Тихий дом

Воздух в мастерской обдавал жаром и сладковатым запахом припоя. Антон с тоской наблюдал, как приятель тычет щупом в зеленые платы.

— Короче, не знаю, что тебе почудилось, — Сергей наконец оторвался от увеличительной линзы. — Процессор, память — всё целое, в идеале. Ты же её всего месяц назад купил!

— Вот месяц она нормально и проработала… Слушай, а её могли, ну, взломать?

— Не-е-ет, — рассмеялся Сергей. — Прошивка оригинальная, я всё проверил. Твоя Ария абсолютно здорова.

Антон вздрогнул.

— Она не моя, — мрачно поправил он приятеля. — И она не Ария.

— В смысле? Мы вместе настраивали, ты сам имя выбирал!

— Всё так, — он кивнул. — Было. Но уже два дня колонка отзывается только на… Люсеньку.

— Что?! Это как у…

— Да! — не дал договорить Антон. — И Машка решила, что я специально сделал, чтобы её позлить.

— Ох… — Сергей сочувственно покачал головой. — Всё забыть не может?

— Такое не забывается.

— Подожди-ка! А как вы имя новое узнали? Если колонку перенастроить, она просто не будет отзываться. Угадали что ли?

— Сама сказала.

— Без команды? — Сергей снисходительно улыбнулся. — Нет, так не бывает.

— Вечером услышали, как Вика в комнате разговаривает. Сперва думали, показалось, потом Машка расслышала… Короче, пошли попросить, чтобы Вика для игр другие имена использовала. А она отвечает: это не я, Люсенька сказала, что её так зовут…

— Ну, и? Вы проверили?

— Конечно. Колонка отзывается. На Арию — нет, только на Люсеньку.

Сергей задумчиво постукивал щупом по краю стола.

— Слушай, а Вика? Не могла пошутить?

— Ну что ты, ей едва четыре, половину букв не выговаривает, Ария её через раз понимала. Ну и ты сам говоришь, нет изменений в настройках?

— А ты сам видел, включаю — работает, никакой Люсеньки. Уверен, что… ну, вам не померещилось?

Антон взглянул поверх прилавка с невыразимой тоской.

— Да ты не обижайся, старик! Но вот ты сказал: «чужой голос». Антон, это технически невозможно. Не может колонка беспричинно говорить детским голосом!

— Но она это делает!

— Не делает, — Сергей постучал по белому корпусу колонки. — Вот железо. Оно работает по алгоритмам. Алгоритмы не сходят с ума. Машка… точно не могла?

Антон аж затрясся. Как он мог даже в мыслях допустить, чтобы его жена… Как описать выражение лица Маши, которая замерла, услышав голос, и медленно, очень медленно подняла на Антона глаза, полые ужаса?

— Ладно, ладно, я всё понял! — Сергей догадался, что перегнул палку. — По-дружески, я тебе обменяю её на новую, с витрины. Но она будет точно такая же. Та же прошивка, те же схемы.

— Спасибо, — буркнул Антон.

— Хотя есть вариант проще — Сергей взял старую колонку и протянул. — Сброс до заводских настроек. Полная очистка.

Антон отшатнулся, словно ему показали паука.

— Новую!

Сергей пожал плечами и подал запечатанную коробку. Антон взял.

— А если… если этот голос появится снова?

— Тогда, тоже по-дружески, — он тяжело вздохнул, — советую тебе сходить к врачу. Хорошему. И жене заодно.

Антон кивнул, сунул коробку в рюкзак и повернулся к выходу.

— Машка уже ходила. Вчера, — тихо, но очень четко произнес он.

Аромат ужина Антон почувствовал ещё снаружи. Пахло корицей — верный признак, что у Маши хорошее настроение.

Стоило скрипнуть двери, из детской прилетел маленький ураган, а из кухни выглянула Машка — чмокнула в щёку, улыбнулась. Вроде бы — искренне. Но не успев разуться, Антон кожей почувствовал, как надвигается ледник. И заранее знал, почему.

— Ты опять принёс… это?

— Да. Но это не та, совершенно новая! — начал Антон, но жена уже всхлипнула.

— Прости, — сказал он. — Но ведь мы не можем совсем отгородиться от мира? Мы уже сменили квартиру на дом, сменили телефоны, чтобы никто из старой жизни не смог нас найти. Не говори, что мы должны обрезать провода и сидеть при лучине!

У жены на глазах опять появились слёзы. Он тут же разозлился на себя.

— Клянусь не подключать её к «умному дому»! Ни погасить свет, ни запереть дверь она не сможет. Знаешь, что мы сейчас сделаем? Подключим её к телеку и будем смотреть старые фотки!

— Нет! — взвизгнула жена.

— Ты чего?

— Я не хочу, чтобы ты подключал её к нашему архиву. Не разрешай ей смотреть!

— Маша, да господь с тобой! Это всего лишь онлайн-ассистент! Она не может смотреть.

— Антон, пожалуйста!

— Маша, прекрати! — он чувствовал, что закипает. — Я обошёл все мастерские, там смотрят на меня, как на идиота! Мне приходится им врать, что я тоже это слышал!

— Врать? — изумилась жена. — Но ты же…

— Я не знаю, что я слышал! — закричал Антон, понимая, какую рану наносит. — И ты не знаешь! Это не может быть она!

И осёкся. Колонка мигнула индикатором:

— Не надо ругаться!

«Нинада йугаса!» — так это прозвучало. Очень похоже эту фразу выговаривала их дочь Вика. Похоже — но не так.

— Выключи! — пискнула Маша. Антон поднял руку, демонстрируя жене конец провода, который не успел воткнуть в розетку.

— Выключи сейчас же!!! — закричала она.

Антон рванул провод, штекер вылетел из колонки и больно стеганул по щеке.

— Мама, почему ты кричишь? — голосом испуганной девочки спросила колонка.

— Замолчи!!! Ты - не она! Она умерла!

Антон подскочил, схватил устройство и с размаха жахнул об стену, белый пластик брызнул осколками по всей кухне. Подбежал к жене и крепко обнял.

— Маша, прости! Прости меня, слышишь?!

За спиной скрипнула дверь.

— Мама? Вы тут? Это вы кричали?

Вика, испуганная шумом, вошла тихонько, на цыпочках прошмыгнула мимо обломков и обхватила ноги родителей тёплыми ручками.

— Мы тут, родная. Мы больше не будем. Всё хорошо.

— Мама, папа, только не ругайтесь! У меня в комнате сейчас опять Люсенька шепталась!

Машка всхлипнула и кулём осела на пол.

Возвращались за полночь. Вика спала на заднем сиденье. Машу оставили в больнице «на ночь для наблюдения». Словно то, что с ней происходит, мог кто-то ночью наблюдать.

Дома ждал остывший ужин и кучка обломков на полу. Антон быстро собрал их, ссыпал в мусорное ведро, озираясь, будто прятал улику. Потом они с Викой молча поели.

Он уложил дочь и остался один в кухне, прислушиваясь к тишине. На то, чтобы пойти в пустую спальню и лечь, не хватало храбрости.

Вдруг он проснулся на том же месте, похолодевший от ужаса, с волосами, стоящими дыбом. Из коридора то тише, то громче доносился детский шёпот. Одни фразы неразборчиво, другие чётче, можно разобрать: «играть…» «скучно…» «мама…»

Лёд страха сменился яростным гневом. Если это не могло быть настоящим, значит, это кто-то делает!

Антон вломился в детскую. Вика сидела в неровном луче света от ночника и тихонько шептала в ладошку. При виде отца она вскрикнула, разжала кулачок, и в голове Антона взрывом пронеслась дикая смесь чувств. Понимание и ярость, желание расхохотаться и крушить.

В кроватке лежал микрофон радионяни.

— Ты!!! — заревел отец, не находя слов. — Это всё ты?!! Зачем?!!

Дочка закрыла личико руками и беззвучно затряслась, от испуга не смея даже заплакать. Он пошёл, протягивая к ней руки, и тут из угла за его спиной послышалось:

— Не кричи на неё!

Антон развернулся, второй раз за несколько минут испытав ощущение парализующего страха. Одного взгляда на пустой стол было достаточно, чтобы убедиться: в комнате больше никого нет.

— Нельзя кричать на маленьких девочек! — прохрипел тихий, словно механический голос.

Это была радионяня, блок с динамиком. Когда Вика подросла, он перекочевал в её комнату в качестве игрушки. Батарейка почти села, поэтому звук был тихий и хриплый.

— Как ты это делаешь? — спросил Антон, уже понимая, что это невероятно глупый вопрос. Вика не могла быть причастна к этому.

— Я просто хотела поиграть с сестрёнкой, — прохрипел голос.

Тогда Антон ударил. Он не помнил, когда и зачем взял с кухни увесистый топорик для мяса, осознал этот факт, только когда от устройства полетели запчасти, а от стола — щепки. А он всё бил, бил, бил и бил…

— Антон!

В дверях детской стояла Маша, на её белом лице отразился безграничный ужас. Он понял, на что смотрит жена, и сам взглянул на свои руки — со вздувшимися от натуги венами, в кровоточащих царапинах от острых обломков.

— Нет! Думаешь, я сошёл с ума? Не-е-ет, ты что!

Он хотел пойти к кроватке, но жена первая проскочила туда и загородила дорогу.

— Не смей! Это ты виноват!

— При чём здесь я?

— Мне страшно, мама! — прорыдала Вика.

Маша подхватила дочку на руки и прижала к себе, приговаривая:

— Всё-всё-всё, тише-тише! Он больше не будет!

— Конечно не буду…

— Не подходи! — жена выставила перед собой свободную руку и стала осторожно, боком красться к двери.

— Да что ты творишь? Здесь опять был голос!

— Не ври! Это ты его подстроил!

— Конечно нет!

— Здесь была Люсенька, — подтвердила Вика, всхлипывая.

— Это была всего лишь сломанная радионяня. И я её… И она…

— Умерла? — хлюпнула носом дочь.

— Умерла, — подтвердил отец. — Она давно умерла. Мы просто не говорили тебе…

— Это всё из-за тебя! — зло повторила жена. — Мы же всё хотели забыть! Надо было просто начать новую жизнь, никогда больше не произносить это имя…

— Маша, это не поможет!

— Заткнись!

Она наконец нащупала спиной дверной проём и шагнула в коридор, не отрывая взгляд от мужа.

— А Люсенька больше не придёт? — спросила Вика.

— Не говори про неё! Не называй это имя! — Маша продолжала отступать спиной вперёд. — Надо просто забыть, и она никогда больше не придёт!

В коридоре электрически хрустнуло. Антон хорошо знал этот звук, он же сам устанавливал аудиосистему, чтобы наполнять дом по вечерам светлой романтической музыкой. Но сейчас вместо музыки сквозь скрип и треск послышался холодный детский голос:

— А вот и нет! Я пришла! Мама, папа, давайте играть?

Машка окаменела, стиснув Вику обеими руками. Антон, оттолкнув их с дороги, побежал в конец коридора. Он знал, как это прекратить.

Наверное, он переборщил с силой удара и перерубил оба кабеля. и Брызнули искры, топорик вылетел из онемевшей руки. Наступила чернота.

Он хотел позвать жену, попросить, чтобы посветила ему хотя бы экраном телефона. Но не мог заставить себя даже открыть рот, потому что в полной черноте ему виделось, как там, в стороне входной двери, что-то медленно движется. А потом донёсся тихий влажный звук, словно по полу шлёпнула детская босая ножка.

— Мама, папа, вы что, не хотите меня видеть? А-а-а, поняла, вы хотите играть в прятки! Тогда прячьтесь, я буду вас искать!