Тихий знойный полдень

***

Томливое полуденное солнце обогревало житные поля и вершины темных прохладной рощ и перелесков, грея веселые реки и ручьи этого благословенного края – Ливенский уезд Елецкого земства.

По краю налитого золотом пшеничного поля, совсем недалеко от светлой быстрой речки Кшень ехала, запряженная равнодушной сонной лошадкой, телега. На душистой сенной подстилке, в телеге вольготно разлеглись двое, укрыв головы и лица соломенными круглыми шляпами.

– Слышишь? “Пить пойдем, пить пойдем” – это перепелка умные мысли говорит! – встрепенулся один из ездоков, крепко сбитый невысокий мужичок совершенно человеческой наружности, одетый в простую ситцевую рубаху и старые порты, когда то бывших частью добротного костюма и поддал вожжами засыпающую на ходу лошадку. – Ноо, моя хорошая! Не спи, красавица!

– Точно-ля! А вон дикий голубь на проводах с ней согласен: “Чекуушку, чекуушку”, – вторил со смехом второй ездок, зеленый снага, в модных джинсах и черной футболке с белой дланью и надписью “Eto vsjo, chto ostanetsa posle menya”. – Слыш, Тимофей Семеныч, а может и нам послушать умную птицу-на да пригубить по маленькой-врот?

– Не, в жару, водку, теплую – наливай, конечно, но не хочется…

– Зачем водку-на? У меня бочонок пива есть, от кхазадской пивоварни “Аблер и Габбер”. – зеленый закопошился в объемом бауле, доставая крепкий такой бочонок пинт на 20*. – Сам боченок артефактный, пиво и в жару и холод нужной кондиции держит. Пока не откроешь – будет годное хоть сколько. А как откроешь, так сутки пиво еще отличное! Лучше него только Корневское пиво, но его фиг где купишь-ля!

– Вот это дело! В такую жару, да холодного пива – самое то! А из чего пить будем? – оживился невысокий мужичок.

– И это не проблема, – вновь полез в свой баул снага, – У меня тут с собой как раз две пивных кружки есть, тоже аблегабровых, как постоянному клиенту-врот были подарены. Я ведь их пиво много лет уважаю-на, даром что кхазады-ля! – и зажав между колен бочонок, снага ловко пробил бочину краником, для этого специально прикрепленного к таре крепкой прозрачной лентой.

Мастерски налив по стенкам кружки холодное пиво – лишь аппетитная пенная шапка возвышалась над ней – подал своему приятелю. Тот, отодвинув свою шляпу на самый затылок, крепко приложился к напитку.

– Эх, хорошо то как! – утирая полные губы и курносый нос мужичек. Его круглое безбородое лицо излучало совершенное блаженство!

– Да! Молодцы эти птицы – какую мысль подсказали! Гхимбубуш лат! Я было и забыл, что прикупил на днях этот боченок-на, все мысли о делах наших были-глядь, – вторым разом допив свою кружку снага, начал наполнять ее вновь.

Телега вошла в тень, которую отбрасывали высокие липы, росшие на опушке небольшого леска. На душе у приятелей стало еще веселее.

– А вот и тень, теперь до самого дома будем ехать в прохладе, да еще и с пивом!

– Локтар огар! Все удачно складывается с самого утра! Может Шаркич сподобит-на, весь день таким будет-ля. Дельце ты провернул конечно знатное, у такого куркуля-врот, как ваш исправник милицейский, таких еще поискать надо! А ты десяток минут у него в кабинете побыл и на – вызволил и мои документы, и флешку, А на ней, сам знаешь, важное хранится.

– Ну а как еще? И тебе помочь – старому то товарищу, и Орде, да и денежки за работу ты щедро отсыпал. Никак по Бабаевым делам бегаешь?

– Хм… все ты знаешь - врот! И по ним тоже. Ну давай допивай свою кружку, освежу тебе ее пивом-глядь.

Тимофей, хитро улыбаясь, подал опустевшую кружку зеленому.

– Да, наш то исправник, Апполинарий Капитонович, знатный куркуль! Его даже в Задонском уезде уважают, на что там ноготки прижимистые живут. Вот случай был прошлой зимой. – беря вновь наполненную кружку, начал вспоминать мужичок. – Соседка моя, тетка Фиалка Федоровна, попала с ним знатно. Холодно было, мороз, слышит она, сани во двор заворачивают, а на них исправник сидит, тулуп на нем овчинный, шапка форменная, морда красная – одно слово, власть! Она и побежала встречать гостя такого, ведь от Капитоныча у нас в уезде много что зависит. Проводит его чин - чином в избу, сажает за стол, щей горячих ставит да и спрашивает: – “-- Апполинарий Капитоныч, а вам к щецам то сугреву подать?. Он довольный отвечает:

– А как же, милая, можно и сугреву.

– А вам, Капитоныч, свойской али казенной?

– И то и другое, милая. – отвечает Капитоныч.

Подала тетка тому две рюмашки, в одной свойская. хлебом пахнет, в другой магазинная водочка. Капитоныч, помянув Илуватара, махнул рюмашки по очереди, крякнул по хорошему, и давай щи ложкой наворачивать. А тетка Фиалка побежала корову проведать, оставив гостя на десяток минут.

В это время заходит другая соседка, Нарцисса Перегриновна, охнула, увидев исправника и было уходить собралась. Капитоныч же остановил ее:

– Постой, Нарцисса Перегриновна, куда убегаешь то? Фиалка побежала корову проведать, будет сейчас.

– Да недосуг мне, батюшка, потом забегу.

– Да погоди ты, милая, – не отпускает ее исправник, – дело к тебе есть важное. Вот понюхай эту рюмашку, чем пахнет?

– Казенной, вестимо.

– А из этой?

– Свойской, хлебной же.

– А вот и хорошо, милая. Будешь у меня свидетелем по делу о самогоноварении.

Прибежала тетка Фиалка домой, а на нее сытый и согретый Капитоныч уже акт составляет, за самогоноварение. Конечно, штрафом отделалась потом, но переживала страшно.

– Да уж! Хват этот Капитоныч. А вроде с виду ласковый такой, обходительный, ну прям папаша или дядька родной. Как же его тут терпят?

– Терпят. Власть он, много лет уже. А у него брат вообще в земстве, в Ельце, начальник школы милицейской. Да и еще родня много где. Хотя с братом они лет 10 как не разговаривают.

– А что так?

– Было дело. Капитоныч чуть с должности не слетел, как и его братец. – сказал мужичок, крепко поставив у борта телеги кружку с пивом, начал из большого кисета, на котором было вышито гора и дракон, скручивать толстую самокрутку.

– Откуда такой кисет-то богатый-на?

– Из Синьской империи видать привезли. Давно он у нас в роду, уже никто и не помнит. Так вот! Лет десять назад повез Капитоныч своего старшего устраиваться в школу милицейскую, Годы идут, смену надо готовить себе, а кто лучше родного сына подойдет? Брат то начальник школы – дело, считай, решенное! Приехал к брату, дескать устрой племянника к себе учиться. Брат и отвечает, что с радостью племянника устроит, но за 100 денег золотцем, на “казенные расходы”.

Капитоныч покраснел, словами нехорошими, мать общую поминая, брата обложил, схватил сына под локоть и вон из кабинета. И сразу в полицейский департамент, в особую управу, и заявление на брата за мздоимства накатал. А брат в ответ заявление, что ему, честному офицеру мзду предлагали.

Чем дело закончилось, неизвестно, но ходил Капитоныч в то время смурнее тучи. Народ поговаривал, что вот вот снимут его с должности, да видать обошлось. И сына он потом выучил в Калужском сервитуте, теперь урядником бегает, в помощниках отцу. Тоже растет под стать тяте…

Ну что теперь, и с ним найдем общий язык. Как писал один взломщик заморский, Цветень Мятникс зовут: “Главный успех любого взлома, это социальная инженерия”. То бишь, в первую очередь разумных изучать надо, подходы к ним, слабости, и тогда можно дело сделать. Это молодежь порой зубами скрипит, поглядывая на молодого урядника и его пакости, но мы придерживаем их. Лет в тридцать-сорок повзрослеют, сами поймут, как жить в обчестве. Пока молоды, у них идеал царевич Миха, который даже медную петрушку в бараний рог скрутить может за честность и справедливость. Но жизнь то штука посложней, чем взять и сгоряча порешать все вопросы. Мдаа…

Посмеявшись знатно от рассказа, выпив еще пива, снага и спрашивает благодушно:

– Вот ты, Тимофей Семеныч, говоришь взлом. Рассуждаешь, как хоббитц. Говорят, они знатные взломщики и сыщики! Вон, слышал, что знаменитый сыщик Шерелок Холмс из того же авалона – хоббитц. Трубку покурит, в кресле с пледом посидит и хоп! Дело раскрыто. Прям как ты со своей самокруткой, хе-хе-хе.

– Вот ты хохочешь, дорогой мой Гхаш, а хоббитцев не бывает. Факт! Ни мы, Сумкины, ни наши же Периновы, ни Постуковы, ни Лякошелкины – никто не хоббитцы! Люди мы, верзилы, только все росту небольшого. Генетика такая! Я тебе больше скажу, дружище: если я где хоббитца мерзкого увижу – первый побегу его Поликлинникову на опыты сдавать!

Ладно, уже почти приехали, пакуй свой баул, вокзал отходит. Вон уже наше Смеалково виднеется, через пять минут будем. – сказал мужичок и почесал поросшую густой шерстью босую ногу. – И еще... Шаркича у нас не особо-то поминай.

И Тимофей Семеныч зацокал на лошадку, а снага паковал свой большой баул. Небольшая ростом лошадка побежала быстрее, почувствовав родной дом.

___

Примечания:

* Пинта, кхазадская пинта. Мера объема примерно в 250 миллилитров.