манипуляции.

Силоправ сделал шаг назад, проверяя внутреннее чувство тревоги. Его глаза обводили медиа-ментала, пытаясь прочитать скрытую мотивацию.

— Что же за мотивация у тебя, оракул ты этакий? — спросил Лидер тихо, почти себе под нос.

ММ снова сел, сложил пальцы, чуть улыбнулся и ответил:

— Моя мотивация всегда была частью того, что вы называете Империей. Она не в прямых действиях, а в форме, которую принимает обучение, рост, проверка. Я слуга, учитель и… наблюдатель. Всё остальное останется скрытым до времени, когда будет нужно.

Силоправ усмехнулся, но сдержанно, почти горько. Он понял одну простую вещь: доверять ММ полностью невозможно. Он понял и другую: без ММ, без его тонкой, скрытой работы Империя уже бы развалилась.

— Значит… мы оба играем свои роли, — сказал Лидер тихо. — Ты наблюдаешь, я действую. И вместе… мы как-то переживём то, что предстоит.

— Верно, — кивнул ММ. — И самое главное: вы должны быть настороже. И не только к врагам, но и к тем, кто кажется самым близким. Иногда урок приходит не через врага, а через тех, кому доверяешь.

Силоправ посмотрел на черный конверт, потом на ММ. Он ощутил странное сочетание уверенности и тревоги.

— Тогда… МЫ идем на Совет, — сказал он. — И будем слушать. Но я буду слушать осторожно.

ММ слегка улыбнулся, едва заметно, и сказал:

— Именно так, Силоправ. И это… первый урок.

Сквозь окна в обсидиановой трапезной лунный свет заливал их обоих. Лидер почувствовал, что впереди новый этап — не битва, а диалог, не война, а стратегическая игра, где каждый жест, каждое слово имеет значение. И в этой игре ММ был одновременно союзником и неизвестной величиной, частью структуры, которую Лидер пока лишь начинал осознавать.