Территория

МаксВ

ТЕРРИТОРИЯ

Бийск

2023

За окном уже спокойно обосновалась непроглядная темнота ночи, когда Арсений Юрьевич Загородный, находясь в своём кабинете, наконец-то удобно расположился в кресле. До этого момента, раскуривая с периодичностью в один час по сигарете, он усердно занимался своим любимым хобби – разбирал, систематизировал и расшифровывал письмена древних этрусков. Работа настолько увлекла его, что он совершенно забыл об ужине, накормив лишь кота. Его мечтой было завершить итоги этого многолетнего труда написанием объёмной монографии с окончательным расставлением необходимых акцентов над вечным спором лингвистов о полной нечитаемости этих надписей.

Закончив запланированную на сегодня обработку материала, исследователь, погрузившись в размышления, отдыхал. Учёному не давала покоя мысль об абсурдности в безапелляционных заявлениях западных коллег по поводу трудностей по переводу этрусских текстов, с одной стороны, и абсолютным согласием этих же учёных с другой – по вопросам ими же утверждаемой теории культурного первородства этого народа на пути создания Западной цивилизации:

«Вот уже несколько тысячелетий эти зануды во всём, что в голову взбредёт, обвиняют славян. Поразительное упорство! И ведь это на полном серьёзе продолжается до сих пор», – раздумывал Арсений, закуривая в очередной раз. Незаметно для себя костяк будущей монографии уже формировался в его голове: «Изучается всё, на что упадёт взгляд – нет такого далёкого племени, нет ни одного маловажного факта, который не сделался бы предметом изучения тех же германских антропологов. Одна лишь семья человеческая почти не обращает на себя их внимания – семья славянская. Как только ум их доходит до славян, ошибки критиков так явны, а промахи так смешны, что не знаешь, чему приписать это странное явление. В инстинктах германских таится явная вражда, не признаваемая ими самими, вражда из-за страха о будущем, или воспоминания прошедшего, либо это – обиды, нанесённые или претерплённые в старые, незапамятные годы. Ничем другим невозможно объяснить упорное молчание Запада обо всём, что носит на себе печать славянства».

Витающий в эмпириях осознания собственной правоты, а он был абсолютно уверен в этом, Арсений уже довольно долго гладил по спинке и между ушками своего лохматого любимца Маркиза, даже не заметив, когда тот оказался у него на коленях. Мысли исследователя шли об одном:

«Ведь всё исказили! Фактически даже разговорная речь в Римской империи была совершенно другой, в отличии от официально заявляемой. Основные племена на тех территориях – оски и волски, даже во времена расцвета латинского языка, сохраняли своё наречие, который хорошо понимали все простолюдины Рима, – это и есть твёрдое доказательство того, что учёный латинский составлен искусственно, и заметно отличается от народного говора окружных племён.

И не славяне в прошлом нанесли ущерб западным народам, а как раз наоборот: западноевропейские племена причинили урон славянству, до нынешних пор опасаясь мести, вот уже несколько тысяч лет. Сами же в своих хрониках сообщают о встречах и боях с вендами – на берегах Балтики, на склонах Лигурийских Альпов, и в бурных волнах Атлантики. И это были не рассеянные племена без связей и сношений между собой, а цепь неразрывная, обхватывающая более половины всей Европы, о чём сохранилось достаточно много записей».

Взяв со стола толстый журнал, он вдруг подумал:

«Большинство этих «яйцеголовых» до сегодняшнего дня просто упиваются загадкой этрусских надписей. Такое впечатление, что весь их академический ум направлен только лишь на поэтическое воспевание нераскрытой тайны, а вовсе не на дешифровку текстов: «Тяжёлые врата, охраняющие Тайну этрусков, до сих пор закрыты. Этрусские скульптуры, в Оцепенении смотрящие в Пустоту, мечтательно улыбаясь, всем своим видом показывают, что им Нечего Сказать современникам», – усмехнувшись, Арсений прочитал выдержку из австрийского издания по антропологии, отмеченную им для прочтения, – «Однако, вы не правы батеньки, письмена эти поддаются прочтению, и я вам это через годик спокойненько докажу…»

Уютно дремавший на его коленях Маркиз вдруг неожиданно подскочил, впившись разомлевшему от высоких дум учёному когтями через ткань брюк в бёдра, и оттолкнувшись, соскочил на пол, спрятавшись под кресло – неожиданно громко звучавший ночью телефон призывал его хозяина к себе.

– Да что ж ты как на пожар гремишь-то? – заругался Загородный, потирая ладонями оцарапанные ноги – Что за срочность у кого-то возникла? Да это явно Коленька ненаглядный, кто ещё может в такое время нормальных людей из постели вытаскивать?

Подняв трубку с аппарата, с удовлетворением кивнул головой – он не ошибся, звонил Трубников. Его рокочущий бас, слышимый на весь кабинет, вынудил Маркиза покинуть своё убежище под креслом, и возмущённо задрав хвост, кот спешно удалился через открытую дверь в коридор. Покачивая головой, Арсений молча выслушивал призывы своего старого приятеля:

– Арсений! Арсений! Ты здесь? Чего молчишь? Тебе плохо? Скорую позвать?

Хозяин кабинета тяжело вздохнул, осознав неизбежность разговора, и устало ответил:

– Да не ори так громко! Что за манера – вопить ночью во всю головушку! Пожалей своих соседей, да и телефон побереги, в Музее Революции таких больше нет.

– Какие ещё соседи, Арик? Они спят давно. А про телефон прекращай шутки дурацкие шутить, я тебе уже говорил, что я его в «Радиотехнике» покупал. Телефон отличный, с китайчиной нынешней не сравнить! Я знаю, что ты не спишь, поэтому и звоню. Не спал ведь? Я прав?

Арсений обречённо согласился:

– Коленька, не глупи, я же отвечаю тебе, значит не сплю. Что у тебя случилось?

Трубников не затихал, громко продолжая спрашивать:

– А я не поздоровался? Чёт не помню. За это извини. Ты поди опять с этрусками переписывался? Не прислали ещё ответ?

Загородный ответил на это уже раздражённым тоном:

– Давай, не умничай, всё одно в этом не понимаешь ничего. Говори скорее, чего беспокоишь, а то я кушать собираюсь, с обеда крошки во рту не было. Давай, начинай уже.

Николай тоже сменил насмешливый тон:

– Ладно, ладно, не сердись, я по делу, конечно же. Но учти, что на ночь вредно наедаться – всю ночь пучить будет, не заснёшь. Вот что беспокою – можешь время найти, встретиться нужно, поговорить? Да и увидеть тебя хочу. Когда последний раз виделись, той осенью? Ну, почти год прошёл. Пора уже встретиться. Не отказывай, я тебе целый грузовик сигарет подгоню. Ты какую марку больше всего любишь?

Арсений усмехнулся:

– Так сильно соскучился? Сорт табака мне по фигу, я курю всё подряд, что попадёт – любые, но больше всего нравится марка Цузые. Запиши на бумажку, не то забудешь. Насчёт твоей просьбы – посмотрю, когда окошко будет. На неделе сообщу. Устроит?

Трубников довольным голосом тут же отреагировал в манере, свойственной всем спецслужбистам мира:

– Ну конечно же, устроит, конечно! Как скажешь, Арик! На неделе, так на неделе! А завтра сможешь подойти? Часикам к одиннадцати? В это время там людей мало, никто не помешает. Тема очень интересная, не пожалеешь! Да и выспаться времени достаточно. Про сигаретки я запомнил, не переживай.

Собеседник даже не начал спорить, хорошо понимая, что в таком ответе не содержится ни единого намёка на компромисс:

– Договорились, ровно в одиннадцать. Давай, до встречи.

Укладывая трубку на рычаг, Арсению были слышны прощания Трубникова:

– Когда это я хоть раз опоздал, Арик? Да я…

Вздохнув, учёный пробормотал, с сожалением оглядывая бумаги, в беспорядке разбросанные на широком столе:

– Да уж, ни разу. Хорошо бы ты к восьми утра сюда не притащился, раз так срочно Арик тебе понадобился, – поднялся с кресла, и отправился на кухню – есть хотелось в самом деле, и довольно сильно.

*****

Ровно в одиннадцать Арсений подошёл к их излюбленному месту встреч – зелёному кустистому кабинету в глубине парка. За год кусты вяза заметно разрослись, но благодаря усилиям местного садовника, стены кабинета были ровно подстрижены, и ветки новой поросли лишь увеличили высоту ограждения, не мешая отдыхавшим внутри. Мелкие листики вяза, как и в прошлое лето, не просматривались с внешней стороны, настолько густой и плотной стали зелёные стены. Николай, как и обещал, уже находился здесь – сидел вразвалку на лавочке, обмахивался шляпой, и пыхтел своей неизменной трубкой. Увидев Арсения, шедшего через коридорчик входа, поднялся, приветливо помахав шляпой:

– Здравствуй дорогой! Присаживайся. Я тут уже порядок навел. Захожу, а тут, представляешь, трое алкашей летник устроили. Закусон наложили, пепельницу смастырили из консервной банки, и сидят разливают. Беседу, блин, ведут. Политику обсуждают, стратеги хреновы! Посмотришь вокруг – ну каждый обжёванный урю́к знает, как всё правильно в жизни государства устроить, вот только самому заняться этим некогда – таксовать надо!

От набирающей градусы жары, и занявшегося негодования, Николай окончательно взопрел, и принялся расстёгивать пуговицы на рубашке, оставив в итоге одну для приличия – в районе объёмистого живота.

Подошедший усмехнулся, достал сигареты, закурил, и стал участливо уточнять:

– Ну, ты с ними расправился в итоге?

Николай обмахнулся пару раз шляпой, и возразил:

­– Ещё бы я на них энергию тратил!

– А как тогда вытолкал?

Трубников поджал губы:

– Да зачем выталкивать? Я таких бездельников, как они, целые уличные демонстрации разгонял, и не один раз, а уж с тремя-то пьяницами одним взглядом управился. Правда, сперва убраться тут заставил, а то окурков накидали. Они, конечно, о своих правах вспомнили, ну я…

Арсений, выставив вперёд ладонь, перебил рассказчика:

– Я понял. Достаточно. Повесть «Приключения Миколы в кустах», это конечно, очень интересно, но про личные подвиги в другой раз поговорим. Давай по делу. Так по какому поводу мы сегодня собрались?

Трубников хотел было обидеться, это было видно по мелькнувшей гримасе на его лице, но вовремя вспомнив, что инициатор встречи, это именно он и есть, вмиг напустил на себя благодушный вид, и принялся выкладывать на стол из своего объёмного саквояжа так любимые им винтажные папки с тряпочными завязками, между делом уточнив:

– Арик, ты слышал что-нибудь о таком явлении, как Территория?

– Знаешь, дружище, очень мало. Это же случилось почти пять лет назад, если не больше, верно? Вот в самом начале ещё писали об этом, я даже отслеживать начинал, но месяца через три наступила полная тишина. Сразу понял, что это ваша жутко мягенькая рука протянулась в ту сторону, и перестал интересоваться. Какой смысл фейки читать? Пришёл к выводу, что теперь придётся ждать явления тебя с какими-нибудь просьбами. Вот помню, ещё подумал тогда – уж он то точно выложит мне подлинное Откровение о Территории.

Трубников перебирал выложенные папки, но было заметно, что он просто внимательно слушает. Когда приятель замолчал, тут же принялся защищаться:

– Слушай, а что тебя не устраивает? Ты же не случайный прохожий, не хуже меня знаешь, как всё устроено. Необходимостей всегда несколько, и они меняются, но только одна из них остаётся неизменной – безопасность.

Арсений взглянул на него:

– Чья? Не объяснишь?

Николай молча выбил пепел из чаши, отсоединил чубук, достал из портфеля коробочку с принадлежностями, и принялся сосредоточенно прочищать его. Закончив, соединил трубку, и не торопясь, зачерпнул из кисета табак, зажёг спичку. Только после того, как выпустил облако ароматного дыма, ответил:

– Объясню. Но учти, не нашего с тобой ума это дело. Только скажи мне, тебе что, не интересно было с материалом по Куки работать? Ты разве не этого хотел, когда от нас уходил? Мечтал ведь об исследовательской свободе. И ещё одно – ты хоть понимаешь, что тебе «разрешили» уйти, никто ведь не уходит от нас просто так. Знаешь формулу – вход рубль, выход два?

– Конечно знаю, Коленька. И обоснование того решения тоже мне известно. Я для вас – бесценный ресурс. Мне повезло, что я достаточно безупречен, вот и смог начать сам о себе заботиться, а с вами могу контактировать по своей доброй воле. Давай не будем собачиться, время жалко. Этот экзистенциальный спор бесконечен. А задачки ваши – всегда настоящий десерт для ума. Дешифровка текста в деле Куки так вообще – конфетка. Я когда его расшифровал, сразу почувствовал, что вокруг стало ещё безопаснее. А теперь начни сначала, а то я уже забыл, о чём ты хотел узнать. И не фыркай носом, а то сопля выскочит. Так что ты спрашивал?

Трубников примерно минуту переваривал услышанное, потом кивнул, утвердившись в чём-то своём, и не вдаваясь в полемику, повторил вопрос:

– Я про Территорию. Что ты про этот феномен знаешь?

Арсений пожал плечами:

– Да толком ничего не знаю. Первые дни её появления не застал. Был в отъезде. Ну а теперь рассказывай, уверен, что ты тщательно приготовил для меня лекцию-легенду. С удовольствием послушаю. Прекрасно понимаю, что ты наврёшь минимум процентов на восемьдесят, а половину не расскажешь, ну это я уже сам домыслю, в анализе работал, сам знаешь.

В зелёном кабинете вновь нависло напряжение – Николай опять принялся возмущаться, снял шляпу, начал вытирать вспотевшую залысину платком:

– Арик, опять ты за своё? Да когда я тебя обманывал?

Арсений с усмешкой ответил:

– Ну вот уже сегодня, сейчас.

Его собеседник решил пристыдить его:

– Ну какой же ты зануда! Где я тебе сегодня соврал? В чём? Когда?

Арик тут же парировал:

– Тогда! Где обещанный грузовик с сигаретами?

Вспотевший оппонент сразу замолчал, заметался туловищем, сидя на лавочке, и попробовал оправдаться:

– Да я торопился сюда, не успел. Да, даже, честно говоря, с этими хлопотами вылетело из головы совсем. Но обязательно выполню, можешь не сомневаться. Прости, виноват.

Загородный улыбнулся, махнул в сторону собеседника рукой:

– Ладно, давай, объясняй, что к чему у тебя.

Николай перебрал несколько папок, вытащил одну из них, открыл, и начал рассказывать, обращаясь к слушателю:

– Синереченский край занимает огромную площадь, по сравнении с некоторыми государствами – это четыре Франции, шесть Японий, или тридцать четыре Грузии.

Арсений закатил глаза, протягивая ладони в его сторону:

– Ну хватит уже этого пафоса, я тебя умоляю, Коленька.

Докладчик покачал указательным пальцем:

– Успокойся, это необходимо, скоро всё поймёшь.

Собеседник взмолился:

– Коленька, ну правда, перестань, мы же не на уроке географии? В чём необходимость рассказывать мне уже давно известное?

Трубников поднял вверх указательный палец:

– Это нужно, чтоб ты проникся атмосферой исследовательского интереса. Ты должен прочувствовать. Ну, и я готовился, время личное тратил. Так что, потерпи. Слушай дальше:

На этой земле в основном лес, болота, в северной части – горная гряда. Большими селениями люди тут никогда не жили – зимой холодно, летом много гнуса, да и земли, пригодной для посевов тут исстари не имелось. Повторюсь, Синеречье – край холодный, суровый, и не очень приспособленный для активного заселения. По тайге перемещаются только охотники и старатели, да ещё время от времени иногда небольшими группками заходят экспедиции геологов. Появление городов в крае произошло только из-за необходимости создания промышленного производства. Но в основном, Синеречье как было пустынным местом, так им и осталось. Будь всё по-иному, тогда то, что произошло в дальнейшем, могло привести к более тяжёлым последствиям.

*****

Жара начинала спадать. Высокие стены зелёного кабинета уже давали тень. Арсений на своей стороне чувствовал себя вполне комфортно, а вот Николай до сих пор мучился от палящих лучей, падающих как раз на него. Глядя на своего вспотевшего приятеля, слушатель не выдержал:

– Коля, пересядь на мою сторону, не то перегрев получишь, что я тут с тобой делать буду тогда?

Трубников отвлёкся от текста, взглянул на него, и отпарировал:

– Нет Арик, мы должны видеть друг друга в лицо, это – главное правило диалога. Если сяду рядом, то подсознательно, условно превратимся в пассажиров общественного транспорта, и ты уже не будешь воспринимать меня всерьёз. Психология! Так что я терплю эту жару с определённым заранее намерением. Истины ради мученья терплю! Ну, и наконец, подхожу к той самой информации, ради чего я и позвал тебя:

В начале этой истории не происходило ничего особенного. Всё как обычно – день шёл за днём, год за годом, и каждый следующий отрезок бытия совершенно однообразно совпадал с предыдущим. И вот, однажды, этот привычный, сложившийся за годы, полусонный порядок был разрушен в один миг. Произошло нечто совершенно невообразимое – в самом глухом районе Синеречья возникло аномальное новообразование, впоследствии получившее название Территория.

По каким причинам это произошло, никто не смог дать ответа – выяснение причин не поддавалось анализу. Не произошло ничего традиционного – не было ни звуков взрыва, ни рёва прилёта чего-нибудь, похожего на взлёт или посадку космического корабля, или падающей бомбы. Все услышали только однотонный, на одной низкой ноте гул. Длился он недолго – всего минуты две. Несколько позже учёные назвали точную цифру – две минуты и двадцать четыре секунды. Частоту звука определили равной семнадцати герцам. И завершился этот звук сильным толчком. Аналогично исследованиям продолжительности звукового сопровождения произошедшего, сила толчка была названа тоже через некоторое время. Сейсмологи определили его магнитуду равной восьми, и ноль единицам. Но, несмотря на пиковые значения произошедшего, к особым разрушительным последствиям это событие не привело – эпицентр находился в безлюдном месте.

Назвать совсем пустынным это место было бы неправильно – там находился давно заброшенный металлообрабатывающий завод, недалеко от него – небольшая свиноферма, в которой на тот момент содержались всего четверо «пятачковых постояльцев». Рядом с мини-фермой располагался приют-питомник для безнадзорных животных, не содержавший на своём попечении «уличных дворян», а их место занимали три пары кроликов, которых, очевидно, доходов ради завёл предприимчивый управделами хрюшек, из находившегося рядом пятачкового хозяйства. Список объектов завершается попавшим туда почти полностью старым городским кладбищем.

Говоря о попавших «туда», следует уточнить, что в точке, а вернее, вокруг той точки, где произошла короткая, но мощная сейсмическая активность, и прозвучал двухминутный тональный звук, образовалась территория, в дальнейшем получившая имя собственное, образованное как раз из этого определения. Место оказалось обладающим определёнными границами. Всё это, конечно, выяснилось позже, а поначалу всех, кто находился в радиусе около двухсот километров от центральной точки события, беспокоили только звуковые и визуальные эффекты.

Наступившая ночь принесла новые явления, поначалу заинтересовавшие только молодые парочки, шнырявшие в темноте по разным направлениям в поисках скрытого уголка, да ещё лиц, страдающих в тот момент бессонницей – по периметру новообразования возникла световая стена. Источников свечения обнаружено не было, но в ночной темноте границы аномальной зоны просматривались хорошо. Местные краеведы зафиксировали все произошедшие события в своих рабочих журналах, указали точное время начала события, и его окончание, а также литературным языком описали все возникшие красоты. Они при сборе информации очень сильно мне помогли, может именно поэтому справка и звучит несколько пафосно.

К моменту создания официальных научных сообществ, благодаря этим энтузиастам, нашим спецам более или менее уверенно удалось воссоздать картину первых минут появления этого удивительного феномена – Территория.

Профильные НИИ, которые начали изучать явление профессионально, создавались в течении года после подземного толчка. Дело в том, что со временем стало выясняться, что кроме изучения сейсмологии региона требуется обработка достаточно большого объёма появляющейся информации и по другим вопросам, слишком уж много непонятного происходило в этом Месте. Чтобы понять, что же в конце концов произошло в Синереченской тайге, потребовались знания многих специалистов.

В обязательном порядке привлекли сейсмологов – тот подземный толчок ощущался на всей планете, волны распространялись концентрическими кругами.

Совершенно неожиданно проявился погодный феномен – в границах Территории возникла климатическая аномалия. После толчка установилась одинаковая круглогодичная температура воздуха, и, соответственно – ровная влажность. То есть, в этом краю и зимой, и летом сделалось одинаково тепло – примерно плюс двадцать градусов с небольшими отклонениями в обе стороны. Климатологи с ума сходили, просматривая ежедневные сводки погоды, как будто списанные с одного черновика.

Точно так же и геологи – не смогли уверенно объяснить, каким образом, ровно по образовавшейся собственной линии границ, Территория поднялась от общего уровня земной поверхности ровно на сорок сантиметров. Складывалось впечатление, что неведомая сила одним мощным жимом выломала кусок из литосферной плиты, причём ровненько.

Площадь, занимаемая Территорией, после проведения измерений, оказалась огромной, примерно в четыре раза больше площади города, рядом с которым она возникла. На снимках космического мониторинга, а проще говоря, на спутниковых фото её очертания уверенно напоминали медицинскую чашку, предназначенную для размещения хирургических инструментов, в форме фасолины. И эта «фасолина» при рассматривании с орбиты, выглядела «нависшей» над городом, который находился как раз в центре её вогнутой части.

Но хуже всех себя ощущали биологи. Никакая теория эволюции не могла объяснить, каким образом первый же приплод животных, оказавшихся в границах Территории, проявил весьма определённые признаки нового вида.Примерно через год после события, начали появляться необычные звери – свиньи-мутанты, потомки тех несчастных хрюш со свинофермы, лесные белки с дополнительными «опциями», дикие «новые» кролики, и много других биологических форм, которые требовалось описать, изучить, и после попытаться объяснить – что это с ними произошло?

У философов (а как же без них?) возник свой, вечный вопрос – А что значит возникновение Территории? Мнения, как это обычно у них и происходит, разделились самым жесточайшим образом, одни заявили, что это известная с ветхозаветных времён кара божья, только её древние раввины по недомыслию не включили в список, и совсем скоро начнутся напасти у фараона – и жабы, и пёсьи мухи, затем язвы, град и саранча, надо только немного подождать, но всем следует приготовиться. Другие послали их в известном направлении, язвительно хохоча при этом, объясняя дуракам из противоположного лагеря – а где тут, по вашему, фараон, а где то́лпы му́чимых евреев в лохмотьях, уж не имеете ли вы в виду начальника краевого управления ИТУ и его подопечных сидельцев – кто тут ещё в наших краях массово страдает?

*****

Арсений поднялся со своего места, вышел из-за стола, и принялся разминать поясницу, одновременно обращаясь к «докладчику»:

– Коля, на меня внимания не обращай, маленько разомнусь, а то спина пошаливает последнее время. А ты рассказывай, продолжай. Кое-что я слышал, конечно, но в основном информация незнакомая.

Трубников кивнул, и принялся зачитывать дальше:

– Конечно же, Арик, продолжу. Слушай внимательно:

Возникла новая проблема – вокруг феномена Территории появилось множество легенд. И что только люди не придумали, а самым первым было мнение – это нашествие инопланетян, и Территория – база для приземления космического десанта, что скоро начнутся военные сборы, всех мужиков заберут в «партизаны», и уже наготове ракетные установки с «ядрёным» зарядом.

Версия с инопланетным вторжением не получила особого распространения, и слухи сместились в совершенно другую сторону – это всё придумали и сделали власти ­– близится война, а Территория станет зоной эвакуации жителей города, так как там они сделали зимой подземное отопление, враг ведь в первую очередь захочет разрушить городскую коммуналку, чтобы к Новому Году все передохли от мороза. Эта версия продержалась меньше других – никто не согласился с заботой властей о простых гражданах, все сочли, что это совсем уже фантастика, лучше пусть инопланетяне завоюют.

Дальше все однозначно решили, что это – конечно же, военные эксперименты, и всех живущих поблизости облучили новым оружием, а мутации скоро распространятся на городское население, слышали – в Топильном районе одна баба недавно родила козлёнка с двумя головами, но одним рогом.

– То есть, всё, как обычно, – утвердительно заметил Загородный.

Николай кивнул:

– Ну да, с небольшими отклонениями, конечно, на местный колорит. Когда фантазии, генерирующие страшилки у обывателей иссякли, на улицах и в очередях начали проговариваться уже совсем сказочные варианты, объясняющие возникновение аномальной зоны – что это конечно же, божий промысел, возвращение Эдема, ну или в крайнем случае – пришествие эльфов с целью восстановления власти короля Севера. В первом случае всем будет абсолютное и безоговорочное счастье, ну а во втором – всех орков теперь точно перебьют. Насчёт орков точных данных не было, кто имелся ввиду, но в подавляющем большинстве граждане соглашались, что это либо соседи-алкаши, либо утренние косари травы под окнами многоэтажек.

– Всё-таки здоровая психика у наших людей, – засмеялся от услышанного Арсений.

Трубников принялся объяснять:

– Арик, это обычная реакция на стресс. Ты только представь, рядом с тобой, жителем практически крайне северной области, появляется зона тропического климата. Да ещё и сопровождается её возникновение подземным толчком и ночным освещением, хоть и слабым, но всё равно заметным. Конечно, в первые дни возникла паника, первоочерёдно – в умах, разрушений то не было. А это и есть психологическая травма. Все признаки травматического стресса присутствуют – внезапность, непредсказуемость, длительность происходящего, невозможность контроля, и как следствие – наличия риска смерти для себя и близких людей. Пережитое разрушает привычный образ жизни, в восприятии происходит перемена ценностных ориентиров.

Арсений достал пачку, закурил сигарету, и покачав головой, констатировал:

– Любите же вы людей изучать. И что дальше?

Глядя на своего приятеля, Николай, инерционно подчиняясь тем же законам психологии, обновил табак в трубке, и глубоко затянувшись дымом, ответил на вопрос:

– А дальше всё развивается в соответствии с правилами, изложенными в лекциях по психологии для вузовских первокурсников – адаптация к вновь возникшим обстоятельствам, стадия принятия возникшей новой реальности, тяга к поиску объяснений непознанного ещё нового феномена, и проведение исследований для уточнения предположений. Началось паломничество во вновь возникший заповедник.

– Ну а вы что? – спросил Загородный.

Трубников пожевал губами:

– А что мы? Мы наблюдали, записывали, анализировали. Как обычно. А ты думаешь, откуда я тебе всё это взял? Но ты дальше слушай:

Сразу после явления, к границам Территории люди подходить опасались – кто его знает, что там да как, но через пару месяцев ходоков было уже не остановить. Через короткое время появились разговоры с описанием местных особенностей и чудес. Самое главное, что заметили люди, это изменение общего ландшафта – местность стала холмистой. Скоро принялись прорастать несвойственные для тайги растения. Животных-мутантов тогда ещё не замечалось, они начали появляться примерно через год, а вот что в Территории ощущалась своя, особенная энергетика, это почувствовали все ходоки. Они описывали возникающие там эмоции разными словами, но сходились в одном – в этом месте были совершенно особенные эмоции.

«Очень комфортно», «спокойно, как у боженьки за пазухой», «будто в детство попал, всё кажется волшебным и чудесным» – вот небольшой перечень из описания этих эмоций.

После самодеятельных экспедиций начался новый вал создания легенд и слухов. Но окраска загадочного явления теперь была иной. Все начали мучиться тайной происходящего внутри Территории. Первым мнением, которое возникло после посещения, стала уверенность, что где-то в глубинах этой тёплой земли находится некий предмет, который исполнит любое желание пришедшего к нему.

Другие уверенно заявляли – в Территории есть тайный город, который скрыт в густых джунглях, и его почти невозможно найти. Но кто попадает туда, становится бессмертным и счастливым. Следующая легенда сообщала, что главное – это не город, самое главное сокрыто в его подземельях, и что всё волшебство происходит именно там. Затем начались уточнения, и прозвучало более конкретно – тот самый таинственный город как раз и располагается в подземельях, этот вход и необходимо найти.

Началось паломничество туристов. Все старались проникнуть в Территорию, возник настоящий терри-туризм. И как следствие – толчея на въезде, демонстрации экологов, мошенники со входными билетами, и пьяные драки пикникоманов у ночных костров.

*****

В конце концов, у власть предержащего люда проросли корешки разума в мозгах, и при Синереченском филиале НИИ геологии и минерального сырья был организован секретный научно-аналитический центр, в который и спихнули эту торбу с дустом, вздохнув с облегчением. Директором центра был назначен доктор биологии Кущинский Рафаэль Эдуардович, семидесяти двух лет. Носит очки в широкой костяной оправе, имеет чёрно-смоляные волосы, одевается в строгий тёмно-синий костюм с красным галстуком. Курить предпочитает только сигареты марки Парламент.

Арсений перебил Трубникова на полуслове:

– Коля, а зачем ты эту фигню про Кущинского рассказываешь?

– Ну да, верно, что-то я на справки агентурные уже перешёл. Извини, увлёкся. Так вот, где-то через полгода, для изучения Территории наконец-то была организована экспедиция. Участвовали все представители профильных НИИ, и военные. Этот десант длился там почти месяц. Сразу выявилась первая странность исследуемого места – в текущем режиме передачи новостей организовать не представлялось возможным, связь с находившимися там отсутствовала. Мобильники не работали, рации – тоже. Совершенно бесполезным оказалось и измерительное оборудование – молчала вся техника.

Когда члены исследовательского отряда вернулись живыми и здоровыми, их сразу поместили в заранее приготовленный карантинный блок – организаторы, конечно же, опасались неизвестных инфекций. Но всё обошлось. Опасность была в другом – вопросов появилось намного больше, чем было до экспедиции, и на них ни у кого не находилось объяснений. Все сходились только в одном – произошедшее совершенно нам незнакомо, и мы не знаем, как это объяснить, и что со всем этим делать, ну а пока по контуру Территории необходимо поставить прочное ограждение и организовать круглосуточные гвардейские патрули.

– А забор-то с охраной зачем? – уточнил поднявшийся на ноги Арсений – он вновь решил размять поясницу, для чего вышел на свободное место, и положив руки на пояс, покачивался «маятником».

– Об этом где-то здесь, в другой папке, сейчас найду, – Трубников принялся перебирать бумаги, беспорядочно разложенные уже почти по всему столу:

– А, вот, нашёл! Дело в том, что однажды, во время проведения экспедиционной вылазки произошло нападение свиньи-мутанта на человека. Человек – военный, офицер. Один из направленных туда оперативников. Очевидно, у него было задание «вытащить» из Территории живой экземпляр тамошней фауны. Он решил выбрать кролика – самое безобидное создание из экзотических «преображенцев». Хотя, надо сказать, что они все там экзотические. Так вот, поймал он кролика, и отправился назад. И уже ближе к границе его остановила группа мутантов. Они, что называется, «взяли его в кольцо», то есть окружили. Всё происходило тихо. Эти свино-лошади не издают громких звуков, только что-то похожее на храп. На лбу у них есть острый бугор, и вот они взялись бодать этого похитителя, и почти до смерти забили. У бедняги пять рёбер оказались сломанными, много ушибов, левый глаз сильно расколотили, думали даже, что ослепнет, но обошлось. Кролика он выпустил почти сразу, просто поначалу не понял, что они от него хотят. Когда эти агрессоры сбили его с ног, то не сразу отпустили, а так кольцом какое-то время и стояли вокруг. Стояли и храпели. Офицер этот почти обделался со страха. Короче, они своего в обиду не дали. После этого учёные попыток похищения живого материала не делали. Ну не стрелять же по ним, в самом деле? Да и страшновато стало, если они за пленного кролика так вступились, то что будет, если отстрелить пару-тройку различных экземпляров? Битва? Но тут другая проблема – никому не известно, сколько этих однорогих хрюшек по лесам прячется. И если они такие агрессивные, то придётся на массовый отстрел идти. А этого никто делать не хотел. Присутствующие хорошо помнили недавнюю историю с куки.

После получения первых, устных сведений об этом инциденте со свиньёй-мутантом, когда участники похода ещё пребывали в карантине, власти принимают решение установить ограждение по всему периметру, оборудовать различные КПП, шлагбаумы, и организовать круглосуточные патрули. Но до исполнения эта идея так и не дошла. По крайней мере, до проведения большой конференции. После неё, конечно, периметр по границе оборудовали.

Ну и остального материала тоже вынести не получилось. Биологи хотели получить образцы деревьев, листьев там, и остальной биомассы. Набрали полные рюкзаки, а когда вышли за периметр, то обнаружили, что все эти образцы безнадёжно испортились – почернели и высохли. Всё в труху превратилось. И причём практически сразу, как на несколько шагов от Территории отшагали.

Короче говоря, ничего совершенно для исследований оттуда доставить не получилось. Ни фотографий, ни видеосъёмок. Цифровая аппаратура там не работает, был один экземпляр старинного плёночного фотоаппарата, отсняли на него с десяток катушек, но результат был таким же, как и с цифрой – «ноль повдоль» – плёнка оказалась засвеченной. Даже уровень радиации не удалось измерить. Из-за отказа техники вообще никаких замеров провести не удалось.

Но, слава богу, ни у кого из экспедиции проблем со здоровьем не возникло. Даже наоборот, все потом в отчётах отмечали подъём тонуса организма. Вроде как отдохнули хорошо. Хотя таскали и рюкзаки тяжёлые, и аппаратуру разную. Никаких пикников не устраивали, всё время на ногах. А вот такой эффект наблюдался. Но в любом случае, ощущение тревоги от посещения у них осталось, по причине необъяснимости местных, так сказать, чудес.

По итогам экспедиции учёные руками развели – докладывать «наверх» было совершенно нечего. Но конференцию провести было необходимо, хотя бы для обоснования произведённых затрат. Собрались главные ведущие специалисты, почти все участники состоявшейся экспедиции, а председательствовал сам Кущинский Рафаэль Эдуардович.

Основные доклады провели: биолог Тылин Олег, он непосредственно участвовал в экспедиции, многое видел в территории, поэтому мог хотя бы описать это. У присутствующих возникло много вопросов ещё к одному докладчику – младшему научному сотруднику Синереченского филиала НИИ геологии, Кротову Станиславу Борисовичу. Его профилем было – ландшафтоведение, а все присутствующие знали о повышении уровня земной поверхности в границах объекта. На все вопросы Станислав отвечал с видимым удовольствием, но очень кратко: «К большому сожалению, научных данных по этому вопросу нет».

Если по формулированию проблемы и обоснованию актуальности темы исследований вопросов ни у кого не возникало – исследовать нужно было всё, на что упадёт взгляд, то последующие выступления были посвящены зачитыванию всем известных постулатов научно-исследовательской работы с одинаковым для каждого пункта резюме: «Данные о полевых изысканиях отсутствуют».

А требования к научному отчёту были стандартными: постановка цели и конкретной задачи исследования – данные отсутствуют, определение объекта и предмета исследования – данные отсутствуют, выбор метода проведения исследования – данные отсутствуют, описание процесса исследования – данные отсутствуют, обсуждение предмета исследования – данные отсутствуют, теоретическая часть – данные отсутствуют, экспериментальная часть ­– данные отсутствуют, и в итоге, заключительный раздел по формулированию выводов и оценке полученных результатов, оказался не заполненным. Аналитикам оказалось просто не с чем работать.

Созванная отчётная конференция ясно показала – ровно так же, как и в первый день после появления Территории, так и год спустя было совершенно непонятно, с чем нам пришлось столкнуться.

Следует добавить про самый главный итог прошедшей тогда встречи учёных. На совещаниях оперативного штаба НИИ по проблемам Территории обязательно присутствовал представитель от военных. Обычно невысокий чин – максимум генерал-майор. Но на конференцию явился сам командующий войсками Восточного военного округа, генерал-полковник Тяжедубов Влас Аристархович. И генерал боевой. Участник нескольких «горячих» военных операций. Герой. Внешне он выглядел так, как и должен выглядеть настоящий воин – квадратная, выдающаяся вперёд челюсть, «рыбьи» водянистые глаза, плотно сжатые губы, и немигающий взгляд. Когда выступили все учёные, занимавшиеся вопросами изучения Территории, и высказали своё мнение при полном отсутствии информации, то их посыл был однозначным – оставить всё как есть, отойти в сторонку, и подождать, понаблюдать, что же будет происходить дальше. Единственное предложение о проведении каких-то активных действий прозвучало от представителя спецслужбы, и идея «оттуда» была следующей – так как всё человеческое представительство в Территории это бомжи, то нужно внедрить отряд оперативников под их видом, в дальнейшем создать там ячейку общества под любым названием, и, естественно, возглавить её. Ну а клошар всех до одного завербовать в осведомители, а кто не согласиться – выселить сюда, живым или мёртвым, всё равно, главное, чтоб не было инакомыслия. И – наблюдать, наблюдать, наблюдать. «Информацию нужно брать внутри, а снаружи любой дурак смотреть в состоянии! Только так мы сможем разобраться в ситуации».

Мнения, конечно, разделились, кто настаивал на первом варианте – уйти и подождать, ничего не делать, другие предлагали совершать регулярные, но небольшие экспедиции: «Мы же не можем ничего не знать о происходящем там, снаружи вообще ничего не видно и не слышно!» Было даже предложение воздвигнуть максимально высокую стену вокруг Территории, насколько это позволит современная строительная техника. Высказывание мнений грозило перерасти в бесконечное говорилово.

После всех дебатов слово попросил генерал Тяжедубов. Его предложение, а даже и не предложение вовсе, а уведомление было коротким, конкретным, и исключающим неопределённости с кривотолками, как это и подобает человеку военному, то есть немногословному и предпочитаюшему действовать, а не говорить. Простыми словами он заявил следующее: «Необходим ракетный удар боеприпасами высокой эффективности по площади обсуждаемой территории. Работы ровно на два часа с подготовкой, тут не стоить тратить драгоценное время на обсуждение безвыходной ситуации. Через год никто и вспоминать не будет. Происходящее недоразумение находится в рамках нашего государства, проблем от «извне» не будет. Даже эвакуация жителей с окраинной части города, примыкающей к объекту поражения, не потребуется. Подготовка займёт не более двух недель. Рано или поздно придётся это делать. Подумайте. А теперь прошу извинить – служба». И вышел из конференц-зала, не выслушав иных мнений.

В ближайшие полтора часа происходила многоголосая и громкая невнятица. Начались истерики, зазвучали выкрики разных призывов:

– Да это же природное наследие человечества!

– Варварство! Воякам бы только из пушки пулять! Это – невозможно!

– Потомки нас не простят!

– Там же можно оборудовать курорт!

– Ага, конечно, курорт, закатай губу, да туда одни пузаны со своими блядёшками будут ездить!

– Бонапарт дело сказал! Взорвать всё на хрен!

Видя, что работа конференции после краткой речи генерала зашла в тупик, Кущинский, на правах директора, объявил перерыв на два часа, и все заторопились в институтскую столовую. После обеда разговор пошёл уже гораздо спокойней и по делу. Разошлись по домам уже в два часа ночи, проголосовав резолюцию, больше касающуюся мер безопасности по периметру Территории, чем рекомендаций по дальнейшему её изучению, и текст которой в большей степени содержал пожелания военным и органам правопорядка по поводу установки защитного ограждения, да количества вооружённых постов. По поводу мнения о возможном ракетном ударе были высказаны идеи о недопустимости уничтожения возникшего на территории края ландшафтного и климатического новообразования в ближайший календарный год. Никто не смог взять на себя ответственность уверенно предсказать, как она себя поведёт, эта тёплая Новая Амазония, находясь в северном Синереченском крае. Конечно же, это не вошло в общий протокол собрания, а в резолютивной части сократилось до слов: «В настоящее время необходимо вести тщательное наблюдение за происходящим, находясь с наружной стороны периметра Территории. Научное сообщество, со своей стороны, гарантирует проведение особо тщательной аналитической работы с поступающими данными».

Дойдя до этого момента, Николай захлопнул папку, аккуратно завязал тесёмки, и посмотрел на криптографа:

– Ну вот, Арсений Юрьевич, и вся вводная. Чего молчишь, тебя хоть что-нибудь заинтересовало?

Загородный закурил, и стряхивая пепел, усмехнулся:

– Коля, ты брось со мной, как с профилактируемым разговаривать, меня вербовать не надо. Конечно интересно, что это такое было, но понятно только то, что ты прочитал и рассказал. Все ответы на возникающие вопросы, как заметили твои учёные, остались за кадром. Я во всех этих делах не специалист, и осмелюсь спросить – чем же моя персона тут может помочь? Необходимости в использовании моей специализации в услышанном не увидел. Скажешь?

Трубников с готовностью закивал:

– Арик, согласен, загадка осталась, и всех, кто участвовал в деле «Территории» это беспокоит до сих пор. Если я что-то и недоговорил, то не из-за желания обмануть тебя. Тут выгоды нет никакой. Просто я в своём деле жуткий перфекционист, и считаю правильным информировать собеседника последовательно, согласно ходу развития так сказать, сюжета. И внетекстовая информация имеет огромное значение, ты это знаешь не хуже меня. И не кокетничай, а лучше слушай внимательнее. При работе ещё вспомнишь.

Давай, я тебе отдам весь свой портфель, и ты дома сам посмотришь остальные материалы, а мы с тобой встретимся через пару дней, чтобы разобрать эту историю до конца. Что скажешь?

Арсений округлил глаза:

– Ты отдашь мне свой портфель? Расстанешься с ним на две ночи?

– Отдам, мамой клянусь!

Загородный покачал головой:

– Чудны дела твои, господи. Как же ты два дня без него жить-то будешь?

– Не беспокойся за меня, Арик, у меня дома ещё четыре штуки точно таких же есть. Ладно, давай прощаться. Сегодня вторник, значит, встречаемся в пятницу. Подходи часикам к десяти.

– Ну вот, Коля, опять ты правила свои устанавливаешь, знаешь ведь – я этого страшно не люблю. Хоть бы попытался моё мнение спросить насчёт времени, для приличия.

Николай вытер с залысины выступивший от жары пот, и начал оправдываться:

– Арик, ты неправильно понял, извини, я тебя не предупредил – на разговор должны подойти двое ребят, они в теме феномена напрямую участвовали, и были в той самой экспедиции. Думаю, тебе это интересно будет. Вот из-за них я про время у тебя не спросил – не от меня зависит, а они как раз в это окошко смогут подойти. Много интересного расскажут. Объяснил? Не сердишься?

Арсений, надевая кепку на голову, кивнул:

– Принято. Молчу. Ну всё, расходимся?

Николай тоже поднялся:

– Ага, до четверга. И, слушай, Арик, синоптики обещали с завтрашнего дня дождики на всю неделю, так что ты зонтик не забудь. И портфель назад принеси! Всё, этрускам привет!

Первым из зелёного кабинета вышел Арсений, за ним, отдуваясь, выкатился Трубников, и собеседники разошлись в разные стороны. Оказавшись дома, Загородный облегчённо расположился в кабинете, и до глубокой ночи разбирал документы, справки и отчёты, вытаскивая их по одному из бездонного портфеля.

*****

Ровно через два дня Арсений твёрдым шагом шёл в парк на следующую встречу. Чтоб не озябнуть по бодрящей и сырой погоде, отыскал поутру джинсовый костюм из плотной ткани, а на голову одел кепку с надписью: «Мозг не работает», почему-то решив, что так будет веселее добираться. В пространстве городских улиц висел плотный, наполненный влагой туман. Ничего не было видно уже на расстоянии вытянутой руки. По проходящей параллельно тротуару автодороге, в белёсой вате, заполнившей воздух, навстречу взгляду идущего возникали двигающиеся чередой, и хорошо заметные издалека, ярко-жёлтые парные светильники, беззвучно вытягивающие за собой автомобили.

Чтобы ненароком не споткнуться, или угодить в нежданную ямку, человек при ходьбе смотрел вниз, замечая только мокрую тротуарную плитку, и кроссовки, ритмично выскакивающие вперёд. В одной руке он держал нераскрытый зонтик, в другой – портфель Николая. Маршрут до места встречи был ему хорошо знаком, поэтому Загородный шёл уверенно, и скоро добрался до зелёных стен аккуратно подстриженного вяза, мелкие листья которого мокро блестели от осевшей на них влаги. Николай уже ждал его. С ним рядом сидел молодой человек, который курил толстые по виду сигареты, дым которых создавал в зелёном отсеке тяжёлый аромат.

Увидев входящего Арсения, Николай поднялся со своего места для приветствия, и протянул ему руку:

– Здравствуй, Арик. Рад видеть тебя в это хмурое утро. Знакомься, это – Тылин Олег Трофимович, участвовал в экспедиции в Территорию, той самой, которую институт организовывал, названия его не буду выговаривать по буквам, а то язык сломаю. И ещё нужно уточнить – Олег бывал там и после, и не один раз. Хочу добавить – курит он крепчайший гаванский Партагас. Но какие же они вонючие! Где ты их берёшь?

Тылин широко разулыбался:

– Да там же и беру, где делают – в Гаване. Знакомые привозят – кто на отдых ездил, кто в командировку. А вонючий аромат это для тех, кто не в теме, мне вот нравится.

Откуда-то из глубины парка послышался голос:

– Николай Семёнович! Ау! Я заблудился, где вы? Выручайте!

Трубников чертыхнулся:

– Немудрено, чёртов туман, – и обратившись к Арсению, добавил, – это Станислав. Пойду выручать, а ты присаживайся, я тут газет из дома принёс, уложил на лавочки, чтоб задница не промокла.

Когда Николай вышел, Арсений представился Тылину, пожал ему руку, обратив внимание на головной убор гостя – бейсболка с надписью «Полуостров – мой», и открытое, весёлое лицо. Биолог был рыжеволосый, конопатый. Усаживаясь на лавку, Арик подумал: «Наверное, шутит весело, да с пошлостями».

Трубников вернулся с человеком, закутанным в прозрачный дождевик. Придерживая его за локоть, представил:

– Арсений, а это ещё один наш собеседник на сегодня, познакомься – Кротов Станислав Борисович. Младший научный сотрудник Синереченского филиала геологии, работает там же, где и Олег, название опять же не скажу.

Тылин бодрым голосом уточнил:

– Николай Семёнович, я помогу – НИИГГ и МС! Расшифровывать не буду, не то полдня уйдёт!

Трубников кивнул головой:

– Спасибо, Олег, не перебивай пока, дай закончу, потом будешь долго говорить. Арик, чтоб ты представлял, чем Станислав занимается, уточню – он антрополог и ландшафтовед. Ну, вот вроде и всё!

Арсений приподнялся со своего места, протянул руку вновь пришедшему:

– Арсений, – вошедший пожал ему руку, кивнул:

– Станислав, – и добавил, – ну и погодка, даже не припомню такого. Утром с перепугу вот, дождевик напялил, а дождя и нету. Туман какой – ни зги не видно!

Услышав это, Тылин подхватил тему:

– Как у европейца в одном месте, да ещё и светлым днём.

Трубников с Арсением с непонимающим взглянули на него.

Биолог объяснил:

– Ну вы что, шутки не поняли? Да это по аналогии с одним местом у негра, ночью!

Арсений хмыкнул, и вопросительно глянул на Николая. Заметив его взгляд, Трубников «натянул на лицо» деловое выражение, достал из кармана неизменную трубку, и принялся набивать её табаком, одновременно обращаясь к присутствующим:

– Я собрал всех здесь, в частности вас двоих, – и взглянув на Тылина с Кротовым, кивнул, – чтоб вы рассказали о своих впечатлениях после посещения Территории, ну и о том, как вы лично воспринимаете всё то, что случилось в этом месте. Всё это необходимо для того, чтобы Арсений Юрьевич представил себе произошедшее как можно более непосредственно, и как можно близко. Он сам, к сожалению, в Территории не был ни разу, а в самое ближайшее время ему предстоит работа, напрямую связанная с этим неразгаданным феноменом. Рассказываёте всё без утайки, у Арика первая форма допуска есть, и я его знаю уже почти что сорок лет, то есть – доверяю. Считаю, что ваша информация должна ему крепко помочь. Олег Трофимович, можешь ты начать, или как хотите, нам разницы нет. А ты, Арик, переворачивай козырёк назад, и включай, пусть начинает работать.

Сделав заявление, Трубников раскурил трубку, сразу распространив вокруг вишнёвый аромат.

Тылин достал из кармана пачку Партагас, но закуривать не стал, очевидно не решился портить воздух в кабинете, наполненный цветочными запахами, а сразу заговорил:

– Начну, как говорится, с самого начала – перед тем, как отправить нас с рюкзаками и треногами в Территорию, Рафаэль Эдуардович устроил нам лекцию, на которой выступил в начале сам, а потом ещё трое первоотдельников мозги нам вправляли около часа. Все выступившие доносили до наших мозгов мысль о соблюдении режима абсолютной секретности, и проявлении максимума осторожности, находясь внутри Территории. Никто не представлял, с чем нам придётся столкнуться, и поэтому практических рекомендаций никто и предложить не мог. Честно говоря, они сами прекрасно понимали, что мы были первым разведотрядом, хотя при этом оружие с собой брать категорически запретили. По практическим действиям выступил только Кущинский. Он приказным порядком обязал нас проводить постоянные замеры всего, что будет попадаться на глаза, а особенно – воды, почвы и воздуха. И причём, начать замеры требовал начать за сто метров до периметра возникшей зоны.

Перед пересечением периметра Территории, конечно же, все необходимые замеры совершались, но, когда мы зашли в этот рай, всё оборудование в один миг превратилось в тяжёлый и бесполезный груз. Который, однако, всё равно пришлось таскать на себе каждый день до окончания работ. Всё оборудование, до последней единицы, там не работало. Ни КИП, ни цифровка. Не удалось сделать ни одного снимка. Ребята, кто умел рисовать, пытались сделать какие-нибудь эскизы, но чем? Из доступного – только авторучки, простые карандаши, да несколько фломастеров. Получились только лишь небольшие, корявые наброски, но вот впечатления…

Что по впечатлениям сказать? В первый момент, когда вошли туда, это был настоящий шок. Как бы вам лучше объяснить – красивая природа, слов таких нет, чтоб описать. Нам не удалось, к сожалению, разобраться, каким образом всё это буйство наросло за несколько месяцев, но внешне, после взгляда, пейзаж перед нашими глазами, был очень впечатляющим. Знаете – эти мясистые крупнолистные кусты, какие-то ярких расцветок цветы с одной высокой, больше двух метров, користой цветоножкой, бесчисленные цветные бабочки, светящиеся при дневном свете мохнатые гусеницы. И там, в гуще изумрудных зарослей, было множество тропинок, очень узких, правда. С рюкзаком пройти невозможно. Мы так и не поняли, как эти тропки там возникли. Видели много ручьёв, нешироких, но с чистой водой. Так и осталось тоже непонятным, откуда они вытекают, и куда в итоге впадают. Все эти мысли пришли потом, после экспедиции, а находясь в Территории, мы каждый день были под сильнейшим прессом новых впечатлений и эмоций.

Удалось увидеть довольно интересный водоём, мы его между собой называли «Гнездо радуги». В нём жидкость – многоцветная. Вокруг – зелёный, будто из бархата, мох, и ярко жёлтый песок. Потрясающе!

Конечно, воду из тамошних ручьёв никто не пробовал, кто знает, что за состав? Опасались, конечно. Видели густоствольные рощи высоких деревьев в туго набитой зелёной кроной, по верху – разноцветные цветки, красные, оранжевые, жёлтые, голубые. У меня просто слюнки текли, так хотелось набрать с собой этих плодов, цветов, и всего остального. Я же – биолог. Кстати, видели очень много деревьев и кустов с плодами. Но тоже – не пробовали.

А какая красота ночью! Я сразу вспомнил фильм «Аватар» – очень похоже, но, конечно, по-своему. Бегающие огоньки, вспышки. А ночью – звёзды… Огромные, мелкие, разноцветные. Время от времени падают, с широкой полосой траектории. Очень красиво!

Я сейчас больше всего вспоминаю возникшее там ощущение безмятежности и покоя. Чувство абсолютной безопасности. Какое-то человеческое – «как же хорошо». Ей богу, если бы не семья дома, я бы там остался. По крайней мере, в случае, если бы плоды оказались съедобными.

Тылин замолчал, задумавшись. Арсений спросил его:

– Олег, а какая-нибудь живность, кроме насекомых, попадалась?

Биолог достал из пачки толстую «партагасину», раскурил, покачал головой из стороны в сторону:

– Местных, то есть разительно отличающихся не видели, а вот наши, мутанты – да, эти бегали. Кролики и свиньи. Вторые были ещё маленькие, но изменения просматривались – передние и задние конечности заметно длиннее, и голова другая становилась. А вот кролики были уже взрослые, они же быстро растут. Я когда первого встретил, глазам своим не поверил – он точно что-то писал на земле! Сперва ладошкой разровнял площадочку, а потом какой-то палочкой, или веткой писал. Не знаю, что писал, но точно какие-то знаки. Это мне сразу понятно стало. Дома сынишка трёхлетний, и я не один раз видел, как он рисует. И разница в движениях при этом есть – буквы пытается выводить, или лошадей рисует. Движения рук при этом разные. Так что я совершенно уверен, что кролик знаки выводил. Плохо, что близко подойти и посмотреть нельзя – они очень пугливые. Да, я сразу-то не уточнил, у них сильно изменились конечности – удлинились, и появились пальцы. Да и уши стали другие, намного короче.

Ещё там никак не удавалось развести огонь. Не то чтобы он нам очень был нужен, но пищу подогреть было необходимо. Не возникала искра, спички не вспыхивали. Зажигалки горели, но древесина не загоралась. Так и не выяснили, отчего. А еду ели холодную. Я предполагаю, состав атмосферы там был другой. В общем, сплошные вопросы!

Да, вот ещё что надо вам рассказать – очень интересная трава росла именно по периметру. Она там как живая, и никого не пропускает, там ограждение в принципе не требуется. Пройти можно только в одном месте, через так называемый «Главный вход», это по центру вогнутой части фасолины. А в остальных местах – смотришь на эту «осоку» метров с десяти, вроде всё нормально, колышется, даже просматривается вглубь, видно, что за ней деревья есть, какое-то движение. А когда приближаешься, то она как бы уплотняется в этом месте, собирается плотной, совсем непроницаемой стеной, и её раздвинуть руками уже невозможно, как и чем-нибудь типа палки проткнуть. Не пускает! По уму там забор вообще не нужен. Трава эта ровной полосой идёт вдоль всей границы Территории. Ну и зимой, конечно, тоже не вымерзает. Вот это самое удивительное для меня. Стоишь в минус сорок, из носа сопли текут, и отламываются, а перед тобой колышется ярко зелёная высокая трава. Она примерно метра два с половиной в высоту.

И – туман. Мы уже после этого похода, когда узнали, что там электроника не работает, пробовали вышку рядом с границей ставить, дроны запускать, ну и, конечно же, на вертолёте поднимались. Со всех этих летательных аппаратов видна одна картина ­– плотный туман. Вот, прямо, как у нас здесь сегодня. Отчего он появляется, непонятно – водопадов там нет, больших болот и озёр тоже. Издали никакого марева и испарений над этим лесом не видно. Ну совершенно непонятна природа происходящего! Хоть тресни! Иногда такая досада берёт, что хочется позвонить Тяжедубову, и попросить его как можно скорее ракету туда швырануть. Только вот номера его телефона ни у кого из знакомых нету.

Закончив, Тылин обратился к криптографу:

– Арсений Юрьевич, если вопросы какие возникли, вы спрашивайте, а то мне скоро уходить нужно будет.

Тот покивал:

– Спасибо, Олег. Очень содержательный у вас рассказ получился. Даже, честно говоря, не ожидал, что всё так захватывающе происходило. Не знаю, что и спросить. Я вас внимательно слушал, вроде всё усвоил.

Тылин повернулся к Николаю:

– Николай Семёнович, может у вас есть вопросы? Давайте, а то мне в самом деле бежать нужно.

Трубников приподнялся с лавочки:

– Хорошо, Олег, я понял. Раз надо, ты беги тогда. Работа есть работа. А я тебя если что, ещё приглашу. Думаю, это не последняя наша встреча. Спасибо, что пришёл.

Когда биолог попрощался со всеми, и исчез в выстриженном выходе, Трубников обратился к молчавшему всё это время Кротову:

– Ну что, Станислав, теперь тебя послушаем? Насколько я по работе своей знаю, тебе удалось завербовать информатора из Территории. И ты единственный, кому это удалось. Специалисты из конторы пытались с местным населением подружиться, но ни у кого не получилось.

Арсений от удивления раскрыл рот:

– А это ты о чём говоришь? Какое такое местное население?

Трубников потрепал его по плечу:

– Да не возбуждайся ты так, сейчас всё объясню. Дело вот в чём – буквально через две, а может даже и одну неделю после появления Территории, в городе начали исчезать бомжи. Скоро выяснилось, что они уходят в Селитьбу – это они сами так назвали Территорию. И надо признать, клошары – это первые исследователи Территории и есть. Сколько их перекочевало в Селитьбу, точно неизвестно, но на улицах города клошары стали редкими гостями. И вот Славе, – тут он сделал указующий жест ладонью в его сторону, – однажды удалось скоммутироваться с одним из них. Это чрезвычайно интересный опыт, послушай, что он расскажет.

Станислав сидел напротив Арсения, и стал обращаться к нему прямо:

– Хочу сразу прояснить, что бомжи оказались самыми толстокожими к явлению. Они как-то быстро туда переселились, сразу проверили, так сказать, кормовую базу – никто не отравился. Жильё по их житейским запросам там уже было – это заброшенные, бывшие заводские здания, ну и самое главное, этих людей там никто не обижал. Вот они и устроились на проживание. Водки, само собой, там нет, так что и здоровье поправили. Ну, это вводная информация, а вам надо про Виталия послушать. Так его и зовут – Виталий. Я его раньше недалеко от парка часто встречал, и запомнил – у него лицо очень характерное – просто копия актёр Михаил Пуговкин! Глаза, улыбка, и борода, в точности как у персонажа в фильме «Двенадцать стульев». Пуговкин там ещё попа играл, который тоже стулья искал. Помните?

Арсений кивнул:

– Конечно, очень хорошо сыграл.

Станислав тут же продолжил:

– Я с ним даже познакомился – сам представился, ну и он в ответ своё имя сказал. Его Виталий Александрович зовут, фамилия – Зибров. Всегда добрый был, не матерился никогда. Приветливый, со всеми здоровался. Я ему всегда старался по возможности помочь. Хлеб покупал для него, курево, сок. Водки никогда не давал. Сразу ему сказал: «Я вас убивать не хочу, не обижайтесь». Ну он и не обижался, говорил «спасибо» за любую помощь. У меня работа от парка находится недалеко, вы сами знаете. И я всегда иду по одному маршруту. А он с весны почти каждый день тут на лавочке сидел. Мусора от него никогда не было. Сидит, бывало, дымит сигареткой. А рядом стаканчик разовый, пластиковый, для подаяний. Но я ему денег не давал. Только продукты приносил.

Однажды иду на работу, это уже после появления Территории с полгода прошло, гляжу – Виталий сидит на своём старом месте. Только сильно изменившийся – одет в чистое, обувь приличная, и сам ухоженный, видно, что регулярно моется. Контраст просто разительный. В прежние времена он выглядел как классический бомж – зимой лицо свекольного цвета, летом – малинового, одет в лохмотья, обувь на ногах разная, и в радиусе трёх метров, конечно же, характерное амбре. А тут, смотрю на него – симпатичный пожилой человек. Увидел меня – заулыбался, тоже узнал. Я подошёл поздоровался, спросил, как у него дела.

Он ответил, что всё у него отлично, и никогда раньше лучше не было, стал мне объяснять, что пришёл «одежонкой разжиться». Когда Виталий начал про Территорию рассказывать, ну что он туда переселился, и всё остальное, я сразу у него разрешения попросил на диктофонную запись, благо, всегда устройство с собой ношу, современный девайс, места почти не занимает – чуть толще, чем банковская карта. И на флэшку недельный разговор можно вместить. Очень удобно! А он так сильно удивился, сказал: «Ну хотите, так записывайте. Мне всё равно. Военных секретов я никаких не знаю. Бояться нечего». Я и записывал наши с ним разговоры. Вот возьмите, можете слушать.

Станислав достал из кармана потмоне, из кармашка для монет выудил флэш-карту, протянул.

Трубников вытащил из портфеля Айпод, вставил карту Станислава в адаптер, вдавил его вглубь корпуса, и включил проигрывание. Запись началась с голоса Виталия: