The world of Sunset

В целях оптимизации энергетического защитного контура южных территорий Конфедерации: приказываю 25 марта 2421 года ровно в 16:00 отключить энергетические дамбы защищающие объект от затопления.

Министр энергетики и ресурсов Европейской Конфедерации - Джеймс Али Чанг.

Как такой приказ, отданный втайне, стал возможен, как правительство его одобрило, куда смотрело министерство искусства и культуры? Ответов на эти вопросы у сотрудников города-музея не было.

Они лишь в полдень получили приказ - до 16 часов требуется покинуть город. Времени и ресурсов на эвакуацию произведений искусства не было.

Выйдя на площадь Сан-Марко работники музея щурясь от неожиданно яркого мартовского солнца, непонимающе смотрели друг на друга. Сонные, удивленные, неверящие. Кроме них на древней мостовой не было никого. Ни один турист не наводил коммуникатор на башню, город был блокирован с земли и воздуха. Придется подчинится, никто не готов спорить с правительством. Понурые, оглядываясь на расцвеченные солнцем палаццо и арки мостов они уходили на запад, через мост на большую землю.

Сеньор диретторэ — Адриано Чекелле, сидел за столиком опустевшего кафе глядя невидящим взглядом на спокойные воды залива. Лёгкий бриз создавал слабое волнение. Вдали был виден резкий перепад уровня моря.

Последние триста лет, после неудачной попытки в двадцать втором веке заморозить вулканы вокруг Неаполя, вся Италия начала медленно опускаться. Немного, несколько миллиметров в год. Это, плюс небольшой подъем уровня мирового океана двести лет назад, вынудило правительство поставить вокруг Венеции сложную систему энерго-дамб, благодаря которым уровень залива был почти на полтора метра ниже уровня моря.

До отключения дамб оставалось три с половиной часа. После полутораметровое цунами всей мощью окружающего моря снесет древний город. Картины, палаццо, статуи, базилики, соборы, все что создавали итальянцы на протяжении двух тысяч лет будет уничтожено благодаря воле необразованного выскочки.

- Почему никто не поставит вето на это решение! Есть же премьер министр. Это же не законно. Наш музей даже не убыточен, - спросил Адриано в пустоту, - Потому что этот ублюдок, как и половина нынешнего правительства, из числа сторонников Партии Вандалов, - сам себе ответил он.

Появившись двадцать лет назад в северной Европе, Партия Вандалов пропагандировала отказ от старой культуры, от произведений искусства. Искусство старше ста лет ими считалось идеологически деструктивным.

Очередная пришедшая к власти левая идеология планомерно уничтожала культуру и историю человечества.

10 лет назад в Брюсселе высокопоставленные лидеры партии хотели вывезти на свалку картины Брейгеля. Но алчность их взяла верх - теперь "Ловушка для птиц" висит в одном из залов нового Эрмитажа в столице Империи.

Империя и Штаты Объединённой Америки за бесценок выкупали произведения северного возрождения.

Теперь же эта напасть пробралась выше, министр культуры, министр энергетики. Конфедерация - единственная часть человечества не имела своей космической программы. Империя и Америка давно уже совместно терраформировали Марс, для них запитать защитный контур Венеции ничего не стоило в отличии от некогда столь культурной и богатой Европы. Политика изоляционизма дала свои плоды. Только такие места как Венеция ещё сохраняли дух старой Европы.

Через три часа тут все будет затоплено. Адриано взглянул на экран коммуникатора — почти все сотрудники покинули город, остался он, пара художников, кошки, чайки и голуби.

Он даже не сможет погибнуть вместе со своим музеем, военные найдут его по сигналу чипа и выведут перед затоплением.

- К дьяволу! - Адриано достал из кармана перочинный нож и вогнал лезвие в свое предплечье.

- Поркодио! Как же больно! Какие мы стали слабые, изнеженные. - сквозь слезы, сжав зубы, ругался диретторе, вытаскивая из руки чип.

Приклеив чип жевачкой снизу столешницы, он убедился что ускоренная регенерация уже стянула края раны. Зло улыбаясь, прихватил со стойки несколько бутылок вина.

Кажется он знал лучшее место для смерти. Встретить костлявую надо как уважающему себя итальянцу - пьяным, но молящимся перед распятием.

Адриано единственный из сотрудников музея был коренным венецианцем. Его семье даже некогда принадлежал тут дом. Впрочем, почему принадлежал? Европейские законы сложны и запутаны, приходившие к власти то левые то правые создали такой хаос из статей, правил, уточнений, что по факту дом принадлежал Адриано и сейчас.

То самое легендарное проклятое палаццо. Лучшее место чтобы последний диретторэ встретил гибель своего города.

Открутив крышку, Адриано пил двадцатилетнее сицилийское вино прямо из горлышка. Покачиваясь, он шел вдоль большого канала. Пустые гондолы качались на волнах, будто синхронизируясь с пьяным человеком.

Вот и палаццо. Споткнувшись о порог Адриано упал, но не разбил ни одной бутылки в сумке.

Наверху часовня. Господь простит ему его состояние.

Под старинным, деревянным, почерневшим от времени и изъеденным древоточцем распятием, на пыльном ковре сидел Адриано. Уже третья бутылка скоро покажет дно, но разум был чист. Лик в терновом венце, будто слегка улыбаясь, укоризненно смотрел на него.

Внезапно показалось что воздух сгустился. Из темноты у стен показались две призрачные фигуры. Невысокий мужчина лет шестидесяти, в богатом костюме девятнадцатого веке и берете, в глаза бросались его шикарные седые бакенбарды.

Второй был одет по моде середины двадцатого века. Тоже невысокий с точеным аристократическим лицом.

Оба лишь полупрозрачные отпечатки никогда живших людей. Оба некогда, по своему, оказались связаны с этим палаццо. Адриано знал их. Великий композитор и великий певец.

Из теней выходили и выходили еще люди, разных эпох, времен и мест. Бесплотные они стояли вокруг глядя на него. Самым пронзительным был взгляд Пьетро Аретино — поэта эпохи возрождения, он в отличии от других был не просто полупрозрачным слепком, а почти настоящим, живым, возможно он единственный тут был полноценным призраком. Ведь по одной из легенд он принял смерть именно в этом палаццо.

- Ты знаешь что делать, знаешь, еще не поздно. - казалось все палаццо, каналы, соборы, картины, скульптуры, сам морской воздух города, произнесли эти слова.

Адриано перекрестился и подошел к окну, бросив взгляд на свой город он теперь знал, что нужно сделать.

Запутанные европейские законы, о как хорошо, что они столь запутанные!

Бывший диретторэ города музея Венеции распрямил плечи. Включив трансляцию с коммуникатора в мировую сеть он встал под распятием.

Как единственный житель Венеции я единогласно объявляю себя дожем города Венеция!

Как дож Венеции я объявляю независимость моего города от Европейской Конфедерации!

Как дож независимого города-государства Венеция я прошу принять мой город в состав Империи!

Интересно, успеют ли? - пробормотал Адриано. Его качало, казалось весь выпитый алкоголь подействовал мгновенно.

До отключения дамб оставались считанные минуты.

В Брюсселе в кабинете премьер министра сидели четверо, министр энергетики, министр культуры, премьер министр и четвертый — седовласый мужчина в черном костюме, господин Мани, главный идеолог Партии Вандалов.

- Не бойтесь господа, император не успеет принять решение. Хотя, признаюсь, шаг диретторэ стал для меня неожиданностью. Красивый но бесполезный.

Давайте же насладимся последними секундами существования этого островного архитектурного недоразумения. - господин Мани поднял бокал.

- За конец этого архитектурного недоразумения.- воскликнули трое вслед за своим хозяином.

На голограмме пошел отсчет секунд.

Адриано смотрел из окна палаццо на серые воды канала. Набежали тучи, будто солнце тоже стыдилось смотреть на уничтожение древнего города.

Пять, четыре, три...

Адриано прикрыл глаза, пока волна дойдёт до центра города пройдёт еще время. Открыв четвёртую бутылку последний дож Венеции сделал глоток густого вина.

Коммуникатор издал сигнал вызова.

С небес на город спускался километровый крейсер космической обороны Империи. Серебристое защитное поле куполом окружило город.