The Elder Scrolls: Тёмные Пути

Глава 1: Преследование

Луны спрятались за тучами в ту ночь, когда легионер Тердис Совьер преследовал некроманта по улицам Имперского Города. Тени плясали на стенах — отражения тысяч огней, зажжённых в домах горожан, боящихся темноты. В воздухе пахло страхом и гнилью — вонью, что принёс холодный ветер с кладбища бедняков.

Некромант бежал, спотыкаясь о булыжники мостовой. Его чёрная мантия развевалась, как знамя-насмешка над имперским драконом. Тердис видел, как беглец сворачивает в переулок Нищих — извилистый лабиринт между домами, где даже стража предпочитала не появляться после заката.

— Именем Императора! — крикнул Тердис, прекрасно понимая всю иронию своих слов. Императора не было. Трон пустовал уже который год, а Тамриэль медленно погружался в хаос.

Беглец только рассмеялся в ответ — хриплым, каркающим смехом. В его руке блеснул чёрный камень душ. Тердис знал этот блеск — так сверкает обсидиан, напитанный жизнью невинных. За последний месяц в Храмовом районе пропало пятеро послушников. Теперь он знал, куда делись их души.

Переулок петлял между домами, как змея в агонии. Вонь нечистот и разлагающейся плоти становилась сильнее — они приближались к старым катакомбам. Тердис помнил карты подземелий, что изучал в архивах Легиона: лабиринт туннелей, вырытых ещё во времена Алессианского Ордена, когда фанатики пытались буквально докопаться до истины в своём безумном стремлении постичь природу божественного.

Некромант споткнулся о тело — свежий труп нищего, судя по лохмотьям. Тердис почти настиг его, занося меч для удара. Но беглец развернулся, выставив перед собой кристалл. Чёрный камень пульсировал, как больное сердце.

— Ты думаешь, что знаешь, что происходит, пёс Окато? — прошипел некромант. Его глаза горели лихорадочным огнём. — Вы все слепы. Империя гниёт изнутри, а вы продолжаете служить трупу!

— Заткнись! — Тердис сделал выпад, но некромант отпрянул, прижавшись к стене. Его рука чертила в воздухе знаки — древние символы, от которых воздух начинал потрескивать. — Скоро вы все увидите истину. Когда Башни падут...

Договорить он не успел. Тердис метнул кинжал — простой стальной клинок, благословлённый жрецами Аркея. Лезвие вошло некроманту в горло, оборвав заклинание. Кристалл душ выпал из ослабевших пальцев и разбился о камни мостовой. Чёрный туман поднялся из осколков — души обрели свободу.

Тердис склонился над умирающим. Глаза некроманта всё ещё горели, но теперь в них читался страх.

— О каких Башнях ты говорил? — спросил легионер.

Некромант захрипел, пытаясь что-то сказать. Кровь пузырилась на его губах.

— Золотые... идут... — прохрипел он и затих.

Тердис выпрямился, вытирая кинжал о мантию мертвеца. Где-то вдалеке звонил колокол, отсчитывая часы до рассвета. В такие ночи легионер особенно остро чувствовал, как истончается грань между мирами. Как тают границы между жизнью и смертью, между долгом и предательством.

Он должен был доставить некроманта живым. Канцлер Окато хотел лично допросить его. Но иногда мертвец может рассказать больше, чем живой. Особенно если знать правильные ритуалы.

Тердис достал из поясной сумки щепотку соли и принялся чертить круг вокруг тела. Затем последовали руны — не те вычурные символы, что использовали некроманты-любители, а древние айлейдские знаки, простые и жестокие в своей эффективности.

Легионер достал чёрную свечу, зажёг её и начал читать нараспев слова на мёртвом языке. Это не была некромантия в привычном понимании — никаких воскрешений или подчинения. Просто старый трюк легионеров-дознавателей: привязать душу к телу достаточно крепко, чтобы она не могла ускользнуть в Этериус. Полезная техника при работе с преступниками-магами.

Когда ритуал был завершён, Тердис поднял тело на плечо. До портового района было недалеко, а там его ждала лодка. Канцлер предпочитал допрашивать важных пленников в подземельях Башни, подальше от любопытных глаз и чутких ушей альтмерских "советников".

Глава 2: Город гниющих вод

Лодка скользила по чёрным водам канала. Тердис сидел на корме, глядя как весло имперца-лодочника взбивает маслянистую воду. От его красной туники несло рыбой и дешёвым вином — как и от всех лодочников квартала Нищих. Труп некроманта лежал на дне лодки, укрытый промасленной тканью.

— Благословенны воды Румаре, — пробормотал лодочник старую речную молитву, сплёвывая в канал. В его жесте не было святости — только суеверный страх речников перед утопленниками. А мертвецов в каналах Имперского города хватало.

Вдоль берегов теснились дома — полуразрушенные громады из белого камня, почерневшего от времени и грязи. Когда-то здесь жила знать, но восстания и смуты изменили всё. Теперь в особняках ютились беженцы и отребье со всего Тамриэля. На верхних этажах данмеры-ростовщики вели свои тёмные дела. В подвалах каджиты торговали лунным сахаром, а в промозглых чердаках ютились босмеры-карманники.

Тердис помнил этот район другим. Десять лет назад здесь всё ещё сохранялся порядок. Стража патрулировала каналы, торговцы платили налоги, а храмы Девяти возносили молитвы. Теперь же...

— Сверни на Змеиный канал, — приказал Тердис. Лодочник побледнел, но спорить не стал. Весло разрезало густую воду, направляя судно в узкий проход между домами. Здесь даже днём царил полумрак — солнечный свет почти не проникал сквозь навесы из грязных простыней и рваных флагов, развешанных между домами.

Тянуло гнилью, специями и благовониями — странная смесь ароматов, характерная для этого района. Из подвальных окон доносились звуки барабанов и флейт — там последователи культа Святого Пелинала проводили свои радения. Странная секта, объединившая имперские легенды с редгардскими обрядами. Говорили, что в своих подпольных храмах они доводили себя до исступления, пытаясь достичь священного безумия своего покровителя.

Они проплыли мимо "площади контрактов" — места, где свободные граждане продавали себя в сервитут. Практика, существовавшая со времён Алессианского Ордена, теперь переживала второе рождение. В условиях кризиса долговое рабство стало едва ли не единственным способом избежать тюрьмы для многих горожан.

— Бретонский писарь! Три года службы! Грамотный, трезвый! — надрывался глашатай.

— Редгардская воительница! Пять лет! Опытная телохранительница!

— Имперский маг! Семь лет! Специалист по школе Восстановления!

На помосте стояли "товары" — люди в серых робах должников. У каждого на шее висела табличка с условиями контракта. Тердис заметил среди них даже альтмера — некогда гордая раса теперь тоже не брезговала сервитутом.

Из темноты вынырнула другая лодка. В ней стояла невысокая полная женщина в розовых одеждах жрицы Дибеллы, но её наряд был скорее насмешкой над храмовым облачением.

— Ищешь компанию, легионер? — промурлыкала она. — У меня есть милая каджитка, только что из Эльсвейра. Или предпочитаешь что-то... экзотическое? Говорят, у аргониан особенно чувствительные...

— Прочь с дороги, — оборвал её Тердис. Жрица-сутенёрша хихикнула и направила свою лодку в боковой канал, где тускло светились красные фонари борделей.

С моста над каналом бросали медяки нищие из братства Святой Алессии — секты, объединившей поклонение первой Императрице с культом Стендарра. Они считали подаяние священным актом, а бедность — путём к просветлению. Их белые робы давно превратились в грязные лохмотья, но они продолжали нести своё "служение", попутно промышляя мелким воровством.

Вдалеке возвышалась Башня Белого Золота — сердце умирающей Империи. Даже она, казалось, потускнела, впитав в себя всю грязь и порок города. Если присмотреться, то было видно, как по её белым стенам расползались чёрные пятна плесени — словно символ болезни, поразившей сам дух Сиродила.

— Скоро прибудем, сэр, — пробормотал лодочник, направляя судно к тёмному проходу под башней. — Только... там сегодня альтмерская стража. Они... придирчивые.

Тердис молча кивнул, нащупывая кошель с взятками на поясе. Даже здесь, в сердце Империи, приходилось играть по новым правилам. Высокие эльфы всё чаще появлялись при дворе, называя себя "советниками" и "наблюдателями". Их черно-золотые мантии мелькали в храмах и на рынках, а взгляды были полны едва скрываемого презрения к людским расам. Что-то назревало на Саммерсете — но что именно, пока никто не знал.

Лодка нырнула под мрачную арку. Над головой нависала громада Башни, увенчанная тусклым светом окон канцлерского кабинета. Тердис знал, что старик Окато работает по ночам, пытаясь удержать распадающуюся империю. Но с каждым днём это становилось всё сложнее. Словно проклятие поразило сам город — чем больше власти утекало из рук Империи, тем глубже погружался Сиродил в пучину разложения.

***

У причала ждала тюремная баржа — дырявое корыто с зарешеченными люками. На борту еще можно было разглядеть драконий герб Легиона, хотя краска почти вся облезла. В свете масляных фонарей виднелись следы ржавчины, похожие на потёки крови.

— Восхвали Девятерых, — выдохнул часовой, заметив серебряный перстень особого отдела. Его рука невольно дернулась к амулету Стендарра. — Господин... э-э... сэр...

На барже, кроме часового, было ещё четверо стражников — все из новобранцев, прибывших после того, как половина гарнизона разбежалась по частным армиям. От них разило элем и какой-то дрянной сивухой. В былые времена за пьянство на посту отправляли на рудники, но теперь Легион брал всех подряд.

— Помогите с телом, — бросил Тердис. Двое легионеров неохотно спустились в лодку, спотыкаясь на скользких ступенях. Их руки дрожали, когда они коснулись ткани с мертвецом.

— Это... это магия? — спросил один, указывая на светящиеся руны. В тусклом свете фонарей его лицо казалось мертвенно-бледным. — Как в храмовых книгах, про еретиков?

— Душа пока при теле, — ответил Тердис. Легионер судорожно сглотнул и начал шептать молитву. Его товарищ, здоровенный норд, отшатнулся, едва не выронив ношу в воду.

— Грешное это дело, — пробормотал часовой, до побелевших костяшек сжимая амулет. — В храме говорят, что мёртвым покой нужен. А кто тревожит их — тому вечные муки...

— В храме много чего говорят, — оборвал его Тердис. — А ты, смотрю, грамоту знаешь? Редкость для нынешней стражи. Небось, в послушниках был?

— Маленько... при храме Стендарра рос, пока не выгнали. Только не гневайтесь, господин. Мы все по закону делаем. По старому закону, не как эти... благородные, что законы под себя гнут.

В его голосе звучала странная смесь страха и уважения. Такие, как он, всё ещё верили в старые имперские идеалы. Даже если служили в прогнившей системе.

— Несите в трюм, — приказал Тердис. — И свечи нужны. Чёрные.

— Так это... нету у нас таких. Только храмовые, белые. Из часовни, — часовой замялся. — Святотатство это, господин. Такими свечами... такое делать.

— Сойдут и белые. Главное — соль принесите. Много соли.

— А соль... это чтоб демонов отгонять? — подал голос молодой легионер, тот, что помоложе. — Бабка моя, она знахаркой была, говорила...

— Неси что велено, — оборвал его Тердис. — И молись своим богам, чтоб я не счёл тебя слишком любопытным.

Стражники заторопились выполнять приказ, спотыкаясь на мокрой палубе. По барже разносился шёпот молитв — кто Аркею, кто Стендарру, а кто и всем Девяти разом. Один из легионеров, совсем мальчишка, украдкой чертил охранные знаки на переборках.

Тердис прислонился к борту, глядя на чёрную воду. В тенях у причала мелькнули какие-то тени — крысоловы, что промышляли ночной охотой. Или, может, послушники Намиры, собирающие свою мрачную жатву. В этом городе никогда не знаешь наверняка.

В вышине тускло светились окна Белой Башни, где канцлер Окато пытался удержать распадающуюся империю. Но сейчас Тердиса больше занимало, сколько времени уйдёт на допрос мертвеца. И хватит ли храмовых свечей там, где нужна настоящая некромантия.

Он достал из сумки щепотку серой соли — не той дешёвой дряни, что используют на кухнях, а настоящей соли из Морнхолда, очищенной жрецами Трибунала. Некоторые традиции данмеров были весьма полезны, если знать, как их применять.

В трюме что-то глухо стукнуло, словно тело пыталось пошевелиться. Стража разом перекрестилась. Норд-легионер начал бормотать какую-то северную молитву, а бывший послушник Стендарра и вовсе сполз по стенке, закрыв глаза.

Тердис только усмехнулся. В его работе страх был не менее полезным инструментом, чем некромантия. А ночь только начиналась.

Глава 3: Тюремная башня

Баржа причалила у каменного мола под Тюремной башней. В предрассветной мгле белые стены уходили в небо, словно кость, торчащая из гниющей плоти города. Здесь не было факелов — только холодное свечение магических огней в зарешеченных окнах.

— Новеньких привезли! — раздался хриплый крик сверху. Заключённые в камерах подхватили, забарабанили по решёткам: "Свежее мясо! Свежее мясо!"

— Заткнулись все! — рявкнул надзиратель, ударив дубинкой по прутьям. — А ну тихо!

На причал спустились двое в кожаных доспехах без знаков различия. Надзиратели старой школы — из тех, что служили ещё при императоре Уриэле. Один хромал, опираясь на окованную железом дубинку. Второй щеголял шрамом от ожога на пол-лица — след от заклинания какого-то буйного мага-заключённого.

— Кого привезли? — спросил Хромой, разглядывая укрытое тело на палубе. Его напарник принюхался и сплюнул: — Мертвяк. И не первой свежести.

— Особый груз, — Тердис показал перстень. Надзиратели переглянулись.

— В карантин его, — буркнул Шрамолицый. — Там сейчас только двое психов из Кватча. Буйные, но к мертвецам не полезут.

— Нужна камера с солевым кругом, — уточнил Тердис.

— А-а-а... — протянул Хромой с пониманием. — Тогда в третий блок. Там старик Корвус как раз дежурит. Он по этой части...

— По какой части, Шеогорат тебя раздери? — огрызнулся его напарник. — Забыл приказ? О таком не болтают.

— Да ладно тебе, все знают, что Корвус...

— Заткнись!

Тело погрузили на телегу. Колёса скрипели по камням, выложенным ещё айлейдами. Древняя кладка помнила куда более страшные грузы, чем один труп некроманта.

Из камер доносился шёпот заключённых. Кто-то бормотал молитвы, кто-то — проклятья. В одной из камер худой бретонец в лохмотьях прижался к решётке:

— Эй, легионер! Передай письмо семье! Я заплачу...

— Пошёл прочь! — Шрамолицый ударил дубинкой по прутьям. — Забыл правила? Никаких писем!

— Но я же могу купить...

— Ещё слово — и в карцер!

Бретонец отпрянул в тень камеры. Тердис заметил, как тот украдкой показал надзирателю неприличный жест. Значит, не из благородных воров — те держались с холодным достоинством. Обычный карманник или аферист, возомнивший себя важной персоной.

Они миновали ещё несколько рядов камер. В одной храпел пьяный норд, в другой данмер-убийца методично выводил на стене какие-то знаки собственной кровью. Обычный день в имперской тюрьме.

— Стой, — Хромой поднял руку. — Дальше только с разрешения старика.

Впереди темнел проход, ведущий вниз. Оттуда тянуло затхлостью и чем-то ещё — древним, нечеловеческим страхом, оставшимся со времён айлейдского владычества. Над аркой прохода тускло светились руны, высеченные в камне тысячи лет назад.

— Принесите свечи, — сказал Тердис. — И соль. Старик знает, какая нужна.

Надзиратели синхронно кивнули и заторопились прочь. Даже они, повидавшие всякое, старались не задерживаться у входа в нижние уровни. Туда спускались только по особому приказу — и желательно с благословением жрецов всех девяти богов разом.

Тердис остался один, если не считать трупа на телеге и шепчущих заключённых за решётками. Он достал из сумки пергамент с печатью канцлера. Скоро придёт настоящий допрос — не те игры, что устраивают обычные тюремщики, а древнее искусство, которому учились у самих айлейдов.

Где-то внизу, в темноте, его уже ждал мастер Корвус и его ученики из Гильдии Дознавателей.

***

— Особый груз? В мою тюрьму?

Начальник тюрьмы Валериан Мелий стоял, небрежно опираясь на резной посох из эбонита. Роскошная мантия из синего бархата с золотой вышивкой выдавала в нём не тюремщика, а царедворца. Драгоценные камни в перстнях мерцали в свете магических огней — целое состояние на одной руке.

— А вы всё богатеете, господин начальник, — заметил Тердис. Это не было обвинением — просто констатация факта. В конце концов, тюремщики всегда были богаты. Особенно те, кто заведовал камерами для благородных преступников.

— Империя щедра к верным слугам, — Мелий улыбнулся, обнажив идеально ровные зубы. Работа лучших целителей, не иначе. — А я более чем верен. Или канцлер считает иначе?

В его голосе звучал едва уловимый вызов. Он знал свою силу — знал, сколько грязных тайн хранят стены его тюрьмы. И сколько благородных семей в долгу перед ним.

— Канцлер прибудет к рассвету, — Тердис протянул пергамент с печатью. — Лично.

Улыбка Мелия чуть поблекла, но не исчезла.

— Вот как? Что ж, мы всегда рады принять столь... высокого гостя. Полагаю, инкогнито?

— Разумеется.

— И этот ваш груз... — начальник качнул головой в сторону укрытого тела. — Требует особого внимания?

— Нижние уровни. Мастер Корвус.

Теперь улыбка всё же погасла. Даже такие люди, как Мелий, избегали упоминать старика-дознавателя. Ходили слухи, что тот практиковал искусство пыток ещё при дворе Потемы Септим. Хотя, даже учитывая его возраст, это казалось невозможным.

— Я провожу вас, — начальник поправил тяжёлую цепь с символом власти на груди. — Всё должно быть... правильно. Особенно сегодня.

Они спускались по винтовой лестнице. Магические светильники отбрасывали странные тени — словно призраки древних айлейдских рабов всё ещё бродили по этим коридорам. Где-то вдалеке капала вода, и каждая капля отдавалась эхом, как удар погребального колокола.

— Знаете, агент, — Мелий говорил почти небрежно, — многие считают меня... продажным. Беспринципным. Но они не понимают природы власти. В мире, где троны пустуют, а короны падают в грязь, нужно уметь... приспосабливаться.

— Храмы учат другому.

— Храмы? — начальник рассмеялся. — О да, конечно. Но скажите, агент, много ли жрецов вы видели в нищих кварталах? Много ли их спускается в эти подземелья? Нет, они предпочитают вершить свой суд в мраморных залах, оставляя грязную работу таким, как мы.

Тердис промолчал. Мелий был прав — отчасти. Но это не имело значения. Не сейчас, когда в кармане лежал приказ с печатью канцлера, а в темноте впереди ждал мастер Корвус.

Они дошли до древней арки, испещрённой рунами. Здесь кончалась территория начальника тюрьмы и начинались владения Гильдии Дознавателей.

— Дальше сами, — Мелий чуть склонил голову. — У меня... много дел перед визитом высокого гостя. Камеры благородных узников нужно привести в порядок, вы понимаете...

— Конечно.

— И агент... — начальник обернулся уже у лестницы, — передайте канцлеру, что его... щедрость не забыта. В этих стенах у него больше друзей, чем врагов.

В его голосе слышалась то ли угроза, то ли заверение в лояльности. Впрочем, в нынешние времена одно легко переходило в другое.

Тердис смотрел вслед удаляющейся фигуре в синей мантии. В свете магических огней она казалась чёрной, как вода в затопленных подземельях башни. Потом он повернулся к древней арке и достал серебряный колокольчик — знак для призыва дознавателя.

Его звон эхом отразился от стен, и на мгновение показалось, что древние камни отвечают — глухим, утробным гулом. В темноте появилась высокая фигура в сером балахоне.

— Агент, — голос мастера Корвуса напоминал шелест сухих листьев. — Ваш... свидетель ждёт. И у нас не так много времени до рассвета.

***

Молодой дознаватель молча вёл их по коридору. Его серый балахон почти сливался со стенами, только серебряная цепь поблёскивала в свете магических огней.

— Говорят, ваша Гильдия древнее самой Империи, — начал Тердис, пытаясь нарушить гнетущую тишину.

Молчание.

— При Алессии вы назывались Орденом Вопрошателей, — продолжил он. — Изучали айлейдские техники допроса.

Ни Корвус, ни ученик не ответили, но их шаги стали чуть медленнее. Тердис знал эти истории — обрывки легенд, которые шёпотом пересказывали в казармах легиона.

Говорили, что первыми дознавателями были рабы-вопрошатели при дворах айлейдских королей. Они учились искусству пытки у своих хозяев, чтобы потом обратить это знание против них. Алессия не уничтожила их орден — она дала ему новую цель.

Столетиями они хранили свои тайны. Изучали древние тексты в скрытых библиотеках. Совершенствовали техники, соединяя магию и боль в тончайший инструмент. Пытка была для них не просто ремеслом — они считали её священным актом познания истины.

Когда пала династия Реманов, Гильдия ушла в тень. Они стали легендой, историей для запугивания детей. Но продолжали служить. Тихо. Эффективно. Безжалостно.

— А правда, что вы используете камни душ? — Тердис сделал ещё одну попытку. — Для извлечения воспоминаний из мёртвых?

Дознаватели остановился. Корвус медленно повернул голову — капюшон скрывал лицо, виднелся только подбородок, изуродованный ритуальными шрамами.

— Агент, — его голос был сух и безжизнен, как пыль в древних гробницах. — Вы задаёте слишком много вопросов. Это... непрофессионально.

Они двинулись дальше. Тердис больше не пытался заговорить. В конце концов, это были всего лишь легенды. Страшные сказки о людях, превративших боль в искусство.

Но где-то глубоко внутри он знал — каждая из этих сказок была правдой.

***

Допросная располагалась в древнем святилище айлейдов. Восьмиугольная комната с куполообразным потолком, где геометрически правильные линии имперской кладки смешивались с органическими узорами эльфийской архитектуры. В центре располагался каменный алтарь, переоборудованный для нужд дознавателей.

Мастер Корвус стоял у алтаря, раскладывая инструменты. Его изящные пальцы, больше похожие на руки музыканта, чем палача, двигались с механической точностью. Серебряные иглы ложились параллельно друг другу. Кристаллы душ разных размеров выстраивались по убыванию. Флаконы с зельями образовывали правильный полукруг.

— Расскажите мне о нём, — голос старика был тих, но в акустике древнего зала каждое слово звучало с пугающей чёткостью.

— Некромант. Пойман в Храмовом районе. Упоминал какие-то башни перед смертью.

— Башни... — Корвус замер, держа в руках чёрный кристалл. — Интересно. Очень интересно.

Ученики внесли тело, уложили на алтарь. Один начал чертить руны по периметру, второй расставлял свечи в определённом порядке. Всё происходило в полном молчании, словно по заранее написанным нотам жуткой симфонии.

— Вы использовали соль для привязки души? — Корвус даже не повернулся к Тердису.

— Да. Серую. Из Морнхолда.

— Хорошо. Очень хорошо. Не люблю, когда души ускользают раньше времени. Это... неэффективно.

Старик наконец поднял глаза от своих инструментов. Его лицо казалось высеченным из слоновой кости — бледное, испещрённое морщинами, но странно безжизненное. Словно маска, за которой скрывалось что-то совсем иное.

— Канцлер прибудет к рассвету, — напомнил Тердис.

— Знаю. Мы успеем. Душа ещё свежая, память не успела... рассеяться, — Корвус взял одну из серебряных игл. — Вы хотите присутствовать?

— Должен. По приказу.

— Тогда не мешайте. И не пытайтесь помочь, что бы ни услышали. Мёртвые... они часто лгут. Или говорят такую правду, к которой живые не готовы.

Ученики закончили приготовления. Теперь тело некроманта лежало в центре сложного узора из рун, и каждая линия пульсировала тусклым светом. Свечи горели странным, холодным пламенем.

— Начинаем, — Корвус поднял иглу. — И да помогут нам боги. Все боги — и живые, и мёртвые.

Глава 4: Допрос мёртвого

Серая соль впитывала кровь, чернея на глазах. Ученики Корвуса методично покрывали тело некроманта рунами, выводя их остывшей кровью. Каждый символ вспыхивал тусклым светом, когда замыкался контур.

— Душа сопротивляется, — Корвус провёл пальцем по одной из рун. — Сильная. Тренированная. Но это только сделает допрос... интереснее.

Тердис молча наблюдал за ритуалом. Ему доводилось видеть пытки — но не такие. Обычно все было проще: боль, страх, сломленная воля. Здесь же каждое движение дознавателей казалось частью древней церемонии.

Серебряные иглы входили в плоть с математической точностью. Двенадцать игл — по числу великих созвездий. В каждую Корвус вставлял крошечный кристалл душ.

— Якорные точки, — пояснил старик, заметив взгляд Тердиса. — Душа привязана к телу твоей солью. Теперь нужно... настроить инструмент.

Тело дёрнулось. По мертвой плоти пробежала рябь, словно по воде. Один из учеников начал читать нараспев на мёртвом языке айлейдов.

— Сопротивляется, — в голосе Корвуса звучало почти одобрение. — Думает, что может...

Он не закончил. Тело выгнулось дугой, кристаллы в иглах вспыхнули болезненным светом. В воздухе запахло озоном и гнилью.

— Теперь, — Корвус достал инструмент, похожий на тонкий костяной стилет. — Начнём с простого. Где твоё логово, некромант?

Тишина. Только потрескивание свечей и тихое пение ученика.

Стилет коснулся одной из игл. По кристаллу пробежала молния. Тело содрогнулось.

— Где. Твоё. Логово?

Губы трупа шевельнулись. Но вместо слов вырвался только сдавленный хрип. Корвус нахмурился и повернул стилет.

Тердис почувствовал, как по спине бежит холодный пот. Он понимал, что это только начало. И что некоторые вещи действительно лучше не знать.

Но у них оставалось не так много времени до рассвета. До прихода канцлера. И души мёртвых не могли вечно хранить свои секреты.

Корвус коснулся сразу трёх игл. Кристаллы вспыхнули белым огнём. Тело выгнулось, рот некроманта раскрылся в беззвучном крике.

— В катакомбах, — голос был хриплым, словно треск горящего дерева. — Под старым кварталом. Вход... вход через склеп Валериев.

— Сколько вас?

— Тридцать... тридцать три брата. Все присягнули... присягнули Королю Червей.

Тердис нахмурился. Ответы звучали слишком... ровно. Словно заученный текст. Даже боль в голосе казалась наигранной.

— Что за ритуал вы готовите? — спросил Корвус, вонзая новую иглу.

Тело забилось в конвульсиях. По мёртвой плоти пробежала волна чёрных вен.

— Мы... мы просто исполнители. Маленькие... маленькие винтики. Истина... истина в другом месте.

— Где?

— В башнях... всё дело в башнях...

Корвус повернул все иглы разом. Крик духа отразился от стен, заставив свечи погаснуть. В темноте светились только кристаллы душ — и глаза мертвеца, полные странного, злого веселья.

— Думаете... думаете, что можете узнать правду... пытая мертвецов? — голос стал глубже, старше. — Глупцы. Вы даже не представляете... не представляете истинных масштабов.

Один из учеников пошатнулся. Второй начал торопливо читать охранные заклинания.

— Тихо, — оборвал их Корвус. — Дайте ему говорить.

— Башни... опоры мироздания, — голос мертвеца стал ещё глубже, будто говорило какое-то древнее существо. — Адамантиновая. Хрустальная. Золотая. Одна за другой они падут. А когда последняя рухнет...

Тело выгнулось под неестественным углом. Кожа начала чернеть, словно обугливаясь изнутри.

— Что будет, когда падёт последняя башня? — Корвус вонзил новую иглу, на этот раз в сердце.

— Тогда... тогда они вернутся. Золотокожие. Но не такие, как прежде. О нет... они познали истину за пределами...

Мертвец захрипел, когда Корвус провернул иглу. По телу пробежала судорога.

— Имена, — процедил дознаватель. — Мне нужны имена. Кто ведёт культ в Корроле?

— Только... только шёпот во тьме. Голоса без имён. Они... они говорят на языке павших звёзд.

Корвус щёлкнул пальцами. Один из учеников поднёс шкатулку из чёрного металла. Внутри поблескивал артефакт — витой жезл из материала, похожего на червлёное золото.

— Последний шанс сказать правду, — старик поднял жезл. — Прежде чем мы начнём... настоящий допрос.

Мёртвые глаза некроманта расширились при виде артефакта. В них мелькнул неподдельный страх.

Тердис отвернулся, когда Корвус поднял айлейдский жезл. Бормотал слова молитвы, стараясь не слышать звуков, доносящихся от алтаря: "Благословенный Аркей, храни души усопших..."

Крики мертвеца эхом отражались от стен. Не человеческие — словно само мироздание содрогалось от боли. Тердис чувствовал, как древняя магия пропитывает воздух, делая его густым и тяжёлым.

"...да пребудут они в твоём царстве, где нет страданий..." — шептал он, сжимая амулет. Пальцы дрожали. В голове билась одна мысль: ни один смертный не должен владеть такой властью над душами умерших.

Время потеряло смысл. Может, прошли минуты, может — часы. Тердис продолжал молиться, пока вдруг не почувствовал холодное прикосновение к плечу.

— Довольно, — голос канцлера Окато прорезал тьму. — Я услышал достаточно.

Тердис обернулся. Канцлер стоял у входа — высокая фигура в простом тёмном плаще. За его спиной маячили безликие тени личной стражи.

Он не слышал, как они вошли. Не заметил, когда крики стихли. Только сейчас осознал, что в комнате царит мёртвая тишина.

На алтаре лежало то, что осталось от тела некроманта. Корвус стоял рядом, опустив жезл. Его серый балахон казался чёрным от крови — не физической, а той, что течёт в жилах самой реальности.

— Мой канцлер, — Корвус и его ученики склонили головы.

— Ситуация серьёзнее, чем мы думали, — Окато шагнул к алтарю. — Намного серьёзнее.

***

— Башни, значит, — Окато стоял у алтаря, разглядывая тело. Его золотистая кожа казалась серой в тусклом свете подземелья. — Они всегда возвращаются к Башням.

Стражники и ученики Корвуса покинули комнату. Остались только канцлер, дознаватель и Тердис.

— Саммерсет что-то замышляет, — Окато говорил тихо, почти шёпотом. — Мои... родичи всегда были одержимы прошлым. Но теперь это переросло в нечто большее. Они больше не хотят просто вернуть былое величие. Они хотят... изменить саму реальность.

— Культ в Корроле связан с этим? — спросил Тердис.

— Косвенно. Они марионетки, хотя сами об этом не подозревают. Думают, что служат какому-то 'Королю Червей', но на самом деле... — канцлер достал запечатанный конверт. — Вот, прочтёшь по дороге. Там имена наших агентов. И настоящая цель твоей миссии.

— Не просто поймать лидера культа?

— Это тоже. Но главное — найти доказательства связи с Талмором. Пока они ещё не укрепились на Саммерсете, пока не получили полную власть... нам нужно знать, что они планируют.

Корвус кашлянул:

— Мой канцлер, душа ещё может...

— Нет, — оборвал его Окато. — То, что нам нужно, мы уже узнали. А остальное... — он провёл рукой над телом, и оно вспыхнуло белым пламенем. — Остальное пусть упокоится с миром.

Тердис спрятал конверт под доспех.

— Когда выдвигаться?

— Немедленно. И помни — официально ты просто расследуешь деятельность культа. О Талморе и Башнях — ни слова. Даже нашим агентам в Корроле.

— Как я их узнаю?

— Они сами найдут тебя. Просто следи за знаками, — Окато помолчал. — И будь осторожен. В Корроле сейчас... неспокойно. Стража продажна, знать запугана, а в подземельях творится нечто, о чём боятся говорить даже в тавернах.

— Я понял.

— Нет, — канцлер покачал головой. — Ты ещё не понял. Но скоро поймёшь.