The Failed Duel

Пётр Алексеевич шествовал по коридору за господином Васильевым на приличном расстоянии. Лестница и вестибюль пустовали. Дверь в библиотеку – цель их короткого путешествия, Васильев запер как только они вошли. Можно было и не таиться, но привычка есть привычка.

Оставшись на минуту в шаге от входа господин Иванов, чутко прислушался. Убедившись в отсутствии каких-либо звуков в коридоре, с любопытством стал рассматривать установленные в библиотеке стеллажи. Искусно стилизованные под старые книжные шкафы – все они представляли собой единую конструкцию с самим зданием. На металлических стойках базировался размещённый прямо над библиотекой Большой зал, в котором продолжалась лекция поэта Блока. Между стойками, на специально устроенных полках хранились книги и дневники. Пётр Алексеевич еле сдержал себя, чтобы не распахнуть ближайший шкаф и не вытянуть хотя бы один том.

Тем временем, подписавшийся на записке таинственным «V» господин прошёл в конец длинного зала, мимо установленного в центре стола с плоской панорамной витриной, попутно заглядывая за устроенные возле самых окон колонны. Убедившись, что в библиотеке действительно нет никого постороннего, он окликнул Иванова, проговорив с лёгкой насмешкой:

– Хорошо, что я свидание не в книгохранилище назначил, оно под нами, между прочим.

Пётр Алексеевич улыбнулся и быстрым шагом приблизился к самому дальнему закутку. Здесь их разговор никто не смог бы услышать.

Пожав в приветствии руки и усевшись так, что покрытый зелёным сукном письменный стол разделил их, некоторое время старые соратники рассматривали друг друга. Они давно не виделись, а вместе не работали ещё дольше...Оба постарели, южный загар, когда-то, казалось, въевшийся навсегда, и юношеский румянец на щеках сменились бледно-серым цветом кожи. Много морщин, набрякшие веки, нездоровые синяки под глазами. Но взгляд у двух старых боевых товарищей по-прежнему твёрдый.

– Живы и слава Богу, – констатировал результат осмотра Пётр Алексеевич, чиновник особых поручений при Департаменте полиции только махнул рукой.

– Прежде чем мы начнём разговор, я хочу, уведомить тебя, что твоё руководство, твой господин ротмистр, не знает о нашей встрече, – заявил Алексей Тихонович.

Иванов без труда расслышал, с каким пренебрежением произнёс старый приятель – «твой господин ротмистр».

Иванов только вздохнул. Лавров и Васильев плохо переносили друг друга. Не вставляли палки в колеса, но и не стремились тесно взаимодействовать. Подобное взаимоотношение существовало между военной контрразведкой и полицией уже многие десятилетия. Мнение ротмистра Лаврова о полиции ничем не отличалось от мнения его предшественников – иметь дело с полицией неприлично, а уж провести совместную акцию – сто процентов запороть дело.

Пётр Алексеевич был не согласен с такой позицией. Профессионалов мало, работать надо в одно упряжке, поскольку служба у них одна. Но в сложившихся условиях взаимного недоверия мало-мальски согласованные действия между несколькими службами могли быть достигнуты только при одном условии – добросердечные личные отношения между представителями разведки и полицией. Сам Пётр Алексеевич никогда не упускал такой возможности.

– Я «частное лицо», – пожал плечами Иванов.

Алексей Тихонович кивнул и тут же приступил к основному:

– Ты же знаком с братьями Гучковыми?

– Только с двумя, Фёдором и Александром, и я не назвал бы это знакомством, – Иванов поморщился будто от зубной боли. – Вынужденное общение.

– Понимаю тебя, – ещё раз кивнул чиновник, – но обратиться больше ни к кому не могу. Как давно ты с ними не виделся? Вы, вроде, вместе на Кавказе служили?

–Не совсем,–усмехнулся Иванов. – Служил я, а господа Гучковы периодически появлялись по совершенно пустяковым поводам, с туманными целями.