The Elder Scrolls. Гербовое Копыто

Воздух в торговом посту Зур-Джир, что ютился на берегу мутной Нибен, был густым и тяжелым, как мокрое шерстяное одеяло. Он пах илом, перезрелыми фруктами и десятком незнакомых пряностей, которые приволокли в Киродиил караваны со всех концов Тамриэля. В тени навеса из пальмовых листьев, спасаясь от безжалостного зноя, сидели двое.

Для Дро'Закара и Лаэмона воздух городка пах еще и отчаянием. Зур-Джир был для них не выбором, а клеткой. Дро'Закара, каджита с амбициями, превышающими его капитал, разыскивали стражники Лейавина за крупную аферу с лунным сахаром. Лаэмона, босмера с острым умом и еще более острым языком, ждала виселица в западном порту Анвил за продажу поддельных карт сокровищ местному губернатору. Здесь, в душных джунглях Киродиила, они были просто двумя безымянными чужаками.

Их свела вместе общая, оглушительная неудача и один и тот же кредитор. Прежде чем опуститься на самое дно, они предприняли несколько отчаянных попыток разбогатеть. Первая их совместная идея была жалкой: они пытались продавать болотную воду в красивых флаконах как «Эликсир Недической Плодовитости». План провалился, когда жена одного из торговцев заработала от эликсира лишь недельное расстройство желудка. Им пришлось бежать, уворачиваясь от летевших им вслед ночных горшков. Вторая попытка была еще хуже: они организовали «Союз Малых Народов» для защиты от имперских поборов, но первый же «взнос», который они попытались собрать с аргонианина-торговца, обернулся встречей с его коротким, но очень острым клинком. Каждая неудача лишь глубже загоняла их в долги.

Их кредитором был Витус Маллон, тучный ростовщик с редкими волосами, чья туника вечно была в жирных пятнах. Он держал в кулаке весь теневой бизнес на много лиг вокруг. Его должниками были оба мошенника. Напоминать о долге Витус присылал свою парочку: молчаливого редгарда с кривым ятаганом и хохочущего норда, который любил разминать кулаки о чужие ребра. Их последняя встреча закончилась тем, что норд раздавил пустую бочку, а редгард приставил к горлу Лаэмона стальной нож — редкую и дорогую вещь, ценившуюся почти как серебро. «Неделя», — просипел Витус, вытирая пот со лба. — «Или мои мальчики сделают из вас наживку для грязекрабов».

Отчаяние породило гениальный в своей простоте план. Их час пробил, когда по всем торговым постам пронеслась новость: император Ами-Эль, готовясь к очередной войне с северными королевствами, ввел новый «Военный сбор» и, для экономии казны, полностью прекратил государственное финансирование всех проектов по мелиорации земель. Торговцы и землевладельцы, которых и так обложили данью, взвыли. В этой атмосфере всеобщего недовольства и родилась новая идея. План был дерзким и безумным. Они создадут подставную компанию, соберут деньги с жадных инвесторов под обещание превратить болота в плодородные поля и исчезнут с золотом.

***

— Все готово, — прошептал Лаэмон, отодвигая от себя глиняную табличку с клинописью. — «Великое Нибенейское Сообщество по орошению и мелиорации». Звучит солидно.

— Этот слышит звон золотых, — промурлыкал Дро'Закар, почесывая за ухом. — Но он также слышит скрип имперских законов.

Сбор инвестиций превратился в спектакль. Лаэмон, одетый в потрепанную, но придающую солидности тунику ученого, играл роль гения-археолога. Дро'Закар, с его вкрадчивыми манерами и способностью говорить то, что от него хотят услышать, был лицом компании.

— Господа, — вещал Лаэмон перед группой потных от жары землевладельцев, раскладывая на столе свои фальшивые карты айлейдских каналов, — Империя в своем невежестве отвернулась от величайшего наследия! Эти каналы — не просто рвы для воды. Это инженерное чудо, способное превратить зловонную топь в плодороднейшие поля!

— А поля — это урожай, — тут же подхватывал Дро'Закар, обводя инвесторов хищным взглядом. — Три урожая риса в год вместо одного! Ваши амбары будут ломиться, а кошельки — трещать по швам от золота, клянусь полной Джоун! Император забирает у вас деньги? Мы вернем их вам втройне!

Но главной приманкой было другое. Лаэмон тонким пальцем указывал на загадочные символы, которыми он испещрил фальшивые карты.

— Более того, при расчистке каналов мы неизбежно наткнемся на айлейдские руины. Склады, гробницы... Вы представляете, какие сокровища там могут быть? Метеоритное железо, велкиндские камни, золото, которое не видело солнца тысячи лет! Все найденное на вашей земле по праву будет вашим. И да благословит Зенитар ваш труд!

Они были близки к успеху. Один богатый землевладелец, Марцеллий Квинт, уже был готов отсчитать им аванс, но его остановил сухой кашель стряпчего — щуплого человечка в потертой тоге.

— Минуту, господин, — проскрипел стряпчий, обращаясь к Квинту, но глядя на мошенников с откровенным презрением. — Позвольте задать этим... господам... один вопрос. «Сообщество» — предприятие серьезное. Оно должно быть зарегистрировано в имперской канцелярии. А как, позвольте спросить, два эльфийских ублюдка собираются зарегистрировать дело на свое имя, не имея гражданства Алессианской Империи?

Слова стряпчего ударили, как молот. Лаэмон и Дро'Закар замерли. Они так увлеклись разработкой легенды, что упустили эту очевидную, убийственную деталь. Их выставили за ворота под злорадный смех прислуги. План рухнул, не успев начаться.

***

Отчаяние сменилось паникой. Им срочно нужен был подставной управитель, гражданин, на чье имя можно было бы все оформить. Но кто согласится? Они предложили долю портовому пьянице — тот прогнал их, решив, что это злая шутка. Они сулили золотые горы беззубому нищему — тот плюнул им под ноги и сказал, что предпочитает умереть с голоду, чем на виселице. Любой, к кому они обращались, видел в их предложении лишь ловушку. "Проклятые луны, за что такая немилость?" - бормотал Дро'Закар, оглядываясь в поисках головорезов Витуса.

Срок выплаты долга Витусу истекал. Однажды ночью, спасаясь от наёмников, они вломились в старый, заброшенный архив, пропахший пылью и тленом. Пока Лаэмон лихорадочно рылся в кадастровых свитках в поисках хоть какой-то зацепки, Дро'Закар ходил из угла в угол, его хвост нервно дергался. Неудача, страх перед костоломами Витуса и собственное бессилие довели его до исступления.

— Бесполезные бумажки! — зашипел он. — Дро'Закар не видит в этих закорючках ничего, кроме своей смерти!

В приступе ярости каджит схватил со стеллажа первый попавшийся свиток и с яростью швырнул его на пол. Затем второй, третий. Он начал рвать и мять хрупкий папирус, не разбирая, что в нем написано.

— Прекрати, идиот! — взвизгнул Лаэмон. — И'ффре милосердный, ты нас погубишь!

Но было поздно. Дро'Закар споткнулся и рухнул в кучу разбросанных им свитков. Один из них, тяжелый, на толстом пергаменте, случайно развернулся прямо перед лицом Лаэмона. Босмер замер. Его глаза пробежали по древним, полустертым строчкам. Это был он. Полузабытый, архаичный указ времен императора Белхарзы, сына самой святой Алессии и крылатого Морихауса.

— Дро'Закар... ты гений... — прошептал Лаэмон, поднимая свиток, как святыню. — Ты нашёл!

В указе говорилось, что все потомки божественного Морихауса и его сына, императора-быкочеловека Белхазры, минотавры, являются полноправными гражданами Империи. Простоватыми, неуклюжими, мычащими невпопад, но гражданами. С правом владеть собственностью и вести дела. Это и было лазейкой, которую искали два "предпринимателя".

***

Так их взгляд упал на Домброза. Огромный минотавр, таскавший тюки в порту, был идеальным кандидатом. Его мощное тело, покрытое короткой рыжеватой шерстью, было сплетением тугих мышц, спина слегка ссутулилась от многолетней тяжелой работы. Огромные, загнутые назад рога были покрыты царапинами, а в его больших карих глазах светилось незлобивое недоумение. Он был туп даже по меркам своих сородичей, понимал лишь простые команды и работал за еду, с тех пор как Империя отняла у его племени родовые пастбища. Первая же деловая встреча с будущим «управителем» поставила их в тупик.

Уговорить его оказалось сложнее, чем они думали. Домброз не доверял «говорунам». Неделю Дро'Закар носил ему лучшие куски мяса и кувшины с дешевым вином. Он не говорил о деньгах или документах. Он говорил о «своей земле», о «большой траве» и о том, что «главному быку» больше не придется таскать тяжести.

— Мы хотим, чтобы ты стал главным, Домброз, — мурлыкал Дро'Закар, протягивая минотавру жареную рыбу. — Нужно будет лишь ставить твой знак на бумагах.

— Знак? — прогудел Домброз. — У меня нет знака. Только копыто.

Лаэмон, застонав, хлопнул себя по лбу. Но тут же его лицо озарилось.

— Копыто — лучший знак! — воскликнул он. — Уникальный! Знак силы и надежности!

Минотавр, чей мозг с трудом обработал слова «трава» и «своя земля», медленно кивнул. Он согласился.

Следующие дни превратились в пытку. Они заперлись в хижине с Домброзом, пытаясь научить его ставить отпечаток копыта в строго отведенное место на листе папируса. Это оказалось почти невыполнимой задачей. Минотавр то ставил копыто посреди текста, то размазывал чернила, то от усердия пробивал папирус насквозь. Куча дорогостоящего писчего материала превратилась в грязные ошметки.

— Ниже! Правее! Да не так сильно! — шипел Лаэмон, теряя терпение.

"О, Азура, пошли этому каджиту терпения," - шептал Дро'Закар, вытирая очередное грязное пятно.

Каджит, более прагматичный, принес таз с грязью и старые глиняные черепки. Наконец, после сотен попыток, у них получилось. Домброз, уловив нужную степень нажима, смог оставить четкий отпечаток в правом нижнем углу таблички.

Вооруженные "законным" управителем, они вернулись к инвесторам. Теперь их слова звучали весомо. "Сообществом" управлял не какой-то пришлый эльф, а потомок самого Морихауса, истинный сын Киродиила! Это произвело впечатление.

Первые взносы ушли на то, чтобы откупиться от Витуса, выиграв еще немного времени. Но ростовщик лишь усмехнулся и сказал, что проценты продолжают капать.

Наконец, самый богатый латифундист согласился вложить в их «Сообщество» целое состояние. Но с одним условием: сделка должна быть официально зарегистрирована в имперской канцелярии в большом городе ниже по течению. С последним траншем, запертым у агента купца до получения гербовой бумаги, и с головорезами Витуса на хвосте, у них не было выбора.

***

Путешествие в город было напряженным. В имперской канцелярии их принял уставший чиновник. Он долго изучал их документы, хмыкал, а затем достал свежий свиток с восковой печатью.

— У вас проблема, господа, — безразлично сказал он. — «Великое Нибенейское Сообщество», управитель — Домброз, минотавр. Все верно?

— Верно, — кивнул Лаэмон.

— А вот и нет, — чиновник развернул свиток. — Новый Декрет о чистоте гражданства, именем императора Ами-Эля. Вступил в силу три дня назад.

Лаэмон впился глазами в строчки на киродском. Дро'Закар, не знавший имперской грамоты, ерзал рядом.

— Что там? Этот каджит желает знать, что говорит свиток? — прошептал каджит.

Лицо Лаэмона стало бледно-восковым, как папирус перед ним.

«...Именем Божественного Императора Ами-Эля, Владетеля Башни Белого Золота и Защитника Народов Людских, потомка Святой Алессии, да продлят Восемь и Единый Его лета!

По новому Декрету о чистоте гражданства, все звероподобные расы, не имеющие явных признаков разума и не следующие путями Восьми Божеств, отныне признаются неразумными существами.

Минотавры (также известные как “быколюди”) лишаются гражданства, права на собственность и всякой защиты имперского закона…»

— Он говорит... что мы разорены, — прохрипел босмер. — Минотавры... больше не граждане. Они признаны неразумными существами. Животными. Любой документ, подписанный ими после даты этого декрета, не имеет силы.

***

Они вышли на улицу оглушенные. План рухнул. Деньги были так близко, но теперь недосягаемы. Возвращаться в Зур-Джир при свете дня — верная смерть от рук наемников Витуса.

Их подставная «компания» только что перестала существовать в юридическом поле, потому что ее управитель перестал быть личностью. Но деньги... деньги были вполне реальны. И тогда в глазах Лаэмона вспыхнул безумный огонек.

— Скорее! — прошипел Лаэмон, его глаза лихорадочно блестели. — Пока весть не облетела всех. Нам нужен еще один документ, — прошипел он. — Вексель о передаче всех средств «Сообщества» на наш счет. И мы поставим на нем вчерашнюю дату.

— Но подпись... — начал Дро'Закар.

— Да! Нам нужна его подпись! Одна последняя, идеальная подпись!

Они нашли Домброза у реки, где тот с любопытством смотрел на проплывающие лодки. Затащив его в темный переулок, они разложили припасенный пергамент.

— Великий день, друг Домброз! — возбужденно тараторил Дро'Закар. — Император так доволен тобой, что дарит тебе землю! Это последняя бумага! Твой знак — и трава твоя!

Он с усилием направил ногу Домброза, окунул край его копыта в чернила и, затаив дыхание, опустил на пергамент. На документе остался четкий, жирный, идеальный отпечаток копыта. Подпись существа, которого больше не существовало.

Выхватив фальшивый вексель, они бросились в сторону порта, не оглядываясь. Возможно, они получат инвестиции. А Домброз, лишенный всего в тот самый момент, когда ему пообещали всё, так и остался стоять в переулке, глядя на черное пятно на своей ноге, не понимая, почему его друзья так спешно убежали и почему ему вдруг стало так одиноко и страшно.